Я спасу тебя от правды

      Никогда еще Рик Санчез не был так близок к провалу. Тем вечером, когда он, как всегда, сидел в гараже и работал над очередным изобретением, к нему подошел Морти с вопросом. О соулмейтах. Вдоль позвоночника толпами побежали ледяные мурашки, но Рик, не дрогнув и мускулом, повернулся к внуку с видом короля, готового милостиво выслушать чернь, прежде чем отправить на кол. — Я… я спрашивал у папы, — шаркая носком по бетонному полу, Морти смущенно мялся на пороге, — но из его объяснения так ничего и не понял… — Неудивительно, — фыркнул ученый, прикладываясь к фляжке. -… так что я п-подумал, м-может, ты знаешь?.. Рик с все тем же надменным видом кивнул, давая знак продолжать, но Морти, судя по его лицу, уже не был рад тому, что затеял этот разговор. — Я не совсем понимаю, как… к-как это вообще работает? Ты просто встречаешь соулмейта — и все? Ты сразу понимаешь, что это твой соулмейт, или тебе нужно время на осознание? И… сразу после первого секса появляются какие-то узоры на коже, правда? И… Эту пламенную речь Рик прервал издевательским смехом. — Ради всего святого, Морти, — демонстративно вернувшись к работе, сказал он, — н-эээ-ужели ты веришь в эту чушь? Может, ты еще и в Иисуса веришь, еблан? Не отвлекай меня с такой хренотенью! Краем уха Рик услышал обиженное пыхтение и приготовился к тому, что сейчас малолетняя истеричка начнет выносить ему мозг. — Ну, х-хорошо! Хоть он и не видел выражение лица Морти, но мог его представить весьма точно, а то и вовсе зарисовать — получилось бы очень близко к правде! — З-знаешь, Рик, ты мог… ты мог бы и-изобрести какое-нибудь безумное устройство для поиска соулмейтов, и тогда… Предложение было весьма интересным, вот только Рик не собирался рыть себе могилу собственными же руками — на эту работу нашлось бы более чем достаточно претендентов. Поэтому он только отмахнулся. — Ч-чтоб ты знал, Морти, у м-эээ-ня и без того полно дел, и я точно не стал бы тратить свои силы на такую слащавую херню… Ид-эээ-альная вторая половина, хм?.. Правой рукой обойдешься, пидорас! Ну, вали отсюда уже, вали, я занят! — и он кинул в пацана гаечным ключом. К сожалению, не попал. Больше эта тема не поднималась, и Рик забыл о том разговоре, как предпочитал забывать обо всем плохом.       Когда уже спустя месяц-другой Морти попросил его создать любовное зелье, чтобы соблазнить ту рыжую девчонку из школы, Рик ликовал. Он ворчал, отнекивался, но все это было притворством — на самом деле, он был готов сделать хоть ванну этого дурацкого зелья. Опасения развеялись — Морти не догадался ни о чем, какое же счастье, что он пошел в отца! Конечно, Рику становилось не по себе от мысли, что теперь какая-то манда будет крутиться вокруг его Морти всю жизнь, да что уж там — это заставляло его скрипеть зубами от злости, но какая, к черту, разница? Морти будет счастлив. Оттрахан, глуп и счастлив. Он так и не узнает правды. Впрочем, были у Санчеза и нехорошие предчувствия, но он давил их в себе, как только мог — а зря.       Глядя с крыши на разрушенный город и толпу образцово-показательных кроненбергов, Рик понял, что конкретно проебался. Он всего лишь хотел, чтобы его внук, занявшись своей цветущей шишкой, не обращал внимания больше ни на что, но вместо этого случайно уничтожил человечество. А впрочем, какая разница? Не в первый раз же! Искать Бет, Джерри и Саммер не было смысла — вряд ли они остались живы, а даже если и так, то где найти реальность, идентичную их родной, но в которой все семейство Смитов скончалось бы в нужное время? Рик всего лишь поступил рационально — спас тех, кого мог спасти, то есть, себя и Морти. Новая жизнь началась с мозгов, разбрызганных по стенам, и могил на заднем дворе. Что ж, видали и не такое! А после уборки можно было и отдохнуть. Открыв банку пива, Рик плюхнулся на диван рядом с Саммер и, покосившись на Морти, в глазах которого была одна лишь полная безысходность, мысленно пожал плечами: скоро привыкнет…

***

      Реальность вокруг была слишком безмятежной. Иногда Морти казалось, что вся его прошлая жизнь была всего лишь страшным сном, а иногда он даже не знал, какой из двух миров — этот или тот, в котором он родился и вырос — был реальным. Если бы он только знал, к чему приведет желание влюбить в себя Джессику! Если бы он только знал, что это погубит всю Землю, если бы… Но уже ничего нельзя было исправить, и Морти, как советовал Рик, старался не думать о том, что осталось позади. А самое печальное, что Джессика ему даже была… не нужна? Нет! Нужна, только уже не так сильно, как это было раньше. Теперь он видел перед собой симпатичную старшеклассницу, не больше — с каждым днем при ее виде сердце билось чуть медленнее, чем вчера, не хотелось думать о ней все время, и фотография, приклеенная внутри школьного шкафчика, стала скорее просто привычной деталью обстановки, чем знаком пылких чувств… Увы, его любовь угасала, и принять это было непросто — все-таки, Морти вздыхал по Джессике так давно, что теперь ему было как-то не по себе от того, как просто и легко случилось это охлаждение. Лучше бы он и правда занялся наукой! Но уже было поздно — парень теперь жил не в своем мире, не со своей семьей, и единственным, что у него осталось, был Рик, который, казалось, не парился ни о чем вообще. Ни о чем...

***

      Работа не клеилась. Чертыхаясь, Рик в десятый раз развинчивал очередной прибор, даже сам не зная, что именно хочет создать. Сдавшись, он отложил отвертку, чтобы потереть пальцами виски и побиться лбом о верстак. Что-то тревожило его, не давая собраться как следует. Пока Бет и Джерри были в какой-то дурацкой романтической поездке — интересно, как быстро они там друг друга поубивают? — а Саммер уехала к друзьям в другой штат, чтобы "сделать что-нибудь блестящее", Рик остался дома вместе с Морти. Один на один. Пожалуй, именно это его и беспокоило. Пока остальные члены этой дебильной семейки находились поблизости, Рику волей-неволей приходилось держать лицо, но теперь… — Рииик… Он держал в руках уже не инструменты, и на верстаке лежало вовсе не изобретение. Прямо перед Риком во всей своей бесстыжей наготе, широко раздвинув ноги, лежал Морти, и ученый, поддерживая его под коленями, просто смотрел мальчику в глаза. Ему нравилось доводить внука до неистовства, и кажется, у него получалось. — Рик, я… не могу… больше не могу… — Морти жалобно скулил, прося только об одном. — Войди!.. Идиотская иллюзия развеялась на самом интересном месте, когда на кухне что-то загремело. — Спасибо, Морти, маленький ты кайфолом, — буркнул Рик, возвращаясь к работе.       Частенько его фантазии заходили слишком далеко, и приходилось дрочить — как же это раздражало! С кем бы Рик ни пытался унять эту похоть, все было не то. Не те. Не… не его соулмейт. Он превратился в ебучего педофила. Нет, скорее в мортифила. В любом случае, это не поддавалось лечению… Как пишут в идиотских любовных романах, если ты встретишь своего соулмейта, все прочие на его фоне потеряются. И как бы Рик ни изгалялся, с кем бы ни был, все равно его будет тянуть к несовершеннолетнему мальчишке. К истеричному недомерку. К сопливой тряпке. К занудному педриле. К его Морти. И, поставь его среди тысячи других, Рик все равно нашел бы его — своего внука. Того, от кого он в свое время сбежал быстрее, чем от федералов, но в итоге все равно вернулся. И всегда будет возвращаться, как бы ни хотелось поступить иначе...       Услышав шаги, Рик повернулся — и понял, что его настигло дежавю. Морти, как было совсем недавно, стоял в дверях, сложив руки на груди, но что-то в нем было не так. Он держался прямо, будто палку проглотил, и этот тяжелый, надменный взгляд… — Т-эээ-бе что-то нужно? Морти кивнул и молча подошел к Рику, и, когда он оказался рядом, ученый почувствовал знакомый терпкий запах. Вино. Почти сто процентов, что из маминых запасов. Морти не был похож сам на себя. Рик рядом с ним чувствовал себя как на иголках. Внук смотрел на него сверху вниз, и, когда он наконец соизволил открыть рот, главный вопрос прогремел и повис в воздухе, будто замершая буря. — Рик, ты ведь мой соулмейт, правда?