* * *
Прежде чем открыть дверь, Саша замер, прислушиваясь к тому, что происходит в доме. Не хотелось ему сейчас встречаться с родственниками, а если они о нём благополучно «забыли», то и подавно. Пусть наслаждаются новым бытием как монстры, а он, так и быть, не будет портить «праздник» своей постной миной. — Вроде тихо… — приоткрывая дверь, пробормотал Александр, мельком оглядываясь. Жильцы дома, как и «гости», видимо, уже расползались по своим комнатам или иным не менее важным делам. — Отлично. Поворот налево — и, быстро направившись по коридору, парень навострил уши, слегка притормаживая у комнаты Мираэль, из-за которой доносились едва слышимые сладострастные стоны. Он точно не знал, была ли в помещении звукоизоляция, или любовнички просто ведут себя достаточно тихо, чтобы не мешать другим жильцам… да и не волновало это Александра. Развернувшись к двери спиной, парень быстро шагнул в родную спальню, что стала ему прибежищем на недолгие три дня. Дел было всего ничего. Просто забрать сумки с вещами и постельное белье. Минуты две от силы. Пять, если не торопиться. Всё равно придётся ждать, пока Анна достанет ключи, потом ещё отвязываться от её «воспитательской» опеки. Может, она хорошая, может, хочет искренне помочь участием и советом, но Саша просто привык моменты грусти и неудач переживать один. Одиночество было для его разбережённой души лучшим лекарством, тишина и пустота, а не слова утешения или объятия. По крайней мере, с матерью и сестрой он обниматься не любил, чувствуя не то смущение, не то странную брезгливость ещё с детства. — Попался! — словно гром среди ясного неба, раздался знакомый голос прямо за спиной, а в следующий момент парня крепко и безальтернативно обняли, прижимаясь упругими полушариями к одеревеневшей спине. — Противный Сашка прячется от ответственности и даже с любимой мамочкой поговорить не хочет! Хотя после того, что с нами сделали ты как минимум должен на мне жениться! Хотя у меня есть папа, так что обойдёшься. Вместо этого требую дань милыми внучками! — Мам… — не то протянул, не то простонал Александр, попытавшись выбраться из лап настырной родительницы, но её хватка была крепче стальной. — Не обнимай… я не люблю, сама знаешь… у тебя ещё и грудь стала больше. Совсем не по-родственному! — Да неужели? — с толикой ехидства спросила женщина, что по внешнему виду уже больше напоминала молодую девушку, а не сорокалетнюю мать двоих детей, кладя подбородок сыну на плечо. — А разве по-родственному было то, что с нами сотворили с твоего согласия? От сказанного парень дёрнулся, словно от удара. Голова его опустилась, а пальцы судорожно сжались в кулаки. — И что в итоге? Бегаешь от нас, даже в глаза посмотреть не в состоянии, что мне, что отцу с сестрой, — её голос был ровным, в нем не было обвинения, только голые факты. — Или расстроился, что девушка выбрала не тебя? Глупый сын, всегда тебе говорила, чтобы ты поменьше мялся и вёл себя увереннее. — Ты злишься? — глухо спросил Саша. — Да, — ответила мать. — Злая, как кобра. Ведь мой мир изменился. Расцвёл яркими красками, а глупый сын творит глупые вещи. Ты бы ещё из дому сбежал, чтобы окончательно меня расстроить. А ведь мы так мало времени проводили вместе… и я даже не нашла тебе хорошую жену! Я была плохой матерью! Но не переживай, теперь мамочка тебя не отпустит и отдаст только самой красивой, развратной и хозяйственной девочке, которую мы с Ми сможем тебе найти! — Мираэль мне не мать! — зло огрызнулся парень, хотя вышло не очень убедительно. — Мам… прости, я сглупил. Не надо было её вообще при… — Не надо было клювом щёлкать, — несильно хлестнув сына черным хвостиком по ноге, прервала его суккуба. — Вот теперь извиняйся, что маме теперь приходится делить папу с сестрёнкой Ми! Глупый сын не защитил семейное гнёздышко, хнык-хнык-хнык… а должен был грудью встать на защиту, оголив свой… — Я понял! — прежде, чем разговор сполз в откровенную пошлость, воскликнул Саша. — Прости, что так вышло. А теперь отпусти, пожалуйста… не дело сыну возбуждаться от объятий собственной матери… стыдно же… — Хи-хи-хи, но хоть там у тебя всё в порядке! — похотливо хихикнув, послушно отпустила Александра монстродева, напоследок шлёпнув ладошкой по заднице. — Не, на такого сладкого мальчика сразу все суккубки слетятся, словно пчёлки на мёд! И не только они… Чёрт его знает, как эти все бабы синие рогатые называются, но уверена, припрутся так же нагло, с выбиванием дверей! Но не бойся, кому попало я любимого сыночка не отдам! — Мам?! — на повышенных тонах воскликнул парень, уже оборачиваясь с намерением высказать родительнице всё, что он о ней думает, но слова застряли в горле, которое сдавили незримые руки изумления. Ведь в стоящей перед ним девушке он с трудом узнал свою маму, которая стала такой же, как на старых фотографиях её молодости. Нет… она стала куда красивее и привлекательней, чем могли передать черно-белые фотографии. Женщина не просто сбросила лет двадцать. Она разительно отличалась от той скромной девушки со старых фотографий, которые видел Саша. И дело было не в нежной розовой шёрстке, покрывающей её бедра и руки ниже локтя. И даже не в ещё хрупких и неокрепших кожистых крылья, которым ещё предстояло ощутить небо родного мира, и также не в длинном гибком хвостике с чувствительным сердечком на конце, который возбуждённо вилял за спиной преобразившейся женщины. Весь её облик, каждая чёрточка красивого личика его мамы, озарённого похотливой улыбочкой, каждый локон струящихся каштановых волос, украшенных по бокам изогнутыми рожками, испытующий взор изумрудных глаз — всё дышало каким-то иномирным, нечеловеческим развратом, соблазном, обещая раскрыть всё тайны женского тела, посвятить в сладкий мрак демонического наслаждения. Кокетливо склонив голову на плечо, суккуба с распутной улыбкой наблюдала за реакцией своего сына на её изменившийся облик. — Мам… — на этот раз смущённо пробурчал парень, отворачиваясь и густо краснея. — Не ходи передо мной в таком виде… — А что не так? — хитро сверкнула глазками недавно обращённая монстродева, поправив бюстгальтер уверенным движением рук. — Ведь и раньше меня в таком виде лицезрел, не смущался, правда. Сразу видно, девушка нужна. Сердце матери не обманешь! — Кхм… не привык я к подобному… — полностью отвернулся Саша, ещё сильнее стараясь при этом не смутиться и унять сердцебиение. — Ладно, мне ещё переселиться надо. Я пойду. Меня ждут… — Куда переселиться? — удивлённо спросила суккуба. — Зачем? И кто это тебя там может ждать? — На другой этаж, — послушно ответил сын. — Чтобы вам не мешать и самому поменьше расстраиваться. Ждёт Анна, заместительница начальницы. — Нет-нет-нет, никому ты тут не мешаешь, — первым делом заявила мать, сложив руки под грудью. — И мы скоро переедем в Маккай. Не знаю, где это, но Ми сказала, что там очень хорошо и есть большой особняк. Переезжаем, само собой, всей семьёй. И если не сегодня, то завтра до обеда. И если надо, эта «заместительница» сама придёт сюда. А пока что уделили мамочке немного времени. — Мам…— тяжело вздохнув, сел парень на кровать. — А тебе к папе не надо? И где Катя? — Папа сейчас с Ми, — недовольно дёрнула хвостом суккуба, плавным движением садясь рядом с сыном. — А Катенька гуляет. Ей полезно, пусть свежим воздухом подышит, на мальчиков поохотится, хи-хи-хи! А мы с тобой, Сашенька, поговорим о самой важной для молодого мальчика теме. О сексе! — Ну ма-а-ам, — попытался было возмутиться Александр, параллельно рванув двери, но был остановлен, скручен и мягко возвращён на кровать. — Я не хочу! Это стыдно! — Нет-нет, стыдно будет, когда во время первой брачной ночи или ритуального изнасилования ты вставишь своего малыша не туда или, не дай Бог, слишком рано потеряешь сознание от множественного оргазма! — усевшись сыну на спину, начала менторским тоном вещать суккуба. — Как я потом буду невестке в глаза смотреть? Что скажут её родители?! Что я плохая мать и не уделила воспитанию и тренировкам сыночка достаточного количества времени! — Я создал монстра… — в отчаянии прошептал Александр, осознавая, что совершил, пожалуй, самую страшную ошибку в своей жизни.* * *
— Да где же он?! — нервно постукивая копытцем по полу, прошептала себе под нос хакутаку, стоя в коридоре третьего этажа напротив библиотеки и своей комнаты. Этот этаж не был плотно заселён, а точнее, тут жила только одна Анна, благополучно превратив большую часть помещений в свой личный кабинет и храм знаний в одном флаконе. И пусть Лара кичилась своим уютным кабинетом, а Юкина — насквозь пропахшим маслом и горелой проводкой подземельем гаража, но идеальным место для работы, учёбы и… разврата всё равно оставалась именно библиотека! Её, Анны, святилище духа. И сейчас она как раз ожидала своего ученика, открыв своим же ключом соответствующую комнату. Благо у неё был дубляж, и не один. Ведь учительница отвечает за своего подопечного не только днём, но и ночью, хе-хе-хе! — Как это понимать?! — сделав ещё один круг по коридору, топнула ногой хакутаку. — Какое неуважение к наставнице! Я же жду, даже оделась соответствующе, чтобы настроить его на нужный лад… — договорив, девушка внимательно осмотрела традиционное одеяние своей семьи — тёмно-зелёную обтягивающую мантию с множеством разрезов на плечах, ногах и груди, что должны были подчёркивать её строгую, но порочную красоту учительницы. Тот самый запретный плод, к которому так стремятся молоденькие и непослушные ученики. Но того, кого хакутаку смело назначила на эту важную для неё роль, всё не было. — Возмутительно! Полчаса будет сидеть на моих коленях в наказание и назидание на будущее! Недовольно хмыкнув, девушка поправила длинные прямые волосы, что чёрно-белым потоком ниспадали до лопаток подобно водопаду. Однако время всё также неспешно продолжало свой бег, а парень всё также не стремился появляться пред светлыми очами молодой монстродевы. — Как неприлично! — минут через пять в очередной раз сказала хакутаку, окончательно теряя терпение. — Как найду, всё ему выскажу! Устрою четырёхчасовую лекцию о том, как полезно проявлять пунктуальность! Зло сверкнув очками, девушка уверенным шагом направилась к лестнице. Быстро преодолев пролёты и добравшись до первого этажа, огляделась. Коридоры были пусты, словно и не живёт тут никто, продвигая идеи монстродев в этом жестоком сером мире. Немного успокоившись и глубоко вздохнув, Анна пошла в сторону комнаты Александра, в голове уже прокручивая те слова, что скажет ему, когда увидит. Нет, давить она не будет, скорее мягко осуждать, вызывая чувство стыда. Только так, мягко и нежно, она будет лепить из него правильного человека и достойного члена общества мамоно, как гончар лепит из куска глины прекрасную чашу или вазу. Сосуд, который она заполнит своей бесконечной и всеобъемлющей любовью! Думая об этом, девушка настолько замечталась, что дошла до окна, которое было в конце коридора, и простояла там минуты две, смотря затуманенным взором на алый закат. И только громкое, но приглушенное ойканье, что шло от одной из комнат, вернуло её к реальности. Смутившись и немного нервно поправив очки, хакутаку быстрым шагом подошла к нужной двери, уже намереваясь постучаться. Изящно и согласно этикету, три размеренных удара с интервалом в секунду. Но как только её кулачок приблизился к деревянной поверхности, она неожиданно услышала: — Не-е-ет, только не туда… — голос был знакомый. — Н-не хочу-у-у… — Хи-хи-хи, не сопротивляйся, милый мой! — раздался в ответ полный похоти многозначительный женский смех, исполненный настолько приторно-сладкими нотками, что Анна невольно отступила на шаг. — Расслабься, это приятно! Я просто обязана тебя научить получать удовольствие от всего, что тебя может настигнуть в новом мире! Как я поняла, у многих девочек есть чувствительные хвостики, и они тоже жаждут мужской ласки! А иногда могут начать искать тесную и влажную… — Нье-е-ет!!! «Нет! — вместе с приглушённым воплем пронеслись в голове монстродевы решительные мысли, пока её тело само смело открывало незапертую дверь. — Не позволю! Я сама хочу его туда…» — Не буду я облизывать твой хвост!!! — шевелясь на кровати, словно толстая гусеничка, орал Александр, всеми правилами и неправдами стремясь отодвинуть подальше от своего носа тёмный тоненький хвостик с сердцеобразным наконечником. — Фу, убери! Это негигиенично! — Нет, твоя мама чиста и непорочна! — явно наслаждаясь ситуацией, томно отвечала парню новообращённая суккуба, сидя на его спине, словно наездница, ногами сковав Сашины руки. — А-ах… да, если на него дуть… тоже приятно… уф! — А-А-А, да мать твою, хватит надо мной издеваться! — ещё сильнее завозился под матерью парень, даже не замечая, что они больше в комнате не одни. — Я понял, что был не прав! Пустите… — Ох, не трогай бабушку! — шлёпнула Сашу по лбу монстродева, скорчив при этом пакостливо-ехидное личико, после чего пальцами рук пробежалась по его рёбрам и бокам, отчего парень задёргался более резко, при этом не то повизгивая, не то похрюкивая. — Ну как можно взять и не помучить такого милого сыночка? Тем более у нас гости… «Боится щекотки! — отметила наблюдающая от двери хакутаку. — Надо запомнить!» — Что? Кто?! — ещё пару раз дёрнувшись, повернул голову в сторону двери Саша. — Аня… это не я, это всё она! Ничего такого, ты не подумай… «Ох, он назвал меня просто Аней… — слегка вздрогнула хакутаку. — Это так смело. Так мило!» — М-м-м, твоя девушка? — склонив голову к уху сына, спросила мамоно, одновременно косясь в сторону вошедшей. — Шёрстка и копытца, наряд а-ля развратная выпускница университета, только цвет зелёный. Длинный пушистый хвост, большая грудь и зелёные строгие глазки… Хи-хи-хи, я бы сама такой под хвостик залезла! — Мам… — пробурчал из-под неё Александр. — Это Анна — моя начальница и заместитель Лары. — А, той гигантши нахальной? — тут же потеряла всякий интерес суккуба. — Ну, зачем пришла? Не видишь, сына воспитываю. — Воспитание — дело, несомненно, правильное! — уверенно ответила хакутаку, вступая на привычную ей почву. — Но подобные дела лучше доверять профессионалам. Например, нам — хакутаку, несущим всю мудрость мира! — И что? — подняла бровь монстродева. — Сын всё равно мой. Что хочу, то с ним и делаю! И как его воспитывать решу сама. — Меня поздно воспитывать, — пробурчал парень в подушку. — Я совершеннолетний, насквозь испорченный японскими мультиками мужчина! Меня не изменить! — Мальчик, — поправила его мать, улыбнувшись словно чеширский кот при виде Алисы. — Слава Богу, ещё мальчик… но это только пока! Но мамочка позаботится, чтобы твоя девственность досталась самой достойной из достойных, хи-хи-хи! — Но, тем не менее, он совершеннолетний, и его дальнейшая судьба находится… — коровка торжествующе улыбнулась, — в моей юрисдикции. Особенно после проступка Мираэль. — Что?! — глаза суккубы налились недобрым огнём. — Не отдам сыночку, корова! Я и так с ним мало времени проводила! — Но, позвольте… — растерялась Анна, отступая на шаг от такого напора. — Хвост оторву и тебе в задницу вставлю! — продолжала шипеть монстродева, грозно расправив недосформировавшиеся крылья. — Рога обломаю! Всю вашу шарашкину контору разгоню к чёртовой бабушке!!! — Мам, не кипятись, — пассивно-миролюбиво подал голос Александр, медленно переходя на крик. — Папу будешь так ногами сжимать во время секса, а мне, блин, больно! Все равно я решаю, пойти или нет. — Я это и хотела сказать! — вставила свои «пять копеек» хакутаку. — Последнее слово за вашим сыном. Но он незаменимый специалист, и… — на девушку уставились две пары удивлённых глаз, отчего та смутилась, начав нервно поправлять очки. — …Эм-м… в смысле, у него большой потенциал! И терять такого сотрудника было бы большой глупостью. — Большой потенциал, хи-хи-хи… — многозначительно рассмеялась суккуба, переводя взгляд на притихшего отпрыска. — А ну-ка дай любимой мамочке оценить твой «потенциал»! Снимай штаны! — Нет! — тут же замотал головой парень, намертво вцепившись руками в одежду. — Ну же, от мамы не должно быть секретов! — хищно облизнувшись, снова прошлась женщина своими пальцами по его бокам. — Совсем-совсем никаких секретов! — Нет, так нельзя… — неуверенно сказала хакутаку, которую саму сильно заинтересовал вид голого паренька и его «потенциал». Но образ мудрого ментора нельзя было нарушать… пока что. — Это слишком смело… и Саша против. Я понимаю, что вы мать и сын, но сохраняйте приличия хотя бы в моем присутствии! — Пф, да больно мне надо… — разочарованно фыркнула суккуба, прекращая свои поползновения. — Зато стыдливо-алое личико смущённого сыночка бесценно! А ты свой шанс полюбоваться на «комиссарское тело» упустила, рогатая. Договорив, монстродева ловко спрыгнула на пол, освободив Александра от своих «любящих материнских объятий», больше похожих на боевой захват. — Так, зачем пришла? — уже относительно нормально спросила суккуба, уткнув в хакутаку задумчивый взгляд своих темных глаз. — Кхм, по поводу его переезда в другую комнату, — собравшись с мыслями, ответила Анна, приосанившись и поправив очки. — Это необходи… — Нет, — оборвала её мать Александра, сложив руки под увеличившийся из-за мамонизации упругой грудью уверенного четвертого с половиной размера. — Он останется тут. С семьёй. — Да, это несомненно, но на другом этаже, — парировала Анна, подняв голову так, чтобы от отсвета не было видно её глаз. — Ведь после всего произошедшего психика вашего сына… пошатнулась. И я как психолог настойчиво советую дать ему побыть одному. Смириться с произошедшим, — тут хакутаку немного хитрила, ибо всевозможных психологических методик, как человеческих, так и мамоньих, было великое множество. Одни советовали одиночество до осознания, другие, наоборот, быть поближе к семье, третьи просто предлагали решить всё недельным беспрерывным секс-марафоном. — А я за ним присмотрю. Комната будет напротив моей. — Звучит неубедительно, — хмыкнула монстродева. — Особенно из уст одной из тех, кто косвенно во всём виноват! Пришли в наш мир, втянули сыночка в вашу секту, меня превратили в рогато-хвостатую красотку без лишнего веса и с фигурой, как у модели… Не то чтобы я против, но Саше будет лучше с семьёй. И свои развратные фантазии с планами тоже перенаправь на кого-нибудь другого, похотливая коровка! Точно, корова! А я-то всё гадаю, кого ты мне напоминаешь… — Нет, я не… — попыталась было возмутиться Анна, но, поймав странный взгляд со стороны парня, немного успокоилась. Нельзя, чтобы он догадался раньше времени о её чувствах… и планах на его счёт. — Я увлечена им не больше, чем остальными свободными мужчинами. И если бы он предложил, то не отказалась бы разделить с ним ложе. Но не более, — договорив, Анна краем глазам посмотрела на Александра, дабы оценить его реакцию. Как она и предполагала, он расслабленно прикрыл глаза, словно утверждая что-то в собственных мыслях. Это хакутаку полностью устраивало. По крайней мере, пока. — Больше меня беспокоит его моральное и психическое состояние. Я, как специалист, настаиваю на том, что ему необходимо некоторое время пожить под моим наблюдением в тишине и покое. — А я, как мать, настаиваю на обратном! — упёрлась суккуба, изящно поведя плечиком. — Мы семья. И должны быть как можно ближе. — Хм… значит, кровосмешение тоже одобрите? — склонив голову, словно невзначай бросила Анна. — Замечательно! А то обычно люди этого мира слишком негативно и предвзято относятся к близкородственным связям. Мать с сыном, отец с дочкой и так далее. Рада, что вас это не коснулось! — Что?! Какие ещё связи? — напряглась монстродева, хмуря лоб. — Дорогому хватит и меня с Ми. Сашу в этом смысле я и пальцем не трону… даже думать о таком противно. — Ну как же? — многозначительная улыбка словно сама собой расцвела на лице хакутаку, пока она уверенным жестом поправляла очки и съехавшее немного вбок украшение с левого рога. — Нет ничего прекраснее, чем страстное переплетение тел брата и сестры. Томные охи и стоны этой запретной любви воистину… завораживают. Вы так не считаете? — Что? — возмутился Александр, когда на него посмотрела и его мама. — Я — никогда! Это мерзко! — Ты — может быть, — согласилась Анна. — Но молодые суккубы такие активные. Такие страстные и необузданные, что могут и отринуть правила, когда рядом лежит такое вкусное и доступное тело родного братца. Стоит только руку протянуть. А комната-то тут только одна свободная. В другой вы и Мираэль с мужем. — Но как же… тогда на другой этаж её поселим, — неуверенно сказала монстродева. — Но семья должна быть вместе, — строго поправила её хакутаку. — Ваши же слова, уважаемая. А молодые суккубы, особенно молодые, намного более ранимые и нуждающиеся в поддержке родителей ду… — Ва-аа!!! — прерывая заготовленные слова, ворвался в комнату одновременно плачущий и подвывающий розоватый вихрь. — Ма-а-ама, у меня мальчика отняли!!! Ва-а-а!!! И укусили за хво-о-остик! Бо-о-ольна-а!!! А я его люблю-у-у! Хнык… — Ну вот, о чём я и говорила! — явно довольная неожиданным появлением Кати, сказала Анна, наблюдая за тем, как молодая суккуба виснет на собственной матери, не только хвостом обвивая её ногу в поисках утешения и моральной поддержки. — Лучше оставить их одних. Саша, идём. Вещи можно будет забрать и завтра. Растерянно взглянув на мать, что уже сидела на кровати, растерянно гладя хнычущую дочку по рогатой головушке, шепча успокаивающие слова, парень послушно покинул комнату вслед за хакутаку. Ему просто нечего было сказать как матери, так и сестре. Ехидничать и зубоскалить в сторону зарёванной Кати рука не поднималась, так что он просто вышел, прикрыв за собой дверь. — С ними всё будет в порядке? — тихо спросил Александр у хокутаку. — Да, — ответила она, не меняя умиротворённого выражения лица. — Твоя сестрёнка быстро отойдёт. Возможно, попытается найти утешение в ласковых объятиях собственной матери. Если та поддастся, у них будет долгая и горячая ночка, полная охов, ахов, развратного хлюпанья и сладострастных стонов. — Но это же неправильно… — возмутился парень, но кто-то неуверенно. — Для людей — возможно, — прикрыла глаза коровка. — Но для суккуб такое в порядке вещей. Как и дружественный секс между подружками, у которых разные мужья, когда тех нет рядом. Это не измена и не секс по большой любви. Просто приятный досуг или способ успокоить и поддержать близкую им мамоно. Способ скоротать время или потренироваться, чтобы ещё больше возбудить и развратить любимого мужа. Просто прими это, раз согласился с мамонизацией собственных родителей. — Я… — Саша запнулся. — Я постараюсь. — Хорошо, тогда идём, — развернулась к нему пушистым хвостиком Анна, слегка мазнув им ему по руке. — Тебе явно надо выговориться и выпить успокаивающего чая с травами. Молча кивнув, Александр, покосившись на знакомую дверь, из-за которой всё ещё доносились всхлипы, и пошёл вперёд следом за ставшей неожиданно такой близкой хакутаку.* * *
— Что ты тут делаешь, щенок?! — раздражённо шипела Рэн, глядя через плечо Дениса на молодую гончую, вцепившуюся в другую руку парня. — Ты должна сидеть в своей комнате и ждать, пока мой муж освободится от неотложных дел! Надменно фыркнувшая Хеллис ответила шерохеби не менее раздражённым рыком: — Я смотрю, чтобы всякие холодные и скользкие змеи не обвивались вокруг моего самца! Эти слова поразили Рэн в самое сердце. Порозовев от обиды и ужаса, девушка воскликнула, потрясая Дениса за плечо: — Милый, ты же так не считаешь?.. Не считаешь меня холодной и скользкой?! — в подтверждение своих слов она поплотнее прильнула своим стройным телом к боку пытающегося шагать по тропинке парня. Денис ничего не ответил, а лишь тяжело засипел, ощущая нежные и тёплые полушария, упруго сжавшие его руку словно в тисках. А между тем взаимные выпады между мамоно продолжались, пусть и не доходили до той ругани, что вспыхивала между ними до проникновенной беседы в комнате Рэн. И всё же этот творящийся вокруг хаос с каждой минутой подтачивал духовные силы Дениса, и вот, когда троица прошла мимо неработающего фонтана в укромном месте сада, парень не выдержал: — Да хватит уже собачиться!!! — воскликнул парень. Вырвавшись из цепких объятий монстродев, он развернулся к ним и рявкнул: — Всё, достали! Пока не помиритесь между собой, ни с одной из вас не стану разговаривать! — и, не обращая внимания на опешивших от такого поворота девушек, Денис быстрым бегом ринулся вглубь сада. Грудь парня жгло от обиды и злобы. На самого себя, что он как беспомощный ребёнок никак не может примирить двух дорогих ему мамоно. Трава шелестела под ногами молодого человека незаметно для себя обогнувшего особняк и оказавшегося на заднем дворе, где он до этого не бывал. Старые скрипучие тополя закрывали небо над головой, вздымаясь ввысь узловатыми телами, раскинув пышные ветви, усеянные пожелтевшими листьями. Они же постоянно хрустели под ногами замедлившего бег человека. Сделав последний шаг, Денис остановился и, подняв голову, посмотрел на розовое небо, проглядывающееся через древесные кроны. Тревожный багрянец неба, словно залитого чей-то кровью, отражался в серых глазах молодого человека, грустно вдыхавшего прохладный воздух. Осмотревшись по сторонам, парень приметил небольшую лавочку, вделанную в два растущих рядом друг с другом тополя, и сел на её протяжно скрипнувшие доски. Теперь он словно был окружён старыми изъеденными временем деревьями, молчаливо наблюдающими за редким посетителем. Скорее всего, когда-то раньше тут находилась беседка, но потом её перенесли на более живописное место возле пруда, и здешний укромный уголок оказался заброшенным и тихим, погруженным в омут остановившегося времени. И мысли Дениса словно бы вязли в незримом желе, медленно окутывающем расслабившегося под кронами деревьев человека, даруя ему так вожделенное спокойствие. Вокруг слабо поскрипывали тополя, пели свои песни кузнечики, шелестели листья… Слишком уж шумно шелестели, словно кто-то пробирался через них, подобно неловко крадущемуся тигру, учуявшему свою добычу… Пока эти мысли доходили до сонно скованного разума молодого человека, рядом с ним по земле пролегла неровная тень, а позади отчётливо послышалось чьё-то учащённое дыхание. И вот, один удар сердца — и чьи-то тонкие руки обвили грудь парня, а вместе с ними лёгкое и горячее тело прижалось к спине молодого человека. Чувственные губы чмокнули мочку уха слабо дёрнувшегося Дениса, с трудом сбрасывающего с себя оковы странного оцепенения, а незнакомый женский голос сладко прошептал: — Наконец-то! Вкусный одинокий мальчик… «Это я-то мальчик?!» — возмутился Денис, которому не так уж и долго оставалось ждать до тридцатилетия. Наконец справившись с оцепенением, возмущённо дёрнувшийся парень схватил незнакомку за руки и резко потянул её на себя. К его удивлению, та ничуть не сопротивлялась, с грацией и ловкостью змеи перегнувшись через парня и плюхнувшись ему на колени, тут же обвив шею руками. По плану незнакомки дальше явно шёл горячий поцелуй, но парень увернулся от её губ и, слегка отстранившись, удивлённо осмотрел гостью. На его коленях, элегантно закинув ногу на ногу, сидела молодая изящная девушка, чьё точёное тело с мягкой шелковистой кожей скрывали лишь алые трусики да бюстгальтер на красивой груди третьего размера. Длинные черные волосы, из которых по бокам головы выглядывали изящные рожки, ниспадали на спину ночным водопадом, а милое личико, озарённое похотливой улыбкой на розовых губках и задорными искорками в синих глазах, показалось парню смутно знакомым. Смущённо порозовев, суккуба погладила волосы Дениса и, чуть наклонив голову вбок, попробовала его вновь поцеловать. К её неудовольствию, парень грубовато взял девушку за плечо, не дав приблизиться, и угрюмо обронил: — А ты ещё кто такая? Суккуба, надув губки, с обидой промолвила: — Почему ты не поцелуешь меня? Я тебе не нравлюсь?.. Пока она говорил, Денис ощутил, как что-то гибкое как змея пробует пробраться в его штаны. Побагровев, он поспешно схватил второй рукой гибкий хвостик с сердечком на конце, который суккуба почти успела засунуть за его пояс, и вновь попробовал сбросить монстродеву со своих колен. Но, к его ужасу, незримая сила словно приклеила суккубу к нему, а его пятую точку — к лавочке. А суккуба между тем, отчаянно краснея, облизнула губки и томно прошептала: — Меня зовут Катя, и я та, кому ты очень понравился… Я… я больше не могу терпеть! Я хочу тебя! Как увидела, сразу поняла, что ты тот самый! Ты мой! Пользуясь тем, что руки парня заняты, мягкая ладонь суккубы легла на промежность побледневшего Дениса, а губы монстрицы растянулись в похотливой улыбке. Её сверкающие жутковатым багрянцем глаза, казалось, смотрели прямо в душу парню, обещая до краёв наполнить колодец наслаждения, показать человеку мир демонического разврата. Мягкая и влекущая аура Кати окутывала вжавшегося в скамью Дениса, свободная рука суккубы гладила щеку парня, а губы монстродевы сладко коснулись уголка рта парня. Это не было похоже на поцелуй с настойчивой и гибкой Рэн, скорее это напоминало сладкий и дурманящий океан, в которым хотелось погрузиться без остатка. И чувствуя, как напрягается плоть между ног пойманного парня, юная суккуба победно улыбалась, уже не сдерживаясь и покрывая лицо Дениса влажными поцелуями, а её шаловливый хвост обвился вокруг ноги человека. В тот вечер лишь шелест листьев был свидетелем того, как молодая суккуба раздевала приглянувшегося ей парня. Или она лишь так думала… Увлечённо покрывающая поцелуями ключицу окоченевшего от прилива ощущений Дениса молодая суккуба не обратила внимания на резкий шелест справа от себя. Зато резкая боль, обжёгшая её хвост, мигом привела девушку в чувство. — А-А-А-АЙ!!! — тонко взвизгнув, Катя соскочила с колен Дениса, с ужасом уставившись на невысокую девочку с чёрной кожей и угольно-чёрной шерстью. Юная мамоно, злобно сверкая горящими глазами, стояла на четвереньках, держа в острых зубах хвост Кати. Не разжимая клыков, молодая гончая прорычала: — Слешь с моего шамца, а то хвошт откушу, рогатая! Опешившая от такого обращения Катя лишь хватала широко раскрытым ртом воздух, собираясь с силами, чтобы устроить хорошую взбучку маленькой нахалке, но незнакомый взрослый голос из-за спины привлёк внимание девушки. — Встань в очередь, собака! Сначала я придушу эту рогатую, а потом делай с ней что хочешь! Резко обернувшаяся назад Катя столкнулась взором с ледяными глазами обманчиво хрупкой и изящной ламии с серебристой чешуёй, которая обвилась вокруг обмякшего на лавочке Дениса, баюкая голову парня между своих грудей. При виде алых словно вино глаз широхеби новообращённая мамоно отпрянула назад, тут же вскрикнув от боли в зажатом в острых зубах гончей хвосте, которая и не думала отпускать свою добычу. Заметив болезненное выражение на лице Кати, глубоко вздохнула и чуть менее холодным голосом произнесла: — Это мой муж, и никто не имеет право его у меня отбирать… — Это наш муж! — тут же рыкнула черношёрстая волчица, скосив глаза на широхеби. Белая ламия с видимым усилием кивнула: — Да… наш… И никакая суккуба не прикоснётся к нему! Едва сдерживая слезы от боли и обиды, Катя опустила голову и пролепетала подрагивающими губами: — Но… я… я тоже хочу любить! Я тоже хочу, чтобы меня полюбил человек и чтобы мы жили вместе как одна семья… Слова всё тише вырывались из уст раздавленной таким отношением суккубы, и лишь зажатый в зубах гончей хвост мешал ей зареветь во весь голос, взмыть в небо и улететь как можно дальше отсюда. Глядя на юную демоницу, чьи плечи всё сильнее вздрагивали от тихого рыдания, белая ламия посмотрела куда-то в сторону, несколько мгновений о чём-то думала, затем резко бросила: — Извини, но его ты не получишь. Ни за что не позволю, чтобы едва ставшая суккубой девчонка забрала у меня моего любимого! Грубым голосом прошептав эти слова, широхеби нежно погладила волосы бесчувственного Дениса, потерявшего сознание из-за влияния суккубы. Маленькая гончая, немного остыв, разжала зубы, выпуская хвост Кати, и, что-то пробурчав, уселась на лавку рядом с ламией, положив лапу на колено парня. Атмосфера под сенью старых тополей резко изменилась. Это уже была не та уютная обстановка, в которой Катя возжелала забрать девственность своего мужа и отдать ему всю себя без остатка. Холодное напряжение разлилось в воздухе, и молодая суккуба отчётливо поняла одну вещь — сейчас она здесь лишняя. Едва видя перед собой дорогу, понурив голову, юная суккуба побрела к дому, глядя перед собой пустыми глазами. А на полпути она внезапно встрепенулась, расправила крылья и взмыла в багровое небо. И её полный боли и обиды крик разорвал приятную тишину загородного особняка, звеня осколками разбитого девичьего сердца.* * *
Макс стоял, задумчиво наблюдая за двумя мамоно, забывшими свои раздоры и шустро утаскивающими Дениса куда-то вглубь сада, и размышляя над тем, стоит ли сейчас идти в дом. Скорее всего, просто вернулись Лара со товарищи, но интуиция отчего-то слегка зудела, хотя и не выла тревогу. Постояв ещё минуту, Макс сердито сплюнул и зашагал обратно, решив поискать Петра и выяснить у него, что там происходит, ну а в крайнем случае попробовать втихаря пробраться к себе в комнату, запереться и не пускать никого, за исключением того же Петра, приятелей и Лары, которая, как ни крути, тут всё-таки командовала парадом. Возле дома стояли три машины, которые никто не удосужился загнать в гараж, а из гаража доносились какие-то невнятные звуки, что обрадовало Шамана, решившего, что в гараже сейчас как раз и возится Пётр, ответственный за автопарк базы. Макс быстро перебежал к гаражу, на несколько секунд замер у входа, прислуживаясь к стуку и лязгу, а потом осторожно, стараясь не шуметь, просочился в дверь. И тут же замер, лихорадочно прикидывая, куда бы сныкаться, и ругая себя последними словами за то, что не принял в расчёт ещё одного обитателя гаража по имени Юкина. Стрела тельфера была развёрнута над люком бомбаря, а пульт держала в руках небольшая мамоно с зелёными волосами и кошачьими ушами, в которой Макс тут же опознал гремлиншу, одну из поздних творений маэстро Кенкоу. Ругаясь на незнакомом языке, Юкина давила кнопки пульта, дёргая за трос, видимо, пытаясь что-то извлечь из недр подземки. Шаман уже собирался по-тихому дать задний ход, благо гремлинша стояла к нему спиной, однако этой затее не суждено было претвориться в жизнь. — Ну и далеко ли собрался, верзила? — на чистейшем русском выдала Юкина, по-прежнему не оборачиваясь. — Нет бы помочь девушке, а он постоял, посмотрел и обратно намылился. — Ну и чуйка у тебя, — хмыкнул Макс, мысленно успокаивая себя тем, что рано или поздно, но всё равно придётся общаться со всеми местными обитательницами, так уж лучше наедине с гремлиншей, чем с ведьмой. — Словно у спецназера или охотника. — Неа, всего-навсего камеры и датчики по всей территории, — хихикнула гремлинша, наконец-то соизволив развернуться к нему лицом. — Ты ещё к гаражу подходил, а я уже всё знала. Ты вчера ещё приехал и вечером уже с Ларой напился, а сегодня с Петром похмелялся. Юкина всё про всех знает, у меня не забалуешь, хи-хи-хи. — Надеюсь, в туалете хоть камер нет? — по большому счету, Шаману было плевать на камеры, благо на работе они висели на каждом шагу и после первой пары месяцев уже воспринимались как часть интерьера, но малость осадить принаглевшую мелочь не помешало бы. — А то, знаешь ли, на какашки смотреть — это уже извращение, которое для приличной мамоно вовсе даже неприемлемо. — Только в душевой, — не моргнув глазом заявила Юкина, ткнув пару кнопок на браслете. — Кстати, не желаешь ли на себя полюбоваться? Мне вполне даже понравилось такое зрелище, вот только жаль, что кое-что пребывало в нерабочем состоянии. — Знаешь, голые мужики меня как-то совсем не привлекают. — Макс наблюдал, как над браслетом развернулся голографический экран, показывающий его самого в душевой кабинке. — А уж учитывая, что в данном случае этот мужик — я сам, то это и вовсе нарциссизмом обзывается. — Это уже хорошо, — хмыкнула гремлинша, видимо, не обращая ровным счётом никакого внимания на попытки Макса поддеть её. — А то, знаешь ли, в этом вашем интернете на что только не насмотришься. Ладно ещё Рэн, она местная, привычная, и Анна, эта вообще всё на свете знает, а вот остальным как-то диковато на всякое… смотреть, особенно спервоначалу было. — Привыкай, подруга, здесь вам не там, — Макс мысленно усмехнулся, представив, что мамоно могли найти в интернете и как это могло подействовать ни их психику. — Это вам ещё повезло, что вы в России работаете, у нас извращенцы далеко не в почёте, не то, что на благословенном эльфийском западе. Кстати, убей видео, а? Утечёт случайно в интернет, потом позора не оберёшься… — Ну, позорного там как раз ничего и нет, — хихикнула Юкина. — Лёгкая эротика с симпатичным мужчиной в главной роли. И потом, у хорошего специалиста случайностей не бывает, должен бы знать… коллега. — Случайности бывают у всех, — парировал Шаман. — Теорию вероятности ещё никто не отменил, так-то, коллега. Хотя кто вас знает, как вы там в сеть вылезаете, не силен я в сисадминстве и прочем программировании. — Про интернет — это не ко мне, а к Рэн, — отмахнулась гремлинша. — Она информацию чистит, а я по механизмам. Да и ты, насколько я знаю, тоже. Спорим, таких штук, что у меня в мастерской стоят, ты и представить себе не мог? — Экскурсию предлагаешь? — В Максе проснулся профессиональный интерес инженера, и он невольно стал прикидывать свои шансы без ссор и обид отбиться от приставашек Юкины, буде он решится-таки глянуть на ксенотех. — Ты учти только — Лара мне обещала, что насильно женить не будут, так что я-то не против, если без приставаний обойдёмся. — Ой-ой-ой, скажите, пожалуйста, какие мы стеснительные, — бросив пульт тельфера, Юкина совершенно по-человечески подбоченилась. — Ладно ещё твои друзья, они хоть девственники, но уж от тебя я такого не ожидала. Да и не будет тебя никто насильно женить, мы же не дикарки. Сам захочешь… — Вот когда захочу, тогда и женюсь, — вздохнув, Макс начал в очередной раз объяснять свою позицию. — А главное — на ком захочу. Дело-то серьёзное, надо сперва все обдумать и подготовиться, у вас ведь разводы не котируются, если что. — А ведь так здорово, когда у мужа и жены общие интересы, — задумчиво протянула гремлинша, как бы ненароком выпятив бюст скромного первого номера. — Опять же, вместе семейные пары и работают намного эффективнее… Шаман снова вздохнул. Мамоно с фигурой девочки-подростка он не расценивал как женщину от слова «совсем», но как объяснить это Юкине и при этом не стать предметом её обид, он тоже не знал. Обычную женщину он бы просто отшил, либо напрямую, либо излюбленным методом самих женщин — предложив остаться друзьями, но он не мог просчитать, каким образом на такое отреагирует мамоно. Ссориться с потенциальными работодателями ему не хотелось, особенно учитывая, что с гремлиншей, скорее всего, ему придётся работать в тесном контакте, когда дело коснётся закупок земных технологий. Поразмыслив, Макс решил попытаться увести разговор в сторону от себя любимого, всё равно ничего лучшего в голову ему не приходило, а молчание уже затягивалось. — Как же ты Дениса упустила? — Макс изобразил на лице заинтересованность. — Он же старый лоликонщик, наверняка ведь ты в его вкусе была. Гончую-то я, конечно, видел, но она совсем уж ребёнок, это даже для него перебор. — Как-как… — досадливо буркнула Юкина. — Слишком быстро всё завертелось, вот как. И выхода другого не было — когда мы их с Хеллис нашли, она уже умирала. А смотреть на смерть ребёнка — извини, у меня так не получится. Есть у меня одно изобретение, мост духовной энергии, может энергию от человека к мамоно без контакта переливать, пришлось на Денисе первое испытание провести. Да недоработала его малость, вот и вышло, что в наше первое знакомство я сама, можно сказать, вот этими руками Дениса с Хеллис связала. А гончая, сам знаешь, гаремы не признает и соперниц не терпит. — Ну, одну-то терпит, — с охотой поддержал разговор Макс, радуясь, что отвести от себя внимание ему-таки удалось. — Или делает вид, что терпит. Кстати, а побочный эффект теперь не убрать? Ведь, как я понимаю, с Рэн такая же история вышла, а Дэна с его симпатиями я уже видел, и думается мне, что его скоро по запчастям делить начнут. — Сама понимаю, надо исправлять, — взъерошила причёску Юкина. — Да только пока что не выходит ничего. Да и времени особо нет, а теперь ещё и ошибки Мираэль зачищать придётся… — И чего она там начудила? — с наигранной ленцой поинтересовался Шаман, внутренне сделав стойку на информацию, как охотничья собака на дичь. — Довелось с ней пообщаться, вроде вполне нормальная была. — Суккуба, этим все сказано, — скорчила гримасу гремлинша. — Как дело до мужиков доходит, так голова отказывает напрочь. О последствиях думать или не умеет, или не желает, подавай ей всё и сразу. Вот и доигралась. Теперь придётся троих человек стирать из вашего мира без подготовки, и времени на это совсем мало, ведь в вашем мире каждый человек у государства на контроле. — Ну не так, чтобы каждый, — задумчиво протянул пока что ничего не понимающий Макс. — Если заяву в ментовку не писать, не скоро зашевелятся. А если бомж какой-нибудь, так и вовсе тихо будет. Если, конечно, олигарх, или какой другой буржуйчик пропадёт, то сразу забегают, как наскипидаренные. Но в любом случае, если с человека можно поиметь налоги, то искать его будут, вопрос только во времени и в старании. Я только не понимаю, при чём тут Мираэль. Завербовала кого, что ли? — Мужа она себе нашла! — на повышенных тонах выдала Юкина. — А заодно обратила его человеческую жену и дочь! Ей бы и слова никто не сказал, если бы самодеятельностью не занималась, сообща бы сработали, подготовили всё как положено, не спеша, тщательно. А тут — нате вам, две новообращённых суккубы и инкуб, а для полного веселья ещё и сама Мираэль вместе с ними уходит в Маккай, так что нам ещё и новую мамоно в команду подбирать. — Ну так руководству вашему надо было сперва головой крепко подумать, — хмыкнул Макс, по-прежнему мало что понимая за исключением того факта, что теперь камраду Саньке гарантированно ничего не светит. — Прежде чем такую безответственную ба… личность допускать к серьёзным операциям. Ты лучше радуйся, что никто не спалился и ещё осталась возможность зачистить хвосты, пусть и в авральном режиме. Могло и хуже быть. — Отчасти я её понимаю, — вздохнула спустившая пар гремлинша. — Ваш мир давит на нас, тех, кто рождён в нашем мире, сильно давит. Редко кто больше трёх лет тут выдерживает. Нет в вашем мире демонической энергии, поэтому мы теряем силы намного быстрее, чем даже дома, на орденских землях. Обращённым легче, даже наоборот, после бытия человеком, они чувствуют небывалый прилив сил и энергии. А мы слабеем, теряем радость жизни. Поэтому даже те из нас, кто нашёл мужа, стараются не задерживаться в вашем мире. А тут Мираэль и подвернулась возможность, как у вас говорят, двух зайцев одним выстрелом. Вот она голову и потеряла. Ну, тут я давно заметила — у кого сиськи больше, у той ума меньше, наверное, крови для мозга не хватает. Но разве нормальному мужчине будут интересны безмозглые куски жира? С этими словами Юкина опять подалась вперёд, обрисовав под комбезом свои скромные достоинства, а Шаману вспомнился энциклопедийный профиль хакутаку, отличавшейся как умом, так и бюстом, поэтому он старательно подавил улыбку, прокручивая в голове новую информацию. Пока что все представлялось так, что суккуба нашла-таки себе подходящего мужика, но верная принципам мамоно не стала разрушать семью, а обратила соперницу в соратницу, да ещё, видимо, и дочь под руку подвернулась. А ещё очень похоже на то, что изначально мнения самих «новорождённых» Мираэль не волновали, и вот это уже заставляло задуматься — а что если ещё у кого-нибудь из иномировой компании сорвёт крышу, и на сей раз объектом окажется он сам? И если это будет ведьма… На этой мысли Макс чуть шевельнул руками, ощущая успокаивающее присутствие травматика и ножа, и решил позже обговорить эту ситуацию с Ларой. Вспомнив слова Петра про Саньку, Шаман чуть поморщился — инкуб как в воду глядел, похоже, теперь камрада придётся напоить и провести сеанс психологической скорой помощи. Ладно, это-то как раз вполне решаемо. Из размышлений его выдернул стук воротной калитки, в которую, пригнувшись, проскользнула Лара с удивительной для её габаритов грацией. — Вижу, вы уже успели познакомиться, — белозубо улыбнулась они. — Это хорошо. Макс, сейчас весь наш небольшой и дружный коллектив в сборе, так что как раз подходящее время представить всем нового сотрудника. А заодно и обсудить некоторые нюансы, которые, как я очень надеюсь, не должны повториться в будущем. Юкина, тебе тоже стоит пойти, успеешь ещё со своими железяками повозиться. Тихо радуясь избавлению от продолжения разговора про сиськи, Макс подмигнул гремлинше и зашагал вслед за синекожей резидентшей сказочного иномирья, совсем недавно ставшего для него реальностью.