Желанный плен

Чжухон не был из тех, кто попусту треплется. Ему важна четкость, краткость и понятность. К сожалению, не все люди разделяли с ним этого, но ему было наплевать на то, что думают и хотят другие. - Ваш дорогой Чангюн находится у нас. И вы, наверняка, догадались, что должны заплатить за него крошечную сумму взамен на то, чтобы Ваша семья вновь воссоединилась. 3 миллиона долларов и тогда все будут счастливы. Вам понятно? У парня ни разу не дрогнул голос, пока он сообщал необходимую информацию. Больше всего ему нравилось слушать, как послушные родители сами превращаются в беззащитных детей, умоляя не трогать их выродков и обещая выполнить всё, что нужно. Это уже было, своего рода, традицией, к которой Чжухон успел привыкнуть. Но то, что он услышал от Има старшего, повергло его в некоторый шок. - Простите….эм…..у меня нет таких денег. - Чего? Вы там совсем охуели? – Ли негодовал, с таким он столкнулся впервые, – у нас Ваш сын, которого я с радостью прикончу, если Вы не поднимите свой зад и не принесете сумму. - Я не отказываюсь заплатить, но у меня, правда, сейчас нет таких денег. Моя компания переживает кризис и мне трудно... - Да мне насрать на Вашу компанию и что с ней происходит. Вы понимаете, что жизнь Чангюна находится на волоске от смерти? Главарь был в ярости. Впервые он перестал себя контролировать и пустил в ход эмоции. Его начало бесить холодное спокойствие бизнесмена. - Понимаю. Я хочу вернуть сына, но Вы должны дать мне время на сбор денег. – Им старший отвечал уверенно, что еще больше выводило Чжухона из себя. - Вы не в том положении, чтобы ставить мне условия, – пробурчал он в трубку, прикладывая ладонь к вспотевшему лбу. - Пожалуйста, я умоляю. Дайте мне три дня. Клянусь, Вы получите деньги, только дайте время. Тело Чжухона покрылось мурашками, а голова была готова взорваться от того, что обычное для него дело накрывается медным тазом и ломает все его планы. Теперь он стоит в положении выбора. Но главарь не хотел бросать начатое, хотя чувствовал, что рискует всем, ставя на кон собственную безопасность и безопасность своих людей. Если мужчина хочет с ним поиграть, то Ли не струсит. Только эта игра будет все равно идти по его правилам. - Хорошо. Даю Вам три дня, включая этот. Но если через три дня денег не будет, то можете навсегда забыть о своем сыне. И только попробуйте обмануть меня, Вы об этом крупно пожалеете. Ждите моего звонка. С этими словами Чжухон нажал на кнопку «конец вызова» и бросил телефон на стол к оружию. Закрыв лицо руками, он тяжело вздохнул, пытаясь переварить закончившийся разговор. Парень прикусил губу и ударил по рядом стоящему стулу, отчего тот громко отлетел в сторону. Он понимал, что вляпался, и что теперь может быть пойман, если хоть на секунду расслабится. Вдруг до него начали доноситься какие-то звуки из подвала. Закатив глаза, он направился туда, размышляя о том, что проблемы только прибавляются. Спустившись вниз, Чжухон подошел к комнате, у которой стоял один из его бугаев – Рэй. За дверью доносились крики похищенного человека. - Что с ним? – спросил Ли, кивая головой в сторону двери. - С ума как будто сошел. Орет, не переставая. Уши уже вянут, – пожаловался Рэй. - Сейчас разберемся. Чжухон подошел к тяжелой железной двери, открыл замок с помощью ключа, который позаимствовал у своего напарника, и вошел внутрь. Толком он ничего не успел увидеть, потому что вопли Чангюна ударили в мозг, отчего было сложно сконцентрироваться. - Отпустите меня! Пожалуйста, отпустите, я не хочу умирать. Что Вам нужно? Я всё сделаю, только отпустите, ну пожалуйста! - Заткнись! – рявкнул Ли и наконец смог сосредоточиться на парне. Тот сидел на кровати, что стояла у дальней стены. Согнутые колени он обнял руками и едва заметно покачивался из стороны в сторону. Текущие по щекам слезы вытирал ладонями, но они снова появлялись. - Только дошло? – главарь сделал шаг вперед и встал напротив своего пленника. Чангюн поднял красные глаза и зашмыгал носом. В его взгляде читался страх неизвестности своей участи. - Дайте хотя бы позвонить моему парню. Пожалуйста, он должен знать, что я жив. - Еще чего захотел. Я пришел не для того, чтобы твои просьбы выполнять. Чжухон фыркнул от недовольства и скрестил руки на груди. - В семейке Им все такие наглые? Или ты в отца пошел? Выражение лица Чангюна изменилось, он оперся спиной на стену, сверля взглядом главаря. Стоя перед ним, тот казался ему выше и свирепее, парень подумал, что внешность Ли сразу выдает в нем преступника, но при этом она чем-то ему симпатизировала, он снова не мог перестать изучать ее. Чжухон заметил, что чужие глаза его разглядывают и ему стало не по себе. Он почувствовал жалость к человеку, сидящего перед ним и умоляющего о пощаде одними лишь глазами. Ли кашлянул, чтобы Чангюн вспомнил о заданном вопросе. - Что он сказал? – поинтересовался младший, всё еще шмыгая носом. - Сказал, что заплатит за тебя только через 3 дня. Видите ли, у него, одного из самых богатых людей в городе, пока нет денег. Представляешь! Саркастичная речь Чжухона сопровождалась взмахами рук, демонстрируя ложное непонимание. Он уже был настроен увидеть возмущающуюся реакцию пленника, но тот оставался спокойным, вскинул бровь и издал что-то похожее на смешок. - Этого следовало ожидать, – на выдохе произнес Чангюн, прикусывая язык, чтобы не выдать настоящие эмоции. - Я не знаю, что вы оба задумали, но через три дня я лично задушу тебя, если мои условия не будут выполнены. Выплюнув эту фразу, Ли развернулся и направился к выходу, захлопывая за собой дверь. Оставшись один, Чангюн прокручивал у себя в голове сказанное отцом. Это действительно было неудивительно, учитывая тот факт, как родители относились к нему. Всегда говорили о любви к сыну и о том, что их заботит его будущее. Давали деньги и всё разрешали. Но, по сути, за этими действиями стояли равнодушие и бесчувствие к единственному родному ребенку, что у них был. Они никогда не любили его и не воспринимали как живого человека, у которого кровь потечет, если ранить. Для них Чангюн был лишь вещью, средством для обеспечения собственного успешного будущего. И нынешняя ситуация только доказала это, дала четко осознать ненужность Има своей семье. Ему стало горько и одиноко. В один момент он ощутил разочарование и вину за то, что является бременем, с которым теперь придется разбираться отцу. Он снова заплакал, вскочил с места, подбежал к двери и начал бить по ней кулаками. - Выпустите меня! Умоляю, выпустите! Я прошу вас, пожалуйста… Парень пришел к мысли, что через три дня он вправду может умереть.