Заживо погребенный

Вейдер не помнил, как оказался в ангаре, где царила копоть и гарь; он не обратил внимания на пилотов, часть которых уставилась на то, что когда-то было его кораблем, а часть все еще приходила в себя; даже собственный ученик с его недоумением не вызвал у него интереса. Вейдер подошел ближе к эпицентру взрыва. Это был страшный сон — он надеялся, что это был сон. Мальчишка лежал на полу, не двигаясь, на бледном лице струйка крови. Он почти не дышал. Вейдер коснулся Силы — Люк был жив, но находился в тяжелом состоянии. Скользнуло облегчение, он и сам не заметил, как задержал дыхание, и только теперь снова мог вздохнуть. Ситх потянулся к комму — Люку срочно нужна медицинская помощь. Но один из пилотов Черной эскадрильи его опередил. Вейдер просто продолжал стоять. Он не знал, что делать: увиденные трупы, лежащие рядом с его сыном, выбивали из колеи даже Лорда ситхов. Это было близко... Это было так близко... Он мог потерять сына, почему он не предвидел это? Как вообще Люк выжил при взрыве? Медицинская бригада прибыла достаточно быстро. Дабы хоть как-то помочь сыну, Лорд Вейдер Силой перенес его на носилки. Беспокойство за жизнь сына сменила злость на себя. Он не смог его защитить, как и не смог защитить Лею. Еще неизвестно, какие повреждения у мальчика. Крит все еще наблюдал за своим учителем диким, ошарашенным взглядом: то, что здесь произошло, не укладывалось у него в голове. Наберрие оттолкнул его, и, будучи распластанным на полу, Крит толком не видел, что произошло. Зато чувствовал в Силе. Он почувствовал, как светлая, сосредоточенная энергия рухнула под наплывом взрыва и воплотилась в темную стену из страха и Силы; как она рушилась под жаром и строилась заново, отражая смертоносную волну. А потом все прекратилось, и темная стена рухнула. Наберрие лежал на полу в неестественной позе. Крит не чувствовал от него ничего, абсолютно. А рядом стоял Лорд Вейдер. Вот от кого исходили подлинные гнев и ярость. Вскоре учитель отправился вслед за бригадой. К Криту тоже подошел врач, чтобы узнать о его самочувствии. Ситх лишь рассеянно помотал головой: ушиб, ничего более. Рядом с тем местом, где лежал Наберрие, все еще находились два трупа, если так можно было назвать два куска мяса, которые только недавно были техниками. Как же уцелел этот мальчишка? Тот момент, когда он откинул их Силой... В это время он мог сам избежать взрыва, но он потерял ценные секунды, чтобы спасти остальных. «Чтобы спасти тебя», — прошептал внутренний голос. * * * Вейдер расхаживал по коридору возле больничной палаты. Страх не желал уходить, хотя он знал, что ему нужно подумать. Он сам пережил кучу покушений, он знал, сколько раз пытались убить самого Люка, и отлично понимал, что скоро обо всем захочет узнать Палпатин. Кто же желал смерти его сыну? — Милорд, — показался Дарен. — Наберрие в тяжелом состоянии, но стабилен. Остальные пилоты получили легкие ушибы, у одного сотрясение мозга. Вейдер сложил руки за спину. Бездействие убивало его, но он не мог заставить себя отойти от палаты. Единственный человек, знающий его состояние, скрылся в операционной. Дарен слишком хорошо понимал его: когда-то он не спас своего сына и сейчас был полон решимости спасти ребенка Вейдера. — Сэр, — подал голос адъютант. Лорд посмотрел на него. Даже и без Силы было понятно, что парень боится, однако новость важнее его переживаний. Раньше другой человек докладывал новости подобного приоритета, и он не выказывал страха, хоть и был в должности адъютанта мало времени. Гандил же им являлся почти год. «Разрешите доложить» утонуло в суете больничного крыла, слившись с сигналами и писками аппаратуры, словами медиков и трелями дроидов. — Докладывайте. — Причиной взрыва был дроид, напичканный тардиумом. Очевидно, в нем была записана программа, которая активировала взрывное устройство после приказа о проверке вашего личного корабля. Черная перчатка сжалась в кулак. Дроид, не человек — вот что мешало предвидеть подобную ситуацию. Вейдер видел намерения, он мог бы что-то сделать если бы почувствовал ненависть, но ничего не было. Тот, кто организовал этот теракт, хорошо знал форсъюзеров. Организатор должен был бы знать, где Люк проводит значительную часть времени. Но кто? Император отпадает, в свете последних событий он вроде бы не намерен избавляться от потенциального ученика. Ответ пришел внезапно. Кто еще на "Исполнителе" может недолюбливать Люка, точнее, Кайла Наберрие? Он знал об этом, но все время сбрасывал его со счетов. Вейдер считал, что одного его приказа будет достаточно, чтобы отбить у Крита желание устранить конкурента. Что ж, он жестоко ошибся. И, похоже, еще тогда, когда решил взять себе ученика. Или еще раньше — когда оставил его в живых. Ситх направился в каюту Крита. Он направился карать. Ему уже не нужны были заключения экспертов. Вейдер хорошо знал ученика, тот вполне мог организовать взрыв и присутствовать при нем, чтобы не вызвать подозрений. * * * Крит открыл новостную сводку: информация о жизни Наберрие отсутствовала, как и имя того, кто организовал теракт. Он не знал, чем себя занять. Он не мог улететь на миссию, да и не хотел — чувство вины не давало покоя. Кайл спас его, он не был обязан это делать, но сделал, пострадав при этом сам. Дверь его каюты открылась. На пороге стоял Лорд Вейдер. Вот сейчас Крит узнает о состоянии Наберрие. — Он жив? — спросил с тревогой Крит, забыв не только поприветствовать ситха, но и назвать его учителем. Впрочем, самому Вейдеру сейчас было не до субординации. — Жив, — ответил Лорд. И началась буря. Крит упал на колени от боли. — Ты перешел все границы. Все померкло. Кругом была лишь полная темнота, в которой раздавался звучный обвиняющий бас: — Ты пытался его убить. — Я не... — начал ученик, но почувствовал на шее невидимую руку. «Учитель, что вы делаете? — В темноте возникали красные вспышки. — Учитель, я могу все объяснить, он спас меня!» — Этот теракт организовал ты. Крит упал на пол. Он не мог этого сделать. К тому же ему незачем было это делать — он не ненавидел Наберрие. Вейдер слышал его мысли, но не хотел внимать им. Напряжение росло, казалось, голова сейчас взорвется. Он вновь был в этом ангаре, и вновь испытал удивление и ужас, когда раздался взрыв. Боль утихла, ее сменил холод. Мурашки пробежали по телу, сил подняться с пола не было. Темный Лорд равнодушно возвышался над ним. — Почему? — спросил Крит одними губами. — Чем этот мальчишка так важен? — Этот мальчишка мой сын, — прошипел Лорд, резко разворачиваясь на каблуках. Шокированный Крит остался лежать на полу. Последние слова не усваивались. Выворот сознания — слишком жесткая вещь, как когда-то признал Вейдер, допрашивая заключенных. До сегодняшнего дня Крит даже не предполагал, что Вейдер может применить этот трюк к нему. * * * Так просто раскрыть тайну, которую они с Люком так долго скрывали! Он был просто не в себе от ярости. Мысленное предположение Крита, что Наберрие ему нужен только из-за способностей, бесило. И особенно мнение, что он, Крит, опытнее и гораздо лучше. Глупые мысли разозлили его. Состояние Люка только добавило злости. Дарен даже не пустил его в палату. Набуанец был милейшим человеком, когда это не касалось врачебной деятельности. Он с удивительным бесстрашием боролся с Лордом по поводу регулярного медобследования, ему было плевать на требования адмиралов и моффов по поводу неприятных процедур. Единственное, что спасало Дарена — то, что он был профессионалом в своем деле. Это прослеживалось хотя бы в состоянии самого Вейдера, который, по прогнозам многих врачей, должен быть трупом вот уже двадцать лет. Люк был в надежных руках. Один из адъютантов подошел к Вейдеру. От него веяло страхом и сочувствием. Под маской Вейдер приподнял бровь. Адъютант просто переживал за своего коллегу. Очевидно, он знал где был Люк во время теракта и считал Наберрие мертвым. — Милорд, Император... Вейдер махнул рукой. Как он мог забыть о своем учителе! Тем более если учесть, как мощно Люк использовал Силу, чтобы выжить там, где не выдержал дюрастил. Палпатин не мог такое проигнорировать. И действительно, когда Вейдер предстал перед желтыми очами учителя, тот начал с фразы: — Я почувствовал возмущение в Силе. Вейдер не знал, что ответить. Но от него и не требовали ответа: — Что ты творишь, Лорд Вейдер?! Что происходит? Две вспышки Силы! — взревел Палпатин. Вейдер не удержался от вздоха, надеясь, что Палпатин не истолкует это как облегчение. Ни слова о Кайле. Император не почувствовал мальчика. Более того, он посчитал, что источником обоих волн Силы был Вейдер. Было ли причиной этому то, что Люк использовал Темную сторону Силы или то, что они родственники, Вейдер не знал. Главное сейчас, состряпать правдивую ложь для мастера в области полуправды. — На "Исполнителе" был совершен теракт. Я не сдержался, учитель. Бомба была заложена в дроида, ремонтирующего мой истребитель. — Жертвы есть? — поинтересовался учитель так, будто спрашивал о погоде. — Несколько техников убиты, один из моих адъютантов в реанимации... — Кто? — уточнил Палпатин. — Кайл Наберрие. — Талантливый мальчик. Будет жаль его потерять... Впрочем, я не сомневаюсь в компетенции его отца. «Не сомневайтесь, учитель, не сомневайтесь. Его отец за ним присмотрит». — Он латентный форсъюзер, не так ли, Лорд Вейдер? Палпатин всегда любил наносить внезапные удары. — Этим объясняются его блестящие способности в пилотировании. Я хотел назначить его командиром эскадрильи, — ответил Вейдер. Палпатин улыбнулся: «Ловкий ход, мой дорогой ученик. Ты действительно достойный соперник». Вслух же Император произнес: — На тебя было совершено покушение, мой друг, — задумчиво сказал Палпатин. — Это дело рук Альянса. Изображение учителя погасло. Вейдер тут же осознал истинность слов Императора. Убить Кайла Наберрие, адъютанта Вейдера и его пилота, или Люка Скайуокера, сына Лорда ситхов — большая разница. И только несколько лиц знало, что эти двое — один и тот же человек. Заключить мир и совершить покушение. Что ж, Мон, ты за это заплатишь. * * * Изображение Вейдера исчезло, но чувство тревоги осталось. В то же время появилась непонятная гордость за ученика. Впрочем, Лордом действительно стоило гордиться. За покушением действительно стояли повстанцы и покушение было организовано с целью убрать именно Вейдера. Но ситх предвидел это и отправил непокорного мальчишку на смерть. А может, он понимал, что Наберрие может стать его преемником, ведь он, Палпатин, намеревался забрать его на Корусант? Что ж, мастерской ход младшего ситха приятно удивлял. Пугало одно — правда ли Вейдер сохранил свой дар предвидения? Если да, то почему он не знал, что его жена все-таки родила ребенка, и даже не одного? Перед глазами вновь предстал златокудрый голубоглазый юноша, который стал разменной монетой в отношениях между двумя ситхами, как и Кайл Наберрие. Два огромных потенциала... Впрочем, он должен быть честным — потенциал у сына Вейдера был гораздо больше, чем у его кузена. Но первый уже мертв, состояние второго неизвестно. — Как тебе поведение Лорда Вейдера, моя девочка? — спросил Палпатин, смотря в глаза, полные ненависти к младшему ситху. * * * Отойдя от происшедшего, Крит сидел на кровати и прикидывал, что делать. В голове новость так и не усвоилась. Наберрие — сын Вейдера. Что за бред?! В голову пришла забавная мысль: а врач вообще в курсе, что Кайл не его родной сын? Крит был уверен, что Вейдер не лгал, однако было сложно представить Лорда в роли отца. А еще было странно, что Вейдер так спокойно реагировал на недоброжелательное отношение своего ученика к сыну. Крит вышел из каюты. Он был слегка удивлен, что его не посадили под арест. Учитывая настроение Вейдера, ему надо радоваться, что он вообще жив. Вейдер даже не стал приставлять кого-либо к ученику. Крит направился в больничное крыло: у палаты Наберрие дежурили штурмовики из 501-го легиона. Крит решил подождать в коридоре. * * * Дарен устало вздохнул и посмотрел на своего пациента. Протез был заменен, еще две операции прошли успешно. Оставалось лишь удалить шрамы, в том числе и старые. А еще нужно получить разрешение лорда снять швы на лице от микроопераций, которые превратили Люка Скайуокера в Кайла Наберрие, на время погружения в бакту и до полного выздоровления. Тем более, что линзы Дарен уже снял. Хорошо, что они были термостойкими. Так что когда Люк откроет глаза, то они будут ярко голубыми — такими же, как у его отца. Вот только для врача было пока загадкой, когда именно очнется его пациент. Показатели Люка были низкими, давление и пульс оставляли желать лучшего. Дарен поставил капельницу, когда запищал комлинк. Ему не нужна была Сила, чтобы догадаться о личности звонившего. Вейдер вновь интересовался здоровьем сына. — Угрозы для жизни нет, — стандартная фраза, призванная успокоить ситха. — Насчет сотрясения мозга... Нужно ждать, когда пациент очнется. — Я зайду через несколько часов. Дарен вздохнул. Это был приказ. Впрочем, сил удерживать ситха от того, чтобы увидеть сына, не было. Может быть, это как-нибудь успокоит Вейдера? Иначе у них пополнится морг. Лорд требовал виновных в теракте или допустивших его. Так что пусть лучше милорд побудет часок в палате, чем на мостике, иначе у врачей сегодня появится еще больше работы. Выходя, Дарен еще раз бросил взгляд на пациента. Как Люк, находясь в эпицентре взрыва, отделался такими травмами? У мальчика явно отцовская живучесть. В коридоре врач наткнулся на ученика Вейдера. Тот был бледен, волосы взъерошены, зрачки расширены — тут же отметил про себя доктор. — Крит, если тебе нужна помощь, обратись к другому врачу. — Как он? — тут же спросил ученик. Житель Набу удивился: он хорошо помнил неприязненные отношения мальчиков. — Почему ты спрашиваешь? — тихо спросил врач. Кроме них в коридоре были только солдаты 501-го. — Он спас мне жизнь! — горячо ответил ситх. — Мой сын... — начал Дарен. Крит помотал головой. — Лорд Вейдер мне кое-что рассказал насчет Кайла. Дарен в потрясении уставился на парня. — Полагаю, тебе лучше дождаться лорда... Больничный отсек и так забит, — предупредил врач. — Милорд знает, что я никогда не желал ему смерти, — сказал ситх. — А тот, кто это устроил, мог придумать для себя более приятный способ самоубийства. Крит посмотрел на врача: человек был настолько уставшим, что желание сыпать обвинениями пропало. Тем более, возможности не было. Сын Вейдера был, скорее всего, ситхом, после смерти Люка Скайуокера джедаи перестали существовать. Да и кем еще быть сыну ситха? Но почему Наберрие? Почему он отдал своего сына Дарену? Почему сын второго человека в Галактике появился только сейчас? Вейдер скрывал мальчика. Скорее всего, даже Император не в курсе о наличии сына у ученика. Крит даже не думал, что учитель способен на такое мастерство во лжи. А Дарен... Крит чувствовал правду в том, что Кайл его родственник. Как врач смог обмануть его, чувствительного к Силе? И зачем Вейдеру был нужен Люк Скайуокер, когда у него есть Кайл? Не хотелось подставлять под удар родное чадо? Нет, даже на "Исполнителе" лорд не давал своему сыну поблажек. Мальчишку изматывали тренировками и наваливали обязанностями. «Учитель, вы лгали мне, вы столького не говорили...» — но и эти обвинительные слова тут же растаяли. Лорд имел на это право — это было его личное дело, и он не был обязан рассказывать ученику. Мысли Крита бродили возле мальчишки, находящегося в палате, который так и ни разу не пожаловался отцу. * * * Перед Лордом предстало изображение бывшего сенатора Чандрилы. — Милорд... — начала Мон. Но Вейдеру было не до приветственных речей Мотмы. После заключения временного перемирия это был не первый их сеанс связи по сверхзащищенному каналу. Несмотря на который, Вейдер все равно не разрешал сыну самому связываться с повстанцами. Не то чтобы он не доверял мальчику — это была попытка защитить его. — На "Исполнителе" был совершен теракт. Лицо Мон побледнело. Либо она не знала, либо мастерски играла удивление. И Вейдер почему-то надеялся на второе. В нем вновь проснулся Палач Империи, основным инстинктом которого было карать. — Кто-нибудь пострадал? — спросила глава Альянса. Это был законный вопрос. К тому же Вейдер сам понимал, что, как политик, Мон точно не начнет с фразы «это не мы». — Несколько человек погибло, — сказал Лорд. — Мой сын в тяжелом состоянии. Сенатор пораженно молчала. — За этим стоит Альянс, — прорычал ситх. — Я бы знала... Страх. Он давно не видел на лице этой женщины страха. Даже на переговорах его не было. — Что мешает мне теперь уничтожить Восстание, Мон? Мон сглотнула. Она знала, какой вопрос скрывается за этим. «Вы покусились на самое дорогое для меня. Так почему я не могу уничтожить то, ради чего вы живёте?» — Я уж потом как-нибудь объясню сыну, почему это сделал. Политический опыт все-таки победил эмоции. — Чего вы хотите? Если ситх все-таки разговаривает с ней, а не сразу перешел к действиям, значит, еще есть шанс. Тем более, сейчас у Вейдера была возможность уничтожить значительное количество их кораблей. Как она поняла позднее, они смогли эвакуироваться с Хота только лишь потому, что Вейдер не хотел случайно убить своего сына. Мотивы ситха стали более ясными, когда она узнала его тайну. Но не прозрачными. — Я хочу наказать виновных. — Мы не выдаем своих. Тем более, официального перемирия не было, — с жаром заявила Мон. — А также не следите за деятельностью своих подчиненных. Как я понимаю, вы не были в курсе о готовящемся покушении. Мон сжала губы. Ситх имел неприятную особенность бить по слабым местам. После Эндора ее власть в Альянсе пошатнулась. Политическая верхушка ослабла, уступив военным право действовать. Сначала ушла Лея, и Мон решила дать Мадину больше полномочий, забыв, что бывший имперец склонен к жестоким методам. — К тому же, это справедливо. — Что именно? — Мон не успевала за мыслями ситха. — Вы так привыкли, что за действия одного Императора отвечают его подданные. Пора испытать это на собственном опыте. Мон смотрела на непроницаемую маску. Интересно, как у Вейдера получается такая холодная ярость? Бывший сенатор внезапно осознала, что под маской находится человек, который много общался с Палпатином с десяти лет, а также был близким другом одного из известных политиков-идеалистов. Он знал слабые места таких идеалистов, как она. И в любом случае причастный к теракту будет мертв. Вопрос лишь в том, скольких он прихватит с собой. — Советую сообщить о виновнике в течение двух стандартных суток. Последствия вам известны. Мон кивнула, и связь пропала. Она жалела, что у нее самой не было подобных рычагов воздействия на Лорда. Она знала его тайну, тайну Люка Скайуокера. Если бы воспользоваться ею против ситха... Но Мотма понимала, что ничего хорошего это бы не принесло: союз с Вейдером давал преимущества и обещал будущее. А еще она понимала, что ей вряд ли бы дали раскрыть эту тайну и при этом остаться в живых, да и остатки совести не давали сделать подобного. Политик и совесть — ей и самой должно быть смешно. Но желание сохранить эту тайну вызвано не этим. Не совестью, а памятью. Мон хотела сохранить эту тайну в память о человеке, которого уже давно нет. В память не об Энакине, которого она толком и не знала — лишь только из новостей да на приемах. В память об Амидале, которая, скорее всего, была матерью Люка, о чем тонко намекнул Лорд. Глава Альянса тяжко вздохнула.