Enamored / Влюбленный

Когда дверь в машину открылась, из салона потянуло стойким запахом кофе. Клевавший носом водитель потер руками лицо и оживился, обрадовавшись новым клиентам. — Койю-тян! Что происходит? — запричитал старик, ведь он первым подошел к этому такси. — Кто этот мужчина? Ты ведь обещал мне, что мы вдвоем… Юу открыл дверцу заднего сиденья и без разбора толкнул Такашиму внутрь. — Папаша, — Широяма развернулся к старику лицом и небрежно сунул пару купюр в нагрудный карман его пиджака, — этого должно хватить. Проваливай с глаз моих. Тагути-сан был настолько обескуражен, что не смог и слова поперек сказать. Широяма был на полторы головы выше его и смотрел на него такими глазами, что старику не нужно было прилагать усилий, чтобы понять: с этим якудзой лучше не пререкаться. Все, на что он был способен в этот момент, это смотреть на Юу с нескрываемой злостью да утирать пот со лба большим клетчатым платком. Дверца такси хлопнула, машина сорвалась с места, оставив после себя клубы дорожной пыли. Когда Сузуки получил сообщение от Широямы, в котором тот просил его ехать одному, он уже стоял у входа в «Вайлд Роз» и смотрел на то, как медленно его сестра потягивает тонкую сигарету. Новость от напарника его не обрадовала и не огорчила. Он убрал телефон в карман брюк, а из потайного кармана пиджака достал свернутые купюры. — Здесь тридцать тысяч. Момо выглядела отстраненной и немного заторможенной, она спокойно наблюдала за людьми на улице, но как только ее взгляд пересекался с взглядом Сузуки, тут же опускала глаза и отворачивалась. Деньги она взяла не сразу: докурила сигарету, поколебалась и только после этого дрожащей рукой схватила протянутые купюры. Пересчитывать не стала. — Спасибо. Сузуки промолчал и, не зная, что еще сказать, тоже отвернулся. Серая обшарпанная стена перед ним не была ему интересна, но отчего-то он не хотел смотреть на сестру. Она стояла рядом с ним вся блеклая и тощая, в тонком бордовом платье и с растрепавшимися волосами. Сузуки стало так одиноко, что больше всего на свете в эту минуту ему захотелось прижать Мацумото лицом к полу или сдавить пальцами его белую шею. Они распрощались как всегда скомканно, не смотря друг на друга. Сузуки сел в машину и тотчас уехал. — Может, объяснишь? До сего момента молчавший, Такашима внимательно смотрел на затылок Широямы, который так ни разу и не обернулся к нему после того, как они вышли из такси. — Мне ничто не мешает сбежать. Он до сих пор не понимал, что на уме у этого парня, но покорно шел следом и даже не сопротивлялся, когда Широяма насильно затолкал его в такси. Такашима мог предположить что угодно, он не понаслышке знал, что члены этих организаций способны на любые жестокие и порой жуткие вещи. Ему ничего не было известно о Широяме Юу. Он переспал с ним один раз и забрал все его деньги. Когда Койю вспоминал об этом, инстинкт самосохранения твердил ему уносить ноги, однако бóльшую власть над ним имели любопытство и очарование. — Что ты сделаешь, если я сейчас затеряюсь в толпе? — Заходи. Такашима задрал голову: вывеска над крыльцом информировала о том, что они подошли к отелю. На ресепшне им быстро оформили двухместный номер на третьем этаже. Широяма незамедлительно взял ключ-карту со стойки и прошел к лифтам. Койю без лишних вопросов прошел следом. Внутри кабины лифта они стояли порознь, молчали и смотрели в разные стороны. Такашима до слез в уголках глаз почувствовал, как вся его копна волос была стянута в кулак на затылке. Дверь захлопнулась, в номере стало так темно, что не видно было даже собственных рук. — Ты хочешь избить меня? Не выпуская рыжих волос из крепкой хватки, Широяма двинулся вглубь комнаты, и Такашиме пришлось последовать за ним, склонив голову вбок. — Изнасиловать? Рука, удерживающая его, напряглась и с силой дернула на себя. Койю сжал челюсти и шумно втянул носом воздух — еще чуть-чуть, и он бы обязательно вскрикнул от боли. — Или убить? Когда они оказались рядом с окном, огни города за стеклом слабо осветили лицо Широямы. Такашима не разобрал, но ему показалось, что выражение лица этого якудзы было настолько непроницаемым, что идея с убийством переставала быть бредовой. Большая рука надавила на его затылок, выпустив волосы, и это давление было таким сильным, что Такашиме пришлось подчиниться и опуститься ниже. Лишь оказавшись на коленях перед Широямой, он перестал чувствовать эту дерущую боль у висков. — Тебе придется отработать деньги, что ты украл, — только это произнес Широяма перед тем, как расстегнуть пуговицу брюк. Койю смотрел на него снизу вверх, и если бы не этот своенравный взгляд, Юу сравнил бы его с преданной собакой. — Руками не трогай. Зубы Такашимы не с первого раза смогли подцепить замок, чтобы расстегнуть молнию на брюках, и его губы сразу же оказались прижаты к паху Широямы. — Ты презираешь меня? За ту мою работу. Поэтому такой злой? — Хватит языком чесать. — Ты знаешь моему языку лучшее применение? — Провоцируешь меня? Койю открыл рот и обхватил губами контур твердого теплого члена под тонким слоем ткани. Он почувствовал, что завелся. Широяма был с ним груб еще больше, чем в прошлый раз, уже только от этого Такашима был готов всю ночь держать для него свой рот открытым. — Ты заставляешь меня делать это за деньги. Ты ничем не отличаешься от моих клиентов. Прежде чем Койю успел что-либо сделать, он почувствовал в своем рту чужие пальцы, которые растянули ему щеки. И тогда Юу толкнулся в его глотку до упора. — Я же сказал, хватит трепаться. Гул города, живущего ночной жизнью, навевал на Широяму дремоту, но заснуть он все равно не мог. Из-за открытого окна в душном до этого номере стало холодно и свежо. Пот на его теле высох, и от этого кожа стала неприятно липкой. Он лениво повернул голову вбок и еще раз прошелся взглядом по худым плечам отвернувшегося от него Такашимы. Светильник над кроватью окрашивал его теплым желтым цветом, отчего вдоль спины отчетливо проступал узкий позвоночник. И часа не прошло с того момента, как Юу рьяно насаживал его на себя, с каждым толчком оставляя красный отпечаток своей ладони на его подергивающихся ягодицах. Теперь же Койю неподвижно лежал на боку, и простынь наполовину закрывала его бедра. Широяме вспомнилась ночь, проведенная с ним в прошлый раз. Койю показался ему элегантным, интригующим, окутанным каким-то неуловимым эросом. Он позволял брать себя так, как будто они были давними любовниками, а на утро исчез, заставив Широяму усомниться в реальности произошедшего. Юу пытался понять, в чем отличие этой ночи от той, что они провели чуть больше недели назад. Когда он снова открыл глаза, то не сразу понял, что происходит и где он находится. Комната тонула в утреннем полумраке — навскидку часа четыре утра. Рядом было пусто. Широяма приложил усилия, чтобы заставить мозг работать быстрее, и тогда резко поднялся в постели. В номере Такашима бледной тенью собирал по полу свои вещи. Он явно не ожидал того, что Широяма проснется в такое время. — Снова хочешь сбежать? Койю застыл посреди комнаты. — Вернись в постель. — Мне нужно идти. — Ничего не знаю, я заплатил за всю ночь и даже больше. В сумраке Юу едва заметно различил, как приподнялись плечи Такашимы от тяжелого вздоха. Он ничего не ответил и вернулся на свое место возле Широямы. — Лежать рядом друг с другом просто так как-то странно. Широяма промолчал, и в комнате снова воцарилась тишина: часов в номере не было, окно было закрыто, во всем отеле было тихо в такое время суток. — Давно ты этим занимаешься? Койю дернулся на звук голоса, не сразу сообразив, что отвечать на этот вопрос ему всегда не нравилось. — Чуть меньше года. — И уже так приноровился. Такашима собрал волосы на плече и вжался спиной в подушку. До сих пор все в нем казалось Широяме лишенным чего-то земного. — Всякие клиенты бывают. Кому-то нравится смотреть, кому-то делать. Вот ты второй тип. Я не брезгую ни мужчинами, ни женщинами. Если относиться ко всему проще, захочется просыпаться на следующий день. — А тебе? Хочется? Такашима скривил губы в улыбке, а потом отвернулся к окну. — Не всегда. Рядом с ним Широяма чувствовал себя странно. С одной стороны хотелось не давать ему дышать, смотреть на его красное лицо, слезящиеся глаза и мокрые губы, с другой — потрогать его тонкие пальцы, попробовать поцеловать его в шею. Он не знал, какое из этих желаний правильное. — Когда я учился в средней школе, мы часто собирались всей семьей в загородном доме моей бабушки. У нее росло много слив, а еще была большая белая собака. У собаки было банальное имя — Широ. Наверное, ты тоже знавал собак с такой кличкой, да? А как ее еще назвать, если с кончиков ушей и до задних лап она белая. Вот никто голову и не ломал. Широ и Широ. Шерсть у нее была мягкая и густая. Я, бывало, ездил на велике на море, а она за мной бегала. Так потом морем воняла… просто жуть. Иногда вот я думаю, что нет дома и нет собаки, и хочется все бросить. А временами обуревает желание снова на море поехать в жару под тридцать пять, а уже не можется. Вот тогда и не хочется просыпаться. От его рассказа Юу позабыл все, о чем до этого думал: слишком живо представил белую собаку и дикие пляжи на Хонсю. — Раз уж оставил меня до утра, я вздремну пару часов. Ты не против? — Не против. И Такашима отвернулся от него, накрылся одеялом, а вскоре начал глубоко равномерно дышать. Заснул. Они много курили в номере этой ночью, Широяме все время казалось, что вокруг все пахнет дымом, спермой и потом. Когда он лег позади Такашимы, и рыжие волосы начали щекотать ему лицо, Юу готов был поклясться, что чувствовал запах сливовых деревьев.