Потерянные Жизни

Студия была пуста до их прихода. Надвигался вечер, красноватый солнечный свет проникал через лишенное занавески окно, и заинтригованные рыбки не знали, на что лучше обратить внимание: на красивые блики или на двоих людей, настолько увлеченных друг другом, что не замечали целую стаю наблюдателей. Правда была на стороне Эми – мужчина действительно нагло и малодушно задолжал ей одно удовольствие. Лишая этого наслаждения, он едва не вынуждал ее раствориться в слёзной мольбе, но девушка сумела сохранить достоинство и дождалась победного конца. Мэнсон изящно сел за пианино. Чёрно-белый ряд клавиш доверительно подмигнул ему, выражая свою готовность. Эми оглядела его, и внезапно сердце пропустило несколько ударов. Как же сильно она… Это нельзя с чем-либо сравнить, как нельзя описать всю прелесть Райских владений. Девушка опёрлась сложенными руками о блестящую чёрную поверхность и устремила взгляд влюблённых глаз на пианиста, который сейчас с достойным видом осматривал вверенное ему пространство и опробывал клавиши. - Помех нет, трещин и ушибов не обнаружено. Почти. – он констатировал это начальственным тоном, словно собирался выговорить девушке за плохое обращение с музыкальным инструментом. Эми пыталась играть также хорошо, как и он, но не сумела сдержать смущенную улыбку. Ее нетерпение уже давно хлестало с пугающей силой, так что любое откладывание предначертанного отзывалось в душе усиливающимся чувством дискомфорта. Прекрасно понимая это, Мэнсон злорадно медлил, однако желание подарить девушке то, чего она так трепетно ждёт, заставило его позабыть об этом. Он вытянул вперёд руки, разминая их, сел прямей и откашлялся. Заинтригованные рыбки наплевали на красоту надвигающегося заката и переключили всё внимание на предстоящее исполнение. Эми затаила дыхание. Сердцебиение участилось, когда он вернул ладони на клавиши и, не отрываясь от них, воссоздал ту самую, неземной красоты мелодию, которую сотворил уже давным-давно. По коже тут же пробежались бесчисленные мурашки. Девушка чуть приоткрыла ротик, глядя, как его пальцы перебегают с одного участка на другой и возрождают небесное звучание. Если тогда ей казалось, что прекраснее этого ничего и быть не может, то сейчас Мэнсон дарил ей доработанную, доведенную до совершенства версию. Он играл, полностью отдаваясь процессу, но когда настал момент вступления вокала, поднял взгляд на восхищенно притихнувшую девушку и, глядя на подёрнувшиеся слезами глаза, начал петь. «You Only Say That You Hate Me When I’m Upside Down, Upside Down…» Чёрт… Дрожь наслаждения пробежалась по позвоночнику сверху вниз, когда мужчина добавил к и без того идеальной мелодии свой чарующий, бархатистый голос. Сколько раз она замирала, слушая его, сколько раз просила просто говорить о чём угодно, лишь бы этот прекрасный баритон звучал рядом... На бумаге, которую Мэрилин надёжно прятал, было два варианта песни: одна с полным участием гитары, ударных и синтезатора, другая – чисто для пианино, и именно ее он сейчас играл, ибо знал, что девушка в восторге от этого инструмента. Мягкий, почти раненный вокал сменился на жёсткий, почти жестокий, и Эми чуть нахмурилась, понимая, что песня эта во многом рождена его чувствами к ней. Но после сильного припева настал черед куплета, и эти строчки мужчина спел вновь аккуратно, словно каждым словом прося ее о помощи. «I got Some Feelings But I Try to Hide what I Reel in. I Fuck every Broken, Crazy Girl Instead of Hanging from My Ceiling. So I Keep My Life for Like Keep My Head Loose But Nose is Like a Beehive I’m Dripping Blood Honey…» Эми подавила рваный всхлип. Она и подумать не могла, что однажды будет рыдать вот так — от силы нахлынувших чувств. Мэнсон смотрел прямо на неё. Смотрел так, будто видел плачущую душу насквозь, как рентген проникая под кожу. «I’m Dripping Blood, Honey…» И вновь пришла пора сильного припева. Девушка не сдержалась и прижала ладошку к губам, а роскошный макияж растекался от обилия подступившей влаги. Во внезапном приступе мерзлоты она начала поглаживать свои плечи. Эта песня имела холодные цвета: серый варьировался от по-ночному тёмного до едва не белого, как менялись и их чувства. Пианист вновь оставил слушательницу без внимания и доигрывал мелодию, уже не глядя на нее. Финал настал непозволительно быстро, хотя исполнение длилось никак не менее четырех минут. Но ей было мало. С заключительным аккордом, после которого наступила разряженная тишина, Эми не проронила ни звука. Она еще долго смотрела на его пальцы, остановившиеся на белоснежных клавишах. Мэрилин очень медленно поднял взгляд и встретился с глазами, истекавшими слезами. Эми сделала несколько успокаивающих вдохов, пытаясь совладать с пропавшим голосом, и тихо, прерывисто сказала: - Это…это… Брайан… Это великолепно… Мэнсон сдержанно кивнул. Её слёзы были самой ценной благодарностью. *** На успокаивание расстроившейся девушки ушло довольно много времени. После продолжительного музицирования Мэнсон молча взял ее за руку и повёл вниз, прочь от студии и от почему-то радостно резвящихся рыбок. Те самые наглецы, оставшись без объектов подглядывания, заскучали и начали собачиться с друг другом. Конечно, мысль о том, что он вновь довёл ее до слез, тревожила, но мужчина чувствовал, как доверчиво девушка сжимает его ладонь и как стремится даже во время путешествия до спальни прильнуть к нему поближе. К тому времени красное зарево на небе начало медленно угасать, пуская на волю сумерки. Что-то подсказывало, что они будут дома одни до, минимум, следующего дня: Мэнсон еще утром видел, как Джаред, матерясь, не мог найти принадлежности для ночлега под открытым небом. Подумав об этом, Мэрилин начал мучительно вспоминать, нашёл ли Марсианин его, ведь от этого теперь зависело многое. И, воскресив в памяти сцену, как тот запихивает найденное в объёмистый рюкзак, он облегченно выдохнул. Мужчина проводил девушку до дверей женской спальни. Эми почему-то старалась не смотреть на него, виновато переминаясь с ноги на ногу. Тогда он сам распахнул дверь и сделал приглашающий жест. Голодное вожделение читалось в его глазах, когда он ненавязчиво коснулся ее плеч, мягко уговаривая войти в покои. Отчего-то девушка немного напряглась — это читалось во внезапном стеснении. Дверь за ним закрылась, и Эми, развернувшись, оглядела мужчину с ног до головы. Волнение сжало ее сердце, но оно было приятным, хотя отчасти и подпорченным естественным страхом. Мэрилин это прекрасно понимал, и поэтому не позволял огоньку пугающего желания в своих глазах превратить такой полный интимности и чувственности момент в нечто пошлое и развратное. Отчасти ее тревожило то, что совсем недавно тревожило его самого. Однако по многозначительному взгляду, которым ее наградили, Эми поняла, что сегодня весь дом в их распоряжении. Это волнующее обстоятельство только подлило масла в огонь. Наконец, Мэнсон решил нарушить полное взаимопонимания молчание. Он осторожно подошёл к девушке, сладко замеревшей и вынужденной запрокидывать голову, чтобы видеть его глаза. Их разница в росте была значительной, но от этого Эми испытывала толику почтения, а Мэрилин – едва не трепета. Мужчина медленно взял ее ладошку в свою и, не отрываясь от любимых глаз, подарил бархатистой коже долгий, успокаивающий поцелуй. Девушка вдруг напряглась сильнее. Она прекрасно знала, что это произойдёт сегодня, но никогда нельзя быть на сто процентов готовой к такому решительному шагу. Эми смущенно опустила взгляд. Тогда Мэнсон осторожно коснулся ее пухлой щёчки и проник пальцами в глубь шелковистых локонов. Это заставило ее вновь смотреть на него, но мужчина не был доволен таким результатом. Девушка нуждалась в срочном погашении волнения, и как жаль, что вино-то всё закончилось… - Подаришь мне танец? – негромко спросил он, заискивающе склонив голову. Облегчённая улыбка тронула девичьи губы, и Мэрилин понял, что двигается в правильном направлении. Он отпустил ее и направился к столу, расположенному справа от окна. Эми восхищенно смотрела на его статную фигуру, на крепкую спину, на красивые ноги и сильные руки, обнажённые до плеч… И внезапно захотелось стукнуть себя за излишние опасения. «Он меня не обидит», сказала девушка самой себе, наблюдая, как изящно мужчина опирается рукой о спинку стула, склоняется к настольному проигрывателю и, сосредоточенно прикусив нижнюю губу, настраивает плейлист. По комнате поплыла знакомая обоим мелодия. Спокойная и волнительная одновременно, она проникала в их сознание, идеально сливаясь с окружающей обстановкой. Как хорошо, что он выбрал именно ту композицию, что была ей знакома. Эми всё больше расслаблялась, несмотря на то, что всё только начиналось. Мэнсон поставил громкость на среднюю и выпрямился во весь рост. Он смотрел, как мило Эми сводит руки на груди, касаясь локтями живота, и внезапно с пугающей силой осознал, насколько страстно желает ее. Как хочет прямо сейчас, не церемонясь, схватить девичье тело, бросить на постель, горячо целуя и вырывая восхищённые стоны, однако сдержался. Если вчера это был внезапный всплеск страсти, то сейчас – окончательно обдуманное и бесповоротно принятое решение. Она хочет, чтобы он это сделал, поэтому нельзя ни одним движением напугать ее или заставить пожалеть о выборе. Они долго приближались к этому, прошли сквозь огонь и воду, всё должно быть идеально и даже лучше. Всё так же медленно и уверенно, словно приручая дикую кошку, Мэрилин приблизился. Лёгкая краска стыда бросилась ей в лицо, но Эми сумела совладать с собой. Она. Этого. Хочет. Она готова, и теперь ничто не может помешать им, ни мужская агрессия, ни женский страх. Он нежно взял ее руку в свою и вывел девушку прямо в центр комнаты. Сначала позволил ей положить свою маленькую ладошку ему на плечо, и только после сам проявил инициативу. Эми вздрогнула, когда ощутила сильную руку на талии, но тут же успокоилась. Всё хорошо, и никто не причинит ей боль. Словно помогая им, низкий, приятный голос наполнил спальню. Запуская приятную дрожь по позвоночнику и подталкивая их к друг другу, он доверительно подсказывал, что они на верном пути. «In Your Room Where Time Stands Still Or Moves at Your Will…» Тонкие, изящные пальчики перевелись с крепкими, мужскими пальцами. Эми глубоко, протяжно вздохнула и, не боясь, вновь подняла на Мэнсона взгляд. В том читалась такая любовь и нежность, что Мэрилин на мгновение испытал тревогу от того, что, возможно, не сумеет подарить ей то же самое. Мужское сердце хоть и оттаяло за долгие месяцы, всё равно оставалось чёрствым в самом центре, а ее, нежное и уязвимое, было таким ранимым… Беспокойство пробежалось по его лицу, и девушка, заметив это, всё поняла без слов. Она приподнялась на цыпочки и, замерев на секунду, наградила его крохотным, невинным поцелуем примерно в уголок губ. В отличие от него, Эми не сомневалась и искренне верила. Этот поцелуй позволил мужчине вернуть прежнюю уверенность. Он крепче прижал к себе покорную фигурку и сделал первое движение в их танце. Девушка с готовностью отозвалась и последовала за ним, теснее прильнув к крепкой мужской груди, так, что он ощущал ее учащенное сердцебиение. Они прекрасно владели навыком танца. Мэрилин научился этому хитрому делу много лет назад, перед свадьбой, чтобы сразу после церемонии поразить невесту. И получилось это великолепно: новоиспеченная жена, как и гости, поразилась тому, что он, Мэрилин Мэнсон, умеет так тонко чувствовать мелодию и вести свою партнёршу. Эми же никогда этому не училась: безукоризненная пластика досталась ей от природы, и если бы хоть один из её предыдущих мужчин захотел раскрыть этот талант, то получил бы море удовольствия. Мэрилин был первым, кто позволил ей раскрепоститься. С каждым движением, с каждой октавой обворожительного голоса в песне девушка чувствовала себя уверенней. Любящие, надёжные и сильные руки нежно обнимали ее, ведя за собой, а глаза, в которых искрило притягательное зеленое золото, улыбались, глядя в самую глубь души. Здесь всё было идеально. И старая песня, которую они знали наизусть, и темневшее, пока дарившее стабильное освещение солнце за окном, и то, как мужчина и девушка сливались в чувственном танце. Мэнсон позволил ей сделать ловкий, грациозный пируэт. Эми чуть заметно улыбнулась и совершила полный оборот, взмахнув роскошными волосами и одарив мужчину таким горящим взглядом, что он в который раз восхитился идеальному сочетанию невинности и страстности в своей женщине. Эми вернулась к нему в объятие, и теперь прижималась сильнее, будто окончательно похоронив волнение. Она только ждала, когда же он сделает первый шаг, что прервёт их танец и преобразит в то, чего хотела и чего по-девичьи опасалась. - Ты прекрасно танцуешь, - лишь сказал он, переместив левую руку ей на щёчку и невесомо поглаживая бархатистую кожу. Его дыхание участилось, когда девушка в ответ чувственно приоткрыла ротик и склонила голову, чтобы усилить контакт с мужской ладонью. Он не мог позволить такому будоражащему воображение жесту остаться незамеченным. Еще ближе притянув ее к себе, Мэрилин накрыл пухлые губки осторожным, влажным поцелуем, врываясь в девичий ротик аккуратно, почти вопросительно. Эми почувствовала, как по спине забегали мурашки наслаждения, а ведь это только поцелуй, причём мягкий и осторожный, а не распаляющий и страстный. Она притронулась к ладони на своей щеке и проскользнула пальчиками меж его, создав перекрёст. Поцелуй из предварительного переходил в самый что ни на есть горячий и почти жёсткий. Мэрилин уже не так нежно воевал с ее язычком, вырывая у девушки восхищенные вздохи, а требовательно прикусывал как его, так и покрасневшие от полуукусов губы. Свободной рукой он скользнул под волну густейших волос и сжал их на затылке в требовательном захвате. Эми не сдержала первый, еле слышный стон. Ее руки окончательно переместились ему за шею, и девушка ласкала мужчину сквозь ткань чёрной футболки, водя пальчиками по крепким плечам и массивной спине. Она будто бы не заметила, как он, нагло воспользовавшись отвлечённостью, осторожно спустился чуть ниже, туда, где находилась серебристая собачка ее откровенного платья. Характерный звук слышался даже сквозь их участившееся дыхание и усиливающую песню. Это не испугало: она лишь на мгновение остановила их поцелуи, чтобы заглянуть в затуманенные желанием глаза, и умоляюще лизнула кончик длинного носа, намекая, что совсем не против его действий. И Мэнсон спустил собачку вниз по молнии – до того места, где кончались ее роскошные локоны, то есть ниже талии. Далее мужчина словно в нерешительности помедлил, а получив слабое трепыхание девичьего тела в своих руках, притронулся к обнажившейся застёжке бюстгальтера. Эми застонала чуточку громче и покорно выгнулась, позволяя мужским пальцам пройтись под жестковатой, кружевной тканью. Эти короткие прикосновения вызвали усиливающееся напряжение в ее теле, оно прокрадывалось по каждой клеточке, собираясь к месту, которое уже начинало изнывать от такой осторожности. Она не помнила, как сделала это, но уже в следующую секунду девушка запрыгнула на мужчину, который, хоть и не ожидал подобной раскованности, ловко поймал ее. Теперь она тесно прижималась к нему широко разведенными бёдрами, удерживаясь где-то на уровне его талии. От такой откровенности Мэрилин пришёл в восторг. Эми, привыкнув к мысли, что совершила очень смелый поступок, сама потянулась к нему за поцелуем. Он не стал томить, и их языки вновь вступили в горячую, кровавую борьбу. Девушка крепко вцепилась ему в шею, а перекрещенными ножками подталкивала еще ближе к себе, хотя ближе, казалось, было некуда: они находились в такой близости, что Мэнсон уже с трудом держал себя в руках. А она всё настойчивей требовала ласк, откровенных и страстных, легонько постанывая ему в рот и водя ноготками по напряженной спине. Не отрываясь друг от друга, они добрались до голубой постели, в то время как звук поцелуев наполнял комнату в качестве доказательства их неугасающей любви. Мэрилин бережно опустил девушку на покрывала и тут же забрался на томящееся без него девичье тельце. Оказавшись под этой приятной тяжестью, Эми на мгновение прекратила свои нежные стоны, а мужчина не торопился возвращаться к требовательным прикосновениям: давал ей время чуть привыкнуть и окончательно расслабиться. Он оторвался от распухших губ и перевел взгляд на подернутые наслаждением глаза. Девушка с трудом приподняла тяжёлые ресницы и, увидев его немного встревоженный взгляд, улыбнулась. Она совсем не боялась того, что сейчас ее прижимали к постели, собственнически водя ладонями по наполовину обнаженному телу. Может, на секунду одно старое, ужасное воспоминание и пронеслось в голове, но Эми отринула его прочь, как ненужную и изжившую себя вещь. Теперь всё не так, теперь она сама этого хочет, а то, что мужчина заметно беспокоился об этом, заставило ее изгнать призраков прошлого далеко-далеко на задворки сознания. Девушка первой восстановила приостановленные ласки — стройные ножки крепко ухватились за мужчину, заключив его в тесный, сводящий с ума плен. Эми приподнялась на локтях и, тяжело дыша, чувственно прикусила его губу, перед этим пройдясь игривым язычком по линии волевого подбородка. Мэрилин издал глухой стон. Если бы… Если бы он знал, что когда-то будет счастлив, как сейчас… Воспользовавшись его краткосрочным бездействием, девушка почти нагло пихнула мужчину и заняла позицию на коленях, тесно прижимаясь к нему. Мэнсон ревностно обнял ее и, наконец, перешёл в наступление. Сильные руки сжали женственные плечи, заставив ее тихонечко застонать от нетерпения, а затем быстро скинули широкие лямки платья. Она помогла ему, и общими усилиями платье оказалось в полуспущенном состоянии. Мужчина тут же приник к нежной зоне декольте, и Эми, запрокинув голову и не прекращая восхищенно шептать его имя, вцепилась в жёсткие волосы, поскрёбывая чувствительную кожу головы. Мэрилин уделил внимание трём родинкам, которые были доступны его горячим губам – все остальные пока прятались под защитой бюстгальтера, но с подобным успехом они могли бы этого не делать. Не выдержав этой сладостной неги, Эми потянулась требовательными пальчиками к нижнему краю чёрной футболки со стороны спины. Она рванула ткань вверх, и мужчина, оторвавшись от восхитительной груди, разрешил избавить его от верхней части одежды. Увидев обнаженный, мужественный торс, девушка едва не сорвалась в жалобное похныкивание и припала влажными губами к бледной коже. Настала его очередь томиться от взрывных ощущений. Мэнсон ощущал, как девушка исследует горячим ротиком каждый сантиметр его груди и плеч, как ласково поглаживает обнаженные бока и как всё шире расставляет в стороны прекрасные ножки, сидя на его бёдрах. Он окончательно освободил ее от платья, глубоко просовывая под мягкую ткань обе ладони со стороны попки и тем самым заставляя девушку дёргаться и ёрзать. Что-то жалобно простонав, Эми так быстро заняла доминантную позицию, что Мэрилин даже не успел ничего сообразить, как уже лежал на покрывалах, смотря во влажные, бирюзовые глаза снизу вверх. Правой рукой мужчина откинул волну блестящих волос, чтобы те не мешали им наслаждаться и сливаться в теснейшем объятии. Девушка нетерпеливо подёргивалась, соприкасаясь тончайшими трусиками с грубой тканью мужских брюк. Уже этого было достаточно, чтобы запустить во всём теле волны взрывного предвкушения. Пока Эми одаривала его губы чувственными поцелуями, Мэнсон занимался тем, что незаметно стягивал с ее плечиков белые бретельки и неосознанно надавливал на изящную поясницу, вынуждая прильнуть к нему еще сильнее. Тогда она оторвалась от него, вызвав почти осязаемое разочарование, но оно почти сразу сменилось новым натиском алчного нетерпения. Девушка села на нём, отбрасывая назад свою роскошную гриву и, сделав неуловимое движение хрупкими плечами, позволила двум бретелям скользнуть еще ниже, к уровню локтей. Мэнсон глухо зарычал от ярости, потому что это не позволило ему насладиться видом обнажённых грудей: грёбанный бюстгальтер по-прежнему оберегал их, однако границу дозволенного заметно снизил. Эми вскрикнула, когда мужчина резко рванул ее на себя и грубо вцепился в жёсткие чашечки. Еще один рывок – и молодая, восхитительная грудь осталась незащищённой. Приподнявшись на локтях, Мэрилин припал к ней со стоном восхищения. А девушка уже не сдерживала рваные вскрики каждый раз, когда он едва не больно прикусывал нежнейшую кожу затвердевших сосков. Она сдавленно всхлипнула, и Мэнсон, услышав это, остановился. Он испугался, что своей страстью сделал ей больно, однако Эми сбивчиво прошептала, чтобы он сейчас же продолжил. Насладившись аппетитной грудью, мужчина вернулся к чувственно приоткрытому ротику и вонзился в него охотничьим поцелуем. Этот поцелуй длился почти вечность: их языки ласкали друг друга, сплетаясь воедино и разъединяясь, чтобы вновь слиться во всей неистовости сокрушительного желания. А затем девушка разорвала их связь, но только для того, чтобы подарить мужчине ответные, головокружительные ласки. Она прикусила его подбородок прямо под нижней губой и, получив удовлетворённый рык, спустилась ниже, к крепким мышцам груди. Он не отпускал ее, продолжая возбуждающе поглаживать обнажённые плечики и чувствительные ямочки на ключицах. Как же хорошо… Эми подобралась в бледной коже живота, испещрённую старыми, белесыми шрамами. Язычок жалостливо прошёлся по каждому рубцу, отчего Мэрилин не сдержал тихий стон нетерпения. Мужские пальцы проникли в её тёмные локоны, нежно поглаживая, но когда девушка позволила себе спуститься к самому низу живота, повелительно надавили, требуя ласк чуточку ниже… Затуманенное желанием сознание не сопротивлялось, и только где-то далеко-далеко полыхнула мысль о том, чего он от нее хочет. Эми покорилась и окончательно перебралась ему на ноги, дёргая упрямый ремень, который уже ненавидела. Все же тот поддался ее требовательным пальчикам, и девушка ухватилась за верхнюю резинку чёрных брюк. Мэрилин двинул бёдрами, и она смогла стянуть с него и этот элемент одежды. Но как только девушка увидела мужское тело, которое скрывали лишь чёрные Calvin Klein, она заметно растерялась. Адское возбуждение было так велико, что когда Эми, коротко проведя ладошкой по напряжённой плоти сквозь ткань, испытала совсем не то, на что рассчитывала. Девственный страх пробежался по позвоночнику, охлаждая разбушевавшееся желание. Девушка остановилась и прекратила ласкать мужчину. В памяти всплыли сцены из прошлой жизни, как мужчины без малейшего намёка на сочувствие заставляли снимать с них последний атрибут одежды, а сразу после этого, грубо придавив к постели, врывались в неподготовленное лоно, заставляя ее задыхаться от боли, а глаза – истекать слезами от каждой фрикции. Приятное, тянущее ощущение внизу живота сменилось неконтролируемой паникой. Что, если он сейчас так же, как те изверги, поступит с ней? Или даже… заставит в начале доставить ему удовольствие, и только потом перейдёт к самому основному? Пока все эти страшные мысли проносились у нее в голове, Мэнсон и сам понял, что своими действиями всё же испугал ее. Он видел, как Эми сомкнула ножки и еле приметно отстранилась, избегая смотреть ему в глаза. Хотелось избить себя за позволенную грубость. Мэрилин встал на колени, упираясь ими в голубые покрывала, и решительно привлёк девушку к себе. Опасаясь, что она начнет брыкаться и вырываться, но этого не произошло. Эми успела вспомнить, что не отдаётся тем животным, которые оставили в памяти секс как нечто болезненное, а занимается любовью с ним, с мужчиной, который одним только объятием сумел отгородить от плохих воспоминаний. Она доверчиво прильнула к его груди и еле слышно всхлипнула, обнимая ручками сильные плечи, а он ласково поцеловал темноволосую макушку, расслабляюще водя ладонями по почти обнаженному телу. Прикосновения эти не были требовательными, и с каждым новым поглаживанием судорожное дыхание ворачивалось к желанно-учащенному. Эми задрала голову и встретилась с его посветлевшими глазами. Улёгшееся было желание вновь вспыхнуло, и даже сильнее, чем раньше, стоило ему подарить полный любви поцелуй. - Успокойся, - ласково прошептал Мэнсон голосом, охрипшим от возбуждения. — Тебя никто не обидит. Несмотря на убийственное вожделение, он не мог продолжить, не получив от нее красноречивого согласия. Надёжные ладони замерли на уровне хрупких лопаток, а пальцы продолжали отстукивать забавный ритм по позвонкам. - Прости меня… - умоляюще пробормотала девушка. – Я просто… Дальше она не смогла ничего произнести, потому что ее рот заткнули любящим поцелуем. И Эми сдалась, простонав что-то неразборчивое, но определённо благодарное. Мэрилин бережно обхватил ее фигурку и вновь опустил на подушки, возвращаясь к доминантной позиции. Ощутив себя в сладком плену, девушка протяжно выдохнула и откинула голову назад, отдаваясь во власть его умелых ласк. Для начала Мэнсон просто целовал ее, покусывая алые губы и невесомо лаская руки, ключицы и животик. К груди он пока не смел притрагиваться, и делал правильно. Только после нескольких минут, показавшихся вечностью, Эми испытала прежнюю раскрепощённость и могла позволить мужчине нечто более интимное, чем осторожные поглаживания. Она чувственно ахнула, когда он сжал ее грудь, впиваясь пальцами в упругую плоть. Внизу живота всё полыхнуло яростным пламенем, и девушка завлекающе дёрнулась под ним, намекая, что совсем не против чего-нибудь более откровенного. Тогда Мэрилин, перевив их пальцы в замок, приник губами к покрасневшему соску, чем заставил ее дёргаться сильней. Просунув под легенькое тело руки, мужчина выжидающе замер, и девушка соблазнительно прогнулась в спине, позволяя избавить себя от ненужного бюстгальтера. Его вожделение нарастало с каждой секундой и, чтобы прямо сейчас не сорваться, он ласкал языком левую грудь, свободной рукой удовлетворяя правую, а затем и наоборот. Как только мужчина, оставив притягательную красоту удовлетворенно-расслабленной, спустился ниже, к впалому животику, Эми широко открыла ротик, выгнувшись на постели. Вот тогда она вновь забросила на него ножки, прижимая и требуя немедленного наслаждения. Онемение сковало пальцы, когда они с силой сжали его волосы, но такая жестокость заставила мужчину перейти к решительным действиям. Он осыпал поцелуями всю зону мягкой кожи над резиночкой трусиков, а девушка протяжно стонала, прося, чтобы он притронулся там, где женственность уже истекала соками. - Брайан… Мэнсон прошёлся обеими ладонями по рёбрам, отчего Эми не сдержалась и захихикала, и только после этого склонился над белыми трусиками. Хихиканье тут же оборвалось. Он притронулся кончиками пальцев к верхней части ткани, плавно ведя их вниз. Эми подалась вперёд, требуя и прося, но Мэрилин хотел уделить внимание сначала преддверию Рая. Как только она начала судорожно всхлипывать, умоляя исполнить ее просьбу, мужчина сжалился и всей ладонью накрыл трусики. Она слабо вскрикнула и вцепилась в подушку, на которой лежала, а затем продвинула руки дальше и нашла рельефное изголовье кровати. С приглушенным стоном девушка ухватилась за лаковую поверхность дерева, отчего и без того высокая грудь стала еще соблазнительней, и широко развела ножки, позволяя мужчине хозяйничать между ними. Мэнсон низко склонился над вверенным ему телом и, словно издеваясь, очень медленно просунул под трусики только кончики пальцев. Всхлипы стали громче. Эми уткнулась в собственное плечо, сдерживая поток сладких слёз. Только тогда, ясно увидев ее убийственное нетерпение, мужчина всеми четырьмя пальцами ухватился за резиночку и потянул ее вниз, обнажая для себя девичьи прелести. Когда его горячий язык притронулся к гладкой коже и начал выводить затейливые узоры, девушка едва не закричала от наслаждения. Она уже ничего не видела, ничего не осознавала, потому что весь мир сократился до ее желания, его прекрасных ласк и их чувственной любви. Чтобы вновь не напугать, Мэнсон не стал одаривать ласками самое сокровенное местечко, а лишь единожды коснулся его мягкой подушечкой. Все трусики уже были насквозь, и мужчина, не удержавшись, позволил себе маленькое извращение. Он стянул их с девичьих ножек и прижал к носу, вдыхая неповторимый, сумасшедший аромат девичьего возбуждения. Эми с трудом распахнула глаза и застала его за этой непристойностью. Оно заставило ее еще больше проникнуться сексуальной жаждой, когда мужчина, блаженно опустив ресницы, наслаждался результатом своих трудов. Но он очень скоро оставил свое занятие. Отбросив нижнее белье на край постели, Мэнсон склонился над распростертой под ним девушкой, заключая в неразрываемом кольце сильных рук. Девушка отреагировала на возобновившуюся близость сладким стоном предвкушения – она больше не могла терпеть. Низ живота словно выкручивало, сводя судорогой и издеваясь, а в мозгу взрывались искры – первый раз в жизни. А усилилось это чувство, когда Мэрилин взял ее ладошку и начал откровенно вылизывать, скользя языком по каждой линии ладони и тонких пальчиков, проникая в нежнейшее местечко меж ними. Эми не выдержала и, забросив перекрещенные в лодыжках ножки на мужчину, начала его подталкивать, напрашиваясь на убийственную несдержанность. Женская рука, которая была не занята его языком, пробежалась по мышцам спины, плеч, груди, живота, и… Ладошка накрыла давно напряженный орган. Мэнсон издал короткий, неожиданный стон и резко оторвался от влажных пальцев. Эми, оставив позади все страхи, игриво прошлась по самому возбужденному месту. Мужчина бессильно уткнулся носом ей в плечо, дыша тяжело, с натугой. Чувствуя, как смелеющие пальчики всё настойчивей сжимают изнывающий член. И тогда девушка, совсем осмелев, оттянула резинку и запустила исследующую ладошку прямо в тесный плен. На секунду остановилась в нерешительности, а затем сжала кулачок у самого основания и заставила Мэнсона сделать невольное поступательное движение. Она нашла его губы и впилась в них, шепча меж поцелуями: - Я… хочу… Господи... Я хочу… тебя… Он убрал ее руку и отстранился. Теперь мужчина упирался обеими ладонями в постель справа и слева от девичьего тела, а она, не понимая, хотела было возобновить контакт, однако ей не позволили. Мэрилин запечатлил на любимых губах еще один поцелуй и ласково погладил красивые локоны, но девушка не оценила ласку: она боялась, что сейчас ее лишат так нужного сейчас удовлетворения. Страх того, что их сладостное единение может так и не состояться, заставил ее истерично дёрнуться, но она ничего этим не добилась. Мэнсон нежно сжал пухлые щёчки и, не справляясь с разрывающим его самого желанием, сказал: - Подожди… - Эми послушно замерла, пытаясь вникнуть в смысл долетающих издалека слов. – Ты точно… не пожалеешь об этом? Минимальный процент вполне естественных сомнений, которые могли бы нарушить творящееся безумие, навсегда канул в небытие. То, что мужчина серьезно беспокоился и заботился о ней, опасаясь причинить боль, было лучшим, что он мог сделать для заключительного штриха в ее уверенности. Эми приподнялась и, не отрываясь от любимых глаз, прошептала: - Так похоже?.. Краска смущения залила и без того раскрасневшееся от удовольствия личико. Она поцеловала его, а он поцеловал ее в ответ, и в таком положении они вернулись к прежней позе. Мэнсон двумя ловкими движениями стащил с себя боксеры, и теперь девушка прижималась обнаженной промежностью к его возбужденному члену. Ощутив это, Эми немного заволновалась, но надёжные руки тут же подсказали, что всё будет хорошо. Конечно, боль заглянет к ним, но такая боль – ничто по сравнению с тем, что ей приходилось испытывать ранее. Девушка инстинктивно напряглась, когда почувствовала внушительных размеров орган, касающийся ее влажных складочек. К счастью, Мэрилин быстро сообразил, что опять, чёрт возьми, торопится. Он скользнул правой рукой туда, где их тела соприкасались, и возбуждающе прошёлся пальцами по нежнейшим лепесткам. Этого было достаточно, чтобы Эми вмиг позабыла все опасения. Она опустила ресницы и закусила губу, чтобы слишком пошлые крики не вырывались из напряженного горла. Мэнсон, не ограничившись такими поглаживаниями, добрался до самого сокровенного и, не дав ей понять, что происходит, ввёл в подготовленное лоно указательный палец. Громкий стон вырвался помимо воли. Будучи не в силах унять дрожь, Эми впилась ногтями в его плечи и прогнулась в спине, подставляя себя для приятных ощущений. Не найдя должного удовлетворения одним, мужчина подключил к указательному средний палец. И тогда в первый раз за их страстную прелюдию стон наслаждения обратился стоном боли. Расслабленное личико исказила судорога мучений, и Мэрилин тут же вытащил оба пальца. Хотелось отрезать себе кисть за страдание, которое ей принесло это проникновение, но внезапно Эми, совладав с болезненными ощущениями, сжала его руку и одобряюще погладила. Мужчина подарил ей еще один поцелуй, после чего сменил положение, и девушка осознала, что сейчас произойдёт то, о чём со стыдом мечтала и о чем не единожды просила его. Мэнсон крепче опёрся о постель, не переставая целовать жаждущие этого губы, и заставил любимую смотреть на него. Он хотел видеть каждую эмоцию, которая тронет ее лицо, каждый взгляд прекрасных глаз, которые сейчас смотрели так любяще и доверчиво… Эми крепче перекрестила заброшенные на него ножки и легонько подтолкнула, уверяя, что она готова. Мужчина ласково сжал густые локоны у виска, и… Пронзительный, нежный вскрик резанул по слуху. Он перекрыл звучание музыки, которая, казалось, не останавливалась уже несколько часов. Мучительные ощущения прошлись по каждой клеточке раненного местечка, и крик вспорол тишину всего дома. В первую секунду, когда хрупкое свидетельство нетронутости бесповоротно разорвалось и девушка ощутила мужчину в себе, она его едва не оттолкнула. Мэнсон ворвался в девственное тело одним рывком, наполовину. Он не хотел растягивать болезненность проникновения, и потому решил таким, на первый взгляд, жестоким способом избавить ее от лишних страданий. Девушка тихонько всхлипнула и прижалась искусанными губами к мужскому плечу, будто прося успокоить и сказать, что совсем скоро эта саднящая боль утихнет, уйдёт… Мэрилин не двигался, совершив первый толчок. От этой фрикции Эми тут же зажмурилась, и он терпеливо ждал, когда судорожное дыхание более-менее вернётся в норму. Его руки заботливо скользили по юному телу и дарили небывалую любовь в качестве извинения за произошедшее. Когда боль притупилась, утихомиренная ласками и извиняющимися поцелуями, Эми очень медленно распахнула глаза, встречаясь с горящим взглядом любящих глаз. Он испугался, что девушка попросит отпустить ее, и больше уже никогда они не вернутся к этой точке близости, однако… Она чуть подалась ему навстречу, сама проталкивая вглубь напряженный член. Всё же, его внушительный размер сейчас играл не положительную роль. Ощутив это, Мэрилин сделал осторожное движение вперёд, проникая в самое сокровенное местечко ещё глубже. Он не знал, как выразить свое раскаяние, и только продолжал ласкать понемногу расслабляющееся тело. Ее дыхание было неупорядоченным, рваным, и всё же отдаленная искра наслаждения подсказывала, что скоро боль успокоится, и девушка сумеет не только доставить своему мужчине удовольствие, но и получить его сама. Медленно, общими усилиями, Мэнсон вошел в утратившее девственность тело до основания, и они синхронно выдохнули. - Прости меня… - умолял он, беспорядочно целуя носик, щёки, губы… Эми не винила его. Это был единственный раз, когда неприятные ощущения начали угасать в самом начале: обычно они продолжались до самого мужского оргазма, так что неожиданная скоропостижность стала для неё подарком. Найдя самое удобное и наименее дискомфортное для нее положение, Мэрилин сделал первые возвратно-поступательные движения. Двигаться в ней было трудно, но мучительное приятно: узкое, тугое лоно плотно охватывало член, даря поистине великолепные ощущения. Эми уже не закрывала глаз, хотя лёгкая морщинка меж бровями указывала на не окончательное ослабление симптомов первого секса. Мэнсон нашёл сладкую ямочку, расположенную на стыке плеча и ключицы, и ласково целовал ее, водя языком по ставшей аппетитно солёной коже. Эми осторожно обвила его шею руками, а ноготками полоснула по спине. В отместку. Тогда Мэрилин, наращивая темп, вернулся к губам. Нижняя была прокушена до крови, и мужчина слизнул красную капельку, наслаждаясь ее вкусом. Девушка жадно приоткрыла ротик, давая право на поцелуй, и он проник языком в жаркий плен. Во время учащающихся поцелуев, не переступающих черту нежности, девичьи стоны начали мало-помалу возрождаться. Мужчина двигал бёдрами всё быстрее, по-прежнему аккуратно и бережно, стараясь не задевать особо поврежденную плоть. Его усилиями страдания отошли на задний план, уступая место всепоглощающей страсти. В начале Эми стонала тихонечко и едва слышно, будто стесняясь собственного наслаждения, но чем настойчивей становился мужчина, тем меньше сил у нее оставалось на сдерживание. Нарастающее, тянущее ощущение внизу живота разрасталось, захватывая всё новые территории и заставляя всё тело дрожать в предвкушении того, что же будет в финале. Эми обхватила его скулы ладошками, глядя в пылающие страстью, любимые глаза. Она никогда не занималась сексом по-настоящему, всегда существовала лишь симуляция, так что теперь девушка, опасаясь не удовлетворить мужчину, старалась и вспоминала те книги и фильмы, что могли подсказать ей верный путь — ей была страшна сама мысль разочаровать его. Если бы она знала, какое восхищение испытывал Мэнсон, ощущая ее податливое тело, ее стройные движения и правильные рывки, это было бы лучшей наградой. Мэрилин жадно кусал обнаженную шейку, правой ладонью упираясь в покрывала, а левой продолжал сжимать грудь. Его возбуждение уже давно достигло пика, и только благодаря огромной силе воли он не позволял себе спустить прямо сейчас, потому что Эми определенно не поспевала за ним. Всё изначальное желание притупилось из-за первой боли, а теперь оно возродилось с новым огнём, и оставалось только довести её до уровня, близкого к уровню мужчины. Девушка понимала, что он на пределе, и отчаянно пыталась приблизиться и позволить ему испытать экстаз, но невинное тело упорно не позволяло это сделать. Однако... ее пальчики всё чаще соскальзывали с мужских плеч, а ножки безвольно разрывали свой соблазнительный замок почти на каждой фрикции, что говорило об одном: она скоро начнёт биться в истеричных конвульсиях. Но чёрт, как же долго это происходило! И Мэнсон нашёл выход. Если его девочка пока не в состоянии завершить страстную пляску их разгоряченных тел, ей нужно помочь… Свободной рукой он нырнул к самой чувствительной точке женского тела и, попадая в их ритм, стал настойчиво массировать ее маленький островок любви. Эми задвигалась сбивчивей, а пронзительные стоны сменились на жалобные, умоляющие всхлипы. Она еще тесней прижалась к нему, шепча бессвязные слова и оставляя на широкой спине красноречивые, кровавые полосы. - Еще!.. - стонала она, истерично двигая бёдрами. – Пожалуйста… Ещ…ще-е-е… И несмотря на то, что исполнение её просьбы означало его накатывающий беспощадными волнами экстаз, Мэнсон совершал быстрые, едва не жёсткие рывки, выбивая из ее горла сдавленные вскрики. Это не могло продолжаться долго… Он больше не сможет сдерживаться… Эми оторвалась от его губ и, изящно выгнувшись на постели, закричала в полный голос, срывая голосовые связки и наполняя весь дом свидетельством их любви, их непередаваемой страсти и…и… Последние, яростные толчки, и ее разум взорвался от обилия красочных чувств. Мощнейшая, никогда ранее не испытанная судорога ударила точно в изнывающее местечко, и девушка забилась в сильных руках, расцарапывая в кровь всё, до чего могла дотянуться. Слёзы небывалого наслаждения хлестали из глаз, а Эми даже не хотела их останавливать: такого она никогда в жизни не испытывала… Это было сравнимо с тем, что испытывает праведник, попадая в Рай. Она любила его. Любила, как никого и никогда. Только когда нежные стенки начали сокращаться вокруг измученного воздержанием члена, Мэнсон позволил себе кончить. Горячая жидкость проникла в глубь распаленного тела, и мужчина с глухим, протяжным стоном рухнул на постель, блаженно утыкаясь в девичье плечо. Он не мог вспомнить, когда испытывал удовольствие такой силы, какое испытал сейчас, занимаясь любовью со своей любимой женщиной, со своей девочкой… За окном тем временем окончательно стемнело, а приятная музыка наполняла их души светом, который, сливаясь с внутренним, дарил то, что и называют счастьем. Высочайшим, неприкасаемым и бесконечным счастьем.