Руна общей судьбы

      В квартире Хелены было очень уютно, несмотря на немного холодноватый хай-тек, сочетающий в себе ослепительно-белый и насыщенно-шоколадный оттенки, хром и стекло. Обставляла свои пенаты стилист сама, не обращаясь за чьей-то помощью. Магнус смог оценить усилия, едва переступив порог этого места, еще раз подивившись утонченному вкусу экстравагантной особы.       Еще вечером он созвонился с подругой, попросив уделить ему немного внимания, чтобы поговорить о том, в чем слегка запутался. О своих чувствах и отношении к Александру Лайтвуду. Кто, как ни Хелена, смог бы понять самые нюансы столь деликатного вопроса?       Подруга, узнав, что у Бейна нет в колледже первой пары, предложила приехать прямо с утра. Азиат не стал уточнять, есть ли у нее самой учебные часы, в это время. Раз позвала, значит, имеет возможность, даже будучи студенткой. Точнее, студентом, ибо встретила «девушка» своего гостя в самом обычном и естественном облике.       Перед растерявшимся Магнусом возвышался симпатичный парень, с длинными рыжими волосами, уложенными в сложную прическу, а-ля герой японских комиксов, свободной черной тунике тонкой вязки, чуть приспущенной с одного плеча, и облегающих брюках цвета бордо.       Пока хозяин заваривал цветочно-травяной чай, Бейн оглядывал просторную гостиную, отмечая множество черно-белых фотографий, с запечатленными на них людьми: Хелена на фоне какого-то роскошного панно, в элегантном платье, в котором с трудом можно угадать мужскую фигуру; Хэлли Бродвик в истинном обличье, стильный и улыбающийся, в обнимку с красивым парнем, похожим на индуса, судя по огромным миндалевидным глазам и густым бровям в гордом изломе; снова Хелена, но в деловом костюме и умопомрачительной шляпке ретро-эпохи.       Самую последнюю фотографию, где Хэлли явно был в кругу семьи, Магнус разглядывал особенно тщательно — улыбающиеся мать и отец обнимают парня и совсем юного мальчишку, лет четырнадцати, по всей видимости, младшего отпрыска семейства Бродвик.       Внезапно Бейн осознал, что чересчур долго пялится на семейное фото, и смутился. Он поскорее перевел глаза на то, где Хэлли был с индусом-красавцем, и услышал сзади шаги.       — Это Джей, мой парень, — спокойно оповестил Бродвик. — Присаживайся, Магнус, ты о чем-то хотел поговорить, — рыжий сделал приглашающий жест в сторону белоснежного дивана, возле которого стоял стеклянный чайный столик, с дымящимися кружками на нем.       — А, да, — Магнус поспешно кивнул и прошел в предложенном направлении, кинув неуверенный взгляд на Хэлли. Азиат не знал, как теперь к ней или ему обращаться, но, судя по внешнему виду, можно было использовать местоимение «он». — Хэлли, у меня своего рода возникла… проблема. Ну, или вопрос, если можно так сказать, — Бейн нервно потеребил кафф, раздумывая лишний раз, стоит ли делиться личным. Но фотографии Хэлли, с его парнем, несколько подбодрили, и Магнус решил, что пришел не зря: — Дело в том… Кхм… Дело в том, что недавно произошло кое-что в моей личной жизни, и это весьма… выбило меня из колеи.       — Это случайно не касается того двухметрового друга, который сходит по тебе с ума? — Бродвик проницательно взглянул в лицо своего взволнованного гостя.       Магнус медленно кивнул, посмотрев на Хэлли. Он не стал ничего отрицать, понимая, что если хочет получить совет, то нужно быть предельно честным.       — Я… Мне кажется, я начинаю что-то испытывать к нему, — пояснил Бейн, сжав ладони между коленок. — И вчера… Господи, Хэлли, не знаю, как такое могло произойти, но мы… Я сказал, что хочу поцеловать его, и мы это сделали, — Магнус с отчаянием взглянул на рыжего.       Бродвик вздернул бровь, но поспешил уточнить:       — Ты жалеешь о своем порыве? Было…неприятно?       — В том-то и дело, что я обо всем забыл, целуя его! — простонал Магнус, закрывая на секунду глаза. — Синтия ведь единственная, с кем я делал это прежде, но поцелуи Александра не идут ни в какое сравнение, они…лучше, — слова так и сыпались из Магнуса, и тот совсем не задумывался, что говорит, изливая душу. — Вот только… Я не знаю, что чувствую к нему. Он мне нравится, но я не понимаю, то ли это, самое что ни на есть, чувство влюбленности, то ли обычная симпатия к нему, как к человеку, ведь… Он очень хорошо ко мне относится. И я не понимаю, вдруг я просто-напросто благодарен ему.       На сей раз брови Хэлла поползли вверх. Бродвик несколько секунд молчал, затем изрек:       — К тебе и Рафаэль относится очень хорошо: внимательно, заботливо. Ты живешь с ним и видишь едва ли не каждый день, он готовит для тебя… Для вас, — поправился парень и продолжил: — У тебя возникало желание поцеловать его, в благодарность?       — Боже, упаси! — округлил глаза Магнус, на секунду представив себя целующимся с Рафаэлем.       — И ты все еще думаешь, что твой поцелуй Александру — это простая признательность за хорошее отношение? — скептически протянул Хэлли. — Милый, если бы ты не хотел, то ничего такого не совершил бы… Поверь. И сделай выводы, — он мягко улыбнулся.       Бейн вздохнул. Все еще не верилось, что ему мог понравиться парень. Вероятно, Магнус подсознательно понимал, что это действительно произошло, но ему нужен был разговор с Хэлли, имеющим опыт в однополой любви, чтобы подтвердить свои догадки касательно Лайтвуда. Он не соврал, когда сказал, что поцелуй с Алеком был лучшим в его жизни, и, чувствуя его дыхание на щеке, Магнус ловил себя на мысли еще тогда, стоя в библиотеке, что снова хочет его поцеловать. Каким-то чудесным образом Лайтвуду удалось достучаться своей любовью до его сердца.       — Ты прав, — пробормотал Магнус. — Я не могу отрицать очевидного и закрывать глаза на происшедшее. Александр стал дорог мне.       — Что ты намерен делать со всем этим? — посерьезнел Бродвик. — Ведь ты поцеловал по уши влюбленного в тебя парня, а это дает ему очень большую надежду, мой дорогой!       — Я не знаю, — признался Магнус, потянувшись к кружке с чаем, — Сложно сказать, как поступить в такой ситуации. После нашего поцелуя мы быстро разошлись и больше в тот день, то есть, вчера, не общались. Я теряюсь, как теперь себя с ним вести. Смогу ли посмотреть ему в глаза или наоборот, когда увижу, то мои тревоги и сомнения исчезнут? — азиат пожал плечами.       — Чем гадать, просто возьми, посмотри и осознай, — неожиданно жестко ответил рыжий. — И не тяни резину, Магнус, смею тебя об этом попросить. Это очень больно, когда долго ничего не говорят, после подобных поступков, а потом — лишь потом, — еще и объявляют, что все было ошибкой. Лучше сразу обрубить, если не готов к таким отношениям.       Утонченное и аристократичное лицо Бродвика значительно посуровело, в момент отповеди. Длинные, круто загнутые вверх ресницы наполовину прикрыли стальной блеск в глазах, губы сжались в полоску, а холеные руки рыжеволосый парень стиснул до побелевших костяшек.       Магнусу не стоило особого труда догадаться, что Хэлли знает по себе, о чем говорит.       — У тебя был подобный случай? — напрямую поинтересовался Магнус, понимая, что не стоит юлить и расшаркиваться в ситуации, когда речь идет о чувствах.       — Был, — криво усмехнулся Бродвик. — Я влюбился без памяти в пятнадцать лет. Он оказался старше меня на два года и не имел опыта с парнями. До меня не имел, — по лицу Хэлла прошла судорога. — Мы обнимались, целовались и занимались сексом в течение выходного дня. А потом он начал меня избегать. В конце концов, я извелся так, что не мог нормально спать и есть, и едва не натворил глупостей… — он судорожно вздохнул. — Спустя месяц, экс-любовник, наконец, ответил мне на мои бесконечные СМС, написав, что все произошедшее было ошибкой и он не готов к таким отношениям, — рыжий откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. — Через год я начал встречаться с Джеем и бесконечно рад этому. Но все было бы проще, узнай я сразу! Да, отказ больно и глубоко ранит, но ожидание и неизвестность — это еще хуже.       Воцарилась тишина. Бродвик вновь открыл глаза и смотрел на Магнуса пристально, так, что становилось не по себе.       Но уже через мгновение, рыжеволосый парень тряхнул своей шевелюрой, разметав по плечам крупные локоны, выбившиеся из прически, и слабо улыбнулся.       — Не делай ему больно, Магс… — слабым голосом проговорил он. — Не тяни, если не можешь встречаться с человеком, будь честным с ним и с собой.       — Мне жаль, — выдавил Магнус, опустив взгляд. — Я понял тебя… Увижусь с Александром и дам ему точный ответ. Обещаю.

***

      После разговора с Хэлли, Магнус, еще раз все обдумав, пришел к выводу, что ему все равно, рано или поздно, нужно будет поговорить с Алеком о случившемся поцелуе. Более того, о поцелуе, инициатором которого стал сам Магнус.       Парень явственно помнил, как нежно его губ касались чужие, как их дыхание смешивалось, а руки Лайтвуда, дотрагивающиеся до шеи, зарываясь в волосы, дрожали. Пытаться справиться с собственными чувствами Магнус не мог, да и не хотел, раз за разом прокручивая в голове такой важный и интимный момент близости.       Бейн вернулся в колледж к последующим парам, трепетно выжидая, когда наступит вечер, чтобы можно было поговорить с Александром лицом к лицу, а не по сообщениям.       Он отправил Алеку лишь одно СМС:       «Нам надо поговорить после пар. Я освобожусь к шести».       Все часы, до положенного времени, Бейн отсидел, жутко переживая, но когда прозвенел звонок с последней пары, он, быстро собрав вещи, ринулся на выход из колледжа, зная, что Алек будет его ждать на широкой лестнице центрального входа.       Глаза Лайтвуда беспокойно бегали, обшаривая лицо Магнуса, страшась найти на нем подтверждение своим худшим опасениям. Свои большие руки брюнет то прятал в карманы, то сцеплял между собой, дважды его рюкзак сползал с плеч, едва не падая на пол; темные вихры торчали во все стороны, явно взлохмаченные в период нервного ожидания.       — Привет, — жалобно поздоровался он, изломив брови домиком, не сумев справиться со своим состоянием.       Бейн тормознул так резко, что чуть не упал, поскользнувшись на льду. Ему пришлось ухватиться за Алека, проехавшись на луже целый метр. Благо, что успел спуститься по лестнице, не навернувшись.       — Ох, здравствуй, Александр, — Бейн поднял взгляд на парня, мягко улыбнувшись.       Видя нервозность брюнета, азиат невольно укорил себя за отосланную СМС, с расплывчатым смыслом. Содержание сообщения можно было понять двойственно: то ли Магнус жалел о произошедшем, то ли наоборот решил серьезно подойти к их отношениям.       Завидев улыбку, Лайтвуд несколько приободрился и машинально приобнял Магнуса за талию, удерживая от любой другой попытки упасть.       К подмороженному участку территории уже спешил уборщик, дабы устранить неприятность. Судя по недовольному лицу мужчины, Бейн был отнюдь не первым поскользнувшимся, и этому мужчине сделали выговор в руководстве, ибо травмирование студентов не входили в перечень услуг Бруклинского колледжа.       — Куда пойдем? — поинтересовался Алек.       — Туда, где мало народа, — Магнус принял устойчивое положение и, отодвинувшись от Алека, перехватил его ладонь, сплетая пальцы.       Из дверей колледжа уже потянулись студенты, задорно болтая и смеясь.       Уже практически полностью успокоившийся, Лайтвуд кивнул и уверенно повел азиата в сторону одного из зданий кампуса, где была самая большая комната отдыха. В ней всегда толпились и шумели, но именно сейчас она оказалась заполнена лишь на треть, ибо, голодные после учебного дня, студенты спешили в столовую и ближайшие кафе, а вовсе не туда, где еды нет.       Лавируя между диванами, креслами и компьютерными стойками, Алек сосредоточенно высматривал местечко поуютней. Пришлось забиться в самый угол, чтобы скрыться с глаз прочих присутствующих, и этому очень способствовали строенные здоровенные кадки с раскидистым гибискусом, за которыми стояли два угловых диванчика и стол. С одного как раз поднялась темнокожая девушка, уткнувшаяся в телефон и на ходу поправляющая пестрый палантин, прочие места пока пустовали.       Бросив свой рюкзак на то место, где только что сидела девушка, Алек потянул за собой Магнуса, усаживая рядом и помогая выпутаться из сумки и шарфа. Парень улыбался, лишь на дне зрачков все еще тлел тревожный огонек.       Бейн взглянул на Александра и вновь упрекнул себя мысленно за то, что заставил беспокоиться этого доброго парня.       Сердце Магнуса затрепетало пойманной птицей еще в тот самый момент, когда он увидел ждущего его Лайтвуда, сейчас же оно готово было выпрыгнуть из груди. И улыбка… Настолько блаженная, радостная и счастливая, что выдавала Бейна с головой.       Алек упорно не желал отпускать пальцы Магнуса, но у азиата были несколько иные планы на этот счет. Мягко вытянув руку и, заметив, как Алек тут же вскинул на него испуганный взгляд, Магнус поспешил успокоить его:       — Прежде чем я начну говорить, позволь мне сделать еще кое-что…       И Магнус, обхватив ладонями лицо Александра, поцеловал его.       Брюнет тут же потянулся к нему, словно намагниченный, нежно отвечая, увлекая, перехватывая инициативу и возвращая обратно. Большие теплые руки легли на талию Бейна, удерживая того, словно фарфоровую статуэтку.       Магнус тихо простонал, сначала не поняв даже, что столь странный звук издал он сам. В его голове вновь образовалась пустота, а губы, движимые общим напором, сами приоткрывались, почти моля Алека о большем.       Ладони легли на крепкие плечи, а потом скользнули выше, зарываясь во взъерошенные пряди волос. И сколько они оба так провели, не знал ни один.       С величайшим трудом, словно в тумане, Магнус оторвался от этого упоительного занятия. Всего лишь, чтобы взглянуть в порозовевшее лицо Алека, улыбаясь ему, замечая, как у того припухли губы, а глаза потемнели, выдавая легкое возбуждение.       В последний раз, нежно чмокнув Лайтвуда в приоткрытые губы, Магнус окончательно отстранился, но руки Александра не позволили отсесть дальше.       — Так, о чем я?.. — хрипло спросил Бейн. — А, да… Тот поцелуй в библиотеке. Мы так и не поговорили о нем. Александр, он не был ошибкой, если ты вообразил, будто я так считаю. Я хотел сказать… То есть… Ох, не думал, что говорить о своей симпатии так тяжело! — отчаялся Бейн, прикрыв глаза, затем выпалив на одном дыхании: — В общем, ты мне тоже нравишься!..       Долгая пятисекундная пауза показалась вечностью.       Затем Алек с шумом втянул в легкие воздух и тихо, счастливо засмеялся. Глаза заблестели подозрительно влажно, а сильные руки привлекли к себе, обняв крепко, стискивая почти до боли. Часто дыша, между всхлипами, Лайтвуд шептал, словно в горячечном бреду:       — Я люблю тебя… Так сильно… Магс… Я счастлив, счастлив…       — Хэээй, — Бейн фыркал куда-то в плечо этому безумно милому мишке, краснея от собственного признания. — Перестань, а то, если расплачешься, затопишь все здание, — но Магнус не мог отрицать, что ему польстила реакция Лайтвуда.       — Не буду плакать, — бубнил в ответ Алек, прижимаясь щекой к волосам Бейна. — Буду улыбаться тебе, и носить на руках.       — Я не принцесса, — усмехнулся Магнус, выпутываясь из объятий, чтобы взглянуть Алеку в лицо. — Пойдем на свидание! Мы просто обязаны завершить этот вечер походом куда-нибудь.       — Но ты все время «пытаешься» упасть, — абсолютно довольный, возразил Лайтвуд. — Настоящее свидание? — с детским восторгом. — Пойдем! А куда?       Магнус цыкнул на замечание Алека, по поводу своей неловкости, но возмущаться не стал, обдумывая, куда можно сходить.       — Пошли в кино, — через минуту молчания ответил Бейн, прошептав: — Я хочу… Ну… Целовать тебя на задних рядах зала, раздражая всех тех, кто ворчит, что ужасно некрасиво целоваться в кино…       — Оу, — брюнет радостно заулыбался. — Это будет очень романтично. Я «за»! — он вновь облапал порозовевшего азиата.

***

      Остаток вечера прошел в мареве сладости и нежности, затопившем обоих по самые макушки.       Они выбрали совершенно банальный фильм, в ближайшем кинотеатре, чтобы не отвлекаться на просмотр, и купили билеты на последние ряды. Конечно, оба были не единственной парочкой, пришедшей сюда приятно провести время, но находящиеся поодаль, другие пары, были слишком заняты собой, чтобы обращать внимание на прочих посетителей.       Сплетенные пальцы, слитые воедино губы, жаркое дыхание и горящие взгляды, едва уловимые в полумраке кинозала — так они провели время до конца сеанса. Алек блаженствовал, не смея полностью верить собственному счастью; Магнус то и дело заливался краской, но все больше раскрепощался в уютных руках своего (он уже был уверен в этом) парня.       Финальные аккорды музыкального трека, легкие и мелодичные, достойно завершили это единение душ и сердец, подарив покой и умиротворение.       Естественно, Лайтвуд пожелал проводить любимого до дома, и они вновь долго целовались в сумраке улицы, подальше от фонарного освещения подъезда. Небольшой морозец ничуть не мешал им — обоим было слишком хорошо и тепло, от всего происходящего.       До самого отхода ко сну они перекидывались множественными сообщениями, милыми по содержанию, наполненными любовью и лаской.