Возрождение

Впервые, за прошедшие несколько недель, Меллисандра по-настоящему не хотела просыпаться, а ведь утреннее солнце настойчиво срывало сладкий сон, оказавшийся правдивой реальностью. Ей не хотелось открывать глаза и видеть, что это были лишь образы помутившегося сознания. Она желала успокоить бурю в своей душе, которая набирала силу и становилась сильнее с каждой минутой. Бейн не была уверена в том, что произошло вчера, но разум и сердце давали понять, что что-то явно отрезвило их. Не выдержав мучительной пытки и угрызений совести, маг повернулась на другой бок и разочарованно выдохнула. Пусто… как после возвращения. Пальцы осторожно пробегаются по холодным простыням из тёмно-фиолетового атласа, сжимая в некоторых местах с силой. Глаза начало неприятно щипать от внезапно накативших слёз обиды и горечи, ведь желанная реальность оказалась дешёвой фантазией. Откинув одеяло в сторону, Меллисандра накинула на обнажённое тело лёгкий халат, попутно щёлкнув пальцами, дабы застелить помятую постель. Посмотрев на своё ложе вновь, она направилась на первый этаж, вспоминая о выбросе негативных эмоций. Но выйти из спальни ей так и не дали. В дверном проёме, брюнетка столкнулась с твёрдой мужской грудью, увенчанной многочисленными рунами сумеречных охотников. Отступив на шаг назад, девушка подняла удивлённый взгляд. Эмоции на лице проносились с невероятной скоростью, сменяя друг друга одна за другой. Руки стали непроизвольно трястись, а дыхание сбилось. Почему? Почему этот мужчина так сильно на меня влияет? У меня их были тысячи. И все принадлежали к разным расам нашего мира, но он… Почему именно этот охотник? Именно этими вопросами задавалась Меллс, очерчивая контуры Лайтвуда снизу доверху. — Александр, — произнесла маг, смакуя на устах любимое имя. Нефилим начал напирать до тех пор, пока не зажал родное тело между собой и каменной стеной. Он слышал каждый стук её сердца, которое так неистово стучало. Голубоглазый резко подхватил девушку на руки, заставляя ту обвить стройным ногами свою талию. — Я не хочу возвращаться в Институт. Алек, наконец, констатирует тот факт, что рядом с этой женщиной ему совершенно наплевать на всех своих близких и друзей. Ему до боли в костях хочется сжать любимую в объятиях и не отпускать, пока сил не останется. Хочется всегда видеть на её устах улыбку, которая освещает своим светом сердце и душу. Хочется забыть то страшное время, длившееся практически десятилетие, превратившееся в самое страшное воспоминание. Поцелуй выходит нежным и чувственным. Прямо сейчас, им обоим не нужна страсть и желание, а всё, чего они хотят, насладиться обществом друг друга в полной мере. Охотник начинает кружиться вместе с любимой, вызывая яркий смех и огоньки счастья в голубых глазах. Кажется, будто только теперь к ним вернулся прежний оттенок и та недостающая капелька краски, что отсутствовала с момента возвращения. Лайтвуд отпускает девушку на ноги и смотрит, слегка наклонив голову в бок. Изучает внимательно, запоминает каждую деталь и эмоцию на столь прекрасном лице, ведь не каждый день он может видеть такую домашнюю и совершенно не накрашенную Меллисандру Бейн.

***

Жаль, что счастье не может длиться вечно. Маг убедилась в этом на собственном, горьком, опыте. Этот бренный мир постоянно рушил и кромсал самые заоблачные мечты, стирая всё к чертям. Её существование никогда не было малиной, но и адской полосы тоже. Хотя, возможно, такой момент может наступить совсем скоро, ведь прямо сейчас, в груди бушует тёмный огонь, принося вместе с собой гнев и отчаяние. Она ощутила присутствие чужого человека в своей голове довольно поздно, как и режущую боль в области правого плеча. Но могла ли девушка ясно понять, что послужило причиной первый вспышки эмоций? С самого начала… Нет, ведь после неё последовал громкий крик младшего Лайтвуда в голове. Голос проникал в самые потаённые места сознание, унося трезвость и ясность в неизвестном направлении. Бейн появилась в Институте вместе с Алеком, который поддерживал брюнетку. Не спросив ничего пара, направилась в больничное крыло, где и находился юный охотник. На его лбу выступил холодный пот, как и на шее. След от ранения был серьёзным, но не менее болезненным по ощущениям. Хорошо, что колдовство работало на обоих парабатаях. Юноша облегченно вздохнул, садясь на кровати. — Ты долго. — Знаю, прости за это. Я слышала тебя, — последнее она сказала так, чтобы мог услышать только Макс. — Джонатан пришёл в ярость, когда узнал о смерти Рафаэля. Я не знаю почему, но… — Это из-за меня. По всей видимости, когда Александр смог успокоить меня, часть эмоций передалась ему и этого его спровоцировало. — Он хотел поговорить с тобой. Знаешь, в его взгляде что-то изменилось. Если раньше я видел в его глазах лишь бесконечный мрак и тьму, то теперь там есть нечто светлое. — Даже демоны могут измениться, Макс. Это зависит от человека, а не от его сущности. Тебе бы переодеться. — Почему ты так быстро переводишь тему? — Годы практики, родной. Я спущусь к нему, а пока ты будешь заниматься внешним видом, попроси Изабель связаться с Себастьяном. Брюнетка направилась на нижние этажи с едва ощутимой тревогой по всему телу. Было странно, что чем ближе она приближалась к камере демона, тем сильнее было это ощущение. Её шаги отражались эхом от каменных стен коридора, а дыхание, кажется, было слишком громким. Встав напротив железного препятствия, девушка коснулась ладонью поверхности и закрыла глаза. Раньше, когда Меллисандра знала о существовании брата Клариссы, приходилось считать его монстром и чудовищем. Но как она и сказала сама: «Демоны тоже могут меняться». Открыв магическую защёлку, Бейн вошла внутрь. Столкнувшись взглядом с чёрными глазами, маг замерла. Моргенштерн изучал, смотрел и ждал дальнейших действий. Блондин молчал, чувствуя в груди разливающееся чувство горечи и сожаления. — Мне жаль, — тихо произносит Джонатан, опуская голову. — Мне, правда, жаль. — Ты не должен винить себя. В том, что случилось с Рафаэлем, нет твоей вины. Но Лилит заплатит за содеянное сполна. — Макс дал мне это несколько дней назад. Сказал, что это может помочь мне сосредоточиться на контроле. Он был прав. Юноша вертит в руках серебряный браслет, рассматривая гравировку снова и снова. Меллисандра улыбается и садится рядом с ним, накрывая своей ладонью его. Сердце демона гудит от напряжения и неизвестных эмоций, которые постепенно захватывают разум. — Дай мне его. Он внимательно наблюдает за её действиями: как брюнетка закрывает глаза, концентрируясь на собственной энергии, как чётко проговаривает только ей известное заклинание, как шевелятся губы, цвет которых похож на лепестки роз, как веки открываются веки и голубые глаза смотрят на него с нежностью и добротой. Ему тяжело от всего этого, но Джонатан не может противиться собственным чувствам. — Моя магия будет защищать тебя, давать единение и баланс между твоими сущностями. Так будет безопасней, когда тебя выпустят. — Что? Меня же убьют. — Я позабочусь об этом. Никто не причинит тебе вреда. Чтобы встать на истинный путь, ты должен вновь завоевать всеобщее доверие. — Это будет слишком трудно. — Наша жизнь сплошные трудности и препятствия, Джонатан. Помни это, и у тебя всё получится… с моей помощью, или без неё.

***

Маг нервно колотит пальцами по столу. Несколько дней подряд, о присутствии хозяйки Ада не было ни одной весточки. Это было похоже на затишье перед бурей, что разразится совсем скоро. Пока Иззи устанавливала связь с Лондонским институтом, голубоглазая изучала карты Нью-Йорка и те места, где замечено наибольшее скопление демонов. Рядом с Бейн сидел младший Лайтвуд, которого тоже настигло чувство чего-то неизбежного. — Может, хватит уже? — Ты о чём? — Думать обо всём этом. Это невыносимо. Не только ты слышишь свой внутренний голос, но и я тоже. Это жутко бесит. — Серьёзно? А кто целыми днями твердит о том, какая Софи красивая? — Ой, заткнись. Оба парабатая засмеялись, обращая на себя внимание остальных охотников. Группа осмотрела сидящих на диванчике, думая о чем-то своем. Но едва заметив красный сигнал тревоги, девушка соскочила с места. Сердце слишком быстро набрало бешеный темп, говоря о сильной угрозе. — Институт окружен, — в голосе Изабель была слышна тревога и злость. — Если мы не поторопимся прямо сейчас, то спасать будет уже некого. — Дьявольское отродье, — едва слышно, произнесла голубоглазая, сжимая руки в кулаки. — Никто из вас не справится с таким количеством демонов. — Ты не будешь драться в одиночку. Это может плохо кончиться, — Алек был настроен переубедить упрямую колдунью. — Мой дорогой нефилим… Кто сказал, что я буду драться одна? Джонатан пойдет со мной. — Что? Ты с ума со шла? Как ты можешь сражаться вместе с этим чудовищем против демонов? Что если он только пытается быть хорошим, чтобы сбежать и помочь Лилит? — рыжеволосая охотница пришла в ярость от столь щепетильной новости. — У каждого есть выбор, Кларисса. Ты однажды сделала его, выбирая между мной и Джейсом. И милая, — маг подошла к Фрэй вплотную, смотря прямо в глаза. — Не забывай, что и во мне есть кровь демонов. А это значит, что ты можешь считать и меня чудовищем. Глаза брюнетки полыхнули золотом, и вернулись к привычному холодно-голубому оттенку. — Я не…- попыталась оправдаться девушка. — Довольно. Он идет со мной, и точка. Пойдем, Макс. Юноша посмотрел вслед удаляющейся волшебницы, и грозным взглядом одарил подругу. На её лице, вместе с непониманием и шоком, расположились страх и чувство униженности. На самом деле, за несколько лет, проведенных рядом с ней, Лайтвуд так и не принял Клэри как настоящего нефилима. Пусть она неоднократно доказывала свои способности и навыки, но чего-то, всё же, не хватало. Казалось, будто бы зеленоглазая пытается пойти против общего мнения и поступить по своему, как обычно, всё и происходит.