Потерянные Жизни

За время болезни Тейлор между этими двумя произошли кардинальные изменения. Понимая, что подруга серьёзно ослабла, Эми расстраивалась до такой степени, что сама едва не слегла в постель. Эти несколько недель прошли в большом напряжении для всех, так что истощение сил не являлось такой уж неожиданностью. Но Мэрилин не позволял ей раскиснуть. Он фактически доказывал невозможность смерти в их доме, точно как и зарождения жизни. - Ну не могли же нас сюда запихнуть, чтобы потом тупо убить! – в конце концов чуть не срывался он. Девушка в ответ смеялась над его взбудораженностью и убеждалась, что он прав. Как, впрочем, почти всегда. Так как Джаред всё время проводил с белокурой девушкой, а Эми не желала нарушать своим присутствием их единение, она была вынуждена искать другое пристанище. По правде, Лето как-то раз предложил сестре вернуться в законную спальню взамен на его уход, но она не согласилась, сославшись на какую-то ложь, первой пришедшей в голову. Ей было совсем не напряжно проводить ночи в золотистой постели. Когда она тихонько призналась Мэнсону, что на какое-то время они будут спать в одной спальне, он отреагировал излюбленной полуулыбкой, в которой читалось и удовольствие, и торжество. Но за эти несколько дней между ними ничего не было, кроме ненавязчивых объятий и максимум – коротких, нетребовательных поцелуев. Мэрилин винил в этом себя, вернее – свой недавний поступок. Девушка явно испугалась, когда он бросил ее на постель и без предупреждения перешёл к решительным действиям. «Идиот», думал мужчина просто. «Несдержанный ублюдок. Вечно торопишь события…» Эми могла бы избавить его от самотерзаний, если бы только сказала правду: она не испытывала к нему ничего плохого за тот случай на его постели. Помимо окончательно оформившегося желания. Именно это и стало причиной ее охлаждения. Каждую ночь девушка гнала от себя тайные мысли, которые не раз дарили ей океан удовольствия и вызывали неконтролируемый позыв отринуть в сторону все прежние страхи и сомнения. Частенько их предсонные разговоры продолжались едва не до рассвета, и она могла малодушно уснуть прямо во время процесса. Лили тесней прижималась к хозяйке, и Мэрилин достойно покидал их обеих. Правда, после разваливания на собственных покрывалах сон еще долго не шел, что вполне естественно. И это было чуть ли не самое интимное из того, что они имели. Однако, изредка Мэнсон, подчиняясь мужской породе, всё же создавал меж ними не совсем деликатную атмосферу и пускал в ход свое незаурядное обаяние. Когда его руки касались ее, по девичьему телу словно пробегала волна электрического тока, а ноги безвольно подгибались. Она не могла противиться естественным законам, но порой близость мужчины еще смущала, и Эми, ощущая отголосок его желания, каждый раз непритязательно выкручивалась. «Это ведь не совсем хорошо», твердила она голосом здравого смысла, но изменить что-либо уже не могла. Замечая ее попытки удержать дистанцию, мужчина был готов выть от бессилия. Когда в последний раз женщина доставалась ему такой ценой?! Как ей удалось повернуть его взгляд на секс в противоположном направлении? Мэнсон размышлял об этом ночью, неотрывно глядя в потолок и почти осязая присутствие девушки на вверенной ему территории. Если отбросить лишний пафос, то можно с лёгкостью сказать, что Мэрилин за долгие годы в лучах славы потерял изначальные представления о сексуальной близости. Когда девушки и женщины сами предлагают себя, а мужчине ничего и делать не нужно для их завоевания, это всегда выливается в нечто, противоречащее задумке природы. И поэтому Мэнсон, испытывая холодность девушки, впадал в искреннее недоумение. Но если сказать, что он имел в целях лишь очередное покорение некой незримой крепости, это не будет правдой. *** С выздоровлением Тей сама атмосфера дома изменилась. Внезапное исцеление повергло всех в шок, когда к полудню пара спустилась на первый этаж. Джаред надёжно поддерживал заметно исхудавшую девушку, а она льнула к нему, как котёнок, хотя и выглядела абсолютно здоровой. Больше всего поражался Мэнсон: он просто стоял и молча разглядывал недосестру никак не менее полминуты, а затем пожал плечами и хотел было уйти, но родившаяся радость не пустила, и мужчина крепко обнял её, окончательно повергнув в шок всех и себя в том числе. После этого девушки нежно и долго о чём-то разговаривали в сторонке от мужчин, чем вызывали их нешуточное раздражение. Мэрилин пытался уловить хоть слово, испытывая неприятное чувство от того, что разговор может быть вызван его персоной, и Лето думал приблизительно то же самое, но еще и успевал забавляться озабоченностью Мэнсона. К вечеру всё вернулось на круги своя. Тёплый, нагретый ярким солнцем воздух мягко обволакивал природу, а потемневшее небо провозглашало короткое царствование сумерек. Ни один из жителей дома не покинул обитель, так что каждый был на своём месте. Джаред от нечего делать решил поупражняться в игре на ударных в память о брате. Кстати, он с детства весьма неплохо разбирался в этом хитром деле, и наблюдавшая за ним Тей восхищенно отмечала каждое движение и каждый взмах руки над тугим инструментом, а вскоре и уселась рядышком, стиснув в изящных ладонях заветную Артемиду. Внутри нее царило непередаваемое спокойствие и умиротворение, что почти нереально после пережитых событий. Еще утром она шутливо сказала, что никогда раньше ПМС не был таким зверским, но Лето не поверил наигранным словам – девушка и сама пока не пришла в себя, а уже пытается скрыть необъяснимое. Как самоотверженно, но проницаемо. Он то и дело косился на нее, готовый в случае возникновения неблагоприятных симптомов сделать всё возможное, но это не потребовалось: Тей словно и не переносила болезнь. Оно и настораживало мужчину. Пока на третьем этаже царила музыкальная гармония, Эми была готова хоть на стену лезть от бешенства. Мэнсон так и не дал прочесть доведённую до совершенства композицию, и как бы изящно она ни просила, оставался глух к ее требованиям. Обычно всё заканчивалось тем, что девушка оскорбленно покидала мужчину, а он оставался наедине со странным торжеством в сердце. И сейчас всё закончилось тем же. К моменту первого наступления ночи все, не сговариваясь, собрались на первом этаже. После сытного ужина так и влекло завалиться спать, но неожиданно Джаред предложил одну затею. Дремотной расслабленности как не бывало: троица прониклась этой идеей и начала подготовку. Обсудительный стол сдвинули к стене, освобождая пространство, принесли всё необходимое и теперь, сидя на полу, предвкушали совсем не детский азарт. Мужчины коварно переглядывались и косились на почуявших неладное девушек. Ход игры одновременно простроился в изощрённых умах, и теперь дамам оставалось только гадать, к чему готовиться и чего ожидать. Они расселись так, как всегда сидели на обсуждениях: Эми – спиной к разожжённому камину, Джаред по правую руку от нее хитро тасовал в ловких ладонях карты, Мэнсон далее по кругу всеми силами пытался скрыть ухмылку предвкушения, а Тей слева от Эми перескакивала глазами с одного на другого. Она склонила голову, подозвала подругу и тихо шепнула ей: - Ставлю последние бутылки дома на то, что эти два дебила сейчас скажут какую-нибудь тупость. Эми хихикнула, но тут же вернула серьёзное выражение лица. Гостиную наполняла приятная музыка, свет был выключен, и только камин с парой свеч дарил им видимость. Да еще и Момсен успела окурить пространство какими-то благовониями, так что все находились в лёгком кумаре. - Дамы, - важно начал Джаред, периодически поглядывая на потолок и будто читая оттуда какие-то знаки. Но речь продолжить не удалось, потому что резкая боль в колене вынудила его поперхнуться словами – Мэнсон максимально ненавязчиво напоминал о себе. – Ах да, совсем забыл. Дамы и господ… Как это слово говорится?.. - Мягкий знак забыл, - любезно подсказал Мэрилин. – Ну или Царь. Просто Царь. Тут уже он получил правый пинок. Острая шпилька опасно прошлась по кожаной ткани брюк, и мужчина едва не зарычал от ярости: - НИКОГДА! НЕ! ТРОГАЙ! МОИ ЛЮБИМЫЕ ШТАНЫ!!! У тебя есть, чем платить?.. Может, бутылочка абсента завалялась?.. Блондинка миленько улыбнулась. - Иди-ка ты куда подальше. Эми вроде так негромко кашлянула, но недородственники вмиг умолкли. - Вы вроде хотели нам что-то предложить? – спросила она, поглядывая на колоду в руках Джареда. - Ага. – Лето остановил тасование и взглядом мафиози оглядел коллег. – Давайте поиграем в… - В карты? – преувеличенно радостно воскликнула Тей. – А то мы не поняли. Сидим тут с колодой, гадаем… - …на раздевание, - закончил Марсианин. Несколько секунд в комнате слышался только треск поленьев. Девушки оторопели, Джаред даже не скрывал злорадства на лице, а Мэнсон старался поймать взгляд брюнетки напротив. - А я говорил, - важно заявил он, оставив свои попытки. – Всё, как предсказывал дядя Уорнер. Они дадут заднюю, как всякие там… - На что играем? – вежливо поинтересовалась Момсен от лица женской половины. – Я имею ввиду, помимо тупого лицезрения, на выше которого у кое-кого мозгов не хватает. - На бутылки. – Джаред казался абсолютно серьёзным. – У нас там еще осталось некое количество, так что пустим его в расход. Азарт распространился по венам, но Мэнсон сомневался до последнего: что, если Эми откажется участвовать в не самой высокоинтеллектуальной затее? Эта мысль не давала ему покоя. Какой смысл тогда играть? Хотя бутылки… - Какие правила? – спросила Эми у ведущего с таким озорным блеском в глазах, что все сомнения враз улетучились. Она согласна. Об остальном можно и не думать. - Итак, - Джаред эффектно согнул колоду, а затем разогнул, создав характерный звук шебуршения картона. – Правила таковы: две команды (вы сами уже догадались, какие) состязаются в ловкости, сноровке и хитрости ума. Команде-победительнице достанется полное унижение соперников и два типа вина в придачу. Чтобы всё было честно, конов будет три. Всё обменялись понимающими улыбками. Приз казался слишком заманчивым, чтобы уступать. *** - ДА КАК ТАК-ТО, А?! – заорал Мэнсон, глядя на невесть откуда выскочившего Джокера. – Вечно забываю об этой его грёбанной, размалёванной роже! - Штанишки снимай, - промурлыкала Тейлор, обменявшись с Эми торжествующим рукопожатием. – Давай-давай. Джаред уже снял рубашку и теперь ловил на себе восхищенные, хоть и прекрасно завуалированные взгляды от женской половины. По началу всё шло хорошо: им удалось выиграть первый кон и заставить девушек избавиться от элементов одежды: Тей будто заранее подготовилась, поэтому сидела в тоненькой футболке, а роскошного вида тёмно-зелёная кофта лежала подле ее ног. А вот Эми повезло меньше. Когда Лето театрально крутанул в руке спасительным козырём, он крутанул еще и внутренности сестры ненароком. Перед ней встал выбор: обнажить ноги, сняв юбку, или освободиться от простого чёрного топа. Затаившийся в предвкушении Мэнсон едва не выдал своё вожделение, когда девушка воздела к потолку руки и легко стянула с себя верхнюю часть одеяния, тем самым позволив ему наслаждаться видом подтянутого животика и соблазнительных контуров грудей, которых скрывал грёбанный лифчик. Поймав этот голодный взгляд, Эми сделала то, чему сама не сразу поверила: она подмигнула ему. - Снимай, говорю! – вопила Момсен. – А не то я сниму! – блондинка действительно потянулась к упирающемуся мужчине, но получила от него нешуточную угрозу полного обнажения, включая и трусы, и с отвращением отпрянула. – Только попробуй. Я не хочу ослепнуть во второй раз. - Это когда ж ты слепла? – рассмеялась Эми. Тей деланно задумалась, прижав указательный палец к подбородку. - Да я просто так сказала. Для пущего эффекта. - Ты раздеваться будешь? – не выдержал Джаред. От скуки он начал прочёсывать пальцами волосы, задумчиво поглядывая по сторонам, так что когда Тейлор глянула на него, она явно пропустила несколько вдохов. - Ну ладно. – проворчал Мэнсон и поднялся с места. – Подавитесь, черти. Он расстегнул ремень и одним, отработанным движением избавился от брюк и злобно швырнул их в дальний угол. Лето уставился на его ноги, критически сощурившись. - Ну… - в голосе появилась всегда выбешивающая медлительность. – Что я могу тут сказать? Тебе надо было родиться женщиной, чувак. Момсен прыснула, стараясь замаскировать это под кашель, но получилось не очень убедительно. Мэрилин обиженно выпятил нижнюю губу и громко шмыгнул носом. Эми хранила молчание. - Женщиной? – на грани рыданий выдавил Мэнсон, пока садился обратно. – Это как понимать? - Не принимай близко к сердцу, - похлопал его по плечу Джаред. – Просто родство, наверно, сказывается. Принявшая эти слова на свой счёт Тейлор вся расцвела и послала мужчинам воздушный поцелуй, а Эми тем временем сидела, не шелохнувшись. Только что произошедший, случайный стриптиз лишил ее дара речи. Давно им не было так хорошо вместе. Камин сзади приятно грел, в воздухе витали ароматы не совсем легальных благовоний, и всё вокруг просто насыщалось естественностью и непринужденностью. - Третий кон, - хитро напомнила брюнетка и отдала ведущему уже собранные карты. – Решающий. - За нас-то не переживай, - достаточно громко заметила Момсен. – Их победа в первой партии – малюсенький сбой в природе, теперь всё идёт, как надо. - Посмотрим, - невозмутимо улыбаясь, сказал Лето и начал раскидывать в стороны от себя по шесть карт. – Я уже чувствую вкус вина во рту… Он такой сладкий, тягучий… - Эй ты, - прервал Мэнсон. – Сначала выиграем, потом уж будем праздновать. Хотя я тоже ни капли не сомневаюсь в нашем успехе. - Посмотрим, - кивнул Джаред. - Посмотрим, - отозвалась Эми. Последняя игра выдалась самой напряжённой, ибо приз уже мерцал в воображении каждого. Восхитительные, недопитые бутылки с готовностью стояли позади Лето, и в отблесках пламени камина завлекающе подмигивали. В отличие от предыдущих конов этот шёл с равным успехом у двух команд. Нельзя было точно определить, кто же выйдет победителем и сорвёт куш. Вплоть до того момента, когда колода окончательно иссякла. Вот тогда пошла битва не на жизнь, а насмерть. Вернее, на бутылки. Участники медлили с ходами, подолгу перешёптывались и сосредоточенно хмурились в полутьме гостиной. - Нет! – упрямо тряхнула распущенными волосами Эми. – Пойдём лучше вот этой, так безопаснее. Момсен, скрепя сердце, согласилась, но когда выявились последствия, едва не расцеловала напарницу. Однако радость быстро закончилась, потому что с противоположной стороны зрел ответный ход. Мужчины низко склонились над своими картами и какое-то время молча смотрели, как ехидно щерится придурковатый валет червы. - Давай его скинем, - не выдержал Мэрилин. – Бесит со своими гейскими шуточками. - У вас всё взаимно, - задумчиво протянул Джаред в ответ. – Но это не выход. - Да почему? – воскликнул Мэрилин, украдкой поглядывая на притаившихся девушек. – Если мы дадим этого мудака, они его отобьют и… - как жаль, что гениальный план еще не созрел в голове. – И мы их побьём, точно тебе говорю. Лето кусал губы, пытаясь прикинуть, какие карты уже вышли из игры, но в пылу страсти он как-то позабыл следить за ушедшими, как забыл об этом и Мэнсон. Противницы склонились к друг другу и начали что-то возбуждённо обсуждать. Хитринки в девичьих глазах казались слишком подозрительными, чтобы поступать так легкомысленно. Мэрилин долго упирался, но всё же с колоссальным недовольством наблюдал, как напарник пока оставляет грёбанного вальта, жертвуя другой картой. Кажется, уже тогда он начал догадываться, что бутылок им не видать. Девушки отразили атаку красным Джокером и сунули им взамен червовую, козырную даму, а так как глумившийся валет был самой старшей картой в мужской колоде, безысходность проскользнула по лицам побежденных. Они тупо пялились на очаровательную улыбку, красиво очерченную яркими красками. - Лето, - невинным тоном сказал Мэнсон, глядя куда-то в сторону. – Ты мудак ссаный. *** Одержавшие победу вальяжно развалились каждая в своём кресле. Тей закинула длинные ноги на подлокотник, и раскачивающаяся шпилька переливалась в такт движениям обнажённой голени. Эми откинулась на спинку, крутя на пальце тёмную прядь. - Представляешь, сколько бы нам отвалили папарацци за снимки? – лениво протянула Момсен, даже не удостаивая взглядом взбешённых мужчин. – Только представь заголовки… - она мечтательно зажмурилась. – «Голые Джаред Лето и Мэрилин Мэнсон «повеселились» на неизвестной квартире…». Жаль, фотоаппарата нет, я бы сохранила на память… Эми согласно кивнула, поглядывая из-под полуопущенных ресниц на проигравших. Конечно, они не были совершенно без одежды, но трусы сложно назвать одеждой. Мэнсон был готов придушить всех и себя в первую очередь, но сдерживался благодаря остаткам гордости. Джаред же, привыкший к откровенным фотосессиям, даже получал от происходящего удовольствие и сексуально дефилировал, на что попивающие приз королевы отзывались радостными визгами и аплодисментами. - Когда там уже час кончится?! – взвыл Мэрилин с ноткой отчаяния. – Я достаточно натерпелся унижения! - Еще полчаса, - негромко напомнила Эми, старательно отводя от него взгляд, как, впрочем, и он. Почему-то ей было немного легче смотреть на полуголого Джареда. В конце концов, этот час завершился, и Мэнсон со стоном облегчения поспешно оделся, проклиная всех, кто придумал червовую масть и тех, кто додумался включить вальтов в карточную игру. Лето тоже потянулся было к своей рубашке, но, подумав, махнул рукой. Со словами «мне и так хорошо» он остался в полуголом состоянии, на что подвыпившая Тей отреагировала не совсем приличным блеском в глазах. Отметка девушки не превышала «тройки», а «тройка», как известно – граница между расслабленностью и развязностью, поэтому почти наступившая ночь грозилась отсутствием для них сна. Теперь вино окончательно исчезло из дома, что, по сути, прискорбно, но плодотворно. Одевшийся и успокоившийся Мэнсон заметил, что Эми явно обогнала подругу и на ее лице так и читалась цифра «семь». - Срам прикрой! – завопила Момсен, вдруг вспомнив о приличиях. – Хоть сестры бы постыдился! Но это было сказано чисто для поддержания эстетической атмосферы: эти двое уже давно поглядывали друг на друга так, будто бы не виделись год. Мэнсон что-то ворчал, тоже для поддержания атмосферы, когда подбирал с пола пустые бутылки и относил их в кухню, где с преувеличенно громким звуком швырнул несчастных в ведро. К его возвращению произошли кардинальные перемены. Тейлор уже не занимала любимое кресло, а с диким визгом оседлала мужчину, который в этот момент деланно просил о помощи. - Но-но! – надрывалась наездница, сидя у него на спине. – Вези меня, конь, за дальние дали! Я слыхала, там есть замечательное ложе, на котором можно отлично… поспать. Эми наблюдала за ними сквозь пальцы, хихикая до икоты, но всё равно не прекращая наслаждаться зрелищем забавного единения. - Есть, миледи! – голосом заправского коня отозвался Джаред и понёс свою бесценную ношу на второй этаж. Их веселый смех еще долго был слышен. Вплоть до того, когда они наконец-таки добрались до указанного ложа и прямо там осознали, что в эту (и в ближайшие тоже) ночь им ничего не светит, ибо женская физиология не позволяла двум влюблённым перейти к самому главному. - Они меня в могилу сведут, - тяжело выдохнул Мэнсон. – Какой кретин додумался свести этих двоих… людей? *** Он провёл ладонями по лицу, словно хотел разгладить кожу и восстановить утраченные силы. Лёгкий аромат благовоний еще порхал вокруг, но уже не так явственно. В камине уютно трещал огонь, даря вместе со свечами весьма интимное освещение, а за пределами дома царила бархатистая ночь. На мгновение мужчине показалось, что он здесь один. Эми протяжно выдохнула и откинула голову на спинку кресла, так, что роскошные локоны блестяще переливались в бликах пламени. Стройные ножки были закинуты прямо на стол, покачиваясь в такт льющейся из музыкального центра мелодии. Когда в крови достаточное количество алкоголя, мир будто преображается. Исчезают все тревоги, страхи и сомнения, а то, на что раньше смотрелось с ужасом, кажется совершенно нормальным. И… - Эми, - мягко окликнул Мэнсон, склоняясь над синим креслом с задней стороны. – Уже поздно… Давай я отведу тебя в спальню. Несмотря на попытки вести себя достойно, факт, что девушка изрядно навеселе, был слишком волнительным, чтобы не позволить себе осторожные фантазии о том, во что это может вылиться. Но мужчина действительно не подразумевал под своими словами ничего, кроме сна. Эми вместо ответа соблазняюще потянулась, издав сладкий стон. - А что мы там будем делать? – спросила она после такого откровенного действа. Мэрилин на несколько секунд потерял дар речи. В ее голосе слышались неприкрытые нотки озорства и девичьего кокетства. Она что, заигрывает с ним?.. Внутри появилось нешуточное удовольствие от происходящего. Неужели настал тот момент, когда девушка может быть с ним совершенно свободной? Не дождавшись ответной реплики, Эми своими силами поднялась из мягкого сидения. При этом она немного не рассчитала, и ноги едва не подкосились от резкой перемены положения. К счастью, мужчина оказался рядом и успел подхватить ее, удивительно нежно сжав в объятии. Сердце тяжело стучало в груди, стоило на минуточку представить, сколько ему позволено в эту ночь. Эми медленно задрала голову, взглянув прямо в глубину тёмных глаз, и тогда грудь сдавило от навалившегося волнения. То, что когда-то произошло, теперь не имеет значения. Образ безжалостного урода, готового на самую последнюю мерзость ради собственного удовольствия, исчез, а она больше не желает сдерживать рвущиеся наружу чувства. Может, действительно пора забыть о прошлом?.. Взволнованно дыша, Эми осторожно обняла мужчину, скользя ладонями по крепким плечам. Мэнсон отреагировал на это ошеломленным бездействием, но быстро опомнился и прижал ее крепче. Их губы слились в страстном поцелуе, во время которого девушка легонько постанывала и ласкала мужское тело исследующими прикосновениями. Мэрилин ответил на это новой волной возбуждения: неопытность чувствовалась в том, как она поглаживала его руки и плечи, как прижималась к нему, но чувственная невинность нравилась ему намного больше, чем развратная пошлость. С приглушенным рычанием он впился зубами в нежную кожу шеи, предоставив собственным рукам полную свободу. Эми тоненько взвизгнула на эту приятную грубость и блаженно закрыла глаза. Как же хорошо… Мэнсон резко схватил покорную фигурку и усадил ее прямо на стол, широко разведя девичьи ножки. Внутренний бунт нарастал, их учащённое дыхание перекрывало треск пламени в камине, а страсть обжигала не хуже яркого огня. Во второй раз за вечер девушка с готовностью возвела руки, только теперь не в качестве вынужденности, а позволяя мужчине освободить ее от простого топа. Она не испытывала ни малейшего страха или сомнения в том, что совершала. Незнающее любви тело требовало немедленного удовлетворения, сердце наливалось кровью от осознания того, что первый раз в жизни появился мужчина, которому она была готова ввериться без остатка. Мэнсон обнажил ее до чёрного лифчика и тут же припал к восхитительной округлости грудей, покусывая, целуя, сжимая…. Эми откинула голову назад и протяжно застонала, заключив теряющего контроль мужчину своими ножками в тесный плен. Его возбуждение ощущалось сквозь прочную ткань брюк, и чувство откровенной близости запустило непередаваемую пульсацию по всему телу. Мэрилин вернулся к её губам и впился в них, почти до крови прикусывая мягкую плоть. Низ живота буквально разрывало от слишком долго неудовлетворяемого желания, а в мозгу взрывались искры алчного предвкушения. Он дождался… Он сумел добиться ее взаимности… - Пойдём наверх, - шепнул мужчина, не прекращая ласкать гладкую, чувствительную зону острых коленок. – Я тебя уложу… До сознания девушки не сразу дошёл смысл приглашения. Ей было так хорошо здесь и сейчас, а менять положение, жертвуя восхитительным единением… Без лишних слов и уговоров Мэнсон подхватил ее на руки и, не переставая целовать, направился к лестнице. Чтобы не сбиться в темном коридоре, они вынужденно прекратили ласкать друг друга. К счастью, дверь в мужскую спальню оказалась спасительно близко. Мэрилин открыл ее ногой, отчего по дому разнесся характерный звук страстного нетерпения. Их встретила благословляющая тишина: Джаред и Тейлор устроились в женской спальне, так что никто не мешал насладиться любовным уединением. Эми не выдержала и вновь поцеловала мужчину, жалобно постанывая и жалуясь на длительное отсутствие ласки. Он сократил расстояние до постели в три шага, словно почувствовав ее нетерпение. Собственное желание уже немилосердно стучало в крови, так что лёгкий перерыв отразился в еще большем возбуждении. Мэнсон опустил девушку на бордовые покрывала и сразу оказался сверху. Эми позволила вжать себя в простыни, отчего где-то внизу всё полыхнуло яростным пламенем. - Я хочу тебя… - шептала она в перерывах между стонами. – Так сильно... пожалуйста… Тело сковало непривычным теплом, когда мужчина развёл ее ножки в стороны. Подол юбки соскользнул, обнажая аппетитные бёдра и трусики нежно-голубого цвета. Так хотелось, чтобы он притронулся к ней там… Но Мэнсон будто специально медлил, когда вернулся к скрытой бюстгальтером груди. Сильные руки полностью сжали упругую плоть, а горячим языком он облизнул кожу над верхним контуром ткани. Эми выгнулась на постели, срываясь на жалобный всхлип. В попытке приблизиться тесней она забросила на мужчину ноги и скрестила их на его пояснице. Но это не помогло. Там, где всё уже смочилось девичьими соками, тянущее ощущение просто сводило с ума, и как бы она ни пыталась прижаться к нему, оно не угасало, а только нарастало. Прекрасно чувствуя это, Мэрилин спустился ниже и теперь усыпал короткими поцелуями впалый животик. Девушка всхлипнула громче и впилась в чёрные волосы, перемежая их тонкими пальцами. Воздуха стало мучительно не хватать, грудь разрывало от глубоких вдохов, и даже под опущенными ресницами искрилось наслаждение. Еще никогда она не хотела мужчину, вот так, во всей естественной силе женского влечения. Впав в дикость, Мэнсон с громким треском разорвал белую ткань юбки ровно в центре, и теперь девушка осталась в трусиках и лифчике. Сам он не спешил раздеваться, чтобы случайно не спугнуть. Его опасения оказались излишними: Эми приподнялась и, будто бы обняв его, ухватилась за нижний край чёрной футболки и рванула ткань наверх, требуя лицезрения обнажённого мужчины. И тогда он безо всяких сомнений сорвал с себя мешавшийся атрибут и отшвырнул его прочь. Девушка удовлетворенно облизнулась и начала целовать шею, ключицы, грудь, подбираясь ладошками к прочному ремню на брюках. В мозгу стучала одна-единственная мысль: избавить их обоих от всяких оков, чтобы в полной мере насладиться непередаваемым чувством близости… Она не могла похвастаться ни одним оргазмом за всю жизнь, но нарастающее пламя внизу живота отдалённо подсказывало, что это даже намного сильнее, чем описывают в книгах. Эми ухватилась за блестящую в полутьме серебристую бляшку и пыталась ее расстегнуть, не справляясь с нахлынувшим волнением. Мэнсон в этот момент жадно кусал лебединую шею и блуждал руками по всему телу, тем самым возводя общее возбуждение в почти наивысшую степень. Он не мог вспомнить, когда в последний раз хотел девушку с такой убийственной силой. Он получил то, чего желал уже давно: полюбившаяся и полюбившая женщина сейчас едва не плакала, умоляя о большем, а вспотевшие пальчики скользили по упрямому ремню, не в силах расстегнуть его. Он мог сейчас же помочь ей, освободить изнывающую плоть, разорвать нежную ткань трусиков и… И внезапно его словно окатило ледяной водой. Ведь когда-то он уже имел удовольствие проникновения в ее нежное тело. В памяти воскресла сцена, как он с животным наслаждением врывался пальцами в девственное лоно, вызывая отчаянные крики мольбы и слёзы ужаса. Эми отвлеклась от брюк и сладко прикусила его нижнюю губу, хоть как-то пытаясь обуздать разбушевавшееся желание. Но мужчина отозвался на ласку далеко не с прежней силой. - Ты точно хочешь этого? – тихо спросил он, заглядывая в любимые глаза, подёрнутые слезами. Ответом ему послужил чувственный полустон, перетёкший в жалобное поскуливание: девушка определённо жаждала его, вот только… чёрт. За такую раскованность и откровенность отвечало не ее собственное желание, а подтолкнувшее к этому вино. Она бы ни за что не позволила ему то, что позволила сейчас под действием алкоголя. Эта неверная мысль временно охладила мужской пыл. Мэнсон еще раз посмотрел на почти детское лицо лежавшей под ним девушки, и сердце болезненно сдавило от принятого решения. Он не хотел, чтобы Эми отдалась ему, хоть и по добровольному согласию, но ведомая вином, а на следующее утро, застав своего растлителя, возненавидела его даже сильнее, чем когда он хотел насильно овладеть ей. Картина, где девушка ударяется в слёзы от осознания утраченной невинности и кричит, чтобы он никогда в жизни не смел к ней притрагиваться, с пугающей чёткостью возникла в воображении. Нет. Он не должен поддаваться пылающей страсти. Её цена слишком высока. Мэнсон прижал тонкие запястья к постели и заглянул в бирюзовые глаза, насилуя естественные желания. Эми, почувствовав возникшее торможение, притихла. Скрытое трусиками местечко по-прежнему изнывало без его умелых ласк, и девушка молила небеса, чтобы он вернулся к распаляющим поглаживаниям и унял, наконец, это адское возбуждение! Мэрилин коснулся ее губ мягким поцелуем, не таким, какие они имели до этого. Девушка тяжело, почти истерично выдохнула и подалась вперёд, но мужчина не воспользовался этим. Природа требовала, чтобы он отринул все сомнения и исполнил заветное желание, однако в глубине души разрасталось моральное удовлетворение от совершённого поступка. - Что случилось? – спросила Эми, чуть не всхлипнув. – Что не так?.. Мэнсон ласково улыбнулся и погладил пышные локоны, которые разметались по подушке в контрастном сочетании. Возможно, правда не всегда звучит приятно, иногда бывает слишком тяжело произнести её. И мужчина сказал совсем не то, что собирался: - Не пойми меня неправильно. Но, по-моему, мы выбрали немного не подходящее время. Низкие, вкрадчивые нотки словно обволакивали слух, и Эми, растворяясь в них, не сразу поняла суть сказанного. А когда поняла, рыдания сдавили горло, и оскорбленность больно стиснула грудь. Она дёрнулась под ним, впиваясь острыми ногтями в бледную кожу мужских пальцев, и слёзы полились в полную силу. - Зачем ты лжёшь мне?.. – заплакала девушка, отчего Мэнсон на несколько мгновений испытал пугающую растерянность. – Если я настолько не возбуждаю тебя, то и незачем врать!.. Эми грубо оттолкнула его и спешно прикрылась краешком одеяла. Мэрилин с непереносимой болью наблюдал, как на любимых, пухлых щёчках образуются чёрные разводы туши. - А мне казалось… - всхлипы звучали приглушённо, но от этого не менее ранимо. – Казалось, что у нас хоть раз может быть что-то взаимно… Во второй раз его постигло чувство удара поддых. - Что ты имеешь ввиду? – тихо прошипел мужчина, срываясь в другую ипостась возбуждения – в ярость. Осознав, что сказала лишнее, девушка не сдержала рыданий. Она всхлипнула громче и хотела было коснуться его, хоть попытаться извиниться за постыдную глупость, но Мэнсон резко, с непередаваемой злостью отдёрнул руку, глядя таким пугающим взглядом, что Эми инстинктивно сжалась и глубже спряталась под одеялом. Неожиданно грудную клетку сдавило от резкого рывка. Эми вновь лежала на спине, но уже не по своей воле. Мэрилин схватил ее и прижал к постели, не так, как делал это во время сладостной прелюдии, а почти как в давнюю ночь. Девушка завизжала, но мужчина грубо зажал девичий рот ладонью, лишив возможности кричать. - Не скули, - приказал он тихо, с ядовитой насмешкой. – Ты разве не об этом просила? Впоследствии Мэнсон жестоко раскаялся за совершенную агрессию, но в тот момент раздражение достигло наивысшей точки. Неужели она не понимает, чего ему стоило прерваться?! Он опасался, что в какой-то момент девичьи мольбы окончательно сведут его с ума, он наплюет на мужские принципы, и об этом после будут жалеть они оба. Потому прибег к самому жестокому способу, который бы заставил ее одуматься. Эми отчаянно дёрнула головой. Сексуальное возбуждение оставило ее, как и всякое подобие доверия к мужчине. «Он совсем не изменился», лихорадочно думала девушка, стараясь избежать сжигающего взгляда его глаз. «Он такой же, как и раньше, а я дура, поверила в какое-то раскаяние…». - Отпусти! – сбросив затыкающую ладонь, взмолилась она и начала брыкаться с удвоенной силой. – Как ты можешь?!. Мэрилин в одно мгновение разжал стальную хватку. - Теперь верю. – холодно отозвался он, позволив ей тут же отползти на дальний край постели. – Вино портит тебя. От него ты ведешь себя... – на мгновение он замялся, однако пересилил себя. – Хуже последней шлюхи. Мерзкая, отвратная ложь полоснула по сердцу ничуть не хуже лезвия. Эми прекратила плакать, словно подавившись слезами, а Мэнсон до последнего отстаивал ненавистную роль. Благими намерениями выложена дорога в Ад, как говорится. Его финальные слова врезались в мозг и с пугающей надёжностью отпечатались там. Она была готова. Она решилась, а он так безжалостно унизил ее искренний позыв, сравняв зародившиеся чувства с землёй. У нее всегда имелся минимальный процент подозрений, что мужчина просто хочет поиграться и потешить свое эго, но теперь Эми была уверена в этом на все сто. В таком случае, его игра зашла слишком далеко. Больше она не хочет быть его безвольной куклой, которой можно вертеть, как только душе угодно и совершать самые ужасные, позорные поступки. Да. Единственный раз, когда он был с ней честным и настоящим, не изображал такое искреннее раскаяние и не лгал – этот единственный раз и стал ее самым страшным кошмаром. Горькая обида бесстыдно выкрутила щипцами все внутренности. Осознание своей никчёмности как женщины, да и как личности перекрыло даже мужскую вспышку гнева. Уже ничего не имеет значения. - Теперь ты не желаешь меня видеть, я прав? – ехидно спросил Мэрилин, подавляя желание прямо сейчас оставить притворство и завершить этот бездарный спектакль. И совсем другое желание так и подмывало его завершить начатое, ведь низ живота по-прежнему сводило мучительной судорогой, но было еще третье, самое правильное желание. Оно и побудило мужчину остановиться и наговорить столько ужасных слов. - Убирайся. Она смотрела на него, как не смотрела никогда. Холодная ярость сковала всегда ласковые глаза мёртвым льдом, а в душе родилась тёмная пелена глубокой обиды. Неужели она права, и им никогда не достичь взаимности? - Убирайся. – повторил неестественно безжизненный голос. Всё, что угодно, только не вид мужчины, которому она по глупости доверилась, которому готова была ввериться, которому доверяла. Как же больно разочаровываться во второй раз. Но, несмотря ни на что, он понимал, что выбрал меньшее из двух зол. Пусть такой ценой, пусть сейчас она вновь ненавидит его и горько плачет, сжавшись под тяжёлой тканью, но это лучше, чем то, что могло произойти на следующее утро, дай он себе волю. Постель принадлежала ему, как, впрочем, и спальня в эту ночь, однако мужчина не считал нужным оставаться рядом. Он поднялся с постели, подобрал с пола свою футболку и, не произнеся ни слова, оставил девушку в пустой комнате. Эми, оказавшись наедине с собственным отчаянием, ознаменовавшимся излишне громким хлопком двери, уткнулась носом в пахнущую им подушку и разразилась нескончаемыми слезами.