"С.В.Е.Т."

Тяжелое дыхание давило на грудную клетку. Язык пересох, и он, оголив зубы, жадно хватал воздух. Ноги онемели. Ботинки слишком тяжелые. Руки тяжелые. Кислород слишком тяжелый. Шедоу попытался открыть глаза. Перед носом мелькали черные точки. Горизонт расплывался на несколько неосязаемых частей. Что-то касалось его груди. Тошнотворная в своей скорости вращения картинка перемещалась с одного глаза на другой, не давая сфокусироваться. Расплывчатый образ рисовался все ближе, но был абсолютно неразличим: крупные мазки кисти сгущались томным и прерывистым дыханием. Он застонал. Боль была нестерпимой. Ворох мыслей струился бессвязным потоком образов. Он снова не помнил ничего. Страшная мысль, и беспомощный стон вырывался из груди призрачным рыком. Шедоу попытался поднять руки, чтобы нащупать на груди одеяло больничной койки, но руки не слушались его. Что-то щелкало над правым ухом. – Шедоу? Щелчки. Скомканный вдох. – Шедоу! Голос шел словно издалека, прорываясь искаженными обрывками сквозь время и пространство, застывая перед стеклом большой капсулы. На груди у Шедоу все еще остались следы тепла последних объятий, расплываясь по венам незваным желанием. Но ощущения были обманчивы. Это все ненастоящее. Чувствуя нарастающее в висках давление, Шедоу выдал прерывистый и болезненный стон. Возможно, он тоже был не его.