Это был Дождь

На следующий день у меня была очередная тренировка с Тиром. Кажется, это был «гениальный» план этого пидора по разводу меня на интим. Мне было четырнадцать, ближе к пятнадцати, я была не целованной ни разу девчонкой, которая не единожды видела голых парней, но личного опыта не имела никакого, и всё равно и воспитание, и здравый смысл, который у меня, вопреки мнению многих, всё-таки был, очень ясно говорили мне, что лучше бордель, чем Тир. Увы, но Император мечей был с моим мнением не согласен. Сначала была тренировка. Мы на машине отъехали в сторону от основной территории Варии и углубились в лес, где был небольшой охотничий домик, в котором планировалось остановиться. Тренировка шла как всегда, мы махались, я пыталась прирезать этого урода или хотя бы отстричь ему яйца, Тир старательно резал мою одежду. Очень старательно, мой любимый плащик стал похож на тряпочку, а через прорехи на рубашке была видна грудь. Которой не было. На самом деле в неполные пятнадцать моя фигура была такова, что раздень меня до пояса и всё равно решишь, что перед тобой парень. В общем, бабой в свои неполные пятнадцать я была только в том, что ниже ремня. А потому порезанная рубашка меня беспокоила мало, смущаться своего тела я не умела. А вот плащик было жалко. Через три часа выматывающая тренировка закончилась. И я, и Тир обзавелись множеством кровоточащих порезов и пришедшей в негодность одеждой. До яиц я так и не дотянулась, но пару раз резанула по ногам. Хотя артерии тоже не задела. Обрабатывать раны самой неудобно. Наверное, на это и делал расчёт мафиози, когда подошёл ко мне, раздетой по пояс, и предложил помощь. Признаю, тогда я сильно ступила и согласилась. Да, я предполагала, что намерения Тира по отношению ко мне далеки от праведных. Но почему-то я ни разу не допустила и мысли, что он просто решит меня изнасиловать. Глупо, правда? Почему-то хоть я и считала его озабоченным уродом, но мне казалось, что у него есть некий Кодекс Мечника. Как у отца, как у меня. Ошиблась. Сначала мужчина делал то, о чём и сказал — смазывал глубокие царапины пахучей мазью с пламенем Солнца. Сначала руки и плечи, вместе с этим разминая ноющие от долгого напряжения мышцы. Потом перешёл на грудь. Мне было неприятно, но я терпела. Процедура была знакомой, её не раз проделывал отец, так что я просто доверилась. Меч стоял сбоку кровати, чтобы я легко могла до него дотянуться, и я по глупому провела очередную параллель между отцом, тренировками, массажем и Тиром. Закончив с грудью, мужчина сказал развернуться на живот и занялся спиной. Он уселся мне на ноги чуть выше колен и начал массировать шею, плечи, спину. Неладное я почуяла, когда руки, закончили мять поясницу и перешли на мою задницу. Попытка вырваться оказалась провальной. Хрупкий подросток против матёрого мужчины. Без шансов. Липкие то ли от пота, то ли от мази руки скользнули под пояс штанов и потянули их вниз. Я не орала, не просила прекратить. Понимала: не поможет. Тир не остановится. В голове была только одна идея — мне нужно было дотянуться до меча. Но этого мне не дали сделать. Мужчина практически лёг сверху, вдавливая меня в жёсткий матрас, одной рукой он держал мою, ту самую, которую я тянула к своему спасению, второй продолжал стягивать с меня штаны, а вместе с ними и совсем не девчачьи трусы. Мои попытки трепыхаться его только раззадоривали. Тир шептал мне на ухо, что мне понравится и не стоит дёргаться. — Ты же будешь хорошим мальчиком, Ску? — от протяжного, манерного «Ску-у-у» у меня сводит зубы, я мычу что-то утвердительно, потому что говорить, когда твою голову вжимают в матрас, нереально. — Ты такой нежный, — губы проходятся по шее вдоль позвоночника, а потом меня переворачивают обратно на спину. Лицо Тира раскраснелось, глаза лихорадочно блестят, он облизывает губы и приближается ко мне. Первый поцелуй для девушки, если верить щебетанию служанок и моих немногих знакомых девчонок, это что-то волнительное и прекрасное. От этого должны бабочки в животе летать и ноги подгибаться. Мой первый поцелуй был с потным, вонючим педофилом-пидарасом, который запустил руку мне в трусы и нащупал отличие от особей мужского пола. И вместо бабочек была только тошнота. — Вот как, да ты у нас девочка, малышка Ску, — пальцы проходятся по промежности, вызывая ещё одну волну отвращения и попытку вырваться. — Ты же не хочешь, чтобы все узнали о твоём маленьком секрете, — мотаю головой. — Будешь послушной, — теперь киваю. Конечно я буду послушной. Такой послушной, что оторву тебе ту дрянь, которой ты сейчас трёшься об мои ноги. — Тогда сделаешь мне приятно, — Тир схватил мою руку и потянул к своему члену. — Знаешь, у тебя очень красивые ручки, рыбка, — оторву. Оторву этот отросток, как только ты отпустишь мою ладонь на него. — Они мне сразу понравились. Такие красивые узенькие ладошки и такая мягкая кожа. Пламя дождя дарит умиротворение. Оно успокаивает и усыпляет. Мою ладонь сжали вокруг чужого члена и начали елозить ей вверх-вниз. Мерзость. Сейчас я его так успокою. Что прямо упокою. Пламя вспыхнуло в руке ярко-голубой вспышкой. Я не знала, чего хочу достигнуть. Вернее, знала, но не знала, как это будет выглядеть. У меня было одно-единственное желание — успокоить урода до гроба. Чтобы навсегда и надёжно. Когда вспыхнуло пламя, я зажмурила глаза, чтобы не оказаться ослеплённой. Полный боли крик Тира был музыкой для моих ушей. На голой памяти метнулась за мечом, но меня схватили за руку и теперь орала уже я. Моя правая рука горела. Мерзким зелёным цветом, и этот гнилостный зелёный медленно, но верно поднимался всё выше, уже занялись пальцы и больше половины кисти. Говорят, пламя Дождя способно тушить чужое Пламя. Возможно, и так, но тогда я не умела им пользоваться, а потому сделала единственное, что могла, чтобы остановить распространение заразы — рубанула зажатым в левой руке мечом по правой, целясь в запястье. Тир уже не кричал — только булькающе хрипел, а мне было нужно остановить кровь, потому что подыхать в этой проклятой хижине я не собиралась. Камин ещё горел, и я совершенно незамысловато сунула обрубок в огонь, прижигая его. Я чертовски хотела жить. И на средства мне было плевать. Выдернула серьёзно обожжённую руку, зато кровь не идёт, решила я. И всё ещё сжимая меч в левой, развернулась к Тиру. Мужчина лежал на том же матрасе и, кажется, был мёртв. Но контроль наше всё, поэтому я, не думая долго, из последних сил занесла меч и опустила его ему на шею. Перерубить не смогла, но кровь хлынула фонтаном. Рухнула на пол, облокачиваясь на кровать. Ни труп, ни кровь меня не смущали. Сейчас мне нужно отдохнуть и придумать, что я буду врать по поводу дохлого Тира. Версию с изнасилованием не предлагать. С такими мыслями я отрубилась, очнулась от навязчивого солнца, лезущего в глаза, и лёгкой тухлой вони. С трудом передвигая ноги, надела на себя штаны и накинула изодранную до состояния лохмотьев рубашку. Взглянув на труп на кровати, вздохнула и потащилась уже к его вещам. Зажигалка нашлась в кармане форменной куртки Варии. Провернула пару раз колёсико и направила неуверенный огонёк на простыню, которой был застелен матрас. Пропитанная кровью ткань неохотно вспыхнула и начала разгораться, перебрасываясь на кровать и дальше. Я постояла ещё немного, но когда занялись деревянные доски пола, похромала на выход. — Сеньор Скуало! — завопил кто-то неизвестный мне, но в форме Варии, походу, в отключке я валялась долго. — Тир сдох, — говорю короткими фразами, потому что на длинные нет сил. — Теперь титул Императора Мечей мой. А это, — машу рукой на уже достаточно сильно горящий дом. — Похороны. — Сеньор! — снова взвизгивает какой-то дебил и пытается хватить меня за обрубок правой руки. — ВРОООЙ! — боевой клич выходит на удивление внушительно, кажется, от него даже птицы заткнулись. — Не трогай меня, ублюдок. Я теперь ваш Капитан, так что подгони сюда машину, мы, блять, возвращаемся. И поторопитесь. ВРОООЙ! *** — Зачем ты мне нужен одноруким, мусор? — Занзас совершил редкостное по его мнению благородство и навестил своего несостоявшегося подчинённого у него дома. — ВРОООЙ! Это, — парень взмахнул обрубком руки прямо перед носом Скайрини, — меня не ослабит. Это моё доказательство того, что я вылезу из любой жопы и приду к тебе. Так что принимай командование над Варией, босс, — это обращение звучало как-то неуверенно. — Мусор, — Занзас придавил взглядом бледного, но всё равно нагло скалящегося Скуало. — Завтра ты должен быть у меня в кабинете! — Как прикажешь, босс! — гаркнул он и ещё шире усмехнулся.