* * *
Всякий умелый охотник знает, что ночь — лучшее время для скрытых нападений и засад. И для тайных проникновений в логова чужаков. Именно поэтому для своей миссии Хеллис избрала ночь. Дождавшись, пока дыхание Дениса, спящего с ней на одной кровати, станет ровным и спокойным, девочка осторожно выскользнула из-под одеяла, обошла кровать и встала у её изголовья, изучая лицо спящего молодого человека. Её самец спал как убитый, не заметив ни пристального взгляда, ни осторожного касания когтистой ладони к своему лбу. Убрав тёмные волосы в сторону, девочка несколько мгновений изучала лицо парня, с досадой покусывая губы и терзаясь ведомыми лишь ей страхами. Она опустила глаза, осмотрела своё миниатюрное тело, окинула печальным взглядом куда более высокого Дениса, которому она едва доставала до пояса, а затем, решительно сверкнув огненными глазами, тихо направилась к выходу из комнаты. Если бы Денис спал чуть более чутко, он бы услышал слова, которые пробурчала Хеллис, прикрывая за собой дверь: — Я успею первая… За то недолгое время, что молодая гончая провела в этом доме, она успела неплохо его изучить, гуляя от нечего делать по его коридорам. И сейчас она прекрасно знала, куда ей нужно идти. Пока большая часть особняка спала, маленькая тень бесшумно скользила по тёмным коридорам, спускаясь с этажа на этаж по направлению к выходу. Дверь, ведущая на улицу, как и ожидала Хеллис, оказалась заперта, но это её ничуть не смутило. Тихо приоткрыв окно, гончая перебралась через подоконник, бесшумно приземлилась в траву и двинулась вдоль стены дома, пригнув голову и на всякий случай прижав длинные уши. Обойдя особняк, девочка оказалась перед ещё одной дверью, ведущей в подвал. Оглянувшись, Хеллис осторожно толкнула дверь когтистой лапой. К удивлению адской гончей, та послушно приоткрылась, издав негромкий скрип и явив за собой узкую лестницу, уходящую под землю. В нос девочке тут же ударил целый букет резких незнакомых запахов, среди которых, однако, она быстро нашла искомый. Справившись с мимолётным страхом, навеянным недавними воспоминаниями, маленькая охотница крадучись начала спускаться по так и норовящим скрипнуть ступенькам, задержав дыхание, словно от этого могла бы стать ещё легче. Уходящая под землю лестница вскоре вывела девочку в хорошо освещённый лампами каменный коридор, в котором плеяда незнакомых и малоприятных запахов заставила Хеллис ещё сильнее сморщить нос и ускорить шаг. Но невзирая на спешку, к единственной двери она подкралась по всем заветам хорошей охотницы, тихо открыла её и бесшумно проникла в следующее помещение. Им оказался просторный зал с холодными каменными стенами, испещрёнными смутно различимыми в полумраке символами, низким освещённым лампами потолком и двумя дверями. По правую руку от девочки высились здоровенные стеллажи, заставленные невкусно пахнущими книгами, а впереди виднелось несколько заваленных каким-то непонятным хламом столов. Почти весь пол помещения занимал круглый рисунок с множеством неясных букв и символов, складывающихся в сложный и непонятный для гончей узор. Не найдя тут ничего интересного, девочка вновь принюхалась и азартно завиляла хвостом, наконец-то учуяв искомый запах. Он шёл из-за боковой двери, и оттуда донёсся едва слышимый голос. Одна мысль о её обладательнице заставляла шерсть Хеллис вставать дыбом, но только она могла помочь юной гончей. Совладав с нерешительностью, девочка живым сгустком мрака приоткрыла очередную дверь и тихо зашла в следующее помещение, оказавшееся куда меньше предыдущего. Центральную его часть занимал массивный деревянный стол с разложенными на нём колбами и книгами в кожаных переплётах, освещёнными огнём с низко висящей люстры. Несколько забитых такими книгами шкафов, небольшой круглый столик со склянками и пузатый чугунный котёл в углу дополняли нехитрый интерьер, но хозяйке подземелья это, видимо, не доставляло особых неудобств. В отличие от явно не заладившегося заклятия. Ведьма Элеонора, одетая на этот раз в красную как предзакатное солнце мантию, вишнёвую остроконечную шляпу и черные туфли, что-то раздражённо бубнила себе под нос, то водя пальцем по испещрёнными непонятными загогулинами страницам книги, то смотря в глубины висящего прямо перед её лицом стеклянного куба размером с ладонь, внутри которого переливался всеми оттенками изумрудного пульсирующий сгусток тумана. Непонятно что именно она ожидала там увидеть, но результат её явно не радовал. И как бы ведьма ни была увлечена своими опытами, чужое присутствие она почувствовала очень быстро. Дёрнув краешком губ, девочка обернулась и вперила взор своих фиалковых глаз в замершую на месте Хеллис, вопросительно приподняв бровь. Даже сияющие на стенах старомодные светильники, казалось, окружили юную гончую конусами жёлтого света. — Тебя не учили, что прежде чем зайти в чужой дом, принято стучатся? — не слишком приветливо буркнула Элеонора. Подобными глупостями Кермис не слишком забивала свою голову, о чём с готовностью и сообщила хозяйке подвала, а потом нехотя, буквально выдавливая из себя, призналась: — Мне нужна твоя помощь. Ведьма испустила тяжкий вздох, поставила на место стеклянный куб, закрыла книгу и, развернувшись к гончей всем телом, со скукой в голосе поинтересовалась: — И что же тебе понадобилось от меня? Хеллис несколько мгновений мялась у входа, затем подошла к ближайшему креслу, с размаху уселась в него и, опустив голову, выдавила из себя: — Я боюсь, что змея уведёт моего самца. Эти слова, давно подобно червяку точащие её душу, дались юной гончей через силу, а вслух они звучали ещё ужасней и неправильнее, распаляя решимость Кермис во что бы то ни стало помешать им воплотиться в реальности. Элеонора чуть наклонила голову, не переставая сверлить волкодевочку мрачным взором, после чего вздохнула: — Да, она так и вьётся вокруг братика. — Арррр! Это нечестно! — в бессилии зарычала Хеллис, подняв глаза и чуть не плача, смотря на ведьму. — Я… я хочу быть рядом с ним… защищать, оберегать, ухаживать… Но мой глупый самец меня не слушает! Словно я ребёнок! Элеонора не сдержала улыбку, но всё же ответила со всей серьёзностью: — Ну, пока ты и в самом деле ребёнок, ты не сможешь, как и подобает монстру, заполучить не только сердце, но и тело своего возлюбленного. Однако у тебя есть то, чего нет у Рэн — детское обаяние! — Поэтому я и тут… помоги мне вырасти! — не слушая её, выпалила Хеллис, сверля собеседницу пылающими глазами. — Став взрослой, я смогу отнять моего самца у змеи! У меня будет чем ей возразить! Она коснулась лапами своей едва заметной груди. Несколько тяжких мгновений Элеонора хранила молчание, а затем её личико побагровело. — Ты… ты… ты глупая собака, которая ничего не понимает в красоте! Зачем ты хочешь становиться взрослой?! Зачем тебе взрослое тело?! Оно отвратительно! Нет, не бывать такому! — Что?! Почему?! — вскинулась юная гончая, подбираясь словно для прыжка. — Ты хочешь вырасти и обзавестись противным телом взрослой женщины… В таком я тебе помогать не стану, вот почему! — с отвращением поведя плечами, отрезала Элеонора. — Чтобы я, верная последовательница Шабаша, стала еретичкой?! Ни за что! Я не предам мой ковен и весь Шабаш! — Значит, такой способ есть, — задумчиво, уже больше самой себе, произнесла Кермис, постукивая когтём по подбородку и смотря в пол. — Есть зелье обратного педоморфизма, но я не стану тебе его делать! — отмахнулась Элеонора и, немного успокоившись, добавила: — Братик и так любит тебя, и будь я на твоём месте, ни за что не проиграла бы Рэн, пусть она и славная девочка. Я могла бы ускорить твоё взросление, пробудив твои инстинкты монстра, но ни за что не сделала бы тебя противной огромной волчицей с дойками больше головы!.. Бррр… — Нет, мне нужно стать взрослой, большой и красивой. Тогда-то уж глупый самец точно не сбежит от меня… Ну и ладно, я сама его сделаю, это зелье! — самоуверенно заявила маленькая гончая, вставая со стула и направляясь к выходу. — Ага… только делай это в лесу, чтобы дом не взорвать, — ехидно заметила ведьма ей в спину. — А если серьёзно, то брось эту затею и пользуйся тем, что у тебя есть. Поверь, это очень немало, особенно для идеологически подкованного братика Дениса. Но её слова ударились в уже закрывающуюся дверь, и ведьма устало покачала головой, раздражённо глядя вслед убежавшей Хеллис, после чего вернулась к своим прерванным экспериментам.* * *
Утро для парня началось довольно приятно. Мало того, что он умудрился выспаться, так и снилось ему нечто пусть немного и подзабытое, но в целом весьма волнующее. В хорошем смысле этого слова. Правда, настроение достаточно быстро ухнуло вниз, как только он вспомнил, что несёт в себе этот день. Да и утреннее возбуждение всё никак не хотело проходить, нелепо оттопыривая трусы. Ну, оно и понятно: каждый день в окружении красоток и невольном влиянии демонической, пусть и быстро развеивающейся, энергии — тут и у мертвеца встанет, а про молодой половозрелый организм даже говорить нечего. Ходить, правда, немного неудобно, а «расслабится» помешают всё те же монстродевы, возмутившись «бесполезной растратой», одновременно предложив свою помощь. С них станется, особенно с ведьмочки или гремлинши. Подобное же в планы Александра не входило даже после всего произошедшего. Грусть тоской, но при наличии убойной артиллерии в виде Анны и Лары, на молоденьких досочек не тянуло даже в мыслях. Впрочем, всё это лирика. Сейчас же Александру следовало встать, приодеться, сменить нижнее бельё, а потом идти и встречать проблемы лицом к лицу уже в столовой. К сожалению, успел он выполнить только половину… Заправив кровать парень, как ни в чём не бывало, смело стянул с себя трусы, одновременно начав копаться в сумке, как тут: — Саша, доброе утро! — торжественно-радостно раздалось от двери, как только она распахнулась с пронзительным карикатурным скрипом. — Ох… уже встал. — А-А-А-А! — подпрыгивая и прикрывая самое сокровенное воскликнул Александр, ошалело смотря на вторженку. — Анна, что ты?.. Как?.. Стучать надо! — Ох, не стоит волноваться, голые мужчины меня не смущают, — ответила она с будничной доброй улыбкой учительницы начальных классов, смело заходя в комнату. — Ты меня смущаешь! — выпалил парень, на всякий случай поворачиваясь к монстродеве задом, ибо причинно-следственный орган начал реагировать на присутствие особи противоположного пола уж слишком положительно. — И как ты вошла?! Я же запирал… — Смущаю… — хокутаку задумчиво коснулась ладонью щеки, пронзительно уставившись на своего подопечного из-под радужки очков, а после весьма довольным тоном подметила. — Ну и хорошо, что смущаю. Значит, я тебе не безразлична, — договорив, она подошла ещё ближе, от чего Сашу невольно начала бить лёгкий мандраж. Да, Анна всегда была довольно красивой, как и все мамоно, но только сейчас Александр заострил на этом своё внимание, а перед глазами всплыл мимолётный образ её соблазнительного женственного тела в пеньюаре. — Но не стоит так волноваться или переживать. Ведь мы не чужие… Мы коллеги, товарищи и, смею надеяться, хорошие друзья. Близкие друг к другу разумные, служащие одной благой цели. И потому не следуется стеснятся или переживать, — её рука нежно легла парню на плечо. — Тем более твой член вполне себе хорошего размера и правильной формы, да и фигура приятна глазу… особенно этот сочный зад, что ты так смело мне демонстрируешь, — от услышанного её подопечный дёрнулся, издав странный гортанный всхлип, но мудрая коровка решила быть честной до самого конца. Пусть лучше он чувствует смущение и трепещущее нервы возбуждение, чем уныние или промозглую тоску. — Будь я какой-нибудь дикой волкодлакой, то уже бы завалила тебя на ложе, предварительно нежно попробовав эту милую попку на вкус. — Д-да… — еле выдавив из себя эти слова, собрался с духом Александр. Подумаешь, красивая женщина совсем рядом, а ты обнажённый. Подумаешь, стояком уже можно дыры в стене долбить, с кем не бывает… надо просто одеться и идти завтракать. — Кхм, весьма рад вашей лестной оценке моего физического состояния… но не могли бы вы принести мне немного салфеток? Всё же не хочется мне пачкать белье влажными руками. Заранее спасибо. — Ара-ара, — прикрыв рот ладошкой, воскликнула монстродева нечто непереводимое, после добавив всё тем же многозначительным тоном: — Не волнуйся, я сейчас всё принесу! Договорив, женщина бабочкой выпорхнула из комнаты, оставив после себя только свой будоражащий аромат. И пока её не было, Саша развил самую что ни на есть кипучую деятельность, умудрившись полностью одеться за тридцать секунд отсутствия своей гостьи. «Успел!» — мысленно восторжествовал он, когда на пороге снова нарисовалась хакутаку. На этот раз в руках она держала большую пачку влажных салфеток и упаковку с каким-то не то мылом, не то кремом, не то… про третий вариант Александр предпочёл лишний раз не думать, дабы не провоцировать свой организм на очередную порцию бессмысленного и беспощадного возбуждения. — Ох, ты уже оделся… — подметила с лёгкой ноткой разочарования монстродева, но буквально через мгновение на её лицо вернулось всё то же добродушно-поучительное выражение внимательной учительницы. — Я разочарована, но и воодушевлена. Нельзя так подло обманывать своего сэмпая, с другой же стороны, подобная хитрость и склад ума, возможно, позволит тебе избежать страстных объятий тех мамоно, коих в этот мир занесёт нелёгкая судьба и не вовремя возникший пространственно-временной разрыв. — Сэмпая? — услышав подобное слово от Анны, Саша невольно переспросил, стараясь лишний раз не заострять внимание на салфетках и упаковке с подозрительным содержимым. — Да, по отношению к тебе я сэмпай, а ты мой кохай… по крайней мере, пока, — пояснила девушка. — Уверена, ты знаешь смысл этих слов. Не можешь не знать, если учесть, сколько хентая мы с Юкиной нашли в твоей истории браузера после небольшого расследования… — Да знаю я, — смутился в очередной раз Саша от одной мысли, что парочка похотливых особ основательно покопалась в его «грязном бельишке». — Просто непривычно такое слышать от вас… тебя. — Просто тогда мы были почти что незнакомы, вот я и сдерживалась, — улыбнулась мудрая коровка, довольно поведя своей милой рогатой головушкой. — Но я сама с Зипангу, а по культуре мы очень близки вашей так называемой Японии. Потому и выражаться мне привычнее именно подобным образом, особенно когда нет… наиболее подходящего синонима. — Понял, — удовлетворившись этим пояснением, кивнул Саша, а после и немного усмехнулся в ответ. Ровно до того момента, пока хакутаку не продолжила: — Да и тщательно изучив твою подборку хентая, пришла к выводу, что… — но договаривать она не стала, вместо этого лишь тихо хихикнув от новой порции смущения на лице подопечного. — Ладно, больше не буду. Пусть ты и реагируешь очень мило, но и перегибать с этим не стоит. Пусть в этой моей шутке останется хоть какая-то доля, хи-хи, шутки. — Ты монстр! — обвинительно бросил Александр, а после улыбнулся. Пусть хакутаку сейчас и прошлась по нему, где надавив, а где и смутив, от подобной встряски он чувствовал себя гораздо лучше. По крайней мере, морально. — Потомственный, между прочим, — подметила девушка, гордо задрав свой аккуратный носик. — Спасибо… — Всегда пожалуйста. Мне только в радость протянуть руку помощи или дать совет тому, кто в нем нуждается.* * *
Не сказать, чтобы последующие события пошли вскачь, но с жестокой реальностью в виде своих родных и Мираэль столкнуться Александру всё-таки пришлось. И не где-нибудь, а прямо за завтраком. Впрочем, сие не слишком сильно подпортило ему настроение. Всё же своеобразная встряска и моральная разрядка от Анны дала свои плоды. Заставила взглянуть на произошедшее немного под другим углом. Парень хорошо помнил, какая была атмосфера в семье до всего… до всего этого. И не раз ловил себя на мысли, что чувства родителей друг к другу давно остыли. Любовь ушла, завяли помидоры, а вместе с ними ещё огурцы, кабачки и даже баклажаны. Остались только дети да вбитые давным-давно, ещё в советские времена, правила поведения. Мораль, если хотите, что детей надо воспитывать в полной семье, а не быть конченным эгоистом. Да и просто в силу привычки… прижились-притёрлись друг к другу, потому врозь будет уже не так удобно. Сейчас же, смотря на своих родителей, Саша неожиданно осознал, что они счастливы. Что теперь с их лиц не сходят счастливо-слащавые улыбки, когда они смотрят друг на друга, что когда-то завядшая любовь снова расцвела… причём буйным садом, ибо никогда до этого его мать не кормила отца с ложечки, сидя у него на коленях. Да и столько светлых эмоций в ответ от второго родителя… если учесть, что он сам был человеком не очень положительным… видеть Саше ещё не приходилось. И пусть с Мираэль у него ничего не вышло, ничего страшного. Зато родители теперь счастливы, сестра больше не страдает от собственных расшатанных своими же истериками нервов и от ряда связанных с этим болячек. Всё хорошо… да. Взгляд Александра неожиданно зацепился за саму виновницу всего произошедшего. Суккубка сидела справа от отца, держа его за руку и прильнув сбоку всем телом. Но смотрела… смотрела она почему-то не на него, а на своего новообретённого «сыночка». Смотрела странным, грустно-долгим взглядом, словно пытаясь найти на один только ей ведомый вопрос хоть какой-нибудь ответ. И как только поняла, что Саша смотрит в ответ, немного оживилась. С виноватой улыбкой хотела что-то у него спросить или сказать, но неожиданно запнулась, словно из неё выбили весь воздух. Взгляд дёрнулся вправо, глаза, сначала словно потускнели, а затем и вовсе пристыженно опустились. И это было не похоже на ту Мираэль, что Саша знал. Совсем не похоже. Что это? Куда пропал противный задор и по-суккубьи страстная небрежность? Почему теперь на месте коварной «хищницы» и охотницы за мужскими сердцами сидит скукожившаяся овечка? Он не мог этого понять. Зато смог проследить за её взглядом. Не было в этом ничего сложного, просто повернуть голову и увидеть сидящую рядом Анну. Да, сегодня с утра парень для себя решил, что уж лучше побудет в компании мудрой коровки и под её «защитой» от поползновений той же ведьмы или гремлинши. Пусть эта плоская парочка сейчас и заняты новым приобретением нашей маленькой коммуны в виде Максима, но кто знает, когда они решат «утешить» неожиданно морально ослабшего от потери Александра. С них станется и в постель залезть, а затем и сам не заметишь, как променяешь мягкое и вечное на холодное тоскливо-плоское. И не надо заливать про мужское сердце, от вида равнин или миниатюрных холмиков радуются только конченные лоликонщики, к коим Саша не относился и вообще никакого отношения иметь не хотел. Но вернёмся к антиподу юношеских страхов — Анне. Лицо у неё было, как и раньше, приветливо улыбчивым, но смотрела она прямо на Мираэль. Не мигая. И во взгляде этом был такой холод, что парень невольно вздрогнул. Вроде и ничего сверхъестественного, но Саша поймал себя на мысли, что не хотел бы быть сейчас на месте суккубы. Да… мудрая коровка умела удивлять, причём до дрожи и нервных колик. Впрочем, утренняя идиллия не продлилась слишком долго… — Итак, я хотела плотно позавтракать и открыть портал! — неожиданно громко заявила ведьмочка. — И как видите, с едой я уже покончила! Поэтому поднимайте свои жировые мешки и идите в подвал! Я сегодня ещё хотела досмотреть сери… то есть, закончить с отчётностью! Кто не успеет, будет ждать до следующей недели на урезанном пайке. Сказав всё, что хотела, волшебница спрыгнула со стула, ловко подхватила посох и бодрой походкой направилась в сторону выхода. Следом за ней со своих мест поднялись и все остальные. Пока Денис со своими «дамами» помогал голштавре Зине по хозяйству, а Макс с Петей выскользнули куда-то на улицу, Саша собирался по-тихому добраться до своей комнаты и переждать там, но… — Ты всё собрал? — буквально перед выходом из столовой перехватила его мама, довольно помахивая розовым хвостиком и начавшими обрастать кожей небольшими крылышками. — Если да, то хватай сумку и идём. У нас впереди целый новый мир! — Я и не собирался, — ответил он, стараясь лишний раз не смотреть в сторону отца, что тоже стоял неподалёку. — Ничего страшного! — словно самый настоящий призрак, материализовалась справа от Александра Мираэль, быстрым и не приемлющим возражения жестом хватая его под руку. — В Маккае продаётся и шьётся одежда на любой вкус. А теперь идём скорее, пока маленькая вредина не начала сердиться! — Но… — Верно, а сумки могут отправить и следующим «рейсом», — поддержала товарку Сашина мать, хватая сына под другую руку. — Всё, братик, идём скорее! — пристроилась сзади третья суккубка. — Не хочу больше оставаться в этом противном мире с этими глупыми мужланами! — договорив, девушка бросила уничижительной взгляд на помогающего с уборкой Дениса, но тот сделал вид, что не заметил, поспешно скрывшись на кухне. — Хмпф! «Обложили… — тем временем закралась в голову Александра паническая мысль. — Замуровали, демоны!» Но с другой стороны, на душе стало капельку теплее. Его не забыли, не собирались оставлять… даже после всего произошедшего это подкупало и грело где-то глубоко внутри. Грело, порождая новые сомнения и подтачивая уверенность в правильности сделанного выбора. «Может, всё же, пойти? Новая жизнь без забот и переживаний в волшебном мире. Там наверняка в первый же день подцеплю себе симпатичную монстродеву, а может и не одну…»* * *
Но не всё было так радужно… Сердце ещё не отправилось от нанесённых обид, а рядом были те, кто явно не желал ухода Александра, ибо имели на него свои далеко идущие планы. И первой такой преградой, как ни странно, стала ведьмочка. — Так, я что-то не поняла, вы чего это сюда братика притащили?! — встав посреди уже знакомого Саше подземного зала с вратами, девушка возмущённо упёрла руки в бока, недовольно при этом насупившись. — Раньше надо было прощаться, а не настройку мне тут портить своими соплями, слюнями и остальными телесными жидкостями. — Мы и не собирались прощаться, — подметила Мираэль. — Он идёт с нами. Открывай врата, мне уже не терпится показать своей новой семье наш новый дом. — Да неужели? — сощурилась волшебница, недовольно надув губки и заговорив елейным голоском. — Мой милый сиськодемон, неужто ты забыла наше негласное правило, согласно которому свободных сладких мальчиков мы в наш мир не отправляем? — Ну… я… — замялась суккубка, явно одолеваемая мамоньей и рабочей солидарностью. — И что? — не отпуская сына, холодно спросила мать. — Негласное правило на то и негласное, что его можно не выполнять. — У-у-у, противная жадина! — по-детски топнула ножкой ведьмочка. — Видимо, вся совесть и сочувствие с добротой ушли в эти мерзкие жировые мешки, что болтаются на груди! У тебя уже свой муж есть, вот его и таскай за собой, а братика оставь! Он тут нужнее… — Я лучше знаю, где и когда мой сыночек нужнее! — отлипнув от сына, нависла над Элеонорой суккуба, уперев руки в бока. — Своего сначала роди, а потом тут командуй! Хотя… кто вообще поведётся на эти жалкие детские формы? Тебе бы лучше побольше молочка пить и капусту кушать, говорят, помогает… — Ты… ты… — от столь злых слов ведьмочка отшатнулась, начав буквально пунцоветь от гнева. И в такт её недовольству навершие на магическом посохе засветилось недобрым светом. — Она права, — прежде чем разразилась буря, подал голос до этого молчавший отец семейства. — Саша и так слишком долго сидел у нас на шее, так что пусть поработает. Может, нормальным человеком станет. — Ч-ч-что?! — резко развернулась к нему законная супруга с явно потерянным видом. Такого «предательства» она явно не ожидала, от чего сразу и не смогла подобрать правильных, в своём понимании, слов. — Кхм-кхм, — тем временем прочистив горло, привлекла к себе всеобщее внимание мудрая коровка, что до этого скромно и тихо стояла у стены. — Большое вам спасибо за эти правильные слова, но кроме моральной составляющей данного вопроса есть ещё и рабочий момент, — Анна сделала несколько шагов вперёд и положила руку на плечо Александра. — Он заключил договор с нашей организацией. И потому не может пока оставить свой пост просто в силу того, что такую прерогативу получает только работник, нашедший свою «вторую половину» в лице мамоно. А ваш сын, к большому сожалению, а, быть может, и радости, всё ещё холост во всех смыслах этого слова. Также портал потребляет огромное количество энергии при перемещении между мирами, потому есть определённый регламент, перечень приоритетов… и Саша в нём стоит на самом последнем месте, в конце, — монстродева поправила очки. — Он не женат на мамоно, начальство не вызывало его с той стороны, он не ранен и не страдает от не излечимого земными методами недуга, а потому… в списках просто не значится. Нора, подтверди. Ведьмочка, что за время монолога свой коллеги успела немного подостыть, согласно кивнула, а после злорадно показала растерянной матери язык. — Ми, это правда?! — суккуба резко повернулась к своей названной сестрёнке. — Правда, — все ещё держа Александра под руку, тихо ответила монстродева. — У нас на многое смотрят сквозь пальцы, но раз возник конфликт… — Почему ты сразу об этом не сказала?! — воскликнула суккубка, с болью во взгляде посмотрев на сына. — Потому что рассчитывала сделать все по-тихому, — вздохнула Мираэль, после чего нечитаемым взглядом посмотрела на Анну. — Нору я бы ещё могла провести, не больно-то ей и нужен наш Саша, но вот одну рогатую зазнайку… В любом случае, у нас всё ещё есть шанс, — отпустив всё ещё молчавшего Александра, она встала прямо перед нами. На лице девушки застыла виноватая полуулыбка, но глаза были полны невыразимой грустью. — Сейчас всё может решить только один человек. Саша, идём с нами. Идём, и я обещаю, тебе больше никогда не придётся страдать, у тебя будет всё, что только душе будет угодно! Вкусная еда, лучшие напитки, огромный дом и толпы восторженных монстродев. Если захочешь, то сможешь прибрать сразу всех, — с каждым словом слова суккубы наливались силой, странным очарованием, что словно сладкий яд подтачивал волю молодого человека. Хотя, быть может, это всё была лишь иллюзия борьбы самим с собой. Обиды с желаниями, правильного с неправильным… хотя, скорее, обе стороны были в целом неверны и навеяны собственным, присущим каждому человеку, эгоизмом. — Ну же, мой милый мальчик, решайся! — Я… — Шухер, у нас прорыв! — неожиданно ворвался в подвал Максим, просто-напросто проигнорировав общую атмосферу. — Возможно, монстродевы, по коням! — Ура, нештатная ситуация! — радостно заверещала ведьмочка, взмахом посоха активируя врата в иной мир. — Согласно протоколу номер раз, действую по собственному усмотрению! — схватив магический инструмент словно клюшку для гольфа, девчушка проказливо усмехнулась, а после ещё раз взмахнула, словно отправляя шар в лунку. — Пошли вон, мерзкие дойные коровы! Но шаром оказались все «лишние». Чудовищным потоком магической энергии незатейливых суккубок, а также не ожидавшего такой подставы их мужа и отца, снесло прямо в портал, который их с жадным чавканьем проглотил, а после погас, снова приняв вид вмурованной в стену безмолвной каменной арки.