Это был Дождь

— ВРОООООЙ! Почему я должна идти в этом?! — Но, рыбка, тебе же идёт, — Луссурия машет руками и, щебеча на пару с Марго (уверена, это была её идея), расправляет оборки на этом чёртовом платье, в которое меня затянули. Вопрос, какого хрена я должна идти на Церемонию Наследования Вонголы в этом, остаётся открытым. Чтобы отойти от комы, мне понадобился месяц, за этот месяц Девятый сдал окончательно. Какое счастье, бля. И вот, сегодня мы будем присутствовать на передаче титула Крёстного Отца Саваде Тсунаеши. Но какого хуя меня наряжают в этот... кошмар! — Не знал, что ты можешь быть на бабу похожей, — Занзас, стоял в дверях и ухмылялся, правой рукой оттягивая галстук. Кажется, когда мы доедем до места проведения праздника, он его с себя сдерёт окончательно. — ВРООООЙ! Заткнись, чёртов босс, — платье мне, наверное, шло. По крайне мере, вопреки обыкновению, я не была похожа в нём на втиснутого в женские тряпки парня. Широкая юбка уравновешивала мои плечи, а нашитые в несколько слоёв рюши на груди маскировали её отсутствие. Волосы Луссурия мне собрал в какую-то сложную высокую причёску, открывая шею, а на руках были длинные перчатки. Весь этот кошмар был глубокого, с искрой, синего цвета, и мне, блять, почти нравилось то, что я видела в зеркале. Почти, потому что эти энтузиасты могли сначала меня спросить, а потом уже запихивать в этот мешок. — Не дёргайся, Скуало, — Занзас обошёл меня по кругу, внимательно разглядывая, потом ногой отпихнул в сторону мой меч, и довольно кивнул Луссурии, схватил за руку и потащил к двери. — Аккуратнее, бля! — к платью полагались туфли на каблуке, спасибо не очень высоком, и, запутавшись в юбке, я чуть не пропахала носом пол. Падение остановил чёртов босс, просто с силой дёрнув меня вверх. — Нахуя мы туда вообще едем? — в который раз спросила у ухмыляющегося босса, когда мы в полном составе загрузились в машину, с огромным удовольствием потопталась каблуками по ногам Леви. Кто бы знал, как за прошедший месяц меня достал этот идиот. Тупую гору мускулов швыряло из крайности в крайность с самого моего пробуждения: он то дулся (тот ещё цирк), потому что, по его мнению, я слишком много позволяю себе по отношению к боссу, то резко становился крайне услужливым, потому что Принц прикололся и сказал ему, что я боссу без пяти минут жена. А жена босса — это как босс, но ещё важнее. — Потому что мне не нравится то, что происходит в семьях Джессо и Джинглио-Неро, — Занзас, пользуясь тем, что Луссурия ведёт машину и не следит за ним, сдёрнул с себя галстук и быстро выкинул его в окно. — Ши-ши-ши, босс опять капризничает, — засмеялся Бэл, за что тут же получил локтем в живот от сидящего рядом Такуми. Наше Облако было максимально собранно, потому что на празднике должны были быть оба его брата, и старший, новый кумитё Белого Тигра, и младший. — У Лусса запасной есть, — бросаю в пространство и ловлю полный праведной Ярости взгляд Занзаса. Век бы на таких приёмах не появляться. Особенно мне не нравятся эти взгляды, которыми меня облапывают все мужчины зала. — Супербия Скуало — женщина? — А вы слышали о тех слухах, что они с Занзасом? — А она ничего. — Ха, рискнёшь отбить? — Да что вы в бабах понимаете? — Шалава плоскогрудая. — Хорошо устроилась, дрянь. Не обращать внимания на все эти разговоры было довольно просто. Не в первый раз меня обсуждают, но бесит. Особо весело, что бесит не только меня, но и Занзаса, некоторых особо болтливых он уже успел наградить многообещающими взглядами. Остальные Хранители по мере движения один за другим отходили в сторону. Такуми, а вместе с ним и Бел, направились к балконам, где краем глаза я заметила старшего из сыновей Хибари. Луссурия упорхнул к группе молодых мафиози из семей Альянса, Леви оттащило от нас толпой, а момент исчезновения Маммона мог бы назвать только сам иллюзионист. К стоящему на небольшом помосте Саваде и его папаше, который пытался поддержать сына, мы подошли вдвоём. Сидящий на троне Тимотео выглядел плохо: разум в глазах был, но мог покинуть его в любую секунду. Я поймала его взгляд и усмехнулась, чуть вскидывая подбородок. Старик устало опустил голову в приветствии и сказал пару ничего не значащих фраз. Занзас ответил в том же ключе и перевёл внимание на молчащего мальчишку. Мелкий Савада попытался сделать серьёзное и подходящее случаю лицо (вышло неубедительно) и быстро, глотая окончания, протараторил явно зазубренную речь. — Мусор, если тебя начнут убивать, только попробуй попросить у нас помощи. — А если я заплачу? — с некоторой заминкой спросил Савада, и я расслышала отчётливый смешок босса. — Не безнадёжен, — Занзасу надоело стоять на одном месте, и он потащил меня куда-то дальше. Правда, конечной цели я не узнала, потому что заметила своих родителей. — Пусти меня, если не горишь желанием беседовать с моим отцом, — вывернула руку из его хватки и твёрдым шагом направилась к родителям. Вашу мать, мне двадцать два года, а я, кажется, боюсь с ними поговорить. Проверять, идёт за мной Занзас или нет, я не стала. — Добрый вечер, — в платье как-то неприлично кричать на весь зал мой знаменитый "ВРОООЙ" и я подхожу тихо, принимаю неуверенные объятия мамы, улыбаюсь отцу. — Как дела у Чезаре? Чезаре — это мой брат. Ему два и я видела его один раз в жизни — на крестинах мальчика. — Всё хорошо, а ты, — мама запинается, смотрит мне за спину и нервно улыбается, изображая реверанс, неглубоко кланяется отец. — Мусор, почему я должен тебя ждать? — Занзас дёргает меня с силой за плечо и разворачивает к себе, в его глазах насмешка и отголоски Гнева. Резко наклоняется и целует. На секунду я замираю, не понимая, какую херню творит этот безбашенный мудак, но больше ничего не успеваю, потому что он отрывается и довольно облизывает свои губы. — Этот мусор слишком жадно на тебя смотрит, — сообщают мне. — Вроооой! Ты совсем охуел, чёртов босс? — спрашиваю устало, но киваю родителям и иду следом за этим гадом. Всё, что я о нём думаю, буду высказывать, когда в особняк вернёмся. В платье орать неудобно. Красивое всё-таки. Вечер идёт своим чередом. Я отгоняю от Занзаса особо настойчивых девиц, гонять от меня мужиков ему не приходится — эти трусы к по-хозяйски обнимающему меня Занзасу не подходят. Краем глаза слежу за Такуми и Белом, но там, кажется, всё в порядке. А то, что они уже третий раз за вечер выходят в сад и возвращаются оттуда с новыми дырками и пятнами на рубашках и брюках это фигня. Главное, чтобы трупов не было. — Занзас, — он чуть качает в руках бокал с вином и смотрит на меня. — Волосы мне сам обрежешь? — Только попробуй. Запрещаю тебе их обрезать, — он запускает свободную руку в мои волосы и с силой дёргает, растрёпывая конструкцию наведённую Луссом. — Врооой! Нахуя? — зло трясу головой и пытаюсь отстраниться. Так он меня и отпустил, просто выпустив бокал из руки, отчего хрупкое стекло разлетелось на осколки от столкновения с полом, Занзас, удерживая меня за талию, прижал ближе и снова поцеловал. Жадно. Отбросив в стороны глупые мысли о зрителях — если воспитанные, сами отвернутся, обхватила его за шею и ответила. Мы с этим мудаком не герои слезливых мелодрам Лусса и такой чуши как "я тебя люблю" или прочей ванильной ерунды. Вместо пустых слов у нас действия, а главная клятва, которую я ему дала, прозвучала уже давно и в подтверждении не нуждается. ВРОООООЙ! Что ещё можно сказать о моей жизни?