Зов океана

Наложники выглядят, как побитые бездомные псы. Мне жаль их, несмотря на их нежелание со мной общаться из-за моего более низкого статуса и презрение ко мне в каждом их жесте. — Что случилось? — Я имел неосторожность оскорбить внешность генерала Рэда, сказав господину, что генерал не столь красив, как я. Господин сказал, что лишает весь гарем близости. А генерал возжелал прогуляться по городу ночью. Господин сказал мне, что высечет каждого второго из гарема, если я не найду ему нового партнёра на ночь. Я всё больше убеждаюсь, что Рэд плохо влияет на Александра. Давать невыполнимое задание, чтобы создать видимость возможности избежать жестокого наказания — выходка, абсолютно недостойная моего короля. Несомненно, от данного поступка попахивает гадливостью генерала Рэда. Для него издевательства над рабами выступают в качестве неплохого развлечения. При каждой встрече со мной губы Рэда искривляются в презрительной усмешке, а в глазах легко читается: «Подстилка!» Конечно, поступок Рика ужасно глуп, но наказывать половину гарема — слишком жестоко. Сжимаю губы. Я должен поговорить с Александром. И у меня есть повод для того, чтобы к нему подобраться. — Я попробую удовлетворить желание господина. Наложники выражают своё удивление по-разному. Кто-то сглатывает, кто-то вскрикивает, кто-то тихо ахает, кто-то нервно хихикает. — Ты даже неподготовлен! У тебя нет опыта. Ты всё испортишь! — Я попробую использовать руки и губы. По крайней мере, надейтесь, что я ещё на что-то пригоден в плане сексуальных утех. Другого выхода у вас всё равно нет. — Господин в купальне. Наложники неохотно пропускают меня к выходу. Негодование побуждает меня идти быстро, и вскоре я оказываюсь в купальне. Александр замечает меня и удивлённо приподнимает брови. — Что ты здесь делаешь, раб? Тебя снова посетила идея, как улучшить обучение принца? Так вот сейчас не то время. Убирайся, пока не высек. Я выслушаю тебя завтра. Кажется, краснею от жара и от негодования, затопившего меня и готового выливаться через мой рот. — Я от Рика. Он выполнил вашу просьбу, господин Арнст. Сегодня вам суждено наслаждаться только моей болью. Болью за то, что вы опустились до составления мельчайших поводов для наказания. Устало вздыхает. — Я совсем не желаю близости. А Рик должен ответить за свои слова. — Я не понимаю, чем провинился остальной гарем. — Наказание будет более действенным. Сбрасываю экзомиду. Избавляюсь от сандалий. Смотрю прямо в глаза собеседнику. — Ваше условие выполнено. Наказания не будет. Слово нужно держать, господин регент. Смеётся. — Смугловатая кожа, шикарные волосы, неприступные губы, изящное тело. Если бы всё это принадлежало менее строптивому и наглому рабу, он бы уже давно был в моём гареме. Неумолимо краснею. — Я не хочу быть в вашем гареме, ведь вы не желаете проявить благодушие даже тогда, когда ваши условия были выполнены. О, эти, юноши так стараются доставить вам наслаждение! — Один из них оскорбил моего любовника. Почему последнее слово так больно сверлит сердце? Впрочем, я знаю ответ на этот вопрос. Есть огромная разница между… …подстилкой… …и любовником. И он, этот гад, Рэд — любовник! А я могу стать лишь подстилкой. — И вы поставили условие… — Хватит, раб! Я устал. Падаю на колени. Нет больше ни гарема, ни изначального повода моего появления здесь. Я лишь желаю разорвать хоть часть той паутины влияния Рэда, которой окутан Александр. Хочу низвергнуть наглого генерала хотя бы в это мгновение. — Прошу, смягчите наказание. — Нет. Подползаю к воде. — Я и тебя накажу. Голубые глаза пристально смотрят на меня. Непривычно. Взгляд длится слишком долго, поэтому я успеваю подплыть к Александру близко. Прижимаюсь. Не отталкивает. Напряжение и любопытство — какой потрясающий коктейль! — Накажи. Щелбан. Смеюсь. — Весьма неплохо. — Я раздроблю твой упрямый лоб на кусочки. — Только оставь в покое гарем. — Я выпорю их всех. — А если я уйду, вы смягчите наказание. — Нет. — Тогда я буду следовать за вами повсюду. Даже в вашей постели. Буду наблюдать, как вы занимаетесь любовью с генералом и не обойдусь без комментариев. Александр улыбается. Чувство юмора — одно из замечательнейших явлений, что, надеюсь, есть во всех мирах. Облегченно прикрываю глаза. — А если я прикажу тебя выпороть до смерти? — Мой дух усилит поток комментариев. — У рабов нет духа. — Украду. И буду дразнить Хайва до пелены бешенства перед глазами. Разумеется, про комментарии я не забуду. Александр уже не сдерживает смех. — Хоть беднягу Хайва не трогай. — Так и быть, я смилуюсь над ним. — Я и подумать не мог, что наглость может быть такой милой! Пожалуй, отменю наказание для гарема. Распахиваю глаза. Я смог осуществить желаемое! — Учтите, проказник регент, я всё проконтролирую. Александр пытается придать лицу серьезное выражение, но в его глазах смешинки активно танцуют, выдавая его истинное настроение и намерения. — Иди уже! Я могу и передумать. Опьяненный непринуждённой атмосферой, я желаю поцелуя. Крепкие мужественные губы напротив так и манят, так и жаждут страстного контакта. Нет! Ещё не время. Данным поступком я лишь разрушу хрупкий баланс между нами. — Слушаюсь, господин Арнст. Резко разворачиваюсь, быстро отплываю, оказываюсь на мраморном полу, поспешно одеваю экзамиду (плевать, что на мокрое тело) и ухожу из купальни, наконец став Александру чуть ближе.