Амнезия

      Шерлок сидел в оцепенении уже несколько минут, пока комната не перестала трястись. Он — гей? Не может быть. Он, конечно, ничего не помнит, но не до такого же состояния! Предлагать задницу. Шерлок открыл рот, и закрыл. Открыл, и снова закрыл. Он не мог понять, почему стены в комнате вдруг стали стремительно сужаться. Кровать показалась изрядно жесткой, а задняя часть побаливала… Не может быть.       Пока он так сидел, прошло всего минут десять, но они показались Шерлоку вечностью. За дверью скрипнула половица, уже знакомое лицо показалось в проеме. — Кстати, когда жрать пойдешь готовить?       Шерлок удивленно встрепенулся. — А?..       Мужчина закатил глаза. — Что «а»? Ты и готовить разучился? — Готовить?.. — эхом отозвался Шерлок, чувствуя, что это слово ему совершенно не знакомо. — Да, дорогой, — повторил Джон. — Шуруй на кухню и живенько что-нибудь сбацай! — Сбацай… — пробормотал Шерлок, пробуя слово на вкус. Совершенно незнакомое чуждое слово. — Стой! — крикнул он уходящему Джону. Тот нехотя обернулся. — А… где моя одежда?.. — В шкафу, милый!       Все еще стесняясь незнакомца, которого он не помнил, Шерлок попросил того выйти, чтобы он смог одеться, и, пожав плечами, Джон удалился. А Шерлок открыл комод. Тряпье, которое там висело, нельзя было даже приближенно назвать одеждой. И от всего несло машинным маслом… Преодолевая брезгливость, Шерлок выудил нечто похожее на рубашку с комбинезоном. Но на размера четыре больше. Покопавшись еще, он нашел пару ботинок сомнительной испорченности, и как будто с разными шнурками. Все это более-менее подходило ему, хотя вид в зеркале был ужаснейший.       Кухню найти было не сложно: она находилось прямо напротив его двери, через коридор. На кухне уже сидел Джон и что-то жадно поглощал. Увидев Шерлока, он закатил глаза. — Ну, наконец! Явился… Я тут нашел супчик со вчерашнего. Но мальчики остаются на тебе. — Какие мальчики? — оторопело отозвался Шерлок. — Пип, ну ты вообще. Как ты мог забыть о наших малышах? — он сделал ударение на «наших», и Шерлок безучастно упал на стул. Вид у него был еще тот. — У нас есть дети?.. — спросил он, немного придя в себя.       Джону снова захотелось выбежать во двор, чтобы вдоволь отсмеяться. Но вместо этого он скрестил на груди руки и попытался выглядеть как можно серьезней. — Собаки, Пип, — сказал он, — наши мальчики, наши детки. Не могу поверить, что ты забыл… Короче… Думаю, они будут рады тебя видеть. Только… не открывай калитку. И не маши руками, когда войдешь в загон. Помнишь, что было в прошлый раз?.. А… ну, да…       С тем, как он говорил, глаза Шерлока становились все больше. Паника, нарисованная на его лице, просто сводила с ума бывшего военного, заставляя его внутренне ликовать. Он продолжал «запугивать» того всяческими остежерениями, настоящего смысла в которых практически не было: собаки были смирными и послушными, просто немного игривыми — как все собаки в их возрасте. Джон их любил, как родных детей, которых у него не было. Доев, он встал и примостил тарелку в аккуратную башню из тарелок, стоящих в раковине. Он пояснил Шерлоку так же и то, что тот должен, нет, просто обязан привести кухню в порядок до его прихода. Он так же показал, где находится собачья еда, а где пылесос и веник. — И не забудь постирать белье! Машина сломалась еще на прошлой неделе, так что тебе придется вручную. Но тебе ведь не привыкать… Я на работу!       В дверях его остановил голос Шерлока. — А когда ты вернешься?..       Джон окинул его насмешливым взглядом. — Когда вернусь, тогда вернусь. Ты забыл, что мы договорили не отчитываться друг перед другом?       Не дожидаясь его ответа, Ватсон вышел. Идя к своей машине, он ликовал, жалея, что никому не может об этом сказать. Ну, почти никому… С сестрой, в конце концов поделиться можно, плохого не будет. Он завел двигатель, и отправился к Гариет.       Шерлок подошел к умывальнику с сомнением глядя на гору посуды, возвышающуюся едва ли не до потолка. С потока простодушно свисала паутина, виднелись следы какого-то недавнего пожара и капли жира. Шерлок подошел к холодильнику, и открыл его. Кабанья голова, смотрящая на него невидящими глазами, что-то смутно напомнила, колыхнув завесу памяти. Но, так и не вспомнив, что именно было за этой завесой, Шерлок захлопнул холодильник. — Нет, не может быть, чтобы я здесь жил, — сказал он самому себе. — Здесь слишком грязно…       В углу стояла покрытая пылью швабра. Здесь и правда было слишком грязно. Определенно.