Руна общей судьбы

      Когда исполняется восемнадцать лет, кажется, что весь мир у твоих ног, что теперь можешь делать все, что тебе вздумается: идти, куда хочешь; вести себя, не оглядываясь на шепотки за спиной, мол, еще ребенок.       Так думал и Магнус, покидая стены нелюбимого приюта, сжимая в руке небольшую поклажу из вещей. Он окончил школу несколько месяцев назад, а позавчера ему, наконец, исполнилось восемнадцать. Число, значащее в его жизни гораздо больше, чем ранее прошедшие года.       Прохладный осенний ветерок прошиб озябшего Магнуса насквозь, заползая под дутую старую куртку. Плотнее зарывшись носом в шарф, парень, кинув последний взгляд в сторону приюта, увидел, как скрипуче-громко за его спиной закрываются ворота, а охранник, хмуря кустистые брови, брезгливо машет ему рукой, чтобы Магнус поскорей убирался и не отнимал у работающего мужчины время.       Хмыкнув, Бейн от всей души показал средний палец, криво ухмыльнувшись, когда заметил, как охранник побагровел от злости. Магнусу было все равно, поскольку он больше не являлся обитателем детского дома. Собственно, и в любой другой ситуации ему было бы плевать, что бы охранник ни попытался сделать.       Восемнадцать — это не порог и не черта. Магнус это понимал, не чувствуя ничего особенного внутри. Его не распирало от гордости, что он, вроде как, стал взрослым человеком, и не горело ничего от осознания, что он свободен. Все внутри скорее сжималось от неизвестности будущего и того, через что ему еще придется пройти, превозмогая свои страхи общества, в котором он не был с восьми лет; предстояло бороться с собственными комплексами, что ему привили воспитательницы и директор, называя уродом, с ненормально отвратительными золотисто-зелеными глазами.       Магнус все еще с содроганием переживал последние несколько часов, которые он провел у директора, слушая его высказывания о том, как Магнус должен быть ему благодарен за то, сколько Гордон в него вложил. Мужчина, заискивающе улыбаясь, старательно убрал в сторону указку, но Магнус все равно видел, как потные толстые пальцы-сордельки Бельвезера так и тянутся в сторону любимого предмета, чтобы потискать его.       Магнус помнил, как больно было получать удары, как Толстяк не жалел сил, стегая детей за провинности и шалости. Сидя в кресле напротив директора, наблюдая, как нервно бегают его глазки, парень вел себя достойно, ровно выпрямив спину, не показывая вид, как его трясет от места, в котором он находился. В Магнусе все еще оставался внутренний стержень, который не сломался под напором злобы и грязи местного воспитания.       Видя, как директор лебезит, Магнус понимал, что тот что-то скрывает или что-то хочет от него. Тем не менее, Гордон еще долго ходил вокруг да около, пока в кабинет не постучали двумя отрывистыми звуками, и в помещение не вошел ладного вида мужчина.       Держа в руках кейс, худой джентльмен с забавной бородкой, осмотрел присутствующих и, кивнув сам себе, подошел к Гордону, садясь сбоку от Магнуса, чтобы видеть обоих собеседников. Острый взгляд карих глаз новоприбывшего вцепился в Магнуса цепким хватом, осмотрев с ног до головы. Поежившись, Бейн нахмурился, но ничего не сказал, заметив, как Гордон паршивенько улыбается влажными губами явно долгожданному гостю.       — Магнус, познакомься, это Джеймс Хартер — один из ведущих юристов нашего города. И он пришел поговорить с тобой, — Толстяк вытер свои потные ручонки о штанины и, подавшись вперед, с любопытством стал наблюдать, как мистер Хартер достает из своего кейса нужные бумаги.       Магнус не понимал, каким боком он мог понадобиться юристу, тем более лучшему в их маленьком городишке. Посматривая то на директора, то на мистера Хартера, парень молчал, считая, что, возможно, Говард в чем-то ошибся.       — Как я понимаю, Вы сменили имя, мистер Бейн, когда поступили в данный приют на проживание до дня вашего восемнадцатилетия, — сухим, хорошо поставленным голосом, обратился к Магнусу юрист, протягивая бумаги, на которые парень почти не взглянул, недоуменно взирая на мужчину, который точно таким же монотонным голосом продолжил: — Ваши мать и отец оставили Вам по завещанию дом, личные банковские счета и страховые счета за разбитую машину, — на последних словах Магнус поежился, но юрист этого словно не заметил: — Я уполномочен отдать Вам ключи от дома и все необходимые бумаги. Вы имеете право распоряжаться вверенным Вам имуществом так, как считаете нужным.       Мистер Хартер протянул Магнусу очередную стопку бумаг, указав, где нужно расписаться.       Не веря происходящему, Бейн, как в тумане, подписал, где было велено. Когда все формальности исчерпали себя, парень получил на руки копию документов и ключи от дома, в котором когда-то провел восемь счастливых лет жизни.       Едва юрист ушел, Гордон весь аж сдулся, являя на свет настоящую сущность злобного меркантильного монстра. Он призвал все свое красноречие, старательно умасливая Магнуса, говоря о том, что тот обязан приюту всем: крышей над головой, питанием, одеждой и данным отличным образованием.       Магнус гордился тем, что окончил школу на превосходные оценки, с самыми лучшими рекомендациями для дальнейшего поступления в колледж или институт, и парень отлично знал, что в этом Гордон не принял никакого участия. Но, видимо, узнав заранее, с какими целями к Магнусу должен был наведаться юрист, тот решил наладить отношения со своим подопечным, в надежде содрать какой-нибудь денежный бонус. То-то за месяц до своего восемнадцатилетия Магнус не получил ни одной выволочки, а другие обитатели приюта перестали к нему цепляться по поводу и без.       Магнус молча встал, сохраняя холодность и полнейшую отстраненность от происходящего. Он лишь крепче сжал в руках папку с бумагами и конверт, в котором лежали ключи, чтобы скрыть дрожь. Юноша и не догадывался, что родители позаботились о его будущем. Магнус все еще не мог поверить в свое счастье и в то, что он не остался без гроша в кармане.       Заметив его маневр, директор злобно ощерился и попытался воззвать к совести бывшего подопечного, выговаривая о неблагодарности мальчишки, но тем еще больше испортил все.       Уже на выходе из кабинета, слыша, как недовольно и громко пыхтит Бельвезер, не имея возможности остановить уже взрослого Бейна, Магнус, развернулся к нему в пол-оборота и произнес тихо, но достаточно отчетливо, чтобы мужчина смог услышать:       — Катись к черту, Бельвезер! Пошел ты… — и, ощущая, как внутри поселяется легкость, наблюдая, как мерзкого вида румянец пятнами покрывает щеки Толстяка, Магнус со спокойной душой удалился к себе в комнату, чтобы собрать вещи.       Робби покинул приют две недели назад, поэтому его койка пустовала, как и место Эрика, которое никто так и не занял. Магнус по привычке кинул взгляд в сторону постели друга, тоскливо сжав губы. Интересно, он правда его будет ждать за воротами? Эрик придет?..       Нейтен, сидя верхом на стареньком стульчике, который стащил из столовой несколько лет назад, крутил сделанного собственноручно журавлика. Парень увлекся оригами, которое успокаивало его с тех пор, как Робби ушел. Услышав шаги Магнуса, сосед оторвался от грустного созерцания поделки, вперив в Бейна нечитаемый взгляд.       В полнейшей тишине, преследуемый взглядом Нейтена, Магнус собирал немногочисленные пожитки, делал вид, что не замечает попыток соседа что-то ему сказать. За прошедшие четыре года у них так и не завязалось нормальных отношений.       После исчезновения Эрика Робби и Нейтен, как могли, измывались над Магнусом. Они подкладывали ему в постель комья земли и травы, что таскали с сада, считая весьма остроумным свой поступок. В иной раз воровали его вещи, выкидывая их на улицу, а Магнусу потом приходилось их собирать, глотая обиды и навернувшиеся слезы.       Бейн защищался, как мог. Он дрался с соседями, потом получал нагоняй от воспитательниц, а затем и от Бельвезера. И так по замкнутому кругу день ото дня. Магнус не жил, а выживал без Эрика, скучая по нему все сильней и сильней, с каждым прожитым днем.       Шумиха вокруг Грея улеглась, не успев начаться, что, собственно, было довольно-таки странно. Магнус пытался разузнать о случившемся с его другом, но все отмалчивались, а надзирательницы лишь отмахивались от назойливого воспитанника, так что он не представлял даже, удалось ли тому сбежать или с ним произошло нечто ужасное.       — Ты думаешь, что он все еще жив? — вдруг подал голос Нейт, заметив, как Магнус время от времени кидает взгляды в сторону никем не тронутой, за эти четыре года, постели Эрика.       Бейн замер, прекратив засовывать вещи в видавшего виды чемодан, данный Ингрит, и взглянул на Нейта, хмуря брови. Надо же, он удостоился чести нормального вопроса!       — Если ты об Эрике, то я знаю, что он жив, — ответ был прост и лаконичен, без капли сомнения.       Нейтен хмыкнул, не став ничего отвечать.       Так Магнус в полной тишине закончил сборы.       Запустив руку под кровать, парень достал кулон и записку Эрика. Серебристую цепочку застегнул на шее, спрятав под тонкий с виду свитер с парой заплат на локтях, а письмо сунул в чемодан, который с громким щелчком захлопнул и запер. Документы были аккуратно припрятаны, а ключи убраны туда, докуда никто не смог бы добраться.       Прощаний с Нейтеном не было. Магнус просто закрыл за своей спиной дверь, тем самым запирая глубоко внутри себя все болезненные воспоминания, так или иначе связанные с небольшой комнатушкой в четыре кровати.       Теперь, стоя на улице, Магнус внимательно оглядывался по сторонам, но не видел ничего вокруг, кроме проезжающих мимо машин и редких прохожих, бредущих по своим делам по дальней стороне улицы.       Наступившая осень принесла с собой плаксивую погоду. Свинцовые тучи, нависая над головой серым покрывалом, вот-вот готовы были излиться на, начавшую желтеть, траву крупными каплями. Прохладный ветер забирался под куртку, оглаживая бока, и Магнус начинал мерзнуть с каждой минутой сильней.       Его никто не ждал. Эрик не пришел, как обещал, он не вернулся к нему, не встретил. Бейн на минуту прикрыл глаза, говоря себе, что может подождать еще чуть-чуть. Но ни через пять минут, ни через полчаса никто так и не появился, зато Магнус промерз до трусов, а с неба начали лить холодные потоки, поэтому парень поспешил на автобусную остановку, расположенную неподалеку. Эрика, возможно, уже не было в живых, и Магнус напрасно тешил себя иллюзиями.       До города оказалось как минимум сорок минут пути. Магнус давно не был в центре, и не помнил, где располагался дом его родителей, но из документов отлично запомнил адрес. Дорога вспомнилась туго, появились новые здания, чуть изменились маршруты. В одной из кафешек Бейн приобрел несколько сэндвичей и бутылку воды. И, наконец, добрался до красивого коттеджа из коричневого камня, с отделкой из светлых панелей — настолько родного, что защемило в груди.

***

      Дом был таким, каким его помнил Магнус. Конечно, множество деталей уже стерлись из памяти, но сейчас будто оживали, стоило бросить взгляд на крыльцо, перила и входную дверь.       Классический двухэтажный особняк ничуть не пострадал за прошедшие годы, хотя вокруг и царило запустение: давно не стриженная лужайка, изрядно разросшиеся кусты чайных роз, так любимые мамой, подвесные качели на крыльце, покрытые слоем опавшей листвы, которая устилала все вокруг, никем не убираемая за много лет.       Замок на входной двери щелкнул, добротная, тяжелая створка распахнулась, и юноша шагнул внутрь дома, жадно, но с затаенной болью оглядывая пыльную гостиную. Мебель покрывали стандартные белые чехлы, мягкий ковер вероятно убрали в шкаф, на паркетном полу лежал слой пыли. Пусто, тихо, неуютно…       Магнус аккуратно пристроил чемодан около двери, захлопнул ее, и, медленно пройдя вперед, оставляя мокрые следы, остановился. Замерев на месте, он прислушался к тишине, что гробовым молчанием поселилась в некогда веселом доме. Лишь тихий перестук капель по окнам нарушали непривычное безмолвие постаревших от времени стен. Юноша знал, что больше никогда не услышит искристый смех матери и приветствующие слова отца, который всегда, немного сгорбившись, снимал обувь на коврике возле двери, наступая носками на пятки ботинок.       В горле застрял ком слез. Закрыв глаза, Магнус глубже втянул воздух в легкие, с силой зажмурившись. В приюте за годы он свыкся с произошедшим, лишь иногда по ночам вновь вспоминая минувшие дни, но столкнувшись вот так, нос к носу, со своим прошлым, не мог совладать с нахлынувшими эмоциями.       Взяв себя в руки, Магнус прошествовал дальше. Он ненадолго остановился возле обеденной зоны, мельком подумав, что холодильник, конечно же, пуст, и следует добраться до ближайшего магазина, купить еды на пару дней.       Убедившись, что из кранов течет, хоть и немного ржавая, но с нормальным напором вода, парень заглянул в шкафчик, где мама хранила различные бытовые мелочи. На полках все еще стояли средства для мытья посуды и чистки кухонных панелей, щетки, тряпки, губки. В кладовом шкафу должен быть пылесос и прочее для уборки, а в подвале наверняка сохранились садовые ножницы и другие полезные инструменты — предстояла большая работа по возвращению этому дому свежести и жизни.       Дверь на крытую веранду поддалась с трудом, защелка оказалась слишком тугой; Магнус помнил, что и тогда, давно, мама ворчала, что нужно бы ее сменить, но у отца никак не доходили руки.       Распахнув створку, юноша поморщился, вдохнув запах пыли, так ненавидимый еще с приюта, и поскорее открыл все окна, чтобы впустить свежий, пахнущий дождем, воздух. Здесь, на полу, тоже валялись сухие листья, большей частью уже превратившиеся в труху, а плетеная мебель занимала место у дальней стены, аккуратно сложенная этакой стопочкой — социальные службы позаботились о том, чтобы сохранить имущество будущего владельца в целости.       На второй этаж Бейн поднимался с сильно бьющимся сердцем. Там была его комната и комната родителей… В наличии имелась и гостевая спальня, но в ней так никто и не ночевал, насколько Магнус помнил. Вероятно, ей можно будет придумать другое предназначение, например, поставить беговую дорожку и велотренажер, что там ещё используют для занятий спортом в домашних условиях?..       Встряхнув головой, Бейн с досадой подумал, какая же чушь лезет в голову. Вероятно, от страха и смятения, он пытается забить мозг чем угодно, только не мыслями о том, что в родительскую спальню, все же, придется войти. Более того, нужно будет разобрать их вещи и решить, что с ними делать. Внизу, на каминной полке, обнаружился листок с телефоном все той же социальной службы, которая обязалась помочь с этим вопросом, но прежде предстояло самому окунуться в атмосферу прошлого и демонов собственных воспоминаний. Впрочем, это еще может подождать.       С минуту постояв у закрытой двери в конце коридора, Магнус решительно развернулся и потопал в детскую. В свою комнату. Открывая, он сделал глубокий вдох и вошёл.       Конечно, здесь тоже многое убрали и спрятали в шкафы и под чехлы, но Бейн и без этого прекрасно помнил, что стены когда-то покрывали его детские рисунки, а с ночника и люстры свешивались игрушки, смастеренные собственноручно. На многочисленных полках стояло множество книг, они и сейчас занимали свое законное место, укрытые от пыли чехлами, которые Магнус, впоследствии, снял и аккуратно сложил в большой стенной шкаф.       Его игрушки помещались в комоде, куда, маленьким, он всякий раз ленился их убирать, и мама шутливо грозила ему пальцем за беспорядок. Письменные принадлежности, учебники и тетради кто-то сложил в ящики стола, наглухо отключенный компьютер упаковали в коробку и даже опечатали лентой. В кабинете отца, вероятно, тоже все опечатано и разобрано по коробкам-ящикам, но ничего особо ценного там не содержится, поскольку номера счетов и пакет документов на все имущество у Магнуса на руках. То есть, в чемодане.       Детская кровать оказалась Магнусу мала; парень даже растерялся, пусть умом и понимал, что иначе быть не может. Он нерешительно одернул свитер и сжал губы: придется, по всей видимости, пока перенести свои нынешние вещи в гостевую спальню, ведь где-то же надо ночевать. А вещи и мебель из детской передать все в ту же социальную службу. Хотя, можно и на продажу выставить, но Бейн не знал точно, как это делается. Сдать в комиссионный магазин? Дать объявление куда-то?.. В любом случае, большинство из этого барахла ему уже не понадобится.       Чердак, сплошь затянутый паутиной, юноша оглядел лишь мельком — это отнюдь не самая важная часть начала новой жизни. А вот подвал следовало тщательно осмотреть, отец хранил различный инструментарий в образцовом порядке и не позволял захламлять пространство всякой ерундой. Поэтому, ненужные вещи складывали на чердак, которого маленький Бейн когда-то боялся, как и большинство детей.       Есть, как ни странно, не хотелось, видимо от волнения. И Магнус решил приняться за уборку. Когда-то же надо начинать.       Он отволок наверх, в гостевую спальню, свой чемодан, мельком разобрал, переодевшись в подходящую одежду, и начал с того, что поснимал с мебели все чехлы. Затем настала очередь пола и поверхностей, на которых накопились пыль, сор и паутина.       Благодаря тому, что предметы декора были убраны в коробки, Бейну не пришлось муторно протирать каждую мелочь: небольшие картины, вазочки и статуэтки, которые так любила мама, и кои создавали в доме уют.       Тяжелые портьеры и драпировки он нашёл в стенном шкафу вместе с ковром, но их надо было приводить в порядок, и это заняло много времени. Магнус не очень хорошо справился с задачей, хотя и помнил, как мама пользовалась вертикальным отпаривателем — уж больно большими были полотнища разной плотности тканей. Наконец, догадавшись, как половчее разделаться с докукой, юноша развесил кое-как разглаженные шторы и выдохнул с облегчением.       Окна тоже пришлось протирать, некоторые стекла запылились так, что через них ничего не было видно. Магнус с трудом разогнул поясницу, сделал несколько упражнений и продолжил свое выматывающее занятие.       Едва ли не вылизав обеденную зону, парень гордо водрузил на чистый стол бумажный пакет с несколькими сэндвичами, купленными по дороге, и бутылку воды. Теперь есть хотелось немилосердно.       Запасы кофе и чая оказались старющими, их пришлось выкинуть, как и почти все крупы. Ящичек с приправами и многое другое освободилось от содержимого, их предстояло заполнить заново. Чему-то Магнус даже не знал применения и попросту забил, решив, что начнет с банального и понятного. И обязательно нужен интернет, где ответы на множество вопросов.       Еще по школе, где стояли компьютеры, юноша помнил, как удобно влезть во всемирную сеть с учительского, и найти много интересных вещей. Преподаватель не возражал, даже помогал. Учителя относились к приютским очень по-доброму, понимая, как многого дети лишены. Уж чем-чем, а компьютером Магнус умел пользоваться ещё с детства. Эрик конечно же, тоже. Где-то, в его детской, еще валяется приставка, в которую малыш Ади азартно рубился на пару с отцом. А мама раздавала победителям призы: конфеты и чипсы.       Комната родителей так и осталась нетронутой. Магнус не смог переступить порог, даже дверь открыть не решился. Потом… Чуть позже, когда наберется смелости. К тому же, день давно сменился вечером, очень хотелось в душ и переодеться в чистое. Из приюта парень уехал утром, а на дворе уже почти наступили сумерки.