Потерянные Жизни

Это ощущал каждый из них. Эти витало в воздухе, порой скручивая его до того, что лёгкие не могли усвоить спасительный кислород. С каждым новым днём что-то менялось глубоко внутри механизма природы. Это что-то перестраивалось, снося частичку своего же организма. Растительность отмирала, но не в приступе любви к осени, которая уже давно должна была разгореться. Цветы увядали, листья улетали со своих насиженных мест, делая деревья не такими роскошными, как было заведено изначально. Диких зверей стало меньше. Если раньше кому-нибудь вздумывалось отправиться в лесное путешествие, то на пути ему могло встретиться несколько десятков видов живности: лисы, белки, птицы, зайцы... Пару раз даже попадались ёжики, но те сразу, едва завидев человека, сворачивались в свой пуленепробиваемый клубок. Изменялась не только природа. Джаред не зря испытывал неясную тревогу каждый раз, когда открывал утром глаза. Он чувствовал, что отпущенного им времени осталось смертельно мало. То была очень странная мысль, которой он не делился даже с Тей, но ему казалось, что некий условный Создатель, с коим никто из них не был знаком, решил забрать обратно свои дары. И началось всё с такой банальной вещи, как еда. Они привыкли, что дом одаривает их всем необходимым, но однажды он перестал это делать. Что произойдет, когда запасы пищи кончатся? Неужели мужчинам придётся возвращаться в древность и идти на охоту, как первобытные дикари? Еще полбеды — ведь и животных почти не осталось, они вымирали с каждым днём. Но, что, странно, никогда не попадались их безжизненные тушки: словно кто-то забирал тела несчастных с собой. Всё это пролетало в голове мужчины без отдыха, день за днём. Он мог только придушить нарастающее беспокойство и вести себя, как сожители привыкли его видеть, но совсем избавиться от этого чувства не мог, и оно настигало его ночью, выпотрашивая сознание и практически лишая сна. Джаред чувствовал себя лучше только тогда, когда крепче прижимал к груди девушку и утыкался носом в ее ароматные локоны. Тейлор на подсознательном уровне ощущала, что мужчина не спокоен, и его тревога передавалась ей. Они варились в ней, не имея ни малейшего представления, как от нее избавиться. Она и сама понимала, что что-то идёт не так. Отдаленный гул будто нарастал, и им приходилось терпеливо ожидать начала бури, а ожидание, как известно, в отдельных случаях способно свести с ума любого. Тем утром шкала тревожности пустила заполняющий её яд еще выше. Красное нечто добралось до отметки, когда уже нельзя не опасаться. Джаред вновь проснулся первым. Сон совсем оставил его, вынуждая просыпаться в ночи по несколько раз. Сейчас за окном доверительно светило солнце, но мужчина перестал обращать на это внимание. «Всё это картонное», думал он, оглядывая каждый окружающий его объект. «Мастер был искусен, но обман раскрылся. Игра подходит к концу, а мы так и не поняли правил». Тейлор доверительно прильнула к его груди, тоненько посапывая. Однажды паранойя дошла до такой степени, что Лето начал подозревать, будто каждый из них – также лишь живая кукла, заведенная кукловодом и исполняющая его приказы. Но стоило ему взглянуть на красивое личико своей женщины, он понял, что уж кто-кто, а она реальна до микроскопической клеточки своего тела. Эта мысль помогла ему ненадолго успокоиться. Джаред склонился над светлой макушкой и наградил шелковистые волосы долгим, любящим поцелуем. Когда-нибудь это всё закончится. Они потеряются, как потерялись их жизни в этом сказочном, кошмарном мире, но пока ненастоящее солнце продолжает светить, пока воздуха еще достаточно для поддержания существования, он ни за что не отпустит ее от себя. Это место требовало от них любви, и они исполнили свой долг, но что же, в таком случае, сделано не так, раз их до сих пор не выпустили в холодный, реальный мир? *** Если бы эта пара хоть чуточку отвлеклась от проблем своих взаимоотношений, они бы точно почувствовали усиливающийся запах гниения. Что-то умирало, однако вещество это было не органическим, а тончайшей, едва уловимой стихией. Они не могли ощутить того, что испытывали Джаред и Тейлор. То утро принесло много сюрпризов. Во-первых, девушка впервые очнулась в его постели, рядом с ним. Эми протяжно выдохнула и жалобно застонала. Сон ускользнул, оставив чувство крохотного недосыпа. Ну вот и зачем организму понадобилось будить ее сейчас, когда хотелось просто раствориться в надёжных объятиях? Не открывая глаз, девушка приподняла голову и наощупь нашла своего мужчину. Он еще спал, не потревоженный внутренним будильником, крепко прижимая ее к себе. Девушка уткнулась носом ему в грудь, прислушиваясь к спокойному, размеренному сердцебиению. Всё было хорошо, но одно очень нехорошее воспоминание мешало окончательно расслабиться. Его боль, его, возможно, клиническая смерть. Что же произошло тогда, всего несколько часов назад? Почему неясная тревога достигает такой точки, что девушка едва не начинает задыхаться в страхе за него? Ведь раньше ничего подобного не было. Мэнсон ни разу не испытывал на себе тех болезненных ощущений, которые в одночасье накрыли его с головой. Эми нежно поцеловала его грудь и приподнялась на локте. Одеяло чуть сползло в сторону, обнажая замерзающие плечики и голубые бретели сорочки. После приступа они и подумать не могли вернуться к тому, чем занимались до него. Мощнейшее возбуждение покорно улеглось и, едва придя в себя, Мэрилин почти насильно одел ее. Эми не сопротивлялась, а лишь стыдливо прятала глаза: как она могла не предугадать, что мужчина, возможно, серьезно болен и нуждается в лечении, а ей вдруг эгоистично потребовались его ласки? Так или иначе, но они уснули неудовлетворенные и счастливые от осознания того, что сейчас способны обнимать друг друга. Жестокий способ достучаться до их сердец, а что поделать. *** Когда Джаред, стараясь не потревожить хрупкий сон девушки, выскользнул из изумрудной постели и бесшумно направился в ванную, он ощущал странное спокойствие внутри себя. От прежней настороженности, возникшей сразу после пробуждения, не осталось и следа. Мужчина поприветствовал свое отражение беглым взглядом, после чего открыл кран и умылся холодной водой. Оперевшись руками о края раковины, Лето поднял голову и, наконец, уделил внимание зеркальному мужчине. Вода стекала с бледной кожи, спутавшиеся волосы несколькими прядями спадали ему на лицо, наполовину скрывая блестящие глаза. Он правой рукой отбросил их назад и внимательней вгляделся в любимый Тейлор сапфир. Может, ему казалось, но глаза заметно потускнели. Мужчина прекрасно помнил уровень синевы, который всегда задерживался на баснословной высоте, но сейчас их словно накрыла тёмная вуаль. По-прежнему красиво, но… Что-то не то. Вскоре проснулась и Тейлор. Сев на край постели и расслабленно потянувшись, девушка отбросила свои роскошные волосы назад и легко поднялась на ноги. Будто ей передалось необъяснимое мужское спокойствие. Потратив несколько минут на горячий, утренний поцелуй, они на какое-то время расстались: Джаред пока остался в спальне, а Тей направилась на кухню, желая приготовить из оставшихся продуктов что-нибудь интересненькое. Чувство невыполненного долга мучило ее до сих пор. Лето тем временем успел прийти к выводу, что совсем позабыл о бритье. Да, лёгкая щетина нравилась как ему самому, так и любящей утыкаться в неё девушке, но за последние дни эта щетина уже начала выходить за границы дозволенного. Он вернулся в ванную, но запоздало осознал, что все бритвенные принадлежности находятся не в девичьей, а в мужской уборной. Костеря себя, Джаред направился к конечной цели. Дойдя до двери в мужскую спальню, он мимолетом усмехнулся от мысли, что уже давным-давно не ночует на своей законной постели, уступив ее сестрёнке. Понятно, что еще слишком рано и, наверно, те двое не успели проснуться, поэтому нужно быть максимально тихим… Мужчина осторожно приоткрыл дверь, и проник в тёмную из-за зашторенных окон комнату. Дверь осталась незапертой, чтобы лишний раз не скрипеть, и Джаред, привыкнув к слабому освещению, огляделся. Первым делом он заметил, что его постель пустует. Покрывала с вышитыми на них золотистыми спиралями были идеально заправлены, и что-то ему подсказывало, что девушка здесь не ночевала. Тогда Лето перевёл взгляд сощуренных глаз на другую постель и уставился на нее в немом изумлении. Конечно, он понимал, что никак не сумеет помешать зародившейся связи, да он и не хотел мешать отношениям, которые вызывали лишь гордость. Однако что-то, близкое к родственной ревности, взяло верх, и мужчина быстрым шагом направился к бордовой постели. Бесцеремонно откинув в сторону одеяло, Джаред облегченно выдохнул. Эми была одета, да и Мэнсон тоже, но то, в какой близости они сейчас находились, заставило наблюдателя строго нахмуриться. И в момент, когда он уже хотел благоразумно уйти, деланно спящий мужчина перестал обнимать доверчиво прильнувшую девушку. Всё также не открывая глаз, Мэрилин продемонстрировал ему очень красноречивый жест в виде среднего пальца. *** После завтрака, проведённого в интимном составе двух человек, они решили обсудить, чем будут заниматься весь оставшийся день. Тейлор настаивала на том, чтобы продолжить прекратившиеся из-за плохих событий походы. Лето же говорил, что ее организму будет сложно справиться с нагрузкой в виде женских дел и трудным подъёмом впридачу, однако девушка состроила такие жалостливые глазки, что падкий на такие уловки мужчина очень скоро сдался. Они разбрелись каждый в свою спальню для подготовки. Джаред приказал ей не брать ничего лишнего, и Тейлор покорно кивнула, а после налетела на него, расцеловав всё лицо в приступе благодарности, и тут же убежала в девичьи покои, бросив напоследок горящий взгляд. Всё же, нескольконедельное воздержание помогло им понять, с какой огромной силой они нуждаются друг в друге. Уняв лёгкое головокружение, Джаред вернулся в мужскую спальню, где застал только Мэнсона. Он обернулся от окна и, увидев вошедшего, усмехнулся. Задетое самолюбие не позволяло оставить без внимания один забавный факт: - Что, у Тейлор красные дни, и тебе приходится подглядывать за другими дядями и тётями? Лето плотно прикрыл за собой дверь и спокойно прошёл к шкафу. Открыл широкие дверцы, сел на корточки, и только после детального обследования его недр соизволил ответить: - Все это, конечно, весело и забавно. Но ты же понимаешь, что я не должен беспокоиться. Мысленно собрав арсенал нужных вещей, Джаред приступил к их физическому сбору, а Мэрилин какое-то время просто молчал, сосредоточенно наблюдая за его точными махинациями. Еще вчера он хотел просить помощи у Марсианина, но теперь такая необходимость отпала. Всё стабилизировалось само собой, но то беспокойство, которое Джаред испытывал за девушку, заставило его чуточку сбавить обороты. - Можешь не волноваться, - сказал Мэнсон негромко. – Сейчас всё хорошо. Лето поднялся в полный рост и еще раз оглядел сожителя. Тот выглядел неестественно серьёзным. Показалось, или его действительно тревожило опасение не получить джаредовское благословение?.. А в этот момент Тейлор уже рьяно укладывала в рюкзак всё необходимое, стараясь ограничиться минимальным количеством, но женская натура заставила ее впихнуть что-то наподобие походного атласа. Эми следила за ее лихорадочными, радостными сборами, и улыбалась. Если честно, то она не могла понять, от чего, собственно, улыбается – от веселья подруги или от согревающего изнутри чувства. - Ну вот! – завопила Момсен. – Не закрывается, мать его за ногу! Брюнетка слезла с постели, и их общими усилиями замок покорился. Однако перед этим Эми вытащила штук двадцать предметов, не нужных не только в походе, но и в принципе везде. И всё же блондинка каждый раз гневно верещала, когда подруга хотела забрать у нее хлам. В конце концов, оба путника были полностью снаряжены и готовились выйти на свежий воздух. Джаред похвалил Тейлор за то, что в рюкзаке действительно находилось только самое необходимое, и девушка победно вскинула голову. Привычно взявшись за руки, они покинули дом, попрощавшись с остающимися в нём близкими. Эми выпроводила их, после чего, не переставая загадочно улыбаться, закрыла дверь и обернулась к мужчине, терпеливо дожидавшемся ее. *** Они прекрасно знали, что это произойдёт. Провожая Джареда и Тей, беспощадно съедая превосходно приготовленную ей еду, перебрасываясь незначительными фразами и занимаясь обычными делами, они ни капли не сомневались. Сразу после того, как их оставили одних, Эми хотела было убежать в девичью спальню, но Мэнсон схватил ее за руку и заставил съесть оставленный на столе завтрак. Худоба девушки ему безумно нравилась, но мужчина испытывал беспокойство, что однажды она совсем перестанет есть и стройность обратится чем-то худшим. Эми для приличия посопротивлялась и сдалась подозрительно быстро. Они позавтракали вдвоём, вслух поражаясь несидению на месте кое-каких людей, которые во всей жизни знают только одно удовольствие – слинять из дома. Мэнсон вроде бы совершенно спокойно наблюдал, как девушка ест, но внутри у него горело такое пламя, что как только она брала в руки любимую чашку, наполненную молоком, и делала из нее несколько маленьких глоточков, мужчина начинал нервно впиваться ногтями правой руки в собственную ладонь. Это зрелище возбуждало его доведенные до предела желания. Мэрилин понимал, что если новый всплеск страсти затащит их в постель, он уже не сумеет сдержаться. Только опасение, что девушка может не захотеть его близости, останавливало от сиюсекундного сброса со стола тарелок и горячего, быстрого удовлетворения прямо на нём. Его опасение, что Эми еще может быть не готовой к заключительному шагу в их любви, являлось неоправданным. Она окончательно созрела еще вчера, ночью, когда по доброй воле пришла к нему и заботливо перевязала руку. Прошедший вечер стал решающим. Ценой слёз и едва не сломанной руки они, наконец, поняли друг друга. Какой теперь смысл тянуть с неизбежным? Ближе к вечеру Эми убежала в спальню и закрылась там. Получилось даже забавно, когда она, встав у подножия лестницы, крикнула еще не ушедшему из столовой мужчине, что собирается убежать от него навсегда и никогда больше не появляться в его жизни. На долю секунды Мэнсон замер, а затем чашка с кофе с громким треском разлетелась на истекающие горячим напитком осколки. Девушка завизжала от радостного страха, потому что такое огромное расстояние от столовой до лестницы он преодолел ровно за две секунды. Она резко развернулась и бросилась бежать. Исступленная дрожь не прекращала колотить девичье тело вплоть до того момента, когда она хлопнула дверью прямо перед его носом и умудрилась закрыться. - Открой! – крикнул Мэрилин, несильно ударив по дереву левой рукой. – Сейчас же! Но Эми только продолжила радостно хохотать, отступив в центр комнаты. Конечно, он мог бы легко выбить эту чёртову дверь, но тогда своеобразные брачные игры кончились бы, не дойдя до кульминации. Поэтому Мэнсон оставил девушку в покое, правда, пригрозив скорейшей и жесточайшей расправой, как только она покинет свое убежище. Эми прохихикалась до икоты, прижимая ладошки к пухлым щёчкам. Конечно, он и пальцем ее не тронет, а если и тронет, то только если она сама напросится. А она напросится. Девушка потратила минимум час, во время которого мужчина, как заведённый, слонялся по дому и периодически подкрадывался к двери девичьей спальни, осторожно нажимая на ручку и пробуя проскользнуть внутрь. Он надеялся, что в его отсутствие Эми уже убрала грёбанную задвижку, но каждый раз его ждало азартное разочарование. В последний раз, когда Мэнсон пытал удачу, она стояла перед зеркалом и красиво укладывала тёмные локоны на плечах, наводя финальные штрихи. - Чем ты там занимаешься?! – ревностно рявкнул он, неистово дёргая ручку, но так и не проникая в девичьи покои. Эми вновь не сдержала смех, наслаждаясь последними секундами своего превосходства. Совсем скоро оно кончится. Задвижка слетела в сторону, и она отступила на два шага. Мэрилин еще какое-то время гордо стоял на месте, но гордость эта длилась какую-то жалкую секунду, и уже в следующую мужчина ворвался к ней. Девушка деланно вскрикнула, заметив его. Один только взгляд на него заставлял сладостно замереть, представляя любимые руки, скользящие по ее плечам, ниже, еще ниже… Мэнсон обомлел. Эми не зря потратила столько времени, изводя его, и теперь он наслаждался совершенно новым образом. Прекрасное белое платье обтягивало ее идеальную фигурку, делая еще совершенней. Манящий вид округлости грудей, тонюсенькой талии, соблазнительных бёдер… А ножки… Первый раз она не стала прятать их за длинной, воздушной тканью. Платье обрывалось на уровне середины бёдер, так что самые сексуальные участки природной женственности остались подвластными его горящему взору. Бретели были достаточно широкими, но они не скрывали чувственных ямочек на ключицах, а глубокий вырез дарил подробную картину каждой милой родинки, которые усыпали нежную зону декольте. Любимые глаза обрамлялись серебристыми тенями, которые в соитии с идеальными, раскосыми стрелками и густейшими ресницами делали и без того восхитительные глазки еще очаровательней. Но самое прекрасное – это то, как она на него смотрела. Любящий, ласковый, нежный и страстный взгляд в самую глубь души распалял опасно бушующее пламя, создавая между ними едва не электрический ток. С голодным взором вожделения он направился к ней, сокращая расстояние стремительно, будто боялся, что девушка может ускользнуть от него. - Ты такая красивая… - восхищенно прошептал Мэнсон и сжал хрупкую фигурку в сокрушительных объятиях. Как же он ждал этого… Сколько раз наступал на горло собственным желаниям ради ее спокойствия, терпеливо ожидая, когда девичье желание приблизится к его собственному… Ощутив себя в неразрываемом захвате, Эми не сдержала тихий стон. Господи, и как она могла наговорить ему столько ранящих слов?.. Дура… Мэрилин склонился над ней, ища поцелуя, но неожиданно произошло необъяснимое: девушка не поддалась ему, а наоборот, будто бы захотела отстраниться. Изящные руки перекрестились на груди, не позволяя мужчине иметь с ней контакт. Это напомнило давнишние сцены, когда она еще не подпускала его к себе. Но что же опять не так? Мэнсон не стал целовать ее насильно. Он остановился, но рук не разжал. Морщинка меж бровями выдавала озадаченность и недовольство. - Что такое? – голос понизился до шёпота. Мэрилин провёл ладонью по ее густым волосам, заглядывая в бирюзовые глаза. – Если ты не хочешь, я не буду настаивать, но пожалуйста, не смотри на меня так. Может, она в самый последний момент испугалась? Может, он сжал ее слишком собственнически, тем самым заставив вернуться к былой скованности? Но мужчина жестоко ошибался. Эми и не думала сопротивляться, наоборот: его объятие запустило непередаваемую судорогу удовольствия по всему телу, но… Девушка привстала на цыпочки и, заставив Мэнсона бессильно опустить ресницы, завораживающе прошептала ему на ухо: - Ты задолжал мне кое-что…