Это был Дождь

Наверное, стоило бы сразу промотать время до третьего апреля, когда и произошёл тот грёбаный переворот, но я не могу опустить тот март. Ведь именно он помог нам пережить и переворот, и годы заточения Занзаса. В моей семье не было принято праздновать дни рождения её членов. Мы отмечали день основания Вонголы, дни рождения всех боссов с Первого по Девятого, а вот дни рождения меня, отца или мамы не отмечались. Тогда я считала, что праздника достойны только люди, которые совершили что-то великое, поэтому у такой невеликой меня своего праздника нет. Меня это не расстраивало, я вообще не понимала, зачем нужно его праздновать. И потом, когда от других детей узнала, что в нормальных семьях празднуют, не расстроилась. Да похуй мне было на этот праздник, ну, прибавился ещё один год, и что с того? В общем, про эту дату я просто забыла. Указывала когда-то давно, когда заполняла собственное личное дело, и всё. Больше не вспоминала. Март выдался просто отвратительным. Было грязно, мокро и в сапогах мерзко хлюпало. Я люблю дождь. Но я не выношу такую охуительно хреновую погоду. Десятого числа я умотала на миссию. Какой-то третьесортный боссик решил показать Вонголе, как он крут, и перехватил несколько раз подряд её грузы. А я теперь тряслась в машине с десятком парней из моего отряда и громко материлась на каждой кочке, потому что колымагу, в которой мы ехали, безжалостно трясло. И я как минимум четырежды чуть не встретилась носом с полом. Хотя рядовым из отряда Дождя было не сильно проще, и кое-кто не смог удержаться. Миссия была из типа сильно мной не любимых — вырезать к хуям собачьим всех. Это Занзас у нас любитель таких развлечений, Бел ещё когда подрастёт, а я как-то больше ценю схватку один на один или миссии по охране. Но чёртов босс умудрился заболеть, и потому ехать пришлось мне. Оставаться в особняке во время болезни Зана мог только Леви. Остальные, даже мелкий Бел, предпочли съебаться куда подальше и не рисковать своими жизнями. Потому что больной Занзас был жутко капризным, а если что ему не так — хватался за пистолеты, сил метать стаканы у него не было. Вернулись мы тринадцатого числа, в четверг, небо словно решило похоронить нас под потоками воды. И дождь всё шёл, шёл и шёл. Мой отряд уже давно сбежал к себе в казарму сохнуть и ужинать, а я всё так же стояла под этим ледяным дождём, задрав голову, и позволяла крупным каплям бить меня по лицу и стекать вниз. Я сама была тем Дождём, и он принимал меня, смывая с отросших до плеч волос кровь. На душе было хуёво. Очень хуёво. В том проклятом доме, где мы проводили зачистку, были дети. Трое. Мальчик и две девочки, и все они сдохли от моего меча. Потому что я — Дождь. И это моя обязанность — забирать с собой всю грязь, что выпадет на долю Варии. Даже детоубийство. — ВРОООЙ! — закричала я, пытаясь перекричать дождь. Грязная форма липла к телу, в высоких сапогах хлюпала вода, а потяжелевшие волосы больше не пытались лезть в глаза от каждого порыва ветра. Хоть что-то хорошее. — Крошка Ску! — выскочил из особняка Лусс с ярко-розовым зонтиком в одной руке и большим махровым полотенцем в другой. — Что же ты тут мокнешь, идём скорее в дом. Там все только тебя и ждут. Давай-давай, тебе нужно переодеться, иначе и ты простудишься, — боксёр умудрялся одновременно щебетать, вытирать мне волосы полотенцем и тащить по коридорам в сторону моей комнаты. Загнав меня под горячий душ, Луссурия начал, судя по звукам, копаться в моих вещах. Выйдя из ванной в одном полотенце, которым вытирала голову, тут же нарвалась на недовольное цоканье языком нашего Солнца, увидевшего мои многочисленные шрамы. Смущаться мамочку всей Варии было глупо, вот если бы я была парнем, тогда можно, а так нет смысла. — Переодевайся и спускайся в столовую, мы ждём только тебя, — снова защебетал Лусс. — Зачем? — спрашиваю в полном охренении. Присутствия на ужинах у нас не обязательны, с какого хуя они меня ждут? — Так твой день рождения же, Скушечка. Мой день рождения? Стою посреди комнаты и моргаю, как последняя дура, Луссурия уже свалил, оставив меня с моим удивлением наедине. С подозрением кошусь на разложенную на кровати одежду. Зная вкусы гея, ожидать можно страшного. Но нет, Лусс выбрал голубую рубашку и светлые штаны свободного кроя. С тоской покосилась на свой меч, придётся оставить его в комнате, Луссурия всегда нервно реагирует на оружие за столом. — ВРОООЙ! Какого чёрта вы это устроили? — увидев приличную одежду, я слишком расслабилась. Как можно было забыть, что энтузиазм гея неусмирим? В столовой творился локальный ад. Под потолком висели разноцветные воздушные шарики с рыбками и надписями "С днём рождения". Над столом транспарант с "Поздравляем с пятнадцатилетием, капитан!" На головах у всех праздничные колпаки. Даже у Занзаса! Чувствую, как у меня дёргается глаз. Занзас со зверским выражением лица и в праздничном колпачке — это кошмар. — Мы хотели поздравить тебя с праздником, крошка Ску, — судя по тому, что радостным выглядел только Лусс, то поздравить хотел именно он, остальные здесь по принуждению. Хотя ещё Бел, быть может, просто хотел развлечься. — Шарики нахуя? — спрашиваю, обречённо косясь на летающие под потолком шары. — Так праздник же, — улыбается мамочка. — Ши-ши-ши, если капитану не нравятся шарики, я могу от них избавиться? — зашишикал Принц. — Можешь, — несколько поспешно даю добро на уничтожение раздражающих украшений. Очень поспешно, потому что этот малец не нашёл ничего умнее, как выпустить по шарикам веер своих ножиков. Мой раздражённый "ВРОООЙ" потонул в канонаде хлопков, с которыми они взрывались. — Ши-ши-ши, — довольно скалился этот хренов гений, глядя, как на нас опускаются ошмётки резины. Большая часть стилетов застряла в потолке и стенах, но часть всё-таки посыпалась на стол. — Салют! — Мусор! — зарычал Занзас и потянулся за стаканом. Промазал. Верный Леви подсунул требуемое боссу прямо в руку. Зан замахнулся и швырнул посудину прямо в шишикающего Принца. И снова промазал, стакан, описав низкую дугу, врезался в стоящее посередине стола блюдо с тортом. — Тортик! — запричитал Лусс. Кажется, я знаю, как он затащил сюда чёртова босса. Занзас ещё не до конца отошёл от своей простуды и просто не смог оказать достойного сопротивления. — Демоны с тортом, я всё равно не ем сладкое, — отмахиваюсь от причитающего боксёра, который жалобно заламывает руки и, кажется, сейчас разревётся. — Тогда держи курочку и картошечку, — протянул он мне тарелку. — Кушай, Скушечка, кушай. А потом мы будем вручать подарки, — ещё и подарки. — Врооой! — обречённо протянула я и села на свободный стул рядом с Занзасом. Босс поднял на меня мутные то ли от жара, то ли от алкоголя глаза, потянулся за ещё одним стаканом, плеснул в него виски и подвинул ко мне. Занзас. Налил. Мне. Виски! — ВРОООЙ! Босс, тебе срочно в больницу пора, — усмехнулась, но стакан взяла, правда, пить не стала, потому что, в отличие от этого алкоголика, я не любитель выпивки. Особенно крепкой. — Подарки! — захлопал в ладоши Лусс и выскочил из-за стола. Через две минуты он вернулся в столовую, пряча что-то за спиной. — Вот, Скуало, от всех нас, — и протянул мне акулу. Большую, блять, плюшевую серую акулу! С кокетливым бантиком на шее один в один как цвет надетой на мне рубашки. — ВРООООЙ! — заорала, взмахивая подарком. — Какой дегенерат придумал подарить мне это?! — акула, которую я держала за хвост описала полукруг и почти опустилась на голову к Луссу, но тут щёлкнул фотоаппарат, и я резко развернулась на звук, ища глазами наглеца. Наглец висел под потолком и звался Мармоном, конечно же, в него тотчас полетела эта проклятая игрушка. Я надеялась сбить гада и сломать фотоаппарат вместе со всем компроматом. От игрушки иллюзионист увернулся, но следом за ней летели стилеты решившего присоединиться к развлечению Бела. — Прекратить! — рявкнул Занзас, в чьих руках непостижимым образом оказалась акула. Да уж, даже больным этот мудак остаётся собой. — Подарок остаётся, мне нравится. Хорошая работа, гейский мусор, — Зан покрутил игрушку и застыл, держа её мордой к себе. Вид у него при этом был настолько умиротворённый, что очень захотелось увековечить столь редкое выражение лица босса для потомков. — Верный мусор, отнеси её ко мне в комнату, — Леви кивнул и потянулся за акулой. Щёлк! Фотоаппарат в руках Мармона предательски щёлкнул, и лицо Занзаса сразу приняло обычное выражение плохо сдерживаемого гнева. — Жадный мусор, плёнку! — рявкнул он, да только иллюзионист, не будь дураком, уже истаял в воздухе, за что заслужил моё прощение за мою фотку с акулой. За такое сокровище, как фото спокойного Занзаса, не жалко. Праздник продолжался. Запасливый Лусс притащил ещё один торт, на который торжественно установил пятнадцать свечек и заставил меня дуть. Дуть, бля! Словно я восьмилетний Бел, хотя, по-моему, и его особо не интересует эта херня. Но Лусс был неумолим и отказывался давать еду, пока я не задую эти хреновы свечки. А ещё я уверена, что слышала щелчок камеры в тот момент, когда их всё-таки задувала. Мармон просто нарывается. Ему жить надоело? Или детство тела в башку ударило? Занзас, впав в благодушное настроение, попивал виски и пытался споить Бела, приходилось отбирать у крысеныша стаканы с алкоголем и отдавать их Леви, который тут же радостно их вылакивал. Мне срать было на то, что Белу восемь, просто я здраво опасалась, что если он напьётся, то съедет с катушек. А успокаивать мне. Мармон витал под потолком и снимал компромат, иногда спускаясь к столу, чтобы стащить что-нибудь повкуснее. Лусс подкладывал в тарелки самые вкусные кусочки, не забывая про себя. Когда Леви и Занзас заснули от количества выпитого, а Бел по малолетству от усталости, на часах было уже два часа ночи. Мармон, пропищав что-то о важной сделке завтра, улетел к себе, а мы с Луссом остались наводить порядок. Нужно было растаскивать наших алкоголиков по комнатам. — Давай ты возьмёшь босса, Ску, — предложил боксёр. — Ваши комнаты всё равно рядом, — с тяжёлым вздохом соглашаюсь. Действительно, только моя и Занзаса комнаты располагались на третьем этаже, там же, где и наши кабинеты. Остальные жили ниже. По коридору до лестницы, ведущей на третий этаж, я протащила этого пьяницу без проблем. Не в первый раз тягаю эту тушу. А вот у лестницы начались проблемы, тащить Зана вверх было сложно. — ВРООЙ! — не очень громко, чтобы не перебудить всю Варию, гаркнула ему на ухо. — Чёртов босс! Открывай глаза! — Мусор, — промычал он, дыша мне в шею. — Ты охренительно пахнешь, — выдал он и резко развернул к себе лицом, до этого я тащила его, взвалив на спину, как тяжёлый мешок, а ноги оставив волочиться по полу. — ВРООЙ! Ты что творишь! — этот мудак полез ко мне с поцелуями, дыша на меня перегаром, он попытался обнять меня, параллельно схватив за задницу, а губами утыкался куда-то в район ключиц. После минутного ступора, который отвела ему на ответ, я от всей души согнула ногу в колене, врезая ему по яйцам. Занзас охнул и сполз на ступеньки. — Совсем охуел? — спросила у невнятно что-то бормотавшего босса. Ответа я не получила, потому что этот мудак снова уснул, будить его ещё раз я не рискнула, только с тяжёлым вздохом взвалила тушу себя на спину и потащила дальше. Даже хорошо, что Лусс не пускает меня с мечом за стол — тащить было бы крайне неудобно. Сгрузив босса на его кровать, я немного подумала и решила, что он, конечно, мудак, но свой мудак, и начала его раздевать. На самом деле я делаю это почти всегда, если приходится тащить эту пьянь из кабинета в спальню. Сняла с него сапоги, рубашку, растянула пояс и стянула штаны. Занзас был красив. Охуительно красив на мой взгляд: натренированное тело, украшенное многочисленными шрамами, сильные руки с мощными, а не хрупкими, как у меня, запястьями. В общем, тут было на что любоваться, а мне пора найти себе бордель, в котором работают не болтливые мальчики. Усмехнулась собственным мыслям и подняла с пола одеяло, укрывая босса. По ночам ещё прохладно, а он не до конца выздоровел. Бросила ещё один взгляд на мирно сопящего Зана, обнимавшего во сне ту самую акулу, которую мне подарил Лусс, а босс приказал Леви дотащить её до своей комнаты. Поставила в голове пометку срочно найти бордель и пошла к себе. Спать охота.