Отвергнутый

Струящийся в облачные дали каменный пик, пронзенный глубокими шрамами, предстал перед группой авантюристов. Прошедший сквозь пустыни и морозы, обожженный пламенем ярости и поросший плющом, весь этот массив источал зловещую, поистине чудовищную пищу для ума. Объятый ветрами, безмерно огромный, вырванный с корнем, этот обломок казался чем-то столь чужеродным, столь дальним и непонятным, что Дитрих не осмелился даже помыслить, будто этот кусок породы родом из этого мира. «И не зря! Этот камень, мох, даже трещины на своде этой дыры — не из этого мира. Кто-то очень могущественный выбил своей рукой эту часть мира прочь, прямо сквозь мембрану междумирья. А там, плывя по рекам мироздания, выпал сюда!» — громкий хохот прервал слова демона. Глубокая расщелина, разверзшаяся перед ним, была темна, словно сквозь неё не проходил даже самый тонкий лучик солнечного света. Ломаные линии, глубокие трещины сколов, придавали ей неестественную, рваную форму, будто кто-то пронзил камень гигантским клинком. Но, кроме своей искусственности, пещера издавала кое-что ещё. Запах. Даже отсюда он чувствовал чудовищную вонь разлагающихся тел, смешанных с сыростью, липким потом… Точно нефтяная плёнка, этот запах обволакивал легкие, пробивался сквозь глотку, вышибая кашель. Глухой, влажный, он пинал желудок с ярым желанием опорожнить его. Искра вспыхнула в руке псайкера, холодный свет мягко отражался от камней, перебивая золотистое солнце вокруг. Вытянув пальцы, Вагус направил пылающие сферы вперед и те пронзили непроглядную дымку. Бирюзовый окрасил стены, а те, словно насмехаясь над стараниями человека, запульсировали подобно сердцу. — По всей видимости нам всё же придется туда зайти… — сказал мужчина. — А-а… П-пульсирует? — Кристи едва выдавила из себя слово. — Живое? — Да… — тихо, почти шёпотом сказал он. Сглотнув, группа сделала шаг в глубины неизвестного, прямо в пасть другого, неизвестного мира. Шарканье кожаных подошв о неровный камень, сливалось с громким кашлем, золотым свечением, играющим в руках псайкера. Свет, точно жадный язык, вытек меж его пальцев, а затем облизал сочащуюся мутной жижей стену. Тонкая кожица, слегка желтоватая, столь тонкая, что даже прозрачная, пронзенная вереницами белёсых вен, обратилась шипящей коркой. — Что это? — спросила Кристи. — Понятия не имею… — без энтузиазма ответил мужчина — Оттуда ещё черви лезут… — Алексис поддела слизь носком сабатона. «Так даже лучше! Эй, смертный, собери эту хрень и сделай косяк! Затянемся на пару». «Захочу глаз на жопе — позову». Пламя сорвалось с его ногтей, брызнул мутный сок и огненный шторм обрушился на стены. Пламя, точно ручей, ударилось о камень и сдёрнуло толстый слой грибка, взорвала его тонкую кожицу и усыпала пол сотнями скрючившихся от жара лепестков. Ботинок ступил на выгоревший гриб, хрустнула кость под весом человека. Опустив взгляд, псайкер увидел останки того, кого поглотила жёлтая пучина. Эманации души, образы мысли — все было мертво. Истлевшие, пожелтевшие, наполовину разложившиеся, они явно были здесь давно, намного больше, чем месяц или два. — Как ты… — громко прокашлявшись, Кристи набрала воздуха в легкие и продолжила. — Выносишь эту вонь? — Бывали запахи и похуже. Видел я одного парня, вонял он так, что от запаха кожа плавится. Буквально. — Так тут выходит есть ещё мёртвые... — пробурчала Алексис себе под нос. — Сколько же она ускользала от внимания гильдии, армии? — Сама посмотри... — сказав это, Кристи лишь указала пальцем вперёд. И палец девушки указал на вонзенный в сталагмит череп и тонущий во мраке проход, спрятанный за ним. Рваные стежки каменной породы углублялись внутрь инородной скалы, петляя коридорами, набитых толстыми порослями желтого грибка. Медленно, минута за минутой, авантюристы шли всё ниже и ниже, пока не вынырнули в широкий зал. Овальный, грубо выдолбленный, лишенный хоть сколько-то значимых украшений, он делился на две части мостом, вырезанным из естественного пола. По левую и правую руки же, голодными пастями разверзлись дыры, набитые мёртвыми телами. Горы костей, останков, сочащихся гнилью и обглоданные червями, высились до самого потолка и утопали в нечистотах. Сотни, тысячи пустых глазниц сверкали влажными уголками в лучах призванного огонька, взглядом своим сверлили самое нутро девичей души. Сглотнув, она хлопнула ладонью о бевор, сталь эхом отбила свою звонкую песнь меж гор гнилья и разум вернулся под её твёрдый контроль. — Может быть несколько лет… — прошептала девушка себе самой. — Может быть даже больше… — прошептала эльфийка, подняв что-то из лужи. — Посмотри — детей тут тоже не жалели… Меж пальцев в кожаных перчатках крутился маленький, чуть больше мужского кулака череп. Белая кость, покрытая почерневшими пятнами, была с легким жёлтым налетом и остатками разложившейся плоти столь мягкими, что девушке ничего не стоило смахнуть их одним движением ногтя. Исполосованный трещинами, беззубый, искривившийся в немой улыбке, он всем своим видом источал из себя мрачные ощущения. — Совсем кроха, буквально младенец… — сказав это, девушка указала пальцем на толстую линию родничка. — Я и не подозревала, что огры могут быть настолько жестокими… — тяжелый выдох сорвался с её губ, поникли острые уши, а руки дрожащими пальцами сдавили череп. — Или это мог быть кто-то другой. — сказал псайкер. — Я не уверен наверняка, но мне кажется, тут есть не только эти уроды-людоеды… — тихо шипел он меж губ. Хрустнула кость, хлюпнула жижа, горсть разломанных костей посыпалась вниз. Крылья носа, вздрагивая при каждом вдохе, шипение, которому позавидует собака, а вместе с этим и дрожащие пальцы, вырвавшие сталь из ножен. Чуть ли не рыча, эльфийка глухим стуком отбила каблуком несколько раз. «О, ты посмотри! Девочка жаждет крови!» — захохотал Карр’Даар Голос демона заставил мужчину обернуться… И встретиться с девушкой взглядом. Бушующая ярость заполнила разум мужчины в миг пересечения глаз, а ноги предательски качнулись в сторону, но он устоял. В его глазах разверзлась настоящая преисподняя, пылающая чистейшей и неконтролируемой злобой, что в хаотичных искрах разрывала ткань окружающей безмятежности. «Схватить. Обезвредить!» — пронеслись эти мысли в его голове. Пронесшаяся мимо него девушка тут же ощутила на своем плече крепкую ладонь — та с хлопком приземлилась на её одежду. Сдавив свои пальцы и ощутив движение мышц, он схватил девичью кисть и задрал её вверх! — Пусти! — безвольно дергаясь на месте, она давила кулаком с кинжалом. — Убью! Убью! Убью! — сорвавшись на рык, она с силой дернула руку вниз. В этот же миг Алексис также вцепилась в подругу и руки её сжались на челюсти крикливой особы. Озлобленный взгляд сопроводил движение челюстей, что больно вцепились в пальцы и лишь толстая кожа защитила плоть от разрыва. В тот же миг отбил свою песнь тихий щелчок электрического разряда — тот прошел девушку насквозь и утонул в земле… Яростный оскал спал с её лица, а мышцы расслабились, даже колени подогнулись под собственным весом. — Тише… — шептал Дитрих. — Всё будет хорошо… — в этот миг его рука выхватила кинжал из пальцев девушки. — Не кричи, не двигайся. — отрезая команды, он всунул оружие в ножны. И словно повинуясь словам мужчины — девушка стихла, а мышцы её так расслабились, что руки и ноги перестали поддерживать свой вес и рухнули вниз. Бережно удерживаемая двумя парами рук, эльфийка легла на каменный пол, в нескольких метрах от липкой пучины мертвого болота. — Посиди с ней. Я не знаю, как долго она пробудет в таком состоянии, но чуть что — держи её крепче! Она может взорваться от злобы так, что снова я её не успокою. — сбивчиво говорил Дитрих, указывая пальцем на пояс девушки, а затем на её голову. — Дальше я сам пойду. Так безопаснее. — Хорошо. — коротко, четко, словно солдат ответила Алексис. Кивнув девушке, мужчина шагнул вперед и тонкий след гноя тянулся за каждым его шагом, удаляющимся всё глубже в темноту зловонной пещеры. *** Выступающие под свет призванной свечи неотесанные камни, своими тенями скользили по стенам, покрытых толстым слоем слизевика. Переливаясь в глубокой темноте, играясь с воображением израненного разума, они обращались в силуэты неизвестных чудовищ, что были всем своим видом отвратительны. «Кажется здесь не обошлось без психотропных веществ. Неудивительно, что ксеносу стало плохо, даже мне уже нехорошо.» Простой мысли хватило для того, чтобы с пальцев Дитриха сорвалась искра, ставшая проявлением его псайкерской силы. Незримая волна ударила его в лицо и плотно обжала нос, рот и проникла глубоко внутрь его трахей и лишь спустя несколько долгих секунд он сделал первый вдох. Очищенный, профильтрованный воздух наполнил его легкие и разум очистился от наваждений, перестал биться в такт каждому движению на стенах. «Так гораздо лучше.» «Хаос в разуме — сила, открывающая новые горизонты познания. Ничего ты не понимаешь, смертный дурачок.» — пропищал надоедливый голос Морокея. «Свобода — это рабство, а война — это мир. Ну, если так думать, то да, хаос в мыслях — это определенно сильная сторона… Для берсерка Кхорна.» «Прекращай наговаривать на лучших воинов, которых знает мир!» — прорычал Карр’Даар. Щелкнув пальцами, псайкер соткал в воздухе ещё несколько призрачных огоньков, а затем схватив один рукой, метнул его в темноту перед собой. Петляя меж уродливых сталактитов и сталагмитов, растущих, казалось бы, подобно зубам хищной рыбы, призванный свет осветил в своих лучах влажные, хлюпающие сплетения биомассы. Нежная глянцевая кожица была красна от множества воспалений, опутана целым ворохом черных вздувшихся вен, а местами была столь тонкой, что под лучами холодного света она становилась прозрачной. Пульсируя, извиваясь точно червь, неизвестная мужчине тварь пропускала сквозь себя переваренную плоть: обрывки кожи, разварившиеся в кислоте мышцы, почерневшие зубы и сдувшиеся глазные яблоки. «Кажется теперь все становится понятнее… Выходит «огры» это только малая из проблем этого места.» Хрустнул сустав на пальце, тонкая молния сорвалась с кончика перчатки — тут же брызнула во все стороны бесцветная жижа. Взорвавшись, этот огромный сосуд изрыгнул из себя густой, мощный поток нечистот, что в мгновение забрызгал стены… а затем раздался глубокий, утробный рык. Что-то щелкнуло в разуме человека, и он выставил ладонь вперед — в тот же миг напротив воплотилось психическое поле и… Острое щупальце точно пуля вонзилось в него! Метясь из стороны в сторону, хлюпая переплетением канатов из кишок, острое лезвие прочно застряло в объятиях невидимой стены. «Значит тут живет какая-то огромная тварь… А эти «сосуды» часть её тела. Как ты отреагируешь на это?» В тот же миг с пальцев псайкера сорвалась новая искра и волна силы с огромной скоростью пронеслась вперед, точно лезвие отсекая щупальце одним точным ударом. В тот же миг чудовищный рев раскатистым эхом ударился о стены — те дрогнули под мощью этого голоса! Посыпалась пыль, дрогнули маленькие камешки, а из глубин коридоров послышался скрежет и глухие удары. Блестящий алым океан из плоти, изрыгающий гнойный сок, точно лавина перекатывался по каменным стенам. Бесформенная масса пузырящейся злобы переливалась тысячами гнойников, вспыхивала выбросами едкого газа, под её весом с хрустом лопались даже самые крепкие валуны и толстые сталактиты. Массивнее любого зверя, эта тварь врезалась в поле сотканное псайкером и ноги его задрожали от удара. Дитрих, стиснув зубы и сдавив пальцы в кулак — нанес ответный удар! Мощный толчок отбросил монстра на мгновение и тот рухнул вниз, подобно волне! Тяжесть обрушилась на щит, ботинки скользнули назад и кости задрожали от нагрузки. «Демон, чтоб тебя, вылезай!» — рявкнул он в подсознание. Кожа забурлила, плоть обожгла чудовищная злоба и алая бронза потекла меж его зубов. Пламя ярости окутало человека и всполохи его соткали демонический меч, металл застыл по форме руки и ринулся вперед, пронзая чудище перед собой! Чудовищный визг эхом отразился в коридоре, кровь брызнула псайкеру на лицо и исчезла в тот же миг. Будто комариное жало, когтистая ладонь тянулась меж губ псайкера вперед, вытягивая вслед за собой демонический силуэт. Капля за каплей, кусочек за кусочком, герольд Кхорна выпорхнул наружу и клинок его разрезал плоть одним движением руки. — Наконец-то… В тот же миг психическое поле развалилось, а дрожащие колени поцеловали землю. Затуманенный взгляд лишь мельком улавливал пламенные вспышки тяжелых демонических ударов, слух не различал монструозный визг и хохот призванного чудовища. Прижавшись спиной к холодной стене, Дитрих приложил ладонь к собственному лицу, пальцы надавили на глаза, растерли веки и смахнули испарину. «Ну, никто не просил тебя держать на своей туше этот вес. Мог сразу выпустить этого увальня, он бы и сам неплохо справился. Зачем весь этот цирк? Твои действия бессмысленны, смертный.» — впервые голос Морокея звучал с укором, осуждением. «Я думал, что удержу его сам. Я ошибся. Эта ошибка могла стоить мне жизни, я виноват. Я понятия не имел сколько весит эта громадина и сколько силы она может приложить в один момент.» Грудь разорвала острая боль, спазмы сжали лёгкие и тяжелый дым укусил небо. Едкой, солоноватой дымкой, демонический туман отпечатался на языке и серыми ручьями пробился сквозь губы. С кашлем вырвалось облако, пышное и такое большое, что тень его обратила свет во тьму. Жадно хватая воздух, Дитрих скатился по камню вниз, и щека его поцеловала сырой пол, а руки вцепились в сталагмиты. Эхом в его голове отозвался заливистый смех, а перед глазами возникли кривые, несуразные ноги бесформенного создания. Морокей, стоящий в полный рост, окруженный десятком радужных огоньков, безумно счастливый в момент освобождения, всего одним движением руки соединил их все в один поток и выстрелил вперед, прямо в лицо чудовищу из плоти и костей. Играясь яркими цветами, пламя имматериума подобно волне ударилось о каменные стены — те испарились в его жадных языках. Голодным зверем оно накинулось на воспалившуюся плоть и некрозную кожу — те в мгновение обуглились, закипели, растеклись точно восковые, вытянув из глотки монстра глубокий, протяжный рёв. — Как же хорошо иногда поджарить очередную грязную тварь! — воскликнул демон. — А ты лежи-лежи, того и гляди камень в голову прильет и умнее станешь. — Заткнись… — сплюнул Дитрих демону под ноги. В тот же миг бойня стихла. Подняв голову и бросив взгляд вперед, псайкер увидел лишь обугленные останки чудовища и бьющего себя в грудь демона Кхорна — тот вонзил когти в ту немногую плоть, что осталась от пламени. Тяжело выдохнув, Дитрих ухватился за камень и не без труда поднялся на ноги. Кашель сорвался с его губ, озноб сковал каждую мышцу и пронзил каждую кость. Дрожа подобно листьям на ветру, псайкер сделал робкий шаг вперед и несильно толкнул в сторону демона Тзинча — тот подобно эфемере растаял в миг прикосновения. Сплюнув ещё раз, человек прошел вперед и перешагнул через тело поверженного чудовища. Гигантское и безумно длинное, это мускулистое туловище уходило глубоко внутрь пещеры и терялось в потёмках. — Думаю это лишь вершина айсберга… Какие есть догадки о том, что ждём нас там? — Могу лишь предположить, что лезешь ты, смертный дурачок, прям в самую-самую глубокую задницу из всех, какие только видел. Глубже некуда. — Да, я догадываюсь, демон. Что нового расскажешь? — А ничего. Я не знаю, что там находится, да и вообще зачем ты это спрашиваешь? Пни вниз этого идиота — он сам всё сделает! — указав кривым пальцем в спину Каар'Даара сказал Морокей. — Вот прямо сейчас занеси ногу и залепи промеж лопаток. Демон Кхорна, услышав слова Кошмара, не остался в стороне. Медленно, словно растягивая мгновение своего величия, он обернулся на слова Морокея и глаза его недобро загорели кровавыми огоньками из чистейшей злобы. Всего одного мгновения хватило для того, чтобы кажущийся неуклюжим кровавый воин, настиг демона Тзинча и нанес свой сокрушительный удар мечом… что прожег лишь камень. Зная о намерениях своего врага, Морокей растворился в синей дымке и бесплотным призраком скрылся в тени человека, оставшись невредимым. — Убью! Зарежу, выпотрошу! — зарычал демон, размахивая мечом. — Выпусти эту шмакодявку! — Прекрати кричать, тварь. Хочешь драться — иди вниз, там для тебя работа. — сказав это, Дитрих вытянул руку в сторону прохода. — Сейчас же. Но демон не послушался приказа. Длинный извилистый язык выпал меж его зубов и обрушился на лезвие меча, слизал с того тонкие капли крови… а затем рука занесла клинок для удара. В тот же миг меж пальцев человека соткались лазурные цепи, что подобно тысяче озлобленных змей впились в тело герольда, пронзили его плоть и кости прочными кольцами. Брыкаясь в объятиях психической силы, разрывая собственное тело, демон рухнул мордой в каменный пол и тут же взмыл в воздух повинуясь человеческой воле. — Я приказал тебе, демон, идти вперед. Выполняй приказ как подобает солдату! — рявкнул Дитрих. — хрустнула перчатка, зазвенела психическая цепь — демон ударился о стену и с мокрым хлюпом покатился вниз, навстречу неизвестности. «Неплохо, надеюсь это остудит его голову.» — пропищал голос Морокея. В тот же миг туман сгустился перед человеком в образе вывернутого наизнанку кома из мышц, глаз и зубов. Вереща, точно зверь на скотобойне, демон барахтался на каменном полу подобно рыбе на песке. Руки и ноги его, скрученные и лишенные костей, червяками расползались вокруг и шлепали собою по земле. Пузырясь и дымясь от метаморфоз, демон растекся лужей под ногами человека и мгновением спустя превратился в парящий над землей шар. Точно от руки скульптора, прорезались ноздри, глаза и гигантский рот, вытянулись руки и кривые ноги, а вслед за ними и привычные глазу бессмысленные отростки из имматериальной плоти, торчавшие из тела Морокея точно ветви у дерева. — А ещё меня в глупости обвиняешь. Даже собраться из тумана обратно без поломки оболочки не можешь. — Помалкивай! — визгнул демон и топнул ногой в тот же миг. — Я-я это специально! Изменчивость требует жертв! — Ага. И это мне говорит существо, что плоть от плоти бога изменчивости, метаморфоз и мудрости. — тяжело выдохнул он. — Глупость быстро превращается в боль, если ты забыл. — На твоих ошибках учусь. Не переживай. — кривая улыбка, столь огромная, что могла одним укусом оторвать целую ногу, исказила морду демона. — Давай закончим с тем, за чем ты сюда пришел. Длинные пальцы Морокея коснулись стен, черные когти взрыли наросты слизевика и копошащиеся в них белёсые черви вгрызлись в демоническую плоть. Точно не заметив этого, кошмар прижал ладонь к камню, и яркая вспышка психической силы пронзила пещеру насквозь несколько раз. Прикрыв глаза, нахмурившись, демон приложил вторую ладонь к останкам павшего чудовища, а затем оторвал кусок плоти и закинул в свой бездонный рот. — Кавется я нафол прифину. — чавкал он. — Эта тварь не из этого мира. — Как и мы? — приподняв бровь сказал Дитрих. — Именно. Я не знаю откуда она, но я чувствую, что это порождение некоего божества. Злого. — в тот же миг демон оторвал свою ладонь от стены, а черви точно от ожога полезли меж его кривых мышц наружу. — Столь чудовищного и могущественного в родном мире, что сравним лишь с Хаосом Неделимым. — сказав это, демон сплюнул на землю обрывок некрозной ткани. — Кризис, упадок, разложение и неудачи — то, что воплощает это существо. — Хм… — пальцы мужчины сжались на подбородке. — Значит стоит ожидать и других «приезжих». Готовиться к худшему, ибо они могут оказаться много сильнее, чем эта тварь. *** Пламенные искры, дикий рёв, грохот каменных стен — всё это лилось из прохода, куда отправился мужчина. Алексис, стоя в холодном свете призванных огоньков, пристально наблюдала за окружающей её голодной темнотой. Вездесущие черепа, белёсые черви, бегающие внутри желеобразных стен, силуэты, мелькавшие в полумраке… всё это сливалось воедино. Чувствуя собственное сердце, потерявшее всякий ритм, слыша собственное дыхание, заполнившее шлем, она нервно дёргалась всякий раз, когда слышала любой, хоть сколько-то значимый звук. Текущие ручьем солёные капли пота, капали ей в глаза, бежали по носу и касались прокушенных губ, но она продолжала охранять свою подругу, лежавшую там же, где и была. «Всё под контролем! Всё просто замечательно! Я-я слышу голоса, шёпот, смех, вижу радужные всполохи и на меня п-просто давят стены!» И вслед за этими мыслями, меч скрылся в своих ножнах, а ноги девушки предательски задрожали, срываясь с места! Беспомощное эльфийское тело, лёгкое как пёрышко, мгновенно оказалось на плече Алексис, а она сама, выдернув факел из облезлой плоти, что есть сил побежала наверх, прочь из этого проклятого места. Чувствуя, как позади неё дышит сама смерть, ощущая стопами землю, сотрясаемую чудищем, она чуть ли не спотыкаясь, ставит ноги на всё новые и новые неровности. Петли коридоров сменяются друг другом, срастаясь в бессмысленный клубок из проходов, где лишь следы осыпавшегося грибка, являлись путеводной звездой. «Не оборачиваться… Не оборачиваться!» И словно не слушая себя саму, девушка на мгновение позволила себе роскошь — посмотреть за спину… и прямо перед её лицом застыла белоснежная мгла. Мутное, густое, переливающееся воздушными соплями, прозрачное словно дым, чудовище всем своим видом пыталось походить на фарфоровую маску с приторной улыбкой, вокруг которой сами по себе летали две массивные ладони. Комичное в своей сути, оно не могло быть тварью, способной трясти своим шагом целую гору. «Т-тут и призраки есть? П-призраки умерших?!» Бледная маска издала тихий, но от того не менее противный хохот и витиеватые узоры пальцев выпорхнули прямо перед лицом девушки, демонстрируя огромные когти. Всего одного мгновения хватило, чтобы те с щелчком сомкнулись, выбив гигантский сноп искр, а на маске с громким треском выбило два ряда острых как бритва зубов, заполнивших дыру безмерной улыбки. Утробный крик выпорхнул меж её губ, а стопы, выбивая громкий стук металлических пластин и шелест стальных колец, уносили её всё дальше и дальше к солнечному свету, уже видневшегося сквозь тьму. «Выберусь! Выберусь!» — пронесся этот крик в её мыслях. Тяжело дыша, пропуская удары собственного сердца, девушка потеряла всякий счет времени, пробегая всё новые метры, прежде чем выпорхнула прочь из темноты пещеры. Грохнувшись на каменистую землю, выронив подругу и панически барахтаясь на собственном животе, царапая перчатками почву, едва успев перевернуться и закрыв собственное лицо от солнечных лучей… она замерла. Долгие мгновения, казавшиеся вечными, летели одно за другим, но ничего не происходило. Разлепив глаза, разведя ладони в сторону и оперевшись на них, Алексис медленно приподнялась и осмотрелась. Вокруг неё, точно, как и до спуска, был всё тот же рельеф, она даже могла сказать, где нашла скелет, облаченный в зеленые доспехи, но перед ней не было того жуткого призрака, гнавшего её сердце в бешенный танец со смертью. «Б-бред какой-то! Он испарился от солнечных лучей?» И руки её впились в тугой ремень бевора, освобождая собственный рот и нос от давящей атмосферы затхлого воздуха шлема. Глубоко вдохнув, отложив в сторону гордую сталь, Алексис сложила туда и мрачную каску, позволив промокшим, свалявшимся под подшлемником волосам колыхнуться меж буйных ветров. Несколько минут спустя, она соизволила бросить взгляд на собственные предметы экипировки, которые, по её мнению, точно рассекли острые ножи призрачных когтей… но на них не было даже намёка на хоть что-то подобное. «Колдовство! Я ведь точно чувствовала, как меня что-то схватило за забрало! Меня кто-то поранил… Но кто?!» И бросив взгляд в сторону своей подруги, тело коей беспомощно лежало на плече, Алексис обомлела. Там, где она, казалось бы, уронила эльфийку, милую, маленькую и надоедливую, прямо сейчас валялось одно из тел, погребенных по самый пояс в прожорливых ямах иномирного склепа. Мокрые от гнили лохмотья одежды, отваливавшиеся ломти некрозной плоти, рука, кости которой разваливались сами по себе и… отсутствующая у этого трупа кисть. «Я-я…» Зрачки девушки сжались в узкие точки, пальцы сжали её волосы, грязь посыпались на её лицо, а прокушенные, сочащиеся кровью губы, раскрылись в глубоком, по-настоящему громком визге истинного страха, граничащего с помешательством… Пока в это же время её подруга оставалась там, один на один с безумием. *** Громкий хлюп разорвал пугающую тишину, хладные блики пробегали по лицу мужчины, отражаясь от узких стен. Шедший в окружении призванных свечей, следующий по черным пятнам горячего пепла, Дитрих раз за разом цеплялся взглядом за окружающие его искажения, метаморфозы окружающей реальности. Багряная плоть, рыхлая и покрытая склизкой пленкой, черными венами, воспаленная и болезная, но от того не менее живая, подвижная… окружала его. Словно чей-то пищевод, стены то и дело пытались сжать его меж собой, проглотить точно кусочек гроксового мяса. И каждый раз они ощущали на себе болезненный удар клинка или язык жгучего пламени. «Я-я словно иду сквозь ад. Живые стены, щупальца, странная жижа, текущая сквозь гигантские вены в потолке. Даже в местах пронизанных варпом не бывало чего-то столь… мерзкого…» И в самом деле что-то столь чужеродное, столь противоестественное псайкер видел впервые в жизни. Дискомфорт и отвращение наполняли его разум, а спина то и дело ощущала на себе пронзительный взгляд даже там, где его не могло быть. Сглотнув накопившуюся во рту слюну, прокашлявшись, Дитрих в тот же миг ощущает в своих ушах странный звук. Ритмичный, повторяющийся, подозрительно знакомый, а от того даже более пугающий. «Сердце. Бьющееся, живое, напуганное…» Плавно продвигаясь вперед, встречая на своём пути следы раскаленного клинка, оставившего глубокие борозды сквозь камень, Дитрих в итоге наткнулся на того, кого бросил вниз всего несколькими минутами ранее. Могучий воин Кхорна стоял перед ним в полный рост и длинный язык его обвивал лезвие, сочащееся темной кровью. Словно брезгуя, демон тут же сплевывал эту густую жижу, роняя её прямо на тело рассеченного человека, бывшего живым всего несколько мгновений назад. Глубокая и рваная, кровоточащая, эта рана шла от лба до пояса, обнажая вырванные с корнем ребра и вывалившиеся внутренности, утонувшие в жадных мешках алой плоти. — А ты, я смотрю, зря время не терял. Ну, что, развлекся? — саркастично, тихо и совсем беззлобно, псайкер попытался смахнуть часть собственного напряжения в сторону. Демон же не ответил человеку. Вместо этого он занес свою когтистую руку и лезвие пламенной вспышкой рассекло камень, плоть и толстые вереницы вен, пульсирующие над головой. Черный ливень обрушился на герольда, густой пар пошел со всех сторон, окружив его могучий силуэт, а там, где покоился его клинок, прорезался новый проход, спрятавшийся за толстым слоем омерзительной массы. Силой своей воли, Дитрих расширил эту рану, рассек её шире и больше, округлил, а затем шагнул по ту сторону вслед за демоном. Глухой стук его подошвы сменился влажным хлюпом и легким облаком кровавых брызг, тут же исчезнувших в хватке Каар'Дара. Бледная мембрана из розовой плоти, дрогнув под весом человека, мягко отпружинила его стопы, расплескала мутную жижу. Громкий щелчок пальцев призвал по воле Дитриха несколько новых огоньков, тусклый свет отразился от толстых стен, пронизанных гигантскими венами. Чувствуя на себе пристальный взгляд, слыша внутри собственного разума бесконечный стук, псайкер не смог не бросить взгляд в самый центр комнаты… и сердце его пропустило удар. «Что… Это такое?» В объятиях темноты, едва различимый в тусклом свете призванных огней, скрывался силуэт столь неописуемо уродливый, что одного лишь взгляда в его сторону было достаточно, чтобы лишиться всякого рассудка. Сердце. Подвешенное на веренице грубых сухожилий, объятое сотнями глянцевых вен, огромное и массивное словно поезд, оно свисало с потолка и медленно сжималось, издавая столь надоевшее псайкеру биение. Выпрямив свои пальцы, послав огни бродить по своду пещеры, Дитрих смог разглядеть это чудовище в полной мере. Белоснежная кожица, такая тонкая, что просвечивали вереницы мелких сосудов, такая мягкая, что плавные её изгибы походили на работу скульптора, обтягивала десятки спаянных между собою человеческих тел. Мутные швы смазывали границы пальцев, рук, шей, сливали воедино ноги и головы, оставляя проблески мокрых волос, свисающих точно тряпки. Гигантские вены, точно трубы электропроводки, пульсировали вслед за движением монстра, прокачивали через себя кровавую жижу, где сквозь бледную муть проглядывались человеческие органы, переваренные кости, выпавшие глаза. — Начальник! — зазвенел голос Морокея. — Тут Нургл наблевал! — Грязная тварь! — прорычал Дитрих сквозь зубы. Пульсация плоти с мокрым хлюпом разорвала тонкую кожицу, пролила бурный поток алого багрянца, вывалила наружу вереницу длинных, кривых канатов из связанных меж собой кишок. В тот же миг псайкер соткал перед собой барьер, встретивший грозный, молниеносный удар острого клинка, застывшего на расстоянии ногтя от его шеи. Дрогнув, точно обдуваемый ветром листок, человек не сразу услышал демонический рёв своего фамильяра, встретившего своим лицом каменную стену. Обвитый щупальцами, беспомощный, корчащийся, он пытался рвать острыми когтями всё новые и новые потоки плоти, идущими в его сторону, но те лишь с хрустом ломали его руки резкими движениями, не давая и шанса на спасение. «Эй, Морокей, куда ты спрятался?» И розовая дымка, словно подгоняемая словами человека, вынырнула меж его ног, встав перед барьером. Отдельные пятна варповой сущности, соединялись меж собой точно небесные созвездия, обрастали скорлупой, формируя привычный Дитриху облик демона. Кривоногий отпрыск Тзинча, едва успев пригнуться, пропустив в сторону псайкера новый, ещё более сильный удар вихрем из щупалец, опутавших незримую стену, точно гигантская присоска. Колени человека подогнулись, кости пронзила острая боль, а на лбу выступил холодный пот, но он устоял. Устоял, чтобы прокрутить незримый щит и метнуть его словно диск! Вереница щупалец, точно бессильная лиана хлестнула собственное тело, разъяренно издавшее утробный рёв заставивший пещеру содрогнуться. — Эй, тварь, чё бодрая такая, случилось чего хорошего? — и сказав это, демон выставил вперед себя несколько ладоней. Семь бесформенных рук расплылись в радужном тумане, слились воедино, образовав массивный, больше самого демона клюв, отливающий ониксом. Расставив ноги по ширине своих хлипких плечей, демон сделал громкий вдох и щелкнув пастью, издал громогласный писк, едва не вызвавший у Дитриха кровотечение из ушей. Тусклый свет воссиял из глубокой глотки, сноп искр скрасил хладный свет призванных огней в миг, когда неописуемого цвета поток энергии вырвался из хрупкого комка искаженной плоти. Бесформенной плазмой, жидкой струёй, бесконечно яркой вспышкой и непроглядным туманом, колдовская сила обрушилась на стены и кривым взмахом демонической головы, описала дугу сквозь целый зал. Лёд, пламя, молния, мутация, влага и сухость — всё слилось воедино в этот миг опустошительного крика. Оледеневшая плоть окрашивалась порослями травы, сквозь которые текла расплавленная кожа, слезавшая с каменных мышц. Громогласный рык монстра вновь потряс пещеру до самых глубин её недр, обрушил несколько поросших мясом капельников, смёл стоявшую вокруг жижу прочь, залив ею все стены. Рваная рана украсила сердце, ослабло биение, но не остановилось. — Кажется ты его разозлил… — буркнул Дитрих. — А чего ещё оставалось? Глянь наглый какой! — прогавкал демон. И в тот же миг сквозь тусклый свет призванных огней промелькнуло красное пятно, разделенное надвое вереницей щупалец. Глухой хлюп отбил свою песнь, дикий рёв и шипение раскаленной латуни отзвучали вслед за голосом воина Кхорна. Едва способный дрыгаться, лишенный когтистых лап, обезоруженный, осушивший кровавую патоку, покрывавшую пол пещеры, он предстал перед Дитрихом жалким зрелищем, неспособным противостоять чудовищу из иного мира. — Væsen skide! — прорычал демон на тёмном наречии. Злобные слова стали последним, что смог изрекнуть Каар'Даар, прежде чем оболочка его дала слабину и в алой вспышке испарилась. Сплюнув, человек опустил руку к своему поясу, вцепился пальцами в рукоять волкитного пистолета и резким движением вырвал его из-под подола шинели. Краткий миг прицеливания, тихий выдох, мягкий спуск. Стрекот накопителя, красная искра и ослепительно-яркий луч багрового лазера вырвался наружу, одним уколом настигая чудище! Просвечивая сквозь тонкую кожу, волкитный луч прошил мерзкую плоть, оставил сквозную жженую рану, болезненно сжавшее сердце. «Как тебя убить, тварь?!» — промелькнул вопрос в голове Дитриха. И словно в ответ на внутренний вопрос человека, монстр ответил, обратив щупальца свои гигантской волной, сметающей всё на своем пути! Вспышка лазера озарила пещеру, багровый луч прорезал плоть, разделил щупальца меж собой словно масло. Силой своей души, волей своего разума, псайкер ударил незримым кулаком по этой волне и ухватившись покрепче, вздернул высоко вверх, отрывая это бесформенное поползновение прочь! — Морокей! Стреляй сейчас же! — рявкнул он. Едва не растерявшись от столь громкого крика человека, демон уже пытавшийся стать туманом, хлопнул клювом набирая воздух в лёгкие. Глубокий вопль вновь отзвучал эхом по пещере и варповое пламя утопило в своих объятиях монстра, заглушило его рёв в потоках неостановимой, непредсказуемой силы изменения! Потух огонь, стихло пламя, испещренное мутациями, покрытое сколами, травами, сползающей плотью, изуродованное и неузнаваемое тело монстра рухнуло вниз, расколовшись точно лёд. Скользящие по мембране осколки, подпрыгивающие словно резиновые мячики, не оставляя никаких сомнений в смерти этого недоразумения. Глубоко выдохнув, Дитрих едва устоял на своих ногах, чувствуя, как его разум трещит по швам от приложенной силы в столь короткий и резкий миг. — Ну, вроде камень к башке прилил, умнее стал. А я говорил! — роняя куриный гогот сказал Морокей. — Я говорил! Смертный дурачок, правильно применяешь силу свою в кои-то веки! Так гляди и до рубриканта достанешь по уму. — Ладно, демон… — тяжело выдохнул псайкер. — Твоя взяла. И правда, камень к башке не плохо прилил… — тихий смешок сорвался с его губ. *** Алексис, так и не сдвинувшись со своего места, понуро смотрела в сторону уже ставшей чем-то родным пещеры. Всхлипывая от осознания своей ошибки, чувства вины за оставленных там Дитриха и Кристи, она рисовала ужасную картину печального финала, где отвратительные монстры истерзали её близких. Эхом отдающийся в голове женский крик, стон и хохот пестрили сквозь каждую хоть сколько-то осознанную мысль, вызывая лишь новые волны горечи и стыда. Труп, вытащенный ею вместо подруги, напоминавший ей даже своим запахом об этой ошибке, скатывался вдоль острых утёсов, превращаясь в бесформенную кашу. «Я их подвела… Я их во всём подвела! Как я вернусь в гильдию? Что я скажу владельцу, служанкам, да даже подопечным? Что я оставила двух своих товарищей в вонючей пещере умирать из-за животного ужаса?! Позор!» Тихие всхлипы вновь истерзали её лёгкие, выдавили горячие слезы из её глаз, так и падающих на холодный металл доспехов. Рыдая навзрыд, Алексис совершенно не обратила внимания на тихий звук шагов, шаркающих в потёмках пещеры. И очень зря, ведь именно в этот миг, именно в момент самого сильного своего отчаяния, она получила наиболее сильный и целостный ответ на свои совестливые страдания — идущего с эльфийкой на руках мужчину. Облитый слизью, пахнущий хуже трупа, замызганный пеплом и с сигарой в зубах, он медленно приближался, то и дело выдыхая густой и едкий дым. — Проснись и пой, девочка. — громко выдохнув ноздрями сказал он. — Кризис миновал. И дрожащая девушка, словно не веря собственным ушам, открыла глаза и зрачки её сжались в несколько точек, представляя образ товарища не более чем простейшей галлюцинацией. Рыдая лишь ещё громче, Алексис громко ударила стальным кулаком по земле, будто обвиняя всю эту гору в произошедшем несчастье. Дитрих же мог только выдохнуть и несильным тычком ботинка в колено девушки, передать той краткий, едва ощутимый псионический импульс. «Ты прекратишь реветь и прислушаешься к здравому смыслу. Я и твоя подруга живы, ты жива и выполнила задание. Мы возвращаемся в гильдию. Сейчас же». И услышав эти слова в своем разуме, девушка неестественно быстро затихла, будто подчиняясь воле кукловода, стоящего над ней. Подняв голову и встретившись с мужчиной взглядом, она утерла слезы и медленно кивнула несколько раз, выражая своё полное понимание. — Умница. Мне пришлось несколько повозиться с Кристи. Она надышалась этими наркотиками до такой степени, что мне пришлось заменять воздух в её венах и очищать кровь от целого ряда веществ. Не самое легкое занятие между прочим. — выдохнув полной грудью сказал он. — С-спасибо… Как скоро она придет в себя? — Примерно… Сейчас? И вслед за словами мужчины девушка открыла свои глаза, а затем осмотревшись, поняла в какой ситуации сейчас находится. И в чьих руках в том числе тоже. Пунцовый румянец залил её не до конца пришедшее в себя лицо, а слабые руки не предприняли попытки ожидаемого удара, лишь вяло уцепились за пуговицу шинели. — Я рад, что мы все живы. Могло всё закончиться гораздо… Хуже. «Конечно могло. Ты видел, что эта громадина сделала с кровопийцей? Да от него места живого не осталось! Твои подружки подохли бы без всякого смысла в этой драке…» «И то верно…» — И раз уж мы все живы, целы и в целом чувствуем себя прекрасно, предлагаю собираться в путь обратно домой. Возражения есть? И в ответ ему была лишь гробовая тишина, сулившая полное повиновение. Спустившись с горы, добравшись до своих лошадей, разместившись как будет удобно и практично, группа двинулась обратно домой к теплым постелям, горячим ваннам и тишине без всяких голосов, червивых трупов, стен из плоти и чудовищ, сотканных из человеческих тел… *** Грохот копыт, мелькающие лесные красоты и звери, прячущиеся в своих норах и берлогах от людского взгляда, чистые реки и пышные цветы, окруженные пчелами, бабочками или иными зверями, чьи жадные зубы жаждали сочных ягод. Именно этот пейзаж, такой непривычный, ставший чуждым и даже пугающим, проплывал меж глаз Алексис, всё ещё не способной привыкнуть к тому, что за её спиной сидит живой человек, который действительно существует, которого можно потрогать, ощутить его настоящий запах и… быть уверенной, что он не превратится в облезлый труп. «Хоть я и понимаю это… Но мне кажется, будто меня окружает ложь. Все эти деревья, пышные и живые, чистая вода, да даже эта почва… Будто прямо сейчас всё это зальется кровью, покроется мхом или плесенью, лишаём, воспалится и обнажит мышцы. Когда я вернусь домой, когда я сброшу эти доспехи, я хочу приложиться к вину, утопить свой разум в сладком беспамятстве, ибо подобное непостижимо для человека. Я не могу поверить, что живу в одной реальности с этим! О, создатели, почему? Почему мы делим эту живую землю с чем-то столь отвратительным, мерзким и опасным?!» Протоптанная лесная тропа сменяется полноценной дорогой, лес уступает своё место полянам и лугам, появляются первые, отдаленные от городов хозяйства и домишки, где-то на горизонте даже маячило первое на пути к городу село. Грустно улыбаясь, девушка могла лишь сдерживать свои слезы, так и рвущиеся наружу из-под её опущенных век. «И всё же мы живы. За моей спиной тихо сопит Крис, передо мной скачет Дитрих на своем тягловом скакуне. Мы — герои, спасшие весь регион от чего-то столь отвратительного и кровожадного, убивающего жителей многие годы. Мы даже истребили нескольких огров, так и рвущихся пожрать горожан и селян. Хоть это радует…» Дитрих уловил мысли девушки, почувствовал этот горький коктейль чувств и эмоций. И мягкий голос его обратился к Алексис словно из ниоткуда, стучась в самое сокровенное место её души. «Ошибки укрепляют человеческую душу. Опыт, выжатый из них, станет опорой в свершениях будущих и почвой для потомков наших. Помни эту простую истину, ибо тело твоё молодо, а разум незрел. Сегодняшний ужас закалил твою волю, но в жизни твоей длинной, будут события много хуже, чем всё, что ты испытала до этого. И именно этот бесценный опыт станет твоим оружием против этого кошмара…» — А? Ты что-то сказал, Дитрих? — несколько дернувшись от неожиданных слов, Алексис приподняла голову. — Нет. — четко ответил он. И вполне тихие, спокойные мелодии природы прерывает громкий шум из смеси копыт, криков, хохота и выстрелов. Подняв свои глаза и пристально всмотревшись в сторону звука, девушка увидела экипаж, окруженный пятком лошадей. Среди небольших холмов, посреди дня, на пути в город кого-то грабили разбойники, разодетые в военную форму. Устало хихикнув, осознавая новые трудности в своей и без того насыщенной жизни, Алексис приложила явные усилия к своему собственному голосу, чтобы воззвать к мужчине и его чувству справедливости. — Грабеж! Нужно помочь! — воскликнула она. — Раз уж по пути — мы и поможем… — без всякого энтузиазма ответил мужчина. Поводья громко хлопнули по конской коже, копыта выбили облако пыли, и группа единая в своем порыве ринулась вперед, наперегонки с жадностью и жестокостью бандитов. Шепот сорвался с губ мужчины, ладонь его описала кривую дугу перед ним и в тот же миг прямо в воздухе промелькнуло несколько вспышек, тут же опавших на землю скомканным свинцом. «Глупо было бы думать, что нас не заметят. Но Дитрих может останавливать пули… Поэтому уже не столь уж и важно, что у них есть эти громыхалки!» Рвущиеся в бой, безрассудные и агрессивные, бандиты отошли прочь от окруженной ими повозки, чтобы вступить в схватку, где численность сыграла бы на руку именно им… Но не в этой ситуации. Колдун из далеких земель, загадочный и безмерно могущественный, сделал ещё один жест рукой и произнес несколько загадочных слов, воплотившихся в белоснежной искре на кончиках его пальцев… Переросшей в длинный разряд молнии! Без всякого грома, пыли или сложной борьбы, волшебник одним махом своей ладони ниспослал белоснежную смерть тем, кто шел к нему на сближение — та пронзила тела всех пятерых разбойников, а затем исчезла, утонув в земле. В тот же миг копыта перестали стучать, ноги утратили свою силу и крепость, а вместе с тем кубарем опрокинули как лошадей, так и всадников их. Горелый запах плоти, кровь, текущая из-под шлемов и доспехов, обуглившаяся плоть на лицах говорили лишь о мгновенной смерти. «Выходит Дитрих настолько могущественен, что для него подобная шайка дело лишь несколько секунд и пары слов. Воистину колдовство сильнейшее из орудий, созданных творцами, но, чтобы настолько? Хорошо, что он на нашей стороне...» И в миг бесславной победы в бою над бандитами, лица и имена которых безразличны как истории, так и авантюристке, группа настигла карету, стоявшую из-за убитой лошади. Остановив всю группу, Дитрих решил спешиться. Громкий стук ботинок о землю, шорох подошвы и ладонь его, обняв изящные двери из резного дерева, отворяет потайной ларец, хранящий секрет о личности того, кого могли ограбить в столь неподходящем месте и времени…