wild horses

Пол едет до магазина на углу, потому что его отец все равно не перестанет, и вообще, у них закончилось молоко. Однако чего он уж точно не ожидал, так это Пита Шоттона, ожидавшего его в засаде с полными пакетами покупок и сияющей ухмылочкой на лице. «У меня для тебя новости от Джона». «Джона Леннона?», спрашивает Пол, затаив дыхание и вцепившись в газету, что держал в руках, будто она куда-то убежит. Он потирает глаза, которые немного щиплет, и вдыхает поглубже, чтобы хоть как-то успокоить бешено бьющееся сердце. «Нет, от Джона Ф.Кеннеди», саркастически отвечает Пит, дружески хлопнув Пола по плечу. Пол немного съеживается. «Он говорит, что хочет, чтобы ты тоже пришел завтра на репетицию». «Серьезно? Во сколько?» «В семь, на 251 Менлав Авеню. И возьми свою гитару». Пит влезает на свой велосипед, балансируя с кучей пакетов провизии на коленях. «И еще, заходи через заднюю дверь, Мими тебе голову оторвет, если испортишь ее ковры», добавляет он, прежде чем уехать. Пол понятия не имеет, кто такая Мими и чего вообще ожидать дальше, но пока что он просто пытается не заплакать от счастья. - Теперь, кажется, что-то налаживается. - Следующей ночью Пол проскальзывает через окно ванной и спускается по водосточной трубе с гитарой наперевес, а в его животе, кажется, что-то завязалось в узел. Менлав Авеню находится в пятнадцати минутах ходьбы, но он уже опаздывает, поэтому садится на первый попавшийся автобус, где уговаривает водителя довезти его до ближайшего парка. Он виновато улыбается сидящему на остановке работяге, и бредет по тротуару, напевая мелодии для разогрева. Джон встречает его так, будто они уже давным-давно знакомы, положив руку на плечо, и Пол даже не знает, стоит ли принять этот жест или все же лучше отпрянуть. Однако, заметив пять или шесть парней - все на добрых пару лет старше него самого, Пол быстро теряет цепочку мысли. Он слегка улыбается и проходит в комнату, надеясь, что никто не заметит его нервозности. «Господа, это Пол МакКартни, необыкновеннейший гитарист», величественно объявляет Джон, как тут же в голове появляется сотня отрицающих эти слова мыслей; да неправда, я же даже ноты читать не умею, вы бы лучше послушали, как мой друг Джордж играет. После недолгого молчания, Джон смеется и слегка подталкивает Пола локтем. «Давай, сыграй им что-нибудь». Видимо, боги смилостивились, и за эти несколько минут Пол ни разу не облажался. Он играет песню Карла Перкинса, «Lend Me Your Comb», думая, что над ней все будут смеяться, однако вместо этого лишь ловит на себе восхищенные взгляды, что оказывается действительно новым впечатлением. - «Проваливай из дома», ревет его отец, пока Майк прячется за дверью, а летний ливень тарабанит в окно. Пол почти ничего не видит своим правым глазом, и он точно знает, что если попытается что-то сказать, то просто будет нести бессвязный бред, поэтому лишь издает сдавленный звук. Его отцу этого было достаточно, и он вскидывает руки вверх, отчего жидкость переливается в бутылке, угрожающе сжатой в кулаке. «Смотреть на тебя больше не могу, выблядок, выметайся из моего дома!» Пол не будет сопротивляться. Просто не хочет. Он кое-как поднимается, ковыляя по коридору, и выходит через дверь, стиснув зубы от пульсирующей в голове боли. С каждым его шагом на полу остаются красные капли. Ближайшая остановка находится довольно недалеко от их дома, так что Пол бредет, прихрамывая, под проливным дождем, лупящим по крышам зданий. Он ловит ночной автобус, который ведет какой-то мужик с вечно недовольным лицом. Сначала он думает поехать к Джону, но вообще-то Мими его недолюбливает, да и непонятно, считает ли Джон его другом, поэтому тот решает поехать к Джорджу. Водитель искоса посматривает на него, и тихо, так что едва слышно, говорит: «тебе бы быть осторожнее, сынок». Хотя Пол знает, что сейчас следовало бы хотя бы разозлиться, он не чувствует ничего, кроме слезливого смирения в груди. Он едет в тишине до своей остановки. Мать Джорджа – полная женщина небольшого роста с добрым приветливым лицом. Только лишь завидев в двери эту отдаленно похожую на подростка массу напряженных мышц и побоев, она без вопросов впускает его в дом. Пол говорит ей, что ввязался в драку в доках из-за какой-то девчонки. «Глупо, знаю», говорит тот (ну или пытается говорить, с полным ртом крови), пока она возится вокруг. «Я сам виноват». Джордж, сидящий за другим концом стола, недоверчиво приподнимает бровь и говорит что-то невозмутимо-монотонным голосом, и Пол, наверное, засмеялся бы, если бы слышал хоть что-то, кроме звона в ушах. - Одной ночью Пол залезает на крышу (он уже давно хотел это сделать, но раньше никогда не хватало смелости) и прислушивается к звукам ночного города. Тихий отдаленный шум цивилизации доносится со стороны доков; работающие машины и кричащие где-то вдали люди, течение Мерси, и прочие звуки превращаются в единый едва слышный гул и убаюкивают, так что иногда Пол прямо там и засыпает, просыпаясь с первыми лучами рассвета. - Незадолго после четырнадцатого дня рождения Майка их с Полом тетушка Джин решает забрать младшего из братьев в Северную Ирландию, где живет большая часть их семьи. Пол близок со своим братом, и эта новость заставляет его поежиться. Он даже и не знает, что делает больнее: то, что он будет скучать по брату, или то, что он наверняка не будет скучать по этому городу? «Твоему отцу тяжело приходится, - говорит она, - я думаю, это… Это немного облегчит его ношу, если ему придется присматривать только за одним ребенком. В конце концов, ты ведь уже взрослый», на что Пол мрачно кивает, потому что скорее всего сорвется на слезы, если попытается хоть что-то сказать. «Присматривай за папой». Когда они уезжают, ужасно хочется кричать, плакать, и побежать за машиной, умоляя взять с собой. «Это нечестно, - думает он, - вы не можете просто так бросить меня одного». Но они, увы, могут, и когда Майк отправляет письма, он кажется счастливым. - Пола принимают играть в группу. Это все же лучше, чем утопать в нескончаемом страхе, и потому он играет до тех пор, пока струны не раздирают пальцы в кровь. - В самом деле, Пол не знает, когда и почему Джон стал ждать его с уроков на крыльце школы, но он бы соврал, если бы сказал, что не чувствует себя немного круче, идя рядом с ним. Пол и в самом деле не понимает, почему из всех людей на земле именно Джон Леннон проявляет к нему интерес. Джон относится к тем суровым парням, что способны уложить свои волосы в идеальное подражание прическе Элвиса, а в кармане таскают за собой перочинный нож и зажигалку. А Пол… не то что бы он непопулярен, но уж точно не на уровне Джона. И Джон с этим, видимо, согласен. «Да ты почти как школьница-целка, приятель», сухо говорит он, пока Пол семенит за ним по дороге до Пенни Лейн. «Тебя если переодеть в юбку, никто и не заметит подвоха». Они бывают в доках, прокуренных барах и грязных переулках, где за пару фунтов можно купить наркоту, но Пол уже не чувствует страха перед теддибоями с широкими плечами и чеканной походкой. Его, кажется, уже ничто не способно в самом деле напрягать. Иногда они вместе с Джоном идут в Земляничные Поля, где лежат на траве, устремив взгляд в небо, и разговаривают обо всем, что приходит на ум. Джон спокоен и неподвижен. Под осенним солнцем его глаза, кажется, переливаются всеми оттенками оранжевого, пока он говорит ни с кем и ни о чем, и Пол вытаскивает из его волос опавшие листья, когда приходит время уйти. - У Пола появляется девушка. Ну или «девушка», как он сам предпочитает думать. Ее зовут Дот, она милая, застенчивая и просто ужасно вежливая, с хрупкой субтильной фигурой. Она бы могла составлять приятную компанию, не представляй бы Пол Джона на ее месте. - «Как там твоя ма?», спрашивает Джон одним вечером, когда они гуляют вдоль доков. Вдалеке за Ирландским морем садится солнце, отчего все вокруг отбрасывает длинные черные тени. Джон никогда не задавал этот вопрос раньше, как Пол понял только что, и на долю секунды он уже был готов выдать стандартный ответ в духе «в порядке, а у тебя как?». Улыбка на его лице дрогнула, но лишь немного. Сейчас, впрочем, это уже не причиняет такой боли, как раньше, и пару секунд посмотрев себе под ноги в мыслях над ответом, Пол наконец отвечает. «Ну, она мертва, но в остальном отлично себя чувствует». Джон приподнимает брови, слегка ошеломленный, после чего с немного раскаивающимся видом выдает легкий смешок, потирая шею. Это первый раз с момента их знакомства, когда он не способен сразу же что-то ответить. Видеть Джона без подкола, готового соскользнуть с его языка – это как видеть небо без солнца. «Прости, надо было раньше тебе сказать, - говорит Пол, слегка ткнув друга локтем в бок, - Все в порядке. Уже больше года прошло». «Мне жаль, приятель», коротко говорит Джон. Что-то такое в интонации Джона, мягкое и дружеское, совсем непохожее на его привычную манеру, заставляет звучать эти уже много раз слышанные слова особенно искренне, и повисшее между ними молчание по дороге до остановки кажется скорее приятным, чем неловким. - Один раз в субботу Пол идет домой в два часа ночи, со снегом на волосах и гитарой через плечо. Это то самое время, когда жизнь, кажется, застыла, а небо все еще кажется лужей разлитых чернил, и Пол чувствует, как нервно он дышит по пути до Фортлин Роад. Однако горящий в окнах дома свет мгновенно вырывает его из мыслей. «Блядь», мысленно выругался он, уже заметно ускорившейся походкой идя в обратную сторону. Джон, кажется, не особо рад видеть Пола во дворе своего дома посреди ночи, дрожащего от холода и с мрачным как туча лицом. Он немного пьян, не совсем в стельку, и его движения кажутся раздраженными, когда он указывает в сторону задней двери. «Только ради бога, будь тише, а то Мими меня за яйца на люстре подвесит», говорит он наконец из окна, прежде чем его лицо наконец исчезает во тьме комнаты. Как только Пол оказывается в доме, Джон уже стоит в коридоре, уперши руки в бока, будто какая-то девчонка ожидающая объяснений. Пол думает, вообще-то, что это нечестно. Джон может заявиться в его дом в любой час ночи, кидая камешки в окно так упорно, что иногда они оставляют следы на стекле. Но конечно же, это Джон, и теперь придется объясняться перед ним как перед ебаной Инквизицией. «Я, эм…» - начал он, но но сразу же обрезал те слова, что только что собирались вырваться. «Эм, ну, в общем, дома горел свет, и отец, кажется, не в лучшем настроении. Вот я и подумал переждать у тебя до утра, пока он не остынет, ясно?». Джон, наконец, перестает выглядеть осуждающе, и убирает руки со своих боков. Пол быстро отводит взгляд от полоски кожи, виднеющейся между футболкой и потертыми пижамными штанами, выдавая свое фирменное хлопание ресницами в преувеличенно-женственной манере. «Ты же не будешь на меня сердиться? Пожалуйста-препожалуйста?» Улыбка растягивается на лице Джона, словно этого он только и ждал. «Ну как я могу отказать такому личику, куколка?», говорит он с ужасным голливудским акцентом, будто явился из чьих-то кошмаров про Джеймса Дина, и Пол игнорирует приятную дрожь, бегущую по спине, когда они крадутся по лестнице вверх. - Проснувшись рано утром, Пол понимает, что самое худшее – это лежать в полной тишине, когда слышно лишь твои мысли. - В последний раз Пол видит того самого парня с сигаретами в переулке неподалеку от Каверн. Сам он в тот момент был с Джоном, что увлеченно рассказывал, держа во рту догорающий окурок, как подрался с американским матросом в доках. Тот косо глядит на Пола, и вскоре кидает свою собственную сигарету на землю, затушив ее каблуком. Он, кажется, уже готов выкрикнуть какое-нибудь оскорбление, как замечает спутника своей потенциальной жертвы. Джон, вообще-то, примерно такого же роста, что и Пол, но со своей кожанкой, кубинскими сапогами и идеально уложенной прической (а еще с парой выпитых бутылок пива в животе) он выглядит весьма внушительно и однозначно не похож на того, в чьем присутствии стоит выебываться. Парень с сигаретами сразу растерял часть своей бравады, потому он просто разворачивается, зовя за собой своего приятеля, и плюет через плечо в сторону Пола, на что тот просто улыбается. «Вот мудак», говорит Джон. Пол и не думал, что он смотрел на это все, потому что даже не замолкал. «Вы вообще знакомы, Макка?» «Да один уебан, мы раньше в школе вместе учились», отвечает он, чувствуя, как в груди поднимается чувство удовлетворенного самодовольства. - Спустя какое-то время чувство покинутости начинает казаться невыносимым, и тогда Пол звонит Майку. Он сидит на полу коридора, прижав трубку к уху, и крепко зажимает в руке провод, слушая, как его младший брат рассказывает про то, какие в Ирландии города, люди, и погода. Он больше не звучит напуганным ребенком, как это было раньше, и за весь разговор он ни разу не спросил про отца. Пол не винит его. Они разговаривают до пяти часов, пока Пол не слышит, как у дома паркуется машина. Он быстро скомкано прощается, и бросает трубку, не дожидаясь ответа. - Какая же сука этот Стюарт Сатклифф. Пол не то что бы ревнует, нет. Не совсем. Его просто тошнит от Стю и его ебаного идеального подбородка, от его басухи, и от этой его отстраненной манеры говорить, которая вроде как должна звучать загадочно и многозначительно. Его невыносимо раздражает то, как Стю смотрит на него свысока, будто он какой-то ничего не ведающий ребенок, хотя сам на несчастных два года старше. От этого хочется врезать ему по морде. Господи, да он воплощает в себе все то, что Джон ненавидит – претенциозный, заносчивый, с этой его напускной элитарностью (с такой еще четко проговариваемой «р»). По сути, Джон презирает таких, как он, но нет – Стю держит его поводке, как какую-то шавку, натренированную повсюду таскаться за своим хозяином и гоготать над его дебильными шутками. И он, конечно же, готов отменять все свои планы с Полом, просто чтобы скакать вокруг своего драгоценного Стю и подтирать его царскую задницу. Пол совсем нисколько не ревнует. - Дот неизбежно замечает синяки и маленькие ожоги от сигарет на плечах и спине Пола. Когда она спрашивает об их происхождении, тот всегда отвечает одними и теми же словами: «ввязался в драку, бывает». Однако Дот совсем не такая глупая и легкомысленная, как многие привыкли о ней думать. Она как никто другой способна заставить почувствовать себя виноватым, с ее дрожащими губами и большими грустными глазами, прямо как у матери Пола, и она зачастую этим пользуется. Она просто смотрит на него с грустным и недоверчивым выражением лица, и, наконец, говорит «ладно. Все понятно». Он ненавидит, когда она так делает. Прямо как его мама. - Иногда Пола переполняет решимость сделать хоть что-нибудь, прекратить наконец это все, и хотя бы однажды взять контроль в свои руки. Он даже толком не уверен, что вообще может сделать, но он чувствует, как в груди закипает готовность действовать, пульс ускоряется, разогревая кровь, и так он лежит почти всю ночь, неспособный уснуть из-за мыслей, накрывающих рассудок. - Джон все узнает. Он стучится в дверь одной пасмурной субботой, пока Пол валяется в коридоре без чувств. К счастью, дома нет отца, чтобы услышать, но не дождавшийся ответа засранец просто залез в окно по водосточной трубе. Пол весь в синяках и ссадинах, под ключицей засохла кровь, и Джон пытается привести его в чувства, хлопая по лицу. Пол смотрит на Джона, а Джон смотрит на него, и это первый раз, когда тот действительно не знает что сказать. «Господи, Макка, - говорит он, наконец, - ну и что с тобой случилось на этот раз?» «Я не-», начинает Пол, и сразу же замолкает, потому что его голос обрывается, а плакать в присутствии Джона – это последнее, чего он хочет. Джон смотрит на него, недоверчиво изучая глазами, и хотя в них даже читается некоторая нежность, его руки сжаты в кулаки. Он делает неуверенный шаг к двери. «Я могу уйти, если хочешь», терпеливо проговаривает он, и это наконец заставляет Пола соображать. Есть миллион возможных решений в этой ситуации, но ему совсем не хочется, чтобы Джон уходил. «Нет! Нет, подожди,» быстро чеканит он, и Джон поворачивается обратно. «Мой, эм… Мой отец, -тот начинает, но слова получаются неразборчивыми, как после долгой ночи пения. Он чувствует тяжелое смирение, будто его кости сделаны из свинца, а по венам течет расплавленная сталь, - он много пьет». Пол обещает себе не плакать. Ему это едва удавалось, пока он выдумывал объяснение, но после, держась за вывихнутое запястье, он не может удержать всхлипы и потому старается не смотреть на Джона. Когда он наконец успокоился, Джон говорит, что ему с его рукой лучше бы сходить в больницу, и уходит, проскользнув в окно. В следующий раз они видятся спустя неделю, на репетиции. Пол настраивал себя на то, что сегодня он будет игнорировать присутствие Джона, но тот неожиданно нагоняет его в дверях дома миссис Шоттон, и с улыбкой, тихим голосом говорит, что ничего никому не расскажет. Пол кивает, хотя ему уже все равно, даже если кто-то и узнает. Пол едет до магазина на углу и целый день с утра до вечера поет на улицах. Когда его отец приходит домой, он делает вид, будто занимается уроками. Это кажется необычным, иметь деньги в кармане, и на следующий день он едет в доки и покупает новую куртку, потому что в старой протерлась огромная дыра на плече. Он решает, что новые штаны подождут. От дырок на коленях еще никто не умер. - Солнышко сияет, а мать Джона умерла. Пол получает эту новость от Пита на следующий день после случившегося. Пит говорит, ее сбила машина, за рулем которой сидел какой-то отставной офицер полиции, еще и пьяный. По сути, полная противоположность его опыту: долгая и неизбежная против быстрой и неожиданной. Пол даже и не знает, что из этого хуже. Он стоит в телефонной будке уже три часа, с лицом горящим от злости. Он уже потратил все деньги – все равно ему не нужны новые ботинки – и слушает, как Джон, задыхаясь от слез, по сути выкрикивает все эти слова. В какой-то момент он просто начинает плакать, и Пол сидит на грязном полу с прижатой к лицу трубкой и молча слушает, потому что слова не помогут – только не в этой ситуации. «Как ты с этим справляешься?», говорит Джон в какой-то момент, тихим надломленным голосом. «Господи, Пол, скажи мне, как ты это делаешь? Должен же быть какой-то способ». Пол вновь молчит какие-то несколько секунд. Он понимает, что бесполезно врать Джону, будто все пройдет и все будет в порядке, что после смерти Мэри в его душе вовсе не осталось дыры, в которой свистит ветер. Он бы часами мог толкать оптимистичные речи обо всем том, в чем он пытался убедить себя все это время. И наконец он выдыхает. «Никак, Джон. Я никак не справляюсь». После этих слов Джон только сильнее плачет, и этой ночью Пол видит сны о матери, о ее сияющих волосах и кардиограммах.