Цветы под кожей

Прайд важнее собственного счастья. Так с самого детства говорил ему отец, и хоть это было ужасно горько и болезненно, Люцифер всё понимал. Старший сын вождя — малая плата за мир с северным прайдом. О его вожаке говорили. Много, с благоговением, со страхом и уважением. Люцифер не хотел ничего слышать, но это было невозможно — светлые ушки сами улавливали тишайшие шепотки. Единственной его опорой оставался Габриэль. Его младший брат — Люцифер с уверенностью мог заявить, что никогда и никого не любил сильнее, чем этого златовласого котёнка. Он сам вырастил его, потому что отец был занят благополучием прайда. И так было всегда, сколько он себя помнил. После его… (О, нет, ни за что Люцифер не назовёт это свадьбой), Габриэль получит возможность быть с Сэмом — уж Люцифер-то видел магию между этими двоими. Будущее прайда и счастье брата — внушительные факторы. Северяне прибыли через несколько дней. Бледные, сильные, быстрые. Люцифер смотрел на них со страхом, прижимая ушки к голове, понимая, что этот союз действительно необходим — их прайд противопоставить им мог только братьев рода Винчестеров. Он прятался за стволом огромного старого дерева, разглядывая северян и их оружие — куда более совершенное, чем у них. Конечно, ведь для того, чтобы выжить на севере требуется куда больше орудий и куда больше одежды. Они встретились взглядами, и Люцифер почувствовал дрожь. Хищник и жертва — вот как можно было бы это описать. Яркие голубые глаза в обрамлении чёрных ресниц смотрели цепко, властно и голодно. Вождь. Люцифер махом пересёк лагерь, скрываясь от чужого взгляда. Его бросало в жар и в холод, а по спине бежали мурашки. Хвост метался из стороны в сторону, хотелось свернуться клубочком и уснуть — желательно навсегда. Страх, отчаяние, рвение к свободе — весь свой протест ему пришлось удерживать в себе, хотя в конце концов, слёз он всё-таки не сдержал. Пара капелек беззвучно скатились с щёк, прежде чем он стёр их ладонью. Не хватало ещё явиться к отцу с красными глазами. Габриэль появился тихо, обнимая его со спины и целуя в макушку, хотя, вообще-то должно было быть наоборот. Но сегодня можно. Сегодня можно быть слабым. Габриэль ничего не говорит, и Люцифер благодарен ему за это. Метатрон позвал его к отцу, и Люцифер на слабо гнущихся ногах последовал за ним. Отец стоял возле костра, глядя на заходящее солнце, но стоило ему появиться в поле зрения, как он тут же бросил созерцать дневное светило. — Отец? — Дрожащим голосом произнёс он, и в этот момент из тени вышел он. Впрочем, вышел — слишком грубое определение. Выскользнул, изящно и бесшумно, сразу же пригвождая его взглядом к земле. Люцифер чувствовал себя товаром, который осматривают для обмена, и это было ужасно. И отец, и чужак молчали, с той разницей, что первый глядел на второго, а чужак не сводил взгляда с него. Он, конечно, слышал его сердцебиение. Трудно было не услышать бешеный стук сердца. Сердцебиение отца тоже выдавало волнение, но всё же в пределах нормы. Стук сердца чужака был спокойным и размеренным, чёрный хвост спокойно чуть покачивался, в то время как свой Люцифер едва сдерживал от резких движений. Очень тихо и с тем же изяществом, чужак приблизился и обошёл его кругом. Он был слишком близко. Голубые глаза мерцали слишком ярко, ровное дыхание было слишком горячим, так что он не мог сдержать дрожь. Наконец, он кивнул, и так и не сказав ни слова, удалился.

***

Больше чем мысль о самой свадьбе Люцифер ненавидел мысль о свадебных традициях. Время форы — три поворота песочных часов. Не более. Люцифер никогда не славился скоростью или ловкостью, и своё поражение мог предсказать заранее. Он просто физически не смог бы убежать от чужака — наверняка выносливого и быстрого. Конечно, обычно никто и не старался убегать, потому что брак заключался с обоюдного согласия сторон, а данный ритуал был скорее данью тому промежутку истории, где более сильный просто охотился за более слабым. Но он действительно бежал так быстро, как только мог, в попытке оттянуть неизбежное. Земля под ногами была сухой, фактически крошилась от его бега. На мгновение слух зацепился за шорох, а затем его рванули назад за плечо. Люцифер охнул, теряя равновесие и падая на землю. Однако голова приземлилась на чужую ладонь, а не ударилась об твердую как камень землю. Люцифер зажмурился, ожидая сильного укуса в шею — как и положено по традиции — однако тёплые губы легонько коснулись кожи, оставляя едва ощутимый поцелуй. В изумлении распахнув глаза, он уставился на чужака. — Тише, — голос был вовсе не грубым и холодным, как представлял себе Люцифер. — Какая глупая традиция, — произнёс он, подхватывая ошарашенного блондина на руки, — причинять боль тому, с кем хочешь связать жизнь… Ты ведь не будешь делать глупостей, верно? — В голосе появились предостерегающие нотки, но Люцифер был не в силах произнести хоть слово, не то что попытаться вырваться. Брюнет заметил это, поэтому ослабил хватку, превращая удерживающие прикосновения с толикой нежности в этакие полу объятья. Чёрный хвост скользнул по его лодыжке, вызывая мурашки по телу. — Михаил. — Наконец произнёс он. Люцифер не ответил, всё ещё не осознавая смысл происходящего. — Пожалуйста, ответь мне что-нибудь, а то я начинаю думать, что ты немой. — Строго продолжил он. — Я… Я… — Охрипшим от волнения голосом попытался произнести что-то блондин. — Успокойся. — Потеплевшим на пару градусов тоном приказал Михаил. — Думаю, я достаточно сделал, что бы ты понял, что я не собираюсь причинять тебе боли. Для начала, как твоё имя? — Люцифер. — Чуть спокойнее произнес он, понимая, что Михаил прав. — Это было не сложно, верно? — Мягко улыбнулся брюнет. — Красивое имя. — Спасибо. — Почти прошептал Люцифер. Никто из его прайда, за исключением Габриэля, не говорил ему, что его имя красиво. Они вышли назад к лагерю, а в следующую секунду Люцифера оглушили радостные вопли и грохот барабанов. Он сильнее прижался к Михаилу, пытаясь спрятаться от посторонних любопытных глаз. Не обращая внимания на радостную толпу, Михаил занёс его в шатер, выстроенный северянами за ночь и усадил на мягкую шкуру. Люцифер просто смотрел на него, не зная, что сказать или что сделать. — Хочешь пить? — Услужливо спросил брюнет. — Нет. Спасибо. — Растерянно ответил Люцифер. Михаил окинул его внимательным взглядом и сел рядом. — Не бойся меня. — Мягко произнёс он. — Я не желаю тебе зла. — Его рука медленно, позволяя Люциферу отследить траекторию, приблизилась к бледной щеке. Блондин вздрогнул, но не отстранился, когда тонкие пальцы нежно огладили кожу. — Я… — Люцифер опустил взгляд. — я тебе верю. — Шёпотом ответил Люцифер. — Но всё равно боишься. — Константировал Михаил. — Я понимаю. — Рука спустилась ниже, поглаживая плечо. — Надеюсь, что и ты понимаешь тоже, что есть вещь, которую мы обязаны выполнить. — Он говорил тихо и спокойно, голубые глаза смотрели необычайно заботливо. Люцифер вспыхнул, чувствуя как краснеют щёки. Михаил громко вздохнул, пододвигаясь вплотную, а затем также медленно и аккуратно усадил его на свои колени. По сравнению с Люцифером он был ужасно горячим, будто у него был жар. — Люцифер, взгляни на меня, пожалуйста. — Блондин послушно поднял взгляд. — Я понимаю, почему ты боишься. Любой бы на твоём месте испытывал бы тоже… Но сегодня, ты становишься частью моего прайда. Моим… Мужем. — Тёплые ладони легли ему на талию, ещё больше прижимая его к Михаилу. — И я хочу, чтобы ты тоже получил от этого удовольствие. Осторожно, словно хрупкого мотылька, его сжали в объятиях. — Позволь мне заботиться о тебе. Позволь защищать. — Люцифер ничего не мог с собой поделать — инстинкты велели ему подчиниться новому вожаку, а бархатный голос вызывал покой, и он постепенно расслабился. Михаил одобрительно кивнул, и, немного подождав, подался вперёд, накрывая его губы своими. Неспешно, аккуратно и нежно. Люцифер на секунду замялся, но послушно приоткрыл рот, впуская чужой язык. Ощущения были… Приятными. Светлый хвост умиротворенно едва шевелился, а ушки наконец не прижимались к светлой макушке. — Видишь, это приятно. — Прошептал Михаил, отстраняясь. Он прошёлся губами по шее Люцифера, и тот, в конце концов откинул голову назад, предоставляя лучший доступ к коже.

***

Люцифер задумчиво разглядывал вожака, который даже во сне не выпускал его из рук. Ему хотелось запустить пальцы в взлохмаченные чёрные волосы — как вчера, когда макушка мужа оказалась единственным за что можно было схватиться, чтобы не сойти с ума от дикого удовольствия. Михаил выглядел безмятежно, но всё же, каким-то чудом Люцифер понял, когда он проснулся. — Я рад, что ты не сбежал под покровом ночи. — Смешливо произнёс брюнет, целуя его в висок. Люцифер мурлыкнул, утыкаясь носом в его грудь. — Я не уверен в том, что я хотя бы ходить могу, не то что бежать. — Расслабленно ответил он. Михаил улыбнулся. — Ничего страшного. Я буду носить тебя на руках.