Нашатырь

      Утром Зоя выбралась из палатки достаточно рано; хотелось уже не есть, а жрать, поэтому сон не шел. Она поискала взглядом Нашатыря. Странно, но его в развилке не было. Женщина немного прошлась, осматривая деревья, и вскоре засекла спутника в некотором отдалении. Он расположился на нижней ветке, откуда сосредоточенно сливал. Ну зачем это с дерева-то делать? Звук, что ли, нравился?       Зоя осуждающе закатила глаза и вернулась к палатке, поджидая, когда бесстыдник, закончив свои дела, придет. Но он не пришел и вообще куда-то исчез. Ну что ж, значит, выздоровел. Оставалось надеяться, что он отправился на поиски пищи, а не новых приключений.       Через час Нашатырь и впрямь оправдал Зоины ожидания, приволокши трех весьма жирных игуан. «Древесный цыпленок» — вспомнила женщина одно из тривиальных названий этих ящериц. Отлично, попробуем на вкус…       Быстро освежевав «цыплят», Охотник тут же приговорил двух более крупных самцов, предоставив спутнице довольствоваться тушкой помельче. Женщина поколдовала над синеватым мясом, реально с виду напоминающим куриное, разделив его на куски, посолив и тщательно завернув в бамбуковые листья, после чего закопала в костер, присыпав углями. Надо сказать, что своими действиями она немало заинтриговала Нашатыря, в процессе приготовления пищи явно неискушенного. Хрумкая жестким игуаньим хвостом, он то и дело заглядывал женщине через плечо, пытаясь понять, что она такое делает.       По достижении пищей готовности, Зоя раскопала свертки и в нетерпении, обжигаясь, сняла обугленные листья. Мясо хорошо пропеклось и приятно запахло. На вкус тоже оказалось весьма недурно. В порядке эксперимента один кусок был предложен на пробу Нашатырю, и тот, не сумев на этот раз побороть любопытства, принял угощение, но по-видимому остался им разочарован, так как долго потом морщился и от второго куска отказался.       После трапезы Зоя растянулась в палатке, чтобы укрыться от начинающегося дождя и заодно еще немного вздремнуть. Охотник тем временем вновь занялся некими оздоровительными процедурами, а так же запаиванием разорванной во многих местах греющей сетки. Потом он опять исчез до самого вечера, а когда вернулся, по виду слегка уставший, то, проходя мимо сидящей у чуть теплящегося костра Зои, кинул ей целую кисть невесть где взятых им бананов. А жизнь-то налаживается, отметила про себя женщина, очищая желтую кожуру. Сегодня она весь день только и делала, что балду пинала, получая при этом весь максимальный сервис в этом лесу. Ей богу, вместо провальной экспедиции получался какой-то экстремальный незапланированный отпуск в необычной компании…       Странное дело, в последние дни она почти не думала о доме и возвращении в цивилизацию. Не то чтобы она этого не хотела, просто голова была занята другим: выживанием, удивительным спутником, всеми непостижимыми событиями, случившимися за последнюю неделю. Вряд ли еще кто-то может похвастать подобными приключениями. Конечно, неизвестно было, когда и чем они закончатся, тем не менее, обстановка совершенно не располагала к страданиям о родине.       А вот как, интересно, Зоя себя поведет в ситуации, если Охотник вдруг попытается забрать ее на свою планету? Ну все равно, зачем, положим, из интереса или чтобы не разболтала лишнего… Герои фантастических романов без колебаний отправляются в космические путешествия с братьями по разуму при первой удобной возможности, но насколько вероятно подобное развитие событий в реальности? Что выберет сама Зоя, если вдруг получит возможность изучить Нашатыря и его собратьев лучше, узнать их культуру, понять язык? И вообще, предоставит ли Нашатырь ей какой-либо выбор, если вдруг на самом деле вознамерился увезти ее с Земли? Женщина покосилась на чем-то занятого неподалеку Охотника. Тот не обращал на нее никакого внимания. Что ж, поживем — увидим…       Расположившись на отдых, Нашатырь снял маску и погрузился в изучение собственной ладони, периодически ковыряя ее когтем. Зоя сперва не придала этому значения, но когда он попытался что-то выкусить зубами у основания пальцев, пригляделась. Охотник явно испытывал какой-то дискомфорт. Зубы, видимо, тоже не помогли, потому что он извлек «аптечку» и выбрал из ее странного арсенала нечто напоминающее скальпель.       — Нашатырь? — окликнула его женщина, вставая. Уже было приготовившийся разрезать ладонь, клыкастый прервался и поднял голову. Зоя подошла к нему поближе.       — Что у тебя опять случилось?       Он дернул одной максиллой, будто поморщился: «Так, ерунда». Зоя наклонилась над ним и не сдержала улыбку: заноза. Ну ты даешь, инопланетный разум… Значит, огнестрельное ранение в живот для тебя не проблема, а вынуть обычную занозу ты не можешь. Решил прибегнуть к оперативному вмешательству — неужто даже иголки среди твоего добра нет? Сейчас только зря раскурочишь себе лапищу.       Вздохнув, Зоя отодвинула его руку со скальпелем и показала знак «стоп». Нашатырь неожиданно послушался, отложив свое орудие инквизиции. Пока спутница копалась в рюкзаке, он с интересом следил за ней. Наконец, Зоя отыскала швейную иглу и пинцет (без последнего она не отправлялась ни в одну экспедицию). Зажав иглу краями пинцета, она сунула оба инструмента в огонь, как следует их прокалив, а потом вернулась к Охотнику, опустившись перед ним на колени.       Подхватив когтистую лапу с тыльной стороны и притянув ее к себе, Зоя на миг насторожилась, улавливая реакцию «пациента». Он был на удивление спокоен. Колючка какого-то растения засела в месте соединения указательного пальца с ладонью — на сгибе, где кожа была тоньше. Достать ее не составило никакого труда, все заняло не больше минуты.       — Ну вот, а ты говоришь… — неопределенно фыркнула Зоя, мельком заглянув в его недоумевающие глаза и снова переводя взгляд на широкую нечеловеческую ладонь, все еще покоящуюся на ее руке. Тяжелая, очень жесткая, почти пергаментная, с несколькими надломами, но без папиллярных узоров, она казалась грубо вырезанной из дерева.       Нашатырь достаточно мягко высвободил лапищу и придирчиво осмотрел ее. Затем поглядел на женщину уже как будто бы с уважением и благодарно заурчал. Но Зоя еще не закончила исследовать его конечность. Надеясь, что Охотник и дальше будет оставаться столь же благосклонным, она снова коснулась его ладони и слегка надавила изнутри на согнутые пальцы, заставляя их распрямиться и разворачивая к себе. Нашатырь снисходительно наблюдал за ее действиями, повинуясь направляющему его кисть движению и великодушно позволяя человеческому существу делать все что заблагорассудится. И Зоя, пользуясь этой внезапной кратковременной покорностью, приложила к его ладони свою, сравнивая размеры и пропорции.       Это было потрясающе… Волнующе… Нереально… Тоже руки — созданные природой умелые манипуляторы разумного существа, почти как у нас, — но вместе с тем совсем другие… Менее гибкие, вряд ли знающие, что такое нежность, но испытавшие на себе все грани сражения. На фоне темнеющей грозной длани женская рука казалась тонкой птичьей лапкой. Вздумай сейчас Нашатырь сдавить кулак, и от нее бы ничего не осталось…       Насмотревшись, Зоя попыталась отнять ладонь, но к своему удивлению не смогла этого сделать — ее будто бы прижала неведомая сила. Впору было перепугаться, но страх словно что-то блокировало, точно так же, как волю. Сложно было объяснить это неожиданно возникшее чувство. Зачарованная столь необычным контактом, землянка вдруг как будто начала пропускать через себя все, к чему были привычны руки чужака…       …Палец на тонком лезвии пробует остроту, ведет вдоль изгиба стали почти любовно. Ленивое поигрывание увесистым копьем, привычный на ощупь узор, покрывающий древко. Теплеющий от прикосновения металл, жадный до крови.       Поворот и стремительный бросок. Острие пробивает преграду. Вибрация, звон…       Сопротивление врага, еле сдерживаемый натиск, тяжесть собственного поднимающегося напряженного тела…       Когти впились в крепкую древесную кору, она крошится под ними, опадая вниз легкими хлопьями.       Сжатый до хруста кулак.       Замах! Рывок! Удар!       Смыкающаяся медленно железная хватка. Треск ломающихся костей, стон рвущихся мышц…       Тугая плоть взрезана одним точным движением. Погружение в нее, во внутренний опаляющий жар…       Трепет умирающего в пальцах. Горячие струйки просачиваются сквозь них и стекают до локтей.       Обмякшая, внезапно потяжелевшая добыча. Жизнь больше не принадлежит ей — он ее забирает.       Ощущение небывалой силы и власти…       Первобытность, бесконтрольность, безнаказанность…       — Ты — демон… — прошептала Зоя, покачивая головой и, точно в полусне, встречая внимательный, тоже изучающий взгляд напротив.       — Да, — рыкнул Нашатырь и убрал руку первым.       Женщина вздрогнула, как очнувшись. Она вытаращилась на Охотника, а потом быстро зажмурилась, приводя мысли в порядок. Наваждение нехотя рассеялось. Конечно, ей все показалось и послышалось. Он просто издал очередной невнятный звук. Он не говорил и русского не понимал. Разве что пару слов — Зоино и свое имена, «стой» и, вроде, еще что-то…. «Да-нет» тоже, кажется, стал различать, но это еще не значило, что он может дать утвердительный ответ на впервые услышанную конфигурацию. И все же как натурально вышло…       «Если вас только не сожрет Лесной Демон» — откуда-то из глубин памяти всплыла непонятная фраза Анхеля, расставляя вдруг все на свои места. Так вот кого проводник, возможно, имел в виду.       — А ведь тебя так уже называли, верно? — голос Зои предательски дрогнул. Охотник вместо ответа приподнялся, разведя и вновь скрестив все четыре жвала.       Внезапно почувствовав себя не в своей тарелке, женщина поспешно встала и отошла. Испытующий взгляд, тем не менее, не торопился ее отпускать, и Зоя трусливо спряталась от него в палатку, где просидела до темноты. Сам Нашатырь с места не двинулся. Он просто дождался ночи и ушел.       Следующий день прошел спокойно. Он выдался теплым, пасмурным и немного дождливым. Охотник вновь добыл дикую свинью, устроив после долгого вынужденного поста настоящее пиршество. Остаток дня он лениво провалялся в развилке дерева, переваривая съеденное, пока Зоя со скуки слонялась по ближайшим окрестностям, а к ночи опять куда-то собрался.       Махнув рукой на его похождения, женщина отправилась спать, не догадываясь, что грядущая ночь подготовила ей неожиданный сюрприз. За несколько часов до рассвета ее разбудил какой-то звук снаружи. Решив, что вернулся Нашатырь, Зоя выглянула из палатки, но вместо компаньона увидела некий приземистый и длинный силуэт, слабо освещенный лунным светом. От страха она едва не лишилась дара речи: еще теплое кострище, аккуратно ступая, обходил кругом ягуар! Очевидно, он учуял запах свиной крови, пропитавшей землю в месте разделывания добычи. Надо сказать, Нашатырь всегда исправно куда-то выносил со стоянки все объедки, видимо, чтобы не привлекать внимания таких вот нежеланных гостей. Но в этот раз он, по всей видимости, оказался менее аккуратен, и результат не заставил себя долго ждать…       Почти не дыша, стараясь двигаться как можно тише, Зоя втянулась обратно в палатку, продумывая план возможной самообороны. Из оружия у нее был лишь перочинный нож… Можно было, наверное, громко заорать, чтобы испугать кошку… Или ослепить фонариком?       На всякий случай Зоя потихоньку взяла ни разу еще не использованный за это время большой фонарь и поместила палец на кнопку, одновременно набирая в легкие побольше воздуха. Вдруг снаружи хрустнула ветка… Затем воцарилась абсолютная тишина. Через несколько минут тревожного ожидания женщина осмелилась снова высунуться из укрытия. Ягуара и след простыл. Но до рассвета уже не удалось сомкнуть глаз.       Нашатырь явился под утро. Разило от него просто дико. Можно сказать, сначала пришел запах, а потом уже Охотник. Он довольно помурлыкивал себе под жвала, бережно придерживая болтающуюся на поясе свежую человеческую голову. Бросилась в глаза характерная бандитская внешность убитого колумбийца — на одной щеке шрам, на другой нечеткая татуировка. Голова была почти целой и, судя по всему, не отрезана, а оторвана… Похоже, Нашатырь намеренно выслеживал и добивал криминальные элементы. Не исключено, что сегодня он поквитался с прежним обидчиком, оставившим ему те раны.       Но трофеи трофеями, а как на счет раздобыть съестного?       — Есть-то что сегодня будем? — недовольно спросила встречающая его Зоя. Охотник остановился и непонимающе завертел башкой. Женщина постучала по пустому котелку, висящему над кострищем, и демонстративно потерла живот, получив в ответ неопределенное басовитое гудение. Наверное, удивился, что людей надо так часто кормить… Сам-то вчера сожрал опять целую тушу, как только под ним еще деревья-то не ломаются…       Не дожидаясь дальнейших упреков, рептоид вскарабкался по ближайшему стволу и исчез среди листвы. Через некоторое время на землю шлепнулся капуцин со свернутой шеей.       Нашатырь так и не спустился до самых сумерек — приводил трофеи в порядок. О его незримом пребывании косвенно свидетельствовали периодически падающие сверху веточки и удовлетворенное ворчание, иногда раздающееся из кроны. Зоя заключила, что спутник подустал от ее навязчивого общества и специально прячется там, где она не сможет его достать. Его ставшее уже регулярным вечернее исчезновение лишь подтвердило догадку, так как на этот раз Охотник ушел верхами, даже не сказавшись предварительно. Просто в какой-то момент перестало ощущаться его присутствие, и над стоянкой повисла непривычная тишина.       Вместе с ночью надвигалась серьезная гроза, влекомая потоками горячего влажного воздуха. Сельва погрузилась в небывалую духоту. Одно радовало: в предстоящей буре можно было не бояться ягуаров. Они ж не дураки в такую погоду шастать. Днем Зоя хотела показать Нашатырю следы, натоптанные дикой кошкой у костра, да так и не успела, о чем весьма сожалела, предчувствуя очередную бессонную ночь. Но теперь было неважно.       Тем не менее, когда на притихший лес обрушился ливень и шквалистый ветер, стало ясно, что нормально выспаться все равно не получится. Деревья гнуло к земле, а палатку трепало и надувало парусом. В воздухе вихрями кружилась сорванная листва, вокруг текли уже целые реки, небо то и дело озарялось фиолетовыми вспышками молний, а грохотало так, что каждый раз закладывало уши.       Лишь к утру бурю куда-то унесло, и над лесом просветлело. Возвратился насквозь мокрый Нашатырь. Насколько можно было судить, он был недоволен, возможно, потому что на этот раз остался без трофея. Зато он разжился какой-то пернатой дичью — Зоя этого вида птиц к своему стыду не знала. Сгрузив женщине всю добычу, Охотник вновь уединился наверху и так же, как в предыдущий день, до темноты не высовывался.       Не исключено, что он там просто спал, так как слез очень поздно и подозрительно расслабленный, пребывая уже в совсем ином расположении духа. Приветственно рыкнув, он опустился на землю, словно желая составить компанию сумерничающей Зое. Надо сказать, клыкастый не любил находиться близко к костру и всегда располагался в некотором отдалении от него, а почему — неизвестно.       — Вот скажи мне, друг сердечный, что за перепады настроения у тебя? — вороша догорающие угли веточкой, лениво произнесла Зоя. — Я какие-то твои планы нарушила, да? А у меня, знаешь ли, тоже планы были… И ничего, не психую.       Инопланетянин замер, явно вслушиваясь в человеческую речь, и медленно опустил голову, словно бы выражая готовность поддерживать молчаливый диалог. Конечно, он по-прежнему не разбирал обращенных к нему слов, но Зоя продолжала говорить с ним — точно так же, как когда-то разговаривала с домашними животными. Такова природа человека: он не может долго молчать. Природа Охотников явно была иной: молчание оставалось характерной чертой Нашатыря на протяжении всего путешествия. Звуки-то он время от времени издавал, а вот говорить — почти не говорил.       Тем не менее он отлично понимал, когда к нему обращаются, реагировал на интонацию и при необходимости применял жесты. Но отвечал всегда настолько нехотя, будто общаться с другим разумным видом стоило ему колоссального труда. Одним словом, голливудская фантастика, в которой каждый пришелец телепат, оказалась сплошным надувательством.       С другой стороны, вот что это позавчера было? Когда их руки соприкоснулись, Зоя на мгновение как будто бы поменялась со своим необычным спутником местами, перенимая набор ярких образов и чуждых земной женщине ощущений. Возможно, Охотник так предостерегал, что к нему не стоит относиться легкомысленно? Но более простым объяснением все же являлось самовнушение. Все просто: у Зои стресс, у Зои не все в порядке с головой. Зоя поперлась в лес за коллекционирующим черепа инопланетянином и хочет взять у него интервью…       А ведь, кроме шуток, несколько раз у нее возникала мысль попробовать обучить Нашатыря хотя бы самым базовым фразам, а, может, и самой выучить несколько слов на его языке, но пока никак не представлялось удобного случая. По факту они находились рядом лишь во время переходов и иногда во время еды, в другие же моменты Охотник старался избегать общества спутницы. То ли он не мог пересилить внутренние установки, согласно которым Зоя была всего лишь особью промыслового вида, разговаривать с которой не о чем, то ли неприступного воина коробило от мысли, что эта самая особь уже несколько раз становилась свидетельницей его слабости. Ясно было одно: насколько сложившаяся ситуация оказалась непривычной и волнительной для Зои, настолько же она стала непростой для Нашатыря. Ему, пожалуй, приходилось даже труднее: если женщине понадобилось всего лишь преодолеть страх и пойти за чужаком, то ему предстояло побороть стереотипы, изменить привычное поведение и взять на себя дополнительную ответственность. Все это, разумеется, порождало полный эмоциональный раздрай, в наличии которого Охотник скорее всего не хотел признаваться даже самому себе.       Зачем ему понадобилось взваливать на себя эту ношу? Зоя уже в который раз задавалась этим вопросом и не находила точного ответа, а спросить не могла. Однако она имела все основания полагать, что Охотником руководили совсем не жалость и не внезапный альтруизм — слишком уж нервно он себя вел для этого. На «живой трофей» Зоя также не тянула. Создавалось впечатление, что у Нашатыря просто нет выбора. Как будто он подчинялся какому-то правилу или даже инстинкту. Если честно, в чем-то он походил на сбитую с толку птицу, которая, завидев оранжевые рты золотых рыбок, перепутала их с птенцами и начала кормить.       Если проанализировать, то эти необычные взаимоотношения четко делились на несколько стадий. Сперва Зоя в глазах Нашатыря, по-видимому, ничем особым не выделялась. Он равнодушно наблюдал, как ее и других людей из ее группы захватывают в плен, никак не пытаясь воспрепятствовать. Возможно, он, конечно, недопонимал, что именно происходит, и предпочел не вмешиваться в дела другого разумного вида. Но позже все-таки вмешался. Что послужило сигналом — неизвестно. При этом Нашатырь каким-то образом классифицировал человеческих существ. Так, одни из них подошли ему в качестве трофеев, других он просто убил, не забрав голов, и только Зоя почему-то стала единственной, кто был оставлен им в живых.       Но в том-то и дело, что от бандитов она отличалась сразу по нескольким критериям. Во-первых, она единственная была безоружна, во-вторых, только она сидела связанная, ну и в-третьих, кроме нее женщин в лагере не наблюдалось. То есть, скорее всего, что-то из этого, а может и все враз, остановило руку Охотника, не позволив причинить Зое вред. Складывалось впечатление, что у него имелся некий запрет убивать мирно настроенных особей или, возможно, самок. И причем не только убивать, но и оставлять в опасности. Так что Зою пришлось освободить. Но, сделав это, Нашатырь наверняка посчитал, что его долг выполнен, а их общение закончено, однако Зоя увязалась следом, что совершенно сбило клыкастого с толку. Охотник просто не знал, что ему делать в данной ситуации: прогнать особь не получилось, а убивать было нельзя. Оставалось лишь позволить тащиться за собой, пока ей не надоест…       Чуть позже замешательство инопланетянина усугубилось: он обнаружил Зоины «трофеи». Возможно, для него весь мир перевернулся в тот момент, когда он осознал, что не один тут охотился. Это обстоятельство заставило взглянуть на женщину почти как на равную, хотел Нашатырь того или нет. А пока он на ходу осмысливал всю ситуацию, Зоя преподнесла очередной сюрприз, к которому Охотник не был готов: она оказалась ужасно слабой. Она не могла долго идти, она не могла найти еду, она канючила… Тогда как Нашатырь уже возложил на себя некоторые обязательства, которыми не мог пренебречь. Плюнуть на все и оставить человеческую особь в лесу голодать и замерзать теперь было равноценно ее убийству, пусть и непреднамеренному. И Нашатырю более ничего не оставалось, кроме как кормить и оберегать капризное существо, пока оно само не соизволит его покинуть. Этот снежный ком проблем кого угодно вывел бы из равновесия… Скорее всего, Охотник и сам не раз задавался вопросом: какого черта? Но сжимал зубы и терпел.       Примечательно, что он все это время продолжал подстерегать добычу, будто бы от этого зависело нечто чрезвычайно важное. Похоже, что Зоя сильно его задерживала, отнимая уйму времени, и бедный Нашатырь метался то к ней, то по своим делам, точно пашущий на двух работах отец семейства.       Потом его ранили. И человеческая особь все равно осталась с ним, всеми силами пытаясь помочь. Ему, воину-одиночке, привыкшему справляться со всеми трудностями самостоятельно, наверное, сложно было это понять. Сочувствие со стороны маленького и слабого существа унижало и вместе с тем обезоруживало. Вряд ли суровые сородичи принесли бы хворающему Нашатырю воды, вряд ли стали бы беспокоиться за него и тем более демонстрировать ему свое беспокойство. А Зоя, очевидно, вновь разрушила все его стереотипы. И Охотнику поневоле пришлось сделать еще один маленький ответный шаг ей навстречу.       Они долго сидели молча. Зоя все думала…       Внезапно что-то заставило Охотника насторожиться. Он привстал и устремил взгляд в темноту. Спустя мгновение там, куда он смотрел, блеснуло два перламутровых глаза.       — О, старый знакомый, — тоже приподнимаясь, прокомментировала Зоя. Теперь, когда Нашатырь был рядом, она чувствовала себя в относительной безопасности.       Из-за деревьев нерешительно, озираясь и принюхиваясь, выступил ягуар. Его богатая шкура отражала последние отблески затухающего пламени, уши были прижаты, а пасть приоткрыта. Кошка, похоже, почуяла Нашатыря и никак не могла сообразить, что к чему. Наверное, стоянка находилась на территории постоянных охотничьих угодий зверя, вот он и приходил уже второй раз разбираться.       Ягуар застыл, подняв переднюю лапу. Незнакомое ему существо застыло напротив. Раздалось сдержанное пока рычание на два голоса. Оба хищника на удивление попали в одну тональность, чем еще больше смутили друг друга. Ягуар встал на все четыре лапы и слегка попятился. Нашатырь выпрямился во весь рост.       За этой пугающей и одновременно в чем-то комичной картиной Зоя наблюдала, затаив дыхание. Если честно, сейчас она больше опасалась как раз за ягуара — Нашатырь по всем габаритам был намного крупнее и мощнее дикой кошки.       Охотник начал медленно снимать маску. Он что, собирался вызвать кошку на бой? Серьезно? Зоя прикрыла глаза рукой. Тем временем Нашатырь, освободив свою внушающую уважение пасть, набрал полную грудь воздуха и, резко пригнувшись почти до уровня ягуаровой морды, издал настолько ужасающий рев, что в радиусе километра уснувшие птицы в панике поснимались с веток. Ягуар, мягко говоря, обалдел. Более свирепого противника, по всей видимости, ему еще встречать не приходилось, а невиданной конструкции челюсти с клыками, намного превосходящими его собственные, вообще вводили в ступор. Зверь присел на задних лапах и вновь попятился, уязвленно скалясь, а в следующую секунду развернулся и был таков. Зоя успела заметить, что это, кажется, была самка.       Нашатырь зафыркал и неторопливо вернулся на прежнее место. Вопрос о принадлежности территории разрешился его безоговорочной победой. Зоя вздохнула с облегчением. Она была несказанно рада, что обошлось без кровопролития, и спутник не полез в драку с животным — иначе бы она в очередной раз усомнилась в его интеллекте. Он просто припугнул зверя, как умел. Вышло эффектно, тут не поспоришь…       …Минуло, неверное, больше часа. Они так и сидели молча возле костра, который сразу же после инцидента был раздут пожарче: исследовательница — как можно ближе к пламени, Охотник — метрах в четырех. Уходить он на сей раз не спешил.       Зоя почему-то никак не могла заставить себя пойти спать, хотя уже вовсю клевала носом. Когда ее глаза в очередной раз сами собой закрылись, а голова начала опускаться вниз, кто-то осторожно тронул ее за плечо. Оказалось, это Нашатырь незаметно подобрался к ней и теперь участливо склонился над застигнутой врасплох женщиной, похожий в огненных отсветах на сказочного дракона. Дождавшись, когда спутница сфокусируется на нем, он указал на палатку, потом, перехватив недоверчивый взгляд, похлопал себя по груди и ткнул когтем в землю: «Отдыхай, я останусь здесь». Зоя удивленно вскинула брови. Похоже, воин только что в очередной раз поступился своими принципами, смирившись с тем, что эту и, вероятно, все последующие ночи придется коротать, охраняя человеческую самку.