Не игра

Умбра тяжело дышит, привалившись спиной к камню. Под ногами — тело. По металлу — потеки крови. На чужом лице — оскал последней боли. Умелый боец... но он не был достаточно хорош. Саваном ему станут вварденфелльские сумерки, что сползаются к поверженному из-под каждого камня, из-под изломов кривых корней; прощальным словом ему будет крик хищной птицы с небес. Умбре давно не нужно спать. Он, слегка отдышавшись после боя, снова незыблемо стоит на ногах и зорко всматривается в ночную тьму. В ладонях как влитая лежит длинная рукоять. Вокруг беснуются тени, словно бы ластясь к его клинку — к нему самому. Воин, меч, одно и то же, одно целое, цельное, нераздельное, беспредельное, бесконечно жестокое и смелое... Оружие — суть продолжение его руки, он — суть движение своего меча, и целому миру не устоять перед ними. Перед ним. Перед Умброй. Тень орка хрипло смеется, ловя тени на блестящее лезвие. Холмы у Сурана пустынны, путников в них раз-два и обчелся. Он рыщет голодным хищником в поисках зверей и чудовищ, которые в этой земле почти что неотличимы друг от друга, и каждого беспеременно, безупречно, безустально убивает. Он повергает во прах тварей, которые останавливают сердца смертных одним взглядом — а за спиной кровь, кровь-кровь-кровь, алые мокрые бинты и блестящий багровым металл, пепел сожженных деревень и дым его чадящего факела. В одной руке Умбры огонь, в другой — кувшин со странно темной и теплой водой. Тени текут ручейками по долам меча. Он рыщет голодным хищником, одновременно страшась и желая услышать чей-то голос. Он скрывается от взора недостойных и неумелых, но стремится поднять клинок во славу сражения — в последний раз. Боги давно оставили его, устрашившись мощи руки и меча, сплавленных воедино, но в этот раз они откликнутся на его молитвы о доблестной смерти в бою — ибо и боги боятся Умбры. Тень орка хрипло смеется над их страхами и бесстрашно смотрит навстречу тьме; тень улыбки скользит по клыкастому лицу. Боги боятся Умбры, даэдра боятся Умбры, смертные боятся Умбры — боятся все, кроме одного. И он смеется, салютуя бесстрашному, наконец-то достойному противнику: — Посмотрим же, что можешь ты и твой меч против меня!