Помнящие

Хорошее было место. В лесу - дышится легко, и есть куда уйти - одному или вдвоём. Не от погони: пока ничего не угрожало, и давно уже. Но они всегда любили подолгу бродить по лесу, теряться в нём. Специально, конечно. Ни один из Тогдашних при всём желании не мог потеряться ни в лесу, ни в горах. Они знали все родники и все гроты. Они умели ходить так, что лесная живность их не боялась. Он сделал для неё несколько домов на деревьях и сеть верёвочных лестниц между ними. Говорили, что в Арте так живут Кэнно. Конечно, по сравнению с их изящными, удобными и сложными жилищами его творения казались хижинами, но ведь они и не были предназначены для житья. Скорее для размышлений. Он до сих пор находил там оставленные книги, гребни и шкатулки с камнями. Не ЗАБЫТЫЕ, а ОСТАВЛЕННЫЕ. Она так и не привыкла к мысли, что кто-то может прийти и взять что-то чужое - пусть и хорошее, но ему не принадлежащее. Может быть, никто и не мог - здесь. Близко к дороге - не у самой, но близко. Опять же хорошо для двух ювелиров. И кто надо тоже может быстро доскакать на хорошем коне. Хорошее было место. И время тоже было хорошее. Ещё сто лет назад кубки, венцы и кольца со змеями, ветками плюща и реалистичными цветами были если не признаком ереси, то, по крайней мере, клиентов на них особо не находилось. Сейчас природные формы, совершенные в своей неправильности и незаконченности, начали входить в моду среди Нуменорской знати. Сейчас стало полегче. Для него пытаться объяснить заказчику, почему разломленный гранат красивее целого, а речной жемчуг куда роскошнее морского, хоть и дешевле, было очень тяжело. Для неё вышивание множества одинаковых цветов с круглыми лепестками и абсолютно ровных длинных линий из жемчуга было чем-то почти убийственным, хотя умелые пальцы, казалось, с лёгкостью превращали простой шёлк в рукотворный сад. Зато она быстрее приходила в себя, каждый раз искренне надеясь, что завтра ей закажут вышить горы, поросшие вереском. Он наоборот - постепенно копил боль в себе, внешне стойко переживая роль ремесленника. Сейчас было ГОРАЗДО легче. Он сидел в своей мастерской у открытого окна и заканчивал мужской браслет: горностай обвивший хвостом круглый геральдический щит - герб какого-то знатного дома. Он видел, как играет солнце на тонких шерстинках горностая - тут одна к одной, а тут чуть растрепались, как у живого. "Учитель, - мысленно спросил он, - так?" В его голове возник - нет, не голос скорее слова, проступающие огнём на камне: "Ты же сам знаешь, как." Он знал. Ему часто казалось, что Учитель сообщает его рукам, минуя голову, что и как нужно делать. Каждое движение. Всё, что не доделал, не успел, не сказал сам. Он слышал, как она на улице спорит с заказчицей. Заказчицей была пожилая женщина, не очень богатая, как видно, из восточных народов, она заказала кулон в виде цветка на свадьбу для своей дочери.Лээнэ сделала для неё три цветка горечавки, покрытых синей эмалью, на одном серебряном стебле и тонкую серебряную цепочку. Он говорил ей, что этого делать не стоит. -Разве я сделала цветок непохожим? - она удивилась. Он покачал головой: -Ты сделала не тот цветок, не для свадьбы. -Но разве не все цветы хороши, если они красивы? Разве у файар горечавка - символ чего-то недоброго? -Нет. Просто она не белая. Сделай белый цветок, послушай совета. -Но у невесты синие глаза. Ей очень подойдёт синий. Синяя эмаль, что я сделала, немного светится в темноте...Это будет так красиво. А на белых одеждах, что носят на свадьбу здешние народы, белый цветок будет невиден. -Сделай белый цветок, т`айрэ, если твой дар не понравится, твоей душе будет больно. Они до сих пор использовали слово "дар", даже когда продавали что-то за деньги - ведь мастер вкладывает свою душу в творенье, а часть души можно только подарить, если только её не отнимают силой. -Ты становишься таким же, как... - она осеклась, - прости... Но белого цветка я не сделаю. Теперь же заказчица громко возмущалась, уставясь на цветок: -Что же это вы такое сделали?! Я ж говорила: на свадьбу надо! -Этот цветок очень подойдёт к глазам вашей дочери. - Лээнэ пока ещё улыбалась, - Я долго искала в лесу цветок, и этот показался мне самым особенным, - она держала в другой руке прозрачную вазочку с точной копией серебряной горечавки. -Да не надо нам самый особенный! Это господа вон пусть развлекаются, а нам надо, чтобы всё, как у людей. Чтобы белый был, а это что? Колокольчик,что ли? Так они и белые бывают. -Это горечавка. Эмаль слегка светится в темноте, и... -Какая ещё горечавка?! - вскричала женщина, - Да вы что?! Вы б ещё полынь на свадьбу сделали! -Горечавка называется так из-за своих горьких корней, - Лээнэ старалась не выйти из себя, - это очень ценное лекарственное растение, исцеляющее тяжело больных, а полынь... -Да не надо мне этих ужасов! Вот ещё придумали! А ещё говорили: лучшие ювелиры в округе! Зря только деньги потратила!.. Уж это было вопиющей неправдой: женщина заплатила только задаток, и то с неё взяли меньше, чем обычно за такую работу, посчитав бедной и пожалев. И, если уж на то пошло, ни размеров, ни цвета и формы желаемого цветка оговорено не было - всё на усмотрение ювелиров. Анхорэнно встал и вышел из дома. Высокий, широкоплечий, он скорее походил на кузнеца, чем на ювелира, а впрочем, он владел обоими ремёслами. Не одинаково, конечно, но и кузнечным делом вполне сносно. Обижать никого он не собирался, но и давать в обиду не умеющего за себя постоять тоже. Стоило хоть для внушительности побыть рядом. Но Лээнэ уже справилась сама. -Я сделаю вам аир. Это такой красивый белый цветок. Символ верности,- Cухо и отстранённо произнесла она. -Но свадьба уже через неделю! -Приходите через три дня, - она отвернулась и пошла к дому, неся в одной руке вазу с горечавкой, а в другой злосчастный кулон. -Ты был прав, т`айро...- тихо сказала она, садясь на скамью. Она больше не сдерживала слёз. Фэлкон прискакал ближе к вечеру. Он был как чёрный вихрь - на своём вороном жеребце и в чёрном плаще. Как только он завёл коня в стойло, началась гроза. Окна в доме во время грозы почти никогда не закрывали: Лээнэ любила молнии и не боялась их. Но в этот раз пришлось: стол Лээнэ стоял прямо перед окном, а она ещё работала, и дождь лился через подоконник. Анхорэнно тоже сидел за своим столом у окна и разговаривал с Фэлконом. Лээнэ принесла им вина, горького зелёного чаю, сыра, холодной телятины и земляники. Анхорэнно убрал в сторону инструменты, чтобы поставить еду. Часть стола занимала широкая прозрачна чаша с двумя плавающими свечами и лепестками цветов. На столе Лээнэ была такая же. Она налила себе чаю, взяла немного земляники и вернулась к работе. Анхорэнно вздохнул, глядя на неё. Фэлкон проследил его взгляд, но промолчал. -Как дела в столице? - спросил ювелир. -Всё так же, - ответил начальник тайной стражи, - Возможно, скоро станет лучше, но не думаю, что надолго. По нашим меркам, конечно. Ювелир вопросительно посмотрел на него. Начальник тайной стражи пояснил с ядовитой усмешкой: -Некоторых представителей нашей знати всё труднее отличить от еретиков, но не могу же я и их сажать за решётку, допрашивать, а, тем более, сжигать. Анхорэнно внимательно посмотрел на начальника тайной стражи: -Не можешь. Но хорошо это или плохо? Фэлкон задумался и, наконец, произнёс: -Хорошо. Во всех отношениях хорошо. Плохо, что я с другими могу это делать. Хотя...- он посмотрел куда-то вдаль сквозь завесу дождя. -Что хотя? И почему ты сказал, что это продлится недолго? - Предводитель Волков здесь... -Ортхэннэр?! Ты говорил с ним? Где он?! Фэлкон покачал головой. -Это уже не Ортхэннэр...Уже в Аст Ахэ он не был собой, хотя тогда ещё было не так уж плохо. ТЕМ Ортхэннэром я его, наверное, и не знал... я был ребёнком...я только помню ту игру в снежки, когда... ну ты помнишь - Учитель с нами играл. Вот, Энно, он же старше, он помнит...Но сейчас не думаю, что встреча бы его очень порадовала. -Но всё же где он? У тебя? -Да нет, что ты! - усмехнулся Фэлкон, - Он - да никогда! Он-то как раз знается со знатью. -А они...знают, кто он? -Знают. Именно поэтому, наверное, ему всё сходит с рук. Парадокс, - Фэлкон отхлебнул вина, - А я его не понимаю. Не знаю, каковы его цели. Чего он хочет - ну, это понятно, но какими путями? И хочет ли ещё, или это для него отошло на второй план, а есть что-то более важное? Его стараниями, возможно, нам станет легче быть незаметнее, хотя не думаю, что его это особо заботит. Он что-то задумал. И до добра это не доведёт, мне кажется... Монотонный шорох и стук инструментов от стола Лээнэ стал каким-то сбивчивым. Конечно, она всё прекрасно слышала. Анхорэнно вздохнул: -А как твой брат? -У меня нет брата, - без интонации ответил начальник тайной стражи. -Ах, да, конечно. Лээнэ встала и вышла в другую комнату. -Такой дождь...- Фэлкон грел руки о чашку с чаем, - Она опять оставляет книги в лесу? Все страницы размоет, и мне опять с угрозой для жизни собирать вам еретическую библиотеку? -Не размоет, - ювелир улыбнулся, -Там ветви очень плотно смыкаются, как шатёр...Знаешь, мне иногда кажется, что она специально. Ей нравится ходить по краю пропасти. Фэлкон тряхнул головой: -Конечно, специально. Мы все такие - в большей или меньшей степени. Учитель нас такими сделал. -Знаешь, я тут думаю в последние дни...- Анхорэнно рассеянно повертел в руках браслет с горностаем, - Что мир, в сущности, не так уж плох - такой, каким он получился. Просто мы в него не вписываемся. У него другие законы, чем те, по которым мы были созданы и жили. Учитель создавал нас для другого мира - может быть, для такого, в каком сейчас Звёздный Мастер и все остальные - но другой сделать не получилось. Ну что ж, это не его вина. И не наша. -Может ты и прав, - согласился Фэлкон, - Только создали нас такими, что мы не можем не творить, не думать, не рваться исправлять несправедливость... так что умные мысли нас не очень-то утешают... по крайне мере, не всех, - он выразительно кивнул на дверь в другую комнату. -А как здоровье придворного летописца? - спросил Анхорэнно. -Как всегда. Сутулится, хандрит, вина не пьёт - всё больше зелёный чай. Говорит: не то нынче вино... -А Айкъе как? -О, этот лучше всех! На вино не жалуется отнюдь! И библиотеку мою оккупировал, паразит. А уж как на него не нарадуется верховный военачальник... Мечом-то над головой крутить - дело нехитрое, это каждый сопливый юнец из знати может, а вот научить крутить других, у которых ни сложения, переданного по наследству от предков, ни терпения, ни силы...И не только крутить и перекатываться с мечом, как мальчишки любят, а по-настоящему, чтобы в живых остаться...А Айкъе - этот как раз любого хиляка одноногого научит. Да-да, чего смеёшься? У него уже двое хромых в учениках, один сухорукий и один без глаза. Где только находит? И что ты думаешь - учатся! Ещё полгодика и на мечах с ними уже не рискну. -И что, в войско таких возьмут? - удивился Анхорэнно. -В войско не в войско, а охрана совсем неплохая, - резонно заметил Фэлкон, - Не для него, так хоть для меня...Главное - преданные - любого на копья поднимут за своего учителя. Он же с ними за одним столом ест, грамоте обучает, лечит...Этак к нему скоро со всех деревень хиляки потянутся. В книжники некому идти будет. -Узнаю Айкъе, - засмеялся Анхорэнно. - Ох, узнаю! Из соседней комнаты донеслись звуки лютни. Затем к ним присоединились звуки прекрасного голоса Лээнэ: Тростниковые стебли поют на ветру, как свирель - Кто придумал тебя, о щемящая боль обретенья? Наши души смятеньем оплел можжевельник и хмель За полшага до взлета, за четверть строки до паденья. Повелитель Весенних Ветров, подари нам крыла - Мы уже танцевали стихи над туманом агатовых снов; Научи нас летать, расскажи нам любовь, Повелитель Весенних Ветров... Льдинки тающих слов уносит теченье реки - Кто придумал тебя, непокоя горчащее счастье? Все мы - лунные ведьмы, безумные еретики В царстве юных ветров, над которыми Манве не властен. Повелитель Весенних Ветров... Можжевельник и вереск - печаль ускользающих снов: Эти слезы святы откровением соли и хлеба. Нам владыка один - Повелитель Весенних Ветров, Наши души несущий в ладонях, распахнутых небу. Повелитель Весенних Ветров...* Бывший Ллиир Файэрэ и бывший Тарни Анхорэнно слушали песню, и каждый думал о своём, и, в то же время, оба думали об одном. -Странно, что она выбрала эту песню, - сказал Анхорэнно, когда пение стихло, а музыка продолжалась, постепенно затихая и будто отдаляясь, - Она обычно поёт о другом... -Знаю...- задумчиво ответил Фэлкон и вдруг не к месту добавил, - А ты красивый. -Дело совсем не в этом...- покачал головой ювелир, - Был ли Гэлеон красивый? Наверное, был... Но это не важно. Он был Мастером. -Ты тоже Мастер. Не такой, да. Но разве можно найти двух одинаковых мастеров? -Дело и не в этом тоже, - возразил Анхорэнно. Он беззвучно перебирал пальцами по столу, как будто играл на каком-то инструменте, - Просто... Просто его не зовут Златоокий, просто он не погиб много веков назад, отправившись послом к Изначальным. Просто она не была влюблена в него ТОГДА. Эллери любят только раз и на всю жизнь, так же как Кэнно. Даже если всё начиналось с глупой детской влюблённости. Хотя разве может быть глупым то, что важно для того, кого ты любишь?.. Он так и не ответил Фэлкону, но тот и так, наверное, знал. Догадывался. -Так говоришь, цветок заказчице не понравился? - Фэлкон осторожно взял кулон со стола Лээнэ, - Ну и хорошо. Я знаю, кому сейчас очень плохо без цветов. Без живых. А этот почти как живой. Анхорэнно кивнул: -Может, к нам её привезёшь? -Тебе одной такой достаточно, - усмехнулся Фэлкон. -Между прочим, я всё слышу, - Лээнэ стояла в дверях. -Твой дар попал в недостойные руки, - сказал Фэлкон. - Он гораздо нужнее одной красивой еретичке. Глаза у неё не синие, но она уж точно отличит горечавку от колокольчика. Лээнэ укоризненно посмотрела на Анхорэнно (рассказал, всё-таки!) и улыбнулась. -Зачем же ты спрашиваешь, Файэрэ, конечно, возьми, - Фэлкон видел, как глаза её потеплели, и как она взглянула на недоделанный аир - уже не с отчаяньем и усталостью, как на ненавистную работу, а с тихой радостью. Вот и хорошо. Нельзя вливать в свои творенья боль - не будет радости ни им самим, ни людям, их носящим. -Я заплачу золотом, - пообещал Фэлкон. -Ну вот ещё, Фаэрэ, не обижай меня! -Тогда очередное кольцо? - засмеялся Анхорэнно, - С чем на этот раз желаешь? С остролистом, с коршуном или с гербом? Какого у тебя ещё нет? -Да у меня твоих колец полная шкатулка! Пару раз надену на какой-нибудь приём и откладываю. -Кольца нехороши? - озадаченно произнёс ювелир, - Что ж не сказал? Приноси - перекую. -Да нет, что ты, всем хороши, просто я не большой любитель колец, - начальник тайной стражи посмотрел на одно единственное кольцо на среднем пальце левой руки, потемневшее серебряное с тёмно-красным камнем. -А зачем же тогда покупаешь? -А просто так мне, что ли, к вам мотаться и лишние подозрения вызывать? - усмехнулся Фэлкон, - Да и сколько заказчиков я к вам привёл, которые в таких вещах понимают, в отличии от зажиточных крестьян из местных деревень. Опять же - польза, - он бережно положил кулон в бархатный мешочек и спрятал за пазуху. -Возьми и живой тоже, - предложила Лээнэ. -Не надо. Живым я его не довезу, да и ни к чему, чтобы при ней нашли ещё свежий цветок. Украшение-то ладно, при еретиках каких только побрякушек не находят, а тут как бы в колдовстве не обвинили. -Привози её к нам, - сказала Лээнэ. -Я подумаю, - он снова сел к столу и допил холодный чай. -Так значит, всё у тебя хорошо, начальник тайной стражи? - спросил Анхорэнно. Тот в ответ мотнул головой: -Не всё. Бродягу одного безумного никак не могут поймать. -А...а ищут-то хорошо? -Хорошо! И находят. А поймать не могут. -Может, оно и к лучшему? Пусть себе бродит, раз уж твои не могут, другие точно не поймают. Фэлкон пожал плечами: -Кто его знает?.. *Автор стихов - Элхэ Ниэннах.