***
Возвращение в Александрию далось Рику непросто. Сначала Дуайт настоял на том, чтобы отвезти его, будто школьника, которого нужно подбросить в учебное заведение. Слишком унизительно. Затем он встретился лицом к лицу с александрийцами и друзьями. Понимание, что все до единого знали, на что ему пришлось пойти, после того как Ниган убил двоих членов группы; осознание, что, вероятно, у всех было слишком много времени для размышлений, что может повлечь за собой этот брак, давило на Рика. Вероятнее всего, эти люди больше не смогут уважать его и воспринимать как лидера. И если победа Спасителей не укоренила в них эту мысль, то его подчинение Нигану сделало её кристально ясной. Рик ощущал на себе взгляды, но избегал смотреть в ответ. Он не хотел видеть осуждение и отвращение на лицах. Глядя строго перед собой, он прошёл мимо нескольких человек, стараясь выглядеть непринуждённо и уверенно. Может быть, он и потерял их уважение, но пресмыкаться не намерен. Самое ужасное, что предстояло, — встреча с близкими. И первым же делом он направился к ним, в свой прежний дом. Насколько бы это ни было унизительно, ему необходимо увидеться с семьёй: Карлом, Мишонн, Джудит. Рик должен сообщить, что невредим, и заверить, что всё будет хорошо. А ещё — извиниться. Войдя в старый дом, зная, что теперь не живёт здесь с людьми, которых любит больше всего на свете, Рик будто ощутил удар под дых. Он поднялся по лестнице, не в силах посмотреть в сторону спальни, которую делил всего несколько дней назад с Мишонн. Мысль о том, что, пока он спал в одной постели с Ниганом, родные остались здесь совсем одни, просто невыносима. — Пап? Рик резко развернулся и столкнулся нос к носу с сыном. Карл держал на руках Джудит, лицо абсолютно непроницаемо. — Карл… Карл, ну как ты? Дела в Александрии идут нормально? А у тебя всё хорошо? — Рик прервался, задаваясь вопросом, что ещё можно сказать. Он приблизился к Карлу на расстояние вытянутой руки, неуверенно коснулся плеча ладонью, а другой дотронулся до головы Джудит. — Я… нормально. Атмосфера здесь накалилась, но… в целом всё в порядке. Мы со всем справимся. Люди учатся добывать припасы, чаще выезжают. Никто не остаётся в стороне. — Голос Карла спокоен, а вот выражение лица с интонацией не вязалось. Он никак не реагировал на прикосновение Рика, будто закрылся, что причиняло почти физические страдания. Однако Рик не мог винить сына. После всего, что случилось, другой реакции и не следовало ожидать. — Карл, я… — Он запнулся на полуслове, затем после вздоха начал снова, слова будто невольно срывались с языка: — Карл, мне очень, очень жаль. Я знаю, что ты, должно быть, обо мне думаешь, и не только обо мне, а вообще о ситуации, и я тебя не виню, будь я на твоём месте, то… — Рик прервался, голос дрожал от волнения. — Знаю, что облажался. Втянул нас в эту кашу, всё произошло из-за меня, и, что хуже всего, я бросил тебя одного, но я просто… не знал, что ещё мог сделать. Твоя безопасность для меня превыше всего, твоя и Джудит. Я так сильно люблю вас обоих. Мне необходимо, чтобы ты понял… Знаю, что прошу от тебя слишком многого. Я не прошу, чтобы ты соглашался с моим выбором, — просто знай, что все решения, которые я принимаю, на мой взгляд, лучший выход для всех. Но это не значит, что я не хотел бы сделать иной выбор. И не означает, что я не жалею о том, что всё обернулось именно таким образом. Очень прошу тебя, Карл, прости меня. — Голос его надломился, Рик не мог обуздать раскаяние, обуявшее его в этот момент. Карл долго глядел в пол, играя желваками, прежде чем встретился с ним взглядом. — Пап, я знаю. Знаю, что ты делаешь всё, чтобы защитить наших людей. Но эти Спасители… Ты ведь даже не попытался им противостоять. Я знаю, что мы недостаточно сильны для этого, но почему даже не пытаемся, пап? После того, что они сделали с Гленном и Абрахамом… — Карл говорил всё громче, в голосе чувствовалась ярость, он сжал кулаки. — Я пытаюсь понять. Правда пытаюсь. Но осознание, что теперь у него есть ты, что ты просто ему сдался… Мне нужно больше времени. Рик кивнул и осторожно обнял сына. Карл поддался, и он облегчённо вздохнул, прижимая детей крепче к себе. Карл мог не понимать, да этого и не ожидалось, но дети для него — всё. И это единственное, в чём Рик абсолютно уверен.***
Он ещё ненадолго остался в доме, чтобы поиграть с Джудит и пообщаться с Карлом. Прежде чем уйти, поцеловал дочь в макушку и притянул сына для очередных объятий. Когда Карл прижался в ответ, у Рика будто камень с души свалился. Затем он отправился выполнять задания, которые поручил Ниган: проверить припасы и оружие, убедиться, что александрийцы готовы к тому, что с этого момента им предстоит делать для Спасителей. После трудного разговора с Карлом увидеться с остальной частью группы уже не так страшно. Рик решил, что худшее, что предстоит при встрече с людьми, — увидеть презрение в их глазах. Но, как оказалось, самым трудным стала не потеря авторитета. Розита и Саша провожали странными взглядами, пока он шёл мимо, а говнюк Спенсер выглядел неприлично самодовольно. Но Рик, так или иначе, привык, что некоторые снова и снова пытались соперничать с ним за власть. Самой трудной стала встреча с Юджином, который не мог смотреть ему в глаза. С Оливией, сочувственно сжавшей руку, сбивчиво уверяя, что присмотрит за Джудит. С Мэгги, которая интересовалась, всё ли с Риком в порядке. С Мэгги, которая потеряла мужа — но, к счастью, сохранила ребёнка — и интересовалась, всё ли в порядке с ним. И даже Дэрил — последний, кого Рик ожидал увидеть в числе сочувствующих, ведь тот всегда дистанцировался от проявления «розовых соплей», — неловко похлопал по спине, когда они встретились. Конечно, одним похлопыванием дело не ограничилось. «Я убью этого ублюдочного извращенца», — сказал Дэрил и тут же сменил тему, сообщив, что собирается помочь Карлу со стрельбой: тот теперь не мог нормально целиться из-за потери глаза. Это немного разрядило атмосферу. Лишь вечером, когда Рик почти закончил свои дела, они увиделись с Мишонн. Она возвращалась с охоты с оленем на плечах и остановилась. Между ними осталось небольшое расстояние. Рик не знал, что предпринять, внезапно озадачившись вопросом, захочет ли она вообще с ним разговаривать. Спустя несколько секунд она сама подошла к нему, опустив оленя на землю. — Мишонн, — начал Рик, вдруг растеряв всё красноречие. Он не знал, что должен сейчас сказать. — Рик, я… Ты… в порядке? Что ты здесь делаешь? — обеспокоенно спросила она. — Всё в порядке. Я приехал сюда, чтобы обучить людей и… провести ревизию припасов. Я буду иногда приезжать. Без ночёвки. Рик сразу пожалел, что обронил последнюю фразу, привлекая ненужное внимание к вопросу, чем именно он может заниматься ночью. Ему не хотелось, чтобы Мишонн об этом думала. Однако было бы глупо считать, что у неё нет догадок на этот счёт. Мишонн скривилась, будто бы одно его присутствие здесь причиняло боль. «Ну конечно, так оно и есть, — подумал Рик, — мы ведь были вместе, стали семьёй, а теперь ты…» Он не мог даже думать об этом в её присутствии. Это уже перебор. Мишонн коснулась его руки, заставив почувствовать себя лучше и хуже одновременно. — Рик, — начала она неуверенно, — вы с ним… Он тебя… Он делает тебе больно? — Она сочувственно склонила голову, в голосе не было осуждения, но Рик отвёл взгляд, не в силах смотреть на неё. — Он не… Всё не так, как ты думаешь. Он ничего со мной не делает. Я в порядке, — напряжённо ответил он, глядя куда-то в район её плеча. — Рик, посмотри на меня. Ты можешь сказать мне. Если он… Если ты хочешь об этом с кем-то поговорить… — возобновила монолог Мишонн с прежним волнением в голосе. Рик сглотнул и с трудом посмотрел ей в глаза, на лице отразилась смесь эмоций. — Я не вру. Он не… причиняет мне боли. Не принуждает меня ни к чему, кроме как спать вместе с ним в одной чёртовой постели. Это просто безумие какое-то. Он ненормальный. Вся эта ситуация просто нереальна, я не понимаю, что мне делать со всем этим, Мишонн. Я не… — Он почти перешёл на маниакальное бормотание, голос полон отчаяния. — Я не знаю, какую игру он ведёт. Я, блядь, вышел за него замуж, Мишонн, и он спит рядом со мной, обнимая и прижимая к себе, будто это какой-то спектакль, часть большой продуманной игры, будто в этом нет абсолютно ничего странного. — Рик прервался, не зная, что ещё можно добавить. Мишонн осталась спокойна, в глазах плескались нежность и понимание. Она дала ему шанс выговориться, разобраться со всем происходящим и уложить это в голове. Он стоял рядом, тяжело дыша, не уверенный, что эта внезапная вспышка откровенности помогла почувствовать себя лучше. Прежде чем Рик решил этот вопрос, за воротами раздался гудок. Оба повернули головы в сторону шума. Дуайт вернулся забрать его. Часы посещения закончились. Рик повернулся к Мишонн. Прежде чем отпустить его руку, она на мгновение сжала её, затем наклонилась, чтобы подобрать оленя с земли. Рик хотел сказать что-нибудь ещё. Хотел извиниться перед ней. Но слова застряли в горле, оставалось лишь смотреть, как она уходит.***
К счастью, поездка в Святилище прошла спокойно. Когда они приехали, Рик сразу вернулся в свою комнату. Что удивительно, ему даже хотелось попасть туда. Нужно прилечь, возможно, поспать, чтобы отвлечься от этого дерьмового шоу, в которое постепенно превращалась его жизнь. Рик вошёл внутрь, Ниган был уже там: лежал на кровати, читая книгу, одетый в боксеры и майку, как и вчера. Тот поднял взгляд на Рика, пока он закрывал дверь. — Здоро́во, Рик! Как прошло триумфальное возвращение? Твои дружки усикались от волнения за судьбу своего драгоценного лидера? Это, похоже, его забавляло. Рик проигнорировал реплику, старательно не глядя на Нигана. Он просто хотел спать. Его целый день сопровождали косые взгляды, неловкость и ненужное сочувствие, и желания подыгрывать и реагировать на глупые подъёбки не было. Стиснув зубы, он направился к своей половине кровати, но был остановлен жестом. — Я не стал акцентировать вчера на этом внимание, ведь ты был потрясён и всё такое, но всё же спать полностью одетым, даже не сняв туфли, это очень странно, Рик. Это какая-то твоя причуда или ты просто стесняешься? В глазах Нигана плескалось веселье. Опять подъёбка. Однако, нужно признать, не без повода. Прошлой ночью Рик был настолько напуган и сбит с толку, что в голову даже не пришла мысль раздеться. И теперь, когда Ниган заострил на этом внимание, он почувствовал себя неловко. Однако перспектива обнажения перед ним не прельщала. Но и спать полностью одетым нельзя, ведь он не хотел показать Нигану, насколько ему неловко в его присутствии. Поэтому Рик подошёл к комоду, стоявшему рядом с телевизором, схватил первую попавшуюся футболку и направился к ванной. Можно догадаться, что это тоже ошибка. Как только он направился в том направлении, то услышал смех Нигана. — В чём дело, Рик? Слишком стеснительный, чтобы переодеваться при собственном муже? Он досадливо поморщился, услышав слово «муж», а Ниган всё веселился. Рик не хотел давать ему ещё больше поводов для подколов, поэтому сменил траекторию, проглотив гордость. Он подошёл к креслу и раздражённо кинул на него куртку. Какая-то его часть хотела бросить её прямо в несносное лицо Нигана, но он подавил порыв, зная, что это спровоцирует очередной саркастический комментарий. Рик чувствовал его взгляд на себе, пока переодевался в новую футболку так быстро, как только мог. Он старался его игнорировать и пока снимал джинсы, чувствуя, как смущённо горит лицо, и ненавидя себя за это. Он лёг в кровать, стараясь не касаться Нигана, а тот всё не сводил внимательного взгляда. Рик же по-прежнему избегал зрительного контакта, когда устраивался в постели. Он лёг на бок, отвернувшись, как прошлой ночью. — А ты не из разговорчивых, да, Рик? — задумчиво подметил Ниган, откладывая книгу и выключая лампу. Он продолжал игнорировать. Неспособность Нигана заткнуться на хер хотя бы на секунду раздражала ещё больше, чем вынужденное соседство с ним в одной постели. Рик просто хотел спать. Просто немного покоя — всё, что ему требовалось сейчас. Он настолько устал, что сознание почти сразу начало уплывать. А потом, как и вчерашней ночью, Рик почувствовал, что Ниган обнял его за талию и прижался горячим телом сзади. Он подавил раздражённый вздох, игнорируя нежелательное прикосновение, и наконец заснул.