Чарльз из чайничка

      — Делай, что хочешь, только оставь меня в покое.       С этими словами Эрик поставил чайник Чарльза на комод под зеркалом и, сбросив куртку прямо на пол, протопал в душ. Джинн тут же просочился обратно в коридор, и все, что Эрику оставалось наблюдать, — это полупрозрачная цепь, уходящая в стену. Уйти Чарльз далеко не мог, наверное… Стоило и этот вопрос задать джинну, но потом.       Тесная душевая кабинка тут же наполнилась паром. Горячая вода смыла головную боль и помогла уставшим от длительной дороги мышцам расслабиться. Он посмотрел на свое нахмуренное лицо в запотевшем стекле: по трехдневной щетине плакал бритвенный станок, волосы отросли, и их пора было укоротить. Пока Эрик гонялся за Нойманном, времени на это не было, зато для встречи со следующим человеком презентабельный вид мог пригодиться.       Когда с водными процедурами было покончено, стрелки маленького старого будильника на тумбочке показывали только половину третьего. Впереди был целый день, но Эрик решил, что сегодня ему нужно остаться в номере и проработать план дальнейших действий. А еще лучше — наведаться в городскую библиотеку. Совершенно ясно, что пользоваться услугами джинна так неосмотрительно ему больше не следует.       Он вернулся в душевую, чтобы повесить мокрое полотенце и вздрогнул от неожиданности. Чарльз клубился перед зеркалом, рассматривая свое отражение.       — Твою мать, — ругнувшись под нос, Эрик вышел, поймав напоследок короткий взгляд.       Черт с ним, пусть таскается по комнате. Если Эрик сейчас не растянется на постели и не полежит в тишине хотя бы полчаса, джинн снова окажется заперт в чайнике. Уверенность в том, что Чарльз этого не хочет, давала надежду на возможность отдохнуть.              Николь Майер — тридцатидвухлетняя дочка мэра Томаса Майера, не замужем. Вице-президент департамента услуг для правительства и международных организаций в офисе «SGS». Со слов Нойманна, Шмидт крутился вокруг нее пару недель, а потом пропал, очевидно, получив, что хотел. Николь должна была прояснить ситуацию. Нойманн утверждал, что она передавала Шмидту какие-то документы.       Проблема была в том, что если к мелкому дельцу Петеру с его никчемными нервами подобраться не стоило труда, то с Николь могли возникнуть трудности. Навряд ли дочку мэра и вице-президента крупной компании в одном лице удастся вот так просто навестить в ее загородном доме и хорошенько припугнуть, не рискуя при этом нарваться на охрану, которая сядет на хвост. Эрику совершенно ни к чему было светиться. Одно дело — нацисты и их подельники, вроде коррумпированных судий или адвокатов, другое — женщина, приближенная к правительству одной из богатейших стран Европы. Возможно, невинная и втянутая в игрища Шмидта, а может — подсадная утка. В любом случае стоило все разузнать прежде, чем делать следующий шаг. Когда Эрик начинал спешить, он совершал ошибки. А сейчас он подобрался слишком близко к своей цели и просто не имел права облажаться.       — Почему у тебя нет кота?       Джинн опустился на постель рядом с ним, по-турецки скрестив ноги и положив ладони на коленки.       — А почему должен быть? — Эрик повернул голову в его сторону, все еще не планируя вставать.       Чарльз выглядел сейчас, как и сутки назад: мягко и безобидно. Легкий пар, окружающий его, казался почти прозрачным. От дьявола, прыгающего по крылу самолета, ничего не осталось.       — Ты одинок. Одинокие люди заводят себе домашних животных.       — Я не одинок, и я терпеть не могу домашних животных, — Эрик снова уставился в потолок.       — Но они милые и охраняют дом от злых духов.       — Я не верю в злых духов. К чему ты…       Чарльз медленно вплыл в его поле зрения, нависнув над ним сверху. На его макушке в густых волосах торчали два бархатных кошачьих уха.       — Ты и в джиннов не верил, пока не встретил меня. Но я ведь существую. Я могу быть котом и охранять тебя, — он улыбнулся, дернув ухом, и перекувырнулся через себя.       Длинный кошачий хвост мазнул бы Эрика кончиком по лицу, если бы не был бестелесным. Пришлось-таки сесть. Чарльз завис в воздухе над постелью.       — Неужели ты всерьез думаешь, что я воспользуюсь твоими услугами еще раз, пока не буду уверен, что ты не вытворишь чего-то подобного, как в самолете? Не знаю, какова природа твоей магии и этого, — Эрик постучал по своему виску, намекая на телепатическую связь между ними. — Но я более чем уверен, что ты на меня как-то влияешь. Иначе я бы вовсе не позволил тебе покинуть этот чайник до тех пор, пока не разобрался.       Напряжение, скользящее во всем облике Чарльза, прибавило Эрику немного уверенности. И хотя он был хозяином джинна, а не наоборот, нехватка знаний заставляла чувствовать себя марионеткой. Доказательств не было, но интуиция Эрика еще никогда не подводила. В Чарльзе таилась какая-то угроза, хотя бы просто потому что он был неведомым древним существом, попавшим в руки Леншерра совершенно случайно. И никаких аргументов тут больше было не нужно. Стоило расставить все точки над «i», пока не стало поздно.       Хвост Чарльза нервно подергивался, как и оба кошачьих уха.       — Ты хочешь закрыть меня в чайнике? Не знаю, как людям, но мне не нравится сидеть все время в замкнутом пространстве. Обычно хозяева дают мне свободу передвижений, если хотят получать желаемое…       Эрик резко поднял вверх ладонь, прерывая поток недовольства.       — Я понял, что ты — чертов манипулятор и за свою магию хочешь еды, чая и свободы, иначе погрызешь тапки и нассышь на покрывало. Я не садист и мучить тебя не собираюсь. Скажи сразу свои условия, чтобы мы могли их обсудить по-человечески, а не как вчера.       Изучающий взгляд скользил по его лицу: Чарльз искал подвох. Но Эрик был серьезен и настроен решительно. Джинн перед ним или нет — если они заключат нормальный договор, а не ту бересту, что ему подсунули, может, еще и выгорит все, что Эрик задумал. Если нет, просто выкинет чертов чайник…       — Ладно, — Чарльз кивнул, и его лицо разгладилось. Кажется, он только и ждал, когда ему дадут слово! — Я не хочу быть запертым в чайнике, когда тебе не нужен. Хочу летать, где мне вздумается, и заниматься тем, чем я хочу…       — Стоп. Я не позволю тебе привлекать ко мне лишнее внимание. Так что если хочешь в полтергейста поиграть и попугать людей…       Чарльз закатил глаза, и кончик его бестелесного хвоста прошел сквозь коленку более материального собеседника.       — Я вырос из детских игр около двух тысяч лет назад, друг мой. Обычно я просто наблюдаю за чем-нибудь интересным или читаю. Но у тебя что-то не видно книг.       — Потому что у меня нет на них времени. Что еще? — Эрик откинулся на спинку кровати, скрестив руки. Пока просьбы джинна звучали безобидно.       — Думаю, ты уже понял, что не стоит морить меня голодом, — Чарльз обличительно ткнул пальцем ему в грудь. — Я питаюсь так же, как ты. Если ты голоден, я тоже хочу есть. Если я исполнял твое желание, я очень хочу есть.       А вот это звучало уже интересно. То, что волшебное создание не хотело томиться в своей тюрьме и скучало без развлечений, понять было нетрудно. Но вопрос с пропитанием вдруг предстал своей оборотной стороной. Эрик почесал подбородок указательным пальцем (после бритья кожу немного щипало) и все-таки спросил:       — Если ты не будешь есть, ты умрешь? Джинны вроде бессмертные? Или нет?       — Просто впаду в спячку. И нет, джинна тоже можно убить, но я не скажу тебе как, даже если ты мне прикажешь!       Какое-то время они буравили друг друга взглядами. Эрик отступил первым: ответ не так уж интересовал его. Как бы то ни было, он не собирался морить Чарльза голодом. Уж кому, как не Эрику, было известно, что это такое, когда пустой желудок прилипает к позвоночнику, и даже плесневая корка хлеба кажется пищей богов. Джинну стоило сразу быть конкретным в своих желаниях.       — Ладно, как знаешь. Что-то еще?       — Да. Бери мой чайник с собой, я не хочу тут торчать целыми днями, пока ты будешь заниматься своими делами где-то еще.       — Да вот еще, — от возмущения Эрик чуть не скрутил дверные ручки с помощью металлокинеза. Что за указы? — Я не собираюсь, как дурак, таскаться по городу с чайником. У меня, кроме твоего содержания, есть и другие дела.       — Но это все равно, что запереть меня! — Чарльз сжал кулаки и подался вперед, тяжело дыша от негодования. Его голубые глаза потемнели, а кошачьи уши прижались к голове, почти слившись с волосами.       — Я не буду водить тебя с экскурсией по городу. У меня нет на это времени, ясно?       Для того, кто был зависим от воли другого человека, джинн вел себя слишком уж нагло.       — Бери хоть иногда! — лицо Чарльза пошло красными пятнами не то от злости, не то от обиды. Он нервно взъерошил челку и добавил уже не так пылко, отводя взгляд в сторону комода, на котором стоял его заварник. — Я не могу быть долго один. Если ты все время будешь далеко, я начну терять свой облик…       — Почему? — на самом деле Эрику было все равно, но он здраво рассудил, что чем больше будет знать, тем лучше. Как только он разберется со Шмидтом, их пути разойдутся. Какой бы соблазнительной ни была мысль оставить джинна себе навсегда и жить припеваючи, Эрик нутром чуял, что это плохая идея.       — Потому что сам по себе я бестелесный. Просто бесформенный сгусток магии и водяного пара. Ты делаешь меня человечным… Разумным. Я выгляжу так, — он подергал синий свитер на груди, — потому что ты хочешь видеть меня таким.       Что за чушь? Эрик еще раз осмотрел Чарльза с ног до головы от начищенных ботинок до кончиков кошачьих ушей. Его брови в знак солидарности с чувством изумления приподнялись вверх.       — Я хочу видеть тебя богатеньким выпускником Оксфорда с кошачьими ушами? — оставалось надеяться, что выражение лица передавало все невысказанное словами отношение Эрика к заявлению джинна.       — Скорее твое подсознание, — Чарльз пожал плечами, невинно улыбаясь, мол, я тут ни при чем. Реакция хозяина его, кажется, вовсе не заботила.       — Отлично. Прекрасно. Всегда знал, что мне нужно к психоаналитику, — скепсису в голосе Эрика не было границ. Не зря он не доверял самому себе в последнее время. И облик Чарльза был тому доказательством. Разве что джинн все это не выдумал.       — О, ну конечно! Сам создал меня таким, а я еще и придумываю!       — Уши ты сам себе отрастил.       — Ты на меня злился (причем не справедливо), я хотел разрядить обстановку котами! Что еще мне было делать?       Рот Эрика беззвучно открывался и закрывался, но нужные слова так и не приходили в голову. Что вообще на это можно было ответить? Театр абсурда продолжался, и он опять был в нем актером, не знавшим своего сценария.       По-крайней мере, с желаниями самого джинна они немного разобрались. Пора было заканчивать этот странный диалог. Эрику срочно нужно было проветрить голову и подумать.       — Я все понял. Когда понадобится твоя помощь, я скажу. По рукам? — Эрик протянул джинну ладонь, и Чарльз удивленно уставился на нее.       Вспомнив о бестелесности собеседника, Леншерр уже хотел хлопнуть себя по лбу. Но Чарльз медленно протянул ему свою ладонь и опустил сверху в неуклюжем рукопожатии. Его пальцы оказались осязаемыми и теплыми, но по ощущениям напоминали скорее легчайшую воздушную ткань, чем плотную человеческую кожу.       Эрик растерянно потер подушечки пальцев, пытаясь разобраться в ощущениях, а рука джинна снова стала полупрозрачной.       — Ты можешь касаться реальных предметов, если захочешь?       Чарльз фыркнул и покачал головой. Его кошачьи атрибуты уже успели исчезнуть.       — Конечно. Как я, по-твоему, ем?              С того дня пролетело почти две недели.       Поход в библиотеку оставил Эрика раздосадованным. Джинны упоминались в религиозных трактатах и множественных исламских легендах. Но, к сожалению, чаще то, что было написано в книге, мало сочеталось с тем, что Эрик видел сам и слышал от Чарльза. Джинны описывались, как подобные людям и живущие среди людей, и отличались от них лишь наличием сверхспособностей. Хотя ему удалось найти информацию о тех разновидностях джиннов, что назвал Чарльз, на этом совпадения заканчивались.       Во все времена люди опасались этих существ и приписывали им отрицательные черты. Уходя из библиотеки, полный мрачных дум, Эрик в чем-то был с ними солидарен. Нечто неизвестное, магия — это всегда опасно и требует осторожности. Но с другой стороны, что подумали бы люди о самом Эрике, узнав, что он обладает сверхъестественной силой, что он могущественней и опасней любого обычного человека…       Его твердая уверенность в том, что человеческий род ополчится на него, мутанта, и попытается уничтожить, заставляла Эрика испытывать большие сомнения на счет написанного в книгах… То, что джинны отличались от людей, не делало их злыми.       И все же… Кто-то давным-давно посадил Чарльза на цепь, чтобы он из века в век исполнял прихоти смертных. И не потому ли он оказался в чайнике, что, будучи свободным, приносил беды?       Был вариант, что Чарльз в своей тюрьме и родился, но Эрик относился к нему скептически. Однако поднимать тему не спешил. Разговор мог зайти в не самое приятное русло, а Эрик пока не был готов к тому, чтобы расстаться с возможностью использовать чужой дар по такой низкой цене. Как бы мерзко он при этом себя не чувствовал порой.       Но после их серьезного разговора на счет поведения джинна только Эрик, кажется, такими мыслями и терзался, и то иногда. Чарльз таскался по соседним номерам, пересказывая самые интересные (по его мнению) события. Подслушивал телефонные разговоры, смотрел телевизор, болтался перед зданием среди прохожих, читал прессу, которую ежедневно приносили в номер, и досконально изучил содержимое его чемодана и карты с фотографиями. Стоило Эрику появиться в поле досягаемости Чарльза, как он тут же оказывался где-то поблизости, выспрашивая что-нибудь или пытаясь рассказать, например, как подрались две женщины в соседнем номере за какого-то пузатого мужика; как администратор тайком протащил в свою комнату бездомную собаку с улицы, за что получил нагоняй от начальника; как старушку этажом ниже хватил сердечный приступ из-за телефонного звонка, и как Чарльз кидал в окно свое печенье, чтобы покормить чаек, ловивших его прямо в воздухе.       — То есть, кроме тебя, я кормлю еще и птиц? Отлично. Можно подумать, я чертов миллионер.       — Ну, это поправимо. Стоит только пожелать, — Чарльз вольготно развалился на его кровати и изобразил пальцами, что колдует.       Эрик сдержал слово и ни разу не попросил Чарльза ни о какой услуге после самолета. Все это время он был занят наблюдением за Николь Майер от ее работы до дома и загородного конного клуба, выбирая наиболее подходящее место для развернутых действий. Нападение или флирт? Вот в чем вопрос.       Подгадать время и место, затащить красавицу Николь в темный угол и, приставив к горлу нож, потребовать ответы на счет Шмидта, или втереться в доверие и получить информацию более хитрым путем. Честно говоря, второй способ был Эрику не всегда по душе. Он предпочитал действовать более топорно и прямолинейно вместо того, чтобы юлить и обманывать. Особенно, когда вопрос касался женщины, которая была достаточно умна, чтобы обставить его.       Судьба сделала выбор за него. Сегодня он столкнулся с Николь в баре, откуда наблюдал за окнами ее кабинета. Женщина выглядела расстроенной и уставшей, и он предложил ей выпивку и свою компанию. Иногда человеку не так уж много и нужно, чтобы довериться незнакомцу и завязать разговор.       Именно на такой случай Эрик каждый день наводил лоск, парясь в своем единственном дорогом костюме. Галстук его душил, манжеты рубашки терли потеющую кожу, а пиджак хотелось снять и закинуть в машину. Но в итоге старания не прошли даром. Николь согласилась на еще одну встречу, только вот у Эрика, кроме костюма, ничего больше не было.       Вопрос с финансами всегда стоял остро, когда приходилось пополнять стремительно пустеющий счет. Эрик любил тратить, а вот добывать — нет. Работать с его мотанием по странам было проблематично, зато ограбление ублюдочных нацистов и коррумпированных политиков можно было считать хорошим делом. У Нойманна он взял не так уж много, а больше на данный момент кандидатов не было. Разве что ограбить автомат с мелочью или золотохранилище…       — А ты можешь?       — Ну, конечно! — Чарльз резко сел на постели, в его глазах заплясали бесенята. Сытый и замаявшийся от безделья, он был готов сотворить что-нибудь полезное, пусть даже такую ерунду.       Эрик, успевший только скинуть куртку и заказать ужин в номер, соглашаться на предложение не спешил.       — И при этом никто не пострадает, а деньги не окажутся фальшивкой?       — За кого ты меня принимаешь? Естественно, деньги я предоставлю тебе только настоящие! — Чарльз был возмущен до глубины души, и, если бы у него был хвост, он забил бы им по постели от недовольства.       Какое-то время Эрик все еще терзался сомнениями. Конечно, он мог достать деньги сам. Махинации с кредитками, потрошение штрафных счетчиков и банальное карманничество. Но все это занимало время, да и расплачиваться в дорогом ресторане мелочью было как-то не комильфо. Просить джинна об услуге все еще было рискованно. Результат мог быть непредсказуем, но деньги все-таки были нужны и уже сегодня. Не для того ли судьба подкинула ему чайник? Чтобы хоть где-то облегчить жизнь.       — Ладно. Мне нужна приличная сумма, чтобы впечатлить женщину, и…       — Ого! — джинн не дал ему договорить, весь подобрался и подлетел к Эрику так стремительно, что тот опять отпрянул. Чарльз буквально впился горящим взглядом в его лицо. — Она красивая? У вас все серьезно? Нужна моя помощь? Возьмешь меня с собой? — вопросы сыпались из Чарльза быстрее, чем мозг Эрика успевал их обработать.       — Что?.. В своем уме, Чайный Пакетик? Она моя подозреваемая, и мне от нее нужна информация. И в ЭТОМ мне уж точно не нужна твоя помощь.       — Ну, как знаешь, — Чарльз перевернулся в воздухе, оказавшись висящим вниз головой, но его самодовольная улыбка и горящий взгляд никуда не делись. — Итак, чего же ты желаешь, кроме денег? Одежду, украшения, транспорт, роту полуголых бравых воинов, которые устроят ритуальное сражение со смертельным исходом, дом с кучей залов и большой кроватью для…       — Остынь, Чарльз. Мне нужны деньги и машина, на этом все. Рота голых воинов? Ты серьезно?       — Ну, знаешь, это раньше было очень популярно. Не моя вина, что мир так сильно изменился. Женщины любят смотреть на сражения.       — Нынешние женщины любят смотреть на новенькие шуршащие банкноты и блестящие камни, инкрустированные в их серьги. Ты немного отстал.       — О времена, о нравы! — Чарльз закатил глаза и вернулся в нормальное положение, зависнув в позе лотоса перед Эриком. — Выполняю твое желание.       Он зажмурил глаза, морщась и улыбаясь достаточно самодовольно, чтобы Эрик опять забеспокоился.       — Готово!       Ничего не изменилось в номере.       — Ну и?       — Чемоданы с деньгами под кроватью, Эрик-дурачок. Никто же не прячет свои миллионы на виду, — Чарльз радостно сорвался с места и сделал несколько быстрых кругов по комнате, превратившись в серое облако.       Эрик ощущал исходящее от него веселье, когда залезал под кровать и вытаскивал за ручку большой прочный кейс. Одно нажатие на кнопки замка — и он стал миллионером. Чемодан под завязку был набит стянутыми резинками пачками новеньких швейцарских франков.       Между его рук просунулась вытянутая ладонь, и у плеча послышалось довольное сопение:       — Что ты мне принес сегодня?       Поскольку на колдовство Эрик нынче вечером не рассчитывал, то ничего не принес. Пришлось забрать чайник, оставив ужин стыть в номере, и пройтись до соседней улицы. Чарльз давно просился в ресторан испанской кухни, но Эрику было некогда. Что ж, пара часов на чревоугодие не помешают его завтрашним планам, тем более что джинн заслужил.       На парковке он какое-то время пялился на новенький темно-бардовый «Ягуар» модели «Марк-2». Его выпустили на рынок автопрома всего пару лет назад, и каждый хлыщ Европы в дорогом костюмчике держал такого железного коня в своем гараже. Дешевый, потрепанный жизнью «Ниссан», взятый Эриком в Женевском прокате, смотрелся рядом с дорогим собратом пыльно и жалко.       «Это твой!» — голос Чарльза в его голове звучал так, будто джинн вот-вот лопнет от гордости.       Эрик ничего не ответил, но чувствовал себя ребенком, получившим желанный подарок на день рожденья.              В процессе ужина Чарльз предложил выпить за новое приобретение, попросив заказать гваделупский ром. Они распили бутылку, потом ополовинили вторую. К тому моменту, когда Эрик вышел из ресторана, его нехило шатало. Пиджак, который он так и не успел снять, придя в номер, давил в груди и теснил в плечах. Так что Эрик кое-как расстегнул пуговицы и, подцепив ненавистный элемент одежды, закинул его на плечо.       Попытка подмигнуть проходящим мимо дамам не увенчалась успехом. Его занесло, мыском он вляпался в какую-то грязь и чуть не полетел в урну.       — Твою мать…       — Пошли домой, слабак! Развезло от бутылки, как котенка, — джинн вился рядом, слегка двоясь в глазах Эрика.       — Пошел ты… Кыш! Кыш! — он попытался разогнать рукой клубящийся образ Чарльза, чем вызвал взрыв смеха у группы подростков, проходящих мимо.       — Алкогольные галлюцинации, месье!       — Это мой джин… Он не слушается!       — Аллаха ради, иди уже! — Чарльз пихнул его в спину, заставляя сдвинуться с места, и Эрик пошел.       Его мотало из стороны в стороны по кружащемуся перед глазами тротуару. Но даже это не могло испортить отличного настроения. Люди, идущие на встречу, не хотели обниматься и знакомиться с «джинном Эрика», но, по крайней мере, он дошел до отеля на своих двоих, ни разу не столкнувшись с асфальтом.       — Сразу пиджак положи в машину, чего таскать. Завтра же в химчистку отправишься, — Чарльз показал на красивый блестящий бок его нового «Ягуара», и Эрик упал на машину с приветственными объятьями. Металл под рукой отзывался приятной вибрацией.       Кое-как открыв заднюю дверцу, Эрик закинул на сиденье чайник и пиджак. Уже хотел залезть сам, но вспомнил, что вообще-то собирался спать, а до химчистки он может доехать и завтра. Их встреча с Николь должна была состояться в обеденный перерыв, а значит, с утра он успеет доделать свои дела. Тем более ноги совершенно не держали.       — Не смей тут спать! Вставай, Эрик!       — Иду…              

***

      Эрик проснулся оттого, что кто-то настойчиво дул ему в ухо. Он отмахивался, как мог, но мучитель все равно продолжал дуть. И злобно-страдальческий бубнеж Эрика того тоже не впечатлил. Пришлось открыть глаза.       Чарльз парил над ним сверху, выдувая струи холодного воздуха, сложив губы трубочкой.       — Какого черта ты делаешь? — Эрик еле продрал глаза, бестолково моргая и пялясь на джинна.       — Бужу тебя, это же ясно.       — Зачем? Отвали… — он схватил вторую подушку и накрыл страдающее от пыток джинна ухо в надежде провалиться обратно в сон. Тем более во сне было не так отвратительно, как в реальности, где каждая клеточка его тела буквально вопила: зачем ты так надрался?       — Окей, но ты должен знать, что уже почти полдень. Просто уточняю. Твоя мадам ждет тебя к половине третьего.       Какое-то время Эрик переваривал услышанное, пытаясь сложить слова в предложения, и, когда мозг, наконец, включился полностью, Леншерр подскочил на постели.       — Мать твою! Какого хера раньше не разбудил? — чуть не свалившись на пол в одеяле, он попытался схватить джинна за цепь, но рука прошла насквозь.       — Ты не просил, а я был занят…       — Следил за соседями? Черт…       Пытаясь одновременно стащить с себя носки, мятые брюки и поддержать раскалывающуюся голову, Эрик проскакал в ванну. Чуть не вспоров себе горло бритвой — на станок не было времени, зато чистить зубы и возить лезвием по щеке с помощью металлокинеза было быстрее, — он выскочил обратно в комнату. Чарльз сидел на постели, наблюдая за его беготней и жуя чипсы. Ни капли человеческого сострадания к похмелью Эрика в его облике не наблюдалось.       — Я, может, не приду сегодня… Еду, смотрю, ты уже нашел, так что все, пока. Не жди.       С этими словами, держа мятый грязный костюм под мышкой, Эрик умчался из номера на сверхсветовой. Чарльз посмотрел в пустую пачку из-под картофельных ломтиков и хмыкнул.       — И не собирался.