The Hurting, The Healing, The Loving

you're the man, but I got the, I got the, I got the power

Питер проклинал самого себя, когда увидел в окне Железного Человека. Он не сказал ни слова, только костюм и мелкие реакторы помогали соединить распадающиеся части корабля, а Паркер понимал — ему не жить. Парень успел распрощаться с костюмом, но вдруг… в небе появился еще один гость. — Хор, значит? — насмешливо протянул Тони Старк, и Питер так и замер с открытым ртом, смотря на второго Железного Человека. Кто-то успел раньше Энтони. Кто-то, имеющий доступ к костюмам. Кто-то, кого послушалась бы вредная Пятница. Ему как будто выбили весь воздух из легких. Питеру хотелось подлететь, вытащить из костюма, обнять и больше никогда не отпускать. Собственно, когда корабль был спасен, а они оказались на земле, Паркер попытался это сделать, но его остановил Тони. Лесли не понимала, что происходит. Отец что-то говорил Питеру, ругался с ним, Паучок рвался к ней поначалу. А девушке было плохо. Ее мутило, сердце сходило с ума, голова кружилась так, как будто Лесси скоро потеряет сознание. Пятница все сделала за нее, а Старк просто пыталась не умереть со страху. Она все еще боялась высоты до истерики. Перелеты в турах Лесли переносила тяжело, садилась как можно дальше от окна и пряталась в объятьях кого-нибудь из девочек. А сейчас Старк буквально переступила через себя. Она спасла Питера. — Если ты никто без костюма, то ты недостоин ни его, ни моей дочери, — резко объявил Тони. Эту фразу Лесси услышала удивительно четко. — Отдай мне костюм. Живо. В горле встал ком, не из-за того, что завтрак просился наружу, а из-за слез. Какого… Сейчас, когда Лесли чуть не умерла от страха, Питер правда переживает лишь из-за костюма? Лесси слушала речи Паркера, и отчаяние снова завладевало ее сердцем. Тони уже намекнул, что запретит дочери общаться с безрассудным Паучком, из-за которого она сегодня чуть не умерла. Питер не сказал ни слова по этому поводу. Питер отстаивал костюм так, как будто от него зависела вся жизнь парня. Лесли подошла ближе к мужчинам. Ей все еще было плохо, поэтому заботливый Тони приобнял дочь, чтобы она не упала. Младшая Старк намеренно подошла не к Питеру, а к отцу. Паркер, ранее так рвавшийся к ней, сейчас болтал только о том, как ему нужен подарок Тони, смотря на Железного Человека с отчаянием и обидой. Лесси тоже смотрела на отца. Она не любила обращаться к мужчине за советами по поводу своей личной жизни, считала, что может справиться самостоятельно. Но сейчас в глазах девушки был немой вопрос, и Тони, перехватив ее взгляд, лишь кивнул. Это все зашло слишком далеко. Тони знал, что сейчас испытывает Паучок, ведь сам был таким же. Тони помнил те времена, когда только стал Железным Человеком, когда ему казалось, что он может все. Тогда его не волновали чувства близких. Только бы не забирали костюм, только бы не лишали его возможности быть кем-то… лучше. Для Тони Железный Человек стал способом забыться. Надел броню, и вот ты уже не эгоист, причинивший родным людям очень много боли, а герой. Для Питера Человек-Паук стал жизнью. Никого не интересовал тихоня-ботаник, собирающий Лего со своим другом. Но с костюмом Паркер становился нужен всем. Осложняло ситуацию то, что Тони всегда помнил про Пеппер, женщину, которая принимала его таким, какой он есть, со всеми грехами и болью. Питер же позабыл о той, что не нуждалась в герое в красно-синем трико. Лесли никогда не нужен был Человек-Паук. Лесли любила именно Питера Бенджамина Паркера. Так не могло больше продолжаться. Кивок Тони означал подтверждение того, что пора. Иногда просто нужно послать все к черту и начать новую жизнь. — Отдай костюм папе, Питер, — безжизненно прошептала Лесли. — Отдай костюм папе и уходи. Я не хочу больше тебя видеть. Питер растерялся. Он смотрел непонимающе, как будто надеялся, что слух его подвел. И тогда Лесли повторила снова, только теперь в голосе было отчаяние: — Уходи! Уходи, уходи, уходи! Я не хочу больше тебя видеть! Никогда! — Лучше не приближайся к ней, Питер, — добавил Энтони. — Иначе придется иметь дело со мной. Питер понимал. Питер ушел. В память остался только дурацкий красно-синий костюм, оплетенный черными нитями паутины. Лесли смотрела на него, а потом вдруг зарыдала. Она колотила кулаками по отцовской груди, проклинала его за то, что вообще позвал к себе, проклинала Питера за то, что полюбила, проклинала себя за то, что сглупила и отдала сердце. — Тшшш, дорогая… Папа здесь, папа рядом… А Лесли просто хочется умереть. Без Питера Паркера жизнь быстро потеряла смысл.