Стихотворение и основание / Rhyme and Reason

      Порой самое сложное — принять решение…

ЧАСТЬ ШЕСТАЯ

БРЕМЯ ВЫБОРА

Глава 1-я из 5-и

      Шляпа лежала у ног Гайки, но мышка даже не заметила, что уронила ее. Чипа нигде не было видно. Внезапно где-то под потолком комнаты последовательно вспыхнули несколько ярких ксеноновых ламп, на миг частично ослепив ее. По мере привыкания глаз изобретательницы к свету то, что прежде она лишь начала различать в полумраке, стало пугающе, ужасающе видимым.       — Приветствую тебя, дорогая моя Гаечка, — почти что ласково проворковал голос Айвэны из динамиков наверху. — Добро пожаловать домой.       Но Гайка по-прежнему стояла неподвижно, рассматривая открывшееся ее глазам зрелище и силясь сподобиться хоть на одну какую-нибудь мысль.       — Ну? — чуть подождав, еще раз проворковала из динамиков Айвэна, на сей раз с нажимом и явственно различимыми в голосе нотками любопытства. — Как тебе? Нравится? Я столько сил потратила на то, чтоб обустроить всё это специально ради тебя.       — О, нет, — еле слышно прошептала Гайка, у которой душа ушла в пятки. Она не верила своим глазам.       Перед ней на дюжину футов вглубь комнаты, оказавшейся огромным складским помещением, действительно простиралось то, что Айвэна по праву назвала «домом». Это действительно был дом. По крайней мере, его часть. Часть старого дома Гайки, если быть точным, устроенного в списанном бомбардировщике на свалке близ аэропорта. Именно его имела в виду Айвэна, воссоздавшая, впрочем, его отнюдь не самую любимую мышкой часть. По правде говоря, из всех связанных с прежним жилищем воспоминаний эта его часть была самой ее нелюбимой даже несмотря на то, что она сама ее построила. Речь шла о полосе ловушек, обустроенной ею возле кабины самолета для отпугивания докучливых коммивояжеров, посещавших ее дом после смерти ее отца. Она включала практически не поддающееся подсчету множество ловушек, как безвредных, так и смертоносных, от простейших вроде утяжеленных сетей и присоскометов до смертельного полюса диапазона, представленного огнеметами, полноразмерным человеческим сейфом, шаром-бабой для сноса зданий и парой топоров, а также гарпунами, мечами, дротиками и разномастными ножами. Она превратила в ловушки всё, кроме кухонной раковины, которой всё еще пользовалась сама. Хотя этот метод отпугивания казался безумно чрезмерным, он определенно сработал, более чем поспособствовав удовлетворению ее желания побыть одной. Никто не осмеливался пересечь включавшее ловушки «минное поле» вплоть до того судьбоносного дня, когда к ней наведались Рокфор, Вжик, Чип и Дейл.       Здесь, насколько могла судить Гайка, были представлены все имевшиеся в самолете ловушки. Однако эта внушавшая страх и трепет полоса препятствий не шла ни в какое сравнение с тем, что открылось взору мышки на ее противоположном конце. На вздымавшейся из «минного поля» высокой платформе, как и в кабине самолета, размещались еще две ловушки. Но не такие, как те, куда угодили, став ее легкой добычей, Чип, Дейл, Рокки и Вжик, и которые, похоже, были единственными не воссозданными Айвэной. Их место заняли две ловушки, отличавшиеся от всех остальных тем, что их, во-первых, в жизни не было в полосе, созданной Гайкой, а во-вторых, в них уже кто-то попался.Правая из установленных на платформе ловушек состояла из высоко подвешенного к потолку шара-бабы. Прямо под ним, на платформе, нервно глядя на мышку из отбрасываемой упомянутым шаром тени, лежал на спине грызун, удерживаемый на месте охватывавшими его руки тяжелыми скобами. Этим грызуном был Спарки, хороший знакомый Гайки, с которым она повстречалась в ходе одного дела, к которому оказался причастен профессор Нимнул. Даже после переезда Спарки в МТИ для совместного с его напарником Дзынем участия в лабораторных экспериментах они с Гайкой часто переписывались и всё это время поддерживали довольно-таки близкие отношения. Слева на той же платформе, примерно в футе от Спарки, стояла другая ловушка. Она состояла из очень глубокого окунательного бака мышиных размеров, аналогичного используемому в аттракционах, где участникам предлагается попасть в цель мячом, чтобы сбросить сидящего на подпружиненной платформе в воду. Эта самая платформа была занята еще более ужасным, чем находящийся в смертельной опасности Спарки, предметом. Это был… гроб. Перед стоящим на нем надгробием висела лупа, позволявшая Гайке издалека прочесть высеченное на нем имя. Согласно ему, в гробу находился… ее покойный отец, Гиго Хэкренч. По всему выходило, что последнее пристанище ее отца, прежде мирно покоившегося подле красивейшего дерева неподалеку от аэропорта, теперь лежало здесь, на этой платформе, словно какой-то комедиант с деревенской ярмарки.       — Что… — не сводя глаз с платформы, начала Гайка близким к шепоту голосом, с каждым произнесенным словом становившимся громче, пока не превратился в яростное высокое крещендо, — …ты… НАДЕЛАЛА?!!! — закричала она, с силой сжав вытянутые по швам руки в кулаки, при этом на ее лице отразилась гремучая смесь шокированного изумления, болезненной горечи и бешеной ярости.       — Тс! Тс! Тс! Успокойся, дорогая моя Гаечка! — умиротворяющее произнесла Айвэна. — У меня были все основания для создания этого непритязательного стенда, — выдержав короткую паузу, она продолжила: — Все они связаны с причиной, по которой я вообще тебя сюда привела, ибо я сделала это не просто так, а чтобы предложить тебе несколько вариантов на выбор. Надеюсь, нам удастся заключить небольшое деловое соглашение.       У не поверившей своим ушам Гайки отвисла челюсть. Она испытала еще более глубокое, чем считанные секунды назад, потрясение. Скептически посмотрев на динамики, испускавшие отдававшийся эхом от стен голос Айвэны, мышка ответила с неприкрытым раздражением, подчеркивая каждое слово указыванием на конкретную улику.       — Ты осквернила могилу моего отца, собираешься раздавить в лепешку одного из моих близких друзей, уже успела, не исключено, убить Чипа, часами мучила и истязала нас… и теперь предлагаешь мне ЗАКЛЮЧИТЬ С ТОБОЙ СДЕЛКУ?!       — Именно, — без затей ответила Айвэна. Сбитая с толку ее будничным тоном Гайка моргнула, глядя на динамик. «Она сумасшедшая!» — подумала изобретательница, качая головой. Закрыв глаза, она глубоко вдохнула, призывая мысли к порядку. Поразмыслив пару секунд, она начала успокаиваться. Спарки взглядом умолял ее о помощи, но Гайка понимала, что может лишь стоять на месте. Она знала, что если ее ловушки от торговцев были воссозданы точно, она сможет преодолеть их, по сути, без проблем. Хотя она покинула свой старый дом сравнительно давно, расположение спусковых механизмов помнила по-прежнему прекрасно. Однако, зная о склонности Айвэны к беспощадности, Гайка понимала, что если, не выслушав ее «предложение», просто бросится через минное поле, чтобы выручить Спарки и своего отца, Айвэна просто возьмет и приведет ловушки в действие. Вздохнув, она повесила голову.       — Что всё это значит? — спросила она с нотками отвращения и усталости в голосе, указывая на ловушки, после чего, подняв шляпу Чипа, добавила: — И что ты сотворила с Чипом? Он где-то здесь?       — Позволь мне объяснить, — продолжила Айвэна. — Как видишь, я воссоздала твои ловушки от торговцев, используя те самые предметы, которые забрала из твоего старого дома-самолета.       — И что с того? — пожав плечами, спросила Гайка.       — Что с того?! — изумленно вскричала Айвэна. — Ты хоть понимаешь, насколько гениальна? Общая схема и большая часть орудий выбраны блестяще! Даже я вряд ли смогла бы построить что-нибудь получше, если бы…       — К чему ты клонишь?! — резко и ожесточенно перебила ее Гайка. Ей не нравилось, что Айвэна ставит ее на одну ступеньку с собой, пусть даже в плане искусности. Потрясенная,она стояла и смотрела на широкий ассортимент смертоносных предметов, которые сама же превратила в ловушки, словно видела их впервые в жизни, дивясь и недоумевая, насколько психически здоровой была, когда сооружала всё это. Разумеется, ее желание построить эту полосу ловушек основывалось в первую очередь на…       — Я в курсе, что изначально у тебя были очень хорошие основания построить всё это, Гаечка, — сказала Айвэна, чей голос снова стал зловещим и глумливым. — Ты построила их, так как…       — Не надо об этом! — моментально напрягшись, рявкнула Гайка. — И так очевидно, что тебе всё известно, поэтому, пожалуйста, не будем об этом, — тут же добавила она с явственно ощутимой болью в голосе и подумала с содроганием: «Она точно знает, какие кнопки нажимать…»       — Будешь следить за своим языком, и тогда я, возможно, буду следить за своим, — ядовито заметила Айвэна. — Не люблю, когда меня перебивают, особенно при проявлении мною щедрости.       «Спокойствие, Гайка! Спокойствие!» — мысленно повторила несколько раз Гайка, борясь с желанием съязвить в ответ на заявление Айвэны касательно «щедрости».       — Как я уже говорила, Гаечка, — продолжила Айвэна, — меня восхищают твои творения. Ты изобретаешь с отчетливым вкусом, особенно когда речь идет об оружии. Помнишь твою атаку на Буль-Буля и его подручных из Культа Колы? Изобретенное тобой тогда оружие было очень изящным!       — …Спасибо, — пробормотала Гайка, ощущая во рту неприятный привкус. Она не знала, что еще сказать, и подавила порыв еще раз приказать Айвэне переходить прямо к делу.       — На здоровье, — любезно произнесла Айвэна. — Поэтому, в знак признания твоего творческого таланта, я хочу сделать тебе предложение. Выслушаешь его?       «Не думаю, что у меня есть выбор!» — прокомментировала про себя Гайка, а вслух сказала:       — У меня вопрос.       — Да?       — Если ты всё это время планировала сделать мне это предложение, то почему заманила меня и всех остальных в тот аквариум с ледяной водой? Если бы я утонула, тебе б не удалось привести меня сюда.       Айвэна подняла ее на смех.       — О, Гаечка, дорогая моя, — сказала она тоном разговаривающего со студентом преподавателя, — ты и впрямь недооцениваешь свои способности! Вопреки тому, что я тогда сказала, та ледяная ванна была предназначена сугубо для того, чтобы гарантированно полностью разбудить тебя и твоих товарищей в преддверии игры. Я знала, что ты найдешь единственный оставленный мной выход. В конце концов, ты гений, как и я.       «С чего бы мне так хотелось выругать себя последними словами? — иронично подумала Гайка, испытывая аналогичное отвращение к хвастовству Айвэны. Она вздохнула про себя, а ее сердце сжалось от боли при взгляде на продолжавшего отчаянно смотреть на нее Спарки. — Заодно бы и покончили с этим…» Она понимала, что что бы Айвэна ей ни предложила, это будет очень неприятно.       — Так что же за «выбор» ты хочешь мне предложить? — опасливо поинтересовалась она.       — На самом деле — предельно простой. В обмен на беспрепятственный выход из здания и возвращение твоего отца и Спарки на места в целости и сохранности тебе надо всего лишь заманить в темноте своих друзей в эту комнату… и сделать так, чтобы ловушки их истребили. Я же со своей стороны помогу тебе не пасть жертвой ловушек самой.       — Что?! — вскричала Гайка, снова отказываясь верить своим ушам.       — В итоге бомба так или иначе прикончит всех вас, — с оттенком скуки в голосе продолжала Айвэна, словно не почувствовав сквозившего в выкрике изобретательницы неверия, — поскольку вам ни за что не удастся найти Чипа и выбраться отсюда за отведенное время. Это невозможно. Но есть одно «но» — такая смерть не несет в себе ни капли оригинальности и, опять-таки, изящества. Если же твои друзья примут смерть от тех же самых твоих самодельных ловушек, которых в прошлый раз едва избежали… О! Вот это будет по-настоящему изящно! Ирония будет такой, что пальчики оближешь! Как полный оборот круга истории. Неужто, дорогая моя Гаечка, ты не понимаешь? — голос Айвэны понизился до горлового шепота, звучавшего так, словно она пыталась искусить юную изобретательницу. — Я видела, как ты начинаешь действовать, если разгневать тебя по-настоящему. Помнишь Буль-Буля?А Малыша Тадеуша? А всех остальных? Я видела, сколь беспощадной ты можешь быть! А эти ловушки? Они говорят мне, что ты склонна к насилию не намного меньше меня! Почему бы тебе сейчас не применить этот талант на практике? Спаси себя, своего любимого усопшего папу и Спарки!       — Ты спятила! — закричала Гайка, больше не заботясь о том, что огорчительное для нее может сказать Айвэна. — Я никогда не брошу друзей и не совершу ничего, что может причинить им боль, а тем более убить! Они стали мне столь же родны, как был отец!       — Брось, Гаечка, — примирительно произнесла Айвэна всё тем же искушающим тоном. — Лучше спастись самой, чем сгинуть вместе со всеми, ибо выйти отсюда практически невозможно.       — Нет ничего невозможного! — выкрикнула Гайка. — Помимо того, что я точно знаю, что ни за что не смогу быть уверенной в выполнении тобой своей части сделки, хотя это отнюдь не означает, что я допускаю саму мысль о принятии такого предложения, я на самом деле не верю, что там действительно мой отец! Ты уже обманывала нас при помощи переодевания, так что это наверняка просто пустая деревянная коробка! Да, она выглядит точь-в-точь как гроб, который я сделала для своего отца, и да, надгробие тоже как у него, но оно тоже фальшивое! — еще во время той паузы, выдержанной для приведения мыслей в порядок, Гайка вспомнила о том, как Айвэна обвела их вокруг пальца, загримировав кого-то под Дезире Де Люре, а позже — нарядив врагом Дейла. Это привело ее к выводу о «гробе ее отца». А вот со Спарки было сложнее, поскольку мышка не могла обосновать, зачем Айвэне подвергать смертельной опасности кого-либо, кроме настоящего Спарки.       — Хорошо, — после сердитого и нетерпеливого вздоха ответила Айвэна. — Ты приняла решение и сделала первый свой выбор, а значит, настал черед делать второй. А именно: кого тебе, возможно, удастся спасти? — спросила она леденяще холодным и мрачным голосом.       — Возможно? — переспросила Гайка, словно слова Айвэны застали ее врасплох, и перевела взгляд с динамиков на платформу.       — У этих ловушек двойное назначение. Раз ты не хочешь отправлять друзей преодолевать их… тебе придется преодолеть их самой, — пояснила Айвэна. — У тебя будет ровно десять секунд, чтобы пройти их и достичь платформы… если выживешь, — она выдержала многозначительную паузу. — Даже если тебе удастся забраться на платформу прежде, чем я запущу ловушки, скрытый в ней датчик давления активирует их автоматически. У тебя будет время на спасение только одного из них. Я знаю, Гаечка, — заметила Айвэна голосом, похожим на смертоносный рокот надвигающейся ударной волны, — как ты любишь повторять, что нет ничего невозможного, однако мне удалось придумать кое-что по-настоящему невозможное, ибо времени на спасение обоих у тебя не будет. У тебя будет всего лишь четыре секунды, чтобы добежать до Спарки, освободить его от оков и убрать из-под падающего шара, и те же самые четыре секунды на остановку цифрового таймера, который скинет гроб твоего отца в окунательный бак…       — Я уже сказала тебе, психопатка, что не верю, что там мой отец! — с вызовом заорала Гайка.       — Окунательный бак заполнен самой едкой из известных науке кислот, — невозмутимо продолжала Айвэна более смертоносным, чем описываемая ею кислота, голосом. — Она проест деревянный гроб и его содержимое так же легко, как папиросную бумагу… Да, кстати, — задумчиво вздохнув, продолжила она с подпущенной в голос ноткой жестокого юмора, — исключительно в силу того, что это может заставить тебя пересмотреть свой ответ на мое предыдущее предложение, хоть и ценой порчи восхитительной шутки, которую ты поняла бы, в конце концов всё узнав, я сочла, что справедливости ради должна сказать тебе, что ты можешь быть права. Я гарантирую, что гроб, вопреки твоим утверждениям, не пуст, однако ты можешь оказаться права в том плане, что там действительно находится не твой отец… Тебе не приходило в голову, — плотоядно продолжала она, — что там может находится Чип?! Разумеется, я не скажу тебе, жив ли он. В конце концов, ты меня по-настоящему оскорбила, назвав меня спятившей и прочими нехорошими словами… Итак, Гаечка, кого ты выберешь? — с издевкой спросила она. — Чья жизнь тебе дороже? Кого из друзей ты любишь сильнее? Чипа или Спарки? Ценишь ли ты жизнь друга дороже памяти об отце? Не забывай, я не сказала, что твоего отца там нет. Кого ты ценишь больше, Гаечка? Кого ты выберешь? Жизнь?.. Или Смерть? — спросила она, и при этих словах над каждой из установленных на платформе ловушек зажглось по прожектору, подчеркнувшему соответствующее слово. Выдержав еще одну паузу, она заговорила, и на сей раз в ее тоне явственно читалось пускай чуть преждевременное, но, тем не менее, огромное удовлетворение реакцией Гайки на ее «шуточку». — У тебя одна минута на то, чтобы либо передумать, либо начать игру. Если за это время ты не дашь мне знать, что выбираешь, я активирую ловушки… Пятьдесят девять… — Айвэна принялась отсчитывать секунды. — Пятьдесят восемь…       Ахнув при словах Айвэны о том, что в одной из ловушек может находиться Чип, Гайка целиком сосредоточилась на гробе на платформе, теперь уже постигнув вероятный смысл наличия здесь шляпы Чипа при его видимом отсутствии. Эту возможность она не учитывала, однако не могла не согласиться, что подобный ироничный фокус определенно соответствовал извращенному чувству юмора Айвэны.       — О, нет, — прошептала она, прижав ладони к губам. Буквально только что ее выбор был очевиден. Если верить, что гроб пуст, единственным логичным решением было спасать Спарки. Но теперь она буквально разрывалась между двумя вариантами. У них с Чипом как раз начались складываться отношения куда более глубокие, нежели обычная дружеская связь между «членами семьи» и соратниками по команде. Что важней: ее зарождающаяся любовь к нему или жизнь Спарки? С другой стороны, Спарки был втянут сюда совершенно невольно. Месть Айвэны, продиктованная одной ей ведомыми основаниями, была направлена против Спасателей; Спарки же была отведена роль пешки. Неужели жизнь невиновного и, по совместительству, друга предпочтительнее жизни Чипа? Самый первый вариант, сиречь предательство друзей, Гайка вообще не рассматривала и не собиралась. Она знала Чипа и Спарки достаточно хорошо и понимала, что они ни за что не согласились бы купить свое спасение за счет жизней других, тем более — ближайших друзей. Ее это тоже касалось. Она предпочла бы умереть первой, чем навредить товарищам. Давящие на психику вопросы Айвэны всё больше и больше сбивали ее с толку, делая выбор всё менее очевидным и заставляя лихорадочно переводить взгляд с одной ловушки на другую и обратно. Теперь вот начался отсчет. «Чип? Папа? Спарки?» — думала мышка. Как она может выбирать между ними? КАК? Что, если там действительно ее отец? Гайка очень дорожила памятью о нем и не знала, как отразится на ней повторная его потеря, да еще таким способом. Получается, что она больше никогда не сможет навестить его? Эта мысль также была практически невыносимой.       — Двадцать восемь… двадцать семь… двадцать шесть… — продолжала отсчитывать Айвэна.       «Как мне выбрать? — лихорадочно, отчаянно думала Гайка. — Что бы я ни сделала, всё равно потеряю кого-то, кто мне дорог!» От душевных мук у нее перехватило горло, разум стал затуманиваться. Она едва могла соображать. «Как мне…»       — Три… Дв…       — Я решила, — произнесла наконец Гайка тоном признающего поражение.       — И? — надавила Айвэна. Сделав глубокий вдох, Гайка подошла к краю постеленной поверх спусковых механизмов ловушек подстилки.       — В жизни не выберу первое, — вызывающе и горделиво объявила она.       — Хмм, — пробурчала неприкрыто разочарованная Айвэна. — Что ж, ладушки. Коль у меня не вышло уничтожить тебя, заставив пойти против собственной морали и достоинства, я уничтожу тебя по-другому… В любом случае, — прорычала она, — моя вендетта против Спасателей и особенно тебя осуществится! Счет будет сведен!       — Меня?! — вскричала изумленная Гайка, поднимая взгляд на динамик. — Почему м…       — Марш! — рявкнула Айвэна.       Свет погас.       Хотя комментарий Айвэны поставил Гайку в тупик, внезапное исчезновение света оглушило ее еще сильнее, заставив замешкаться. Привыкшую за короткое время к свету ксеноновых ламп мышку внезапно наступившая тьма прямо-таки подавила. Даже тусклый свет ламп аварийного освещения в коридоре не помогал ее зрению. Она не видела ни зги. Впрочем, у нее не было времени на все эти мелочи. «Вперед!» — скомандовала она себе, и бросилась бежать. Стояние в темноте отняло у нее по крайней мере полсекунды — на полсекунды больше, чем она могла себе позволить. Она не знала, сколько точно времени занимает преодоление «минного поля» бегом. Единственным, кто когда-либо проделывал это, был Рокфор. Гайке оставалось лишь надеяться, что ей удастся сделать это за девять или около того секунд, которые, по ее расчетам, оставались в ее распоряжении. Однако, хоть Рокфору, Чипу, Дейлу и Вжику удалось преодолеть часть «минного поля», не активировав ни одной ловушки, они могли видеть, где находятся, по крайней мере, некоторые спусковые механизмы. Гайка же могла опираться лишь на собственную память, закреплявшуюся в процессе прохождения «поля», а не пробегания. Стоит один раз не туда наступить или что-нибудь не рассчитать, и катастрофа неминуема. Ведь даже несмертельная для нее самой ловушка окажется неизбежно смертельной для Спарки и того, кто был в гробу. За время, на которое ловушка замедлит продвижение Гайки, они оба будут уничтожены.

Глава 2-я из 5-и

      Подпрыгивая там, где считала нужным подпрыгнуть, и меняя направление движения там, где считала нужным сменить направление движения, Гайка вложила в бег все свои силы, а в качестве проводников положилась в равной степени на память и инстинкт. К ее большому удивлению, сработавшие ловушки можно было пересчитать по пальцам, а ее скорости, к счастью, с лихвой хватало, чтобы уходить из их зон поражения. Слыша звон вонзившегося рядом у нее за спиной в пол меча и свист рассекающих окружающий воздухстрел с присосками, Гайка, ощущавшая, что уже практически достигла платформы, задумалась, что делать, когда она туда доберется. Ибо она до сих пор не сделала выбор. Каждый вариант решения был слишком болезнен для принятия и предполагал последствия, с которыми будет очень больно жить. Также мышка понимала, что, не сумев принять решение секундами ранее, сейчас она даже не пыталась это сделать, поскольку предельно сосредоточилась на том, чтобы просто добраться до платформы.       Сработало еще несколько ловушек, пламя огнемета опалило ей волосы, и она наконец-то достигла платформы, врезавшись в ее опору и упав на пол.       — Пять… — снова начала отсчет Айвэна, — четыре…       Моментально придя в себя, Гайка пошарила руками по сторонам в поисках электрического кабеля, который должен был быть где-то поблизости. Впервые ступив на устилавшую «минное поле» подстилку, мышка специально встала точно напротив него, понимая, что это самый быстрый способ взобраться на платформу. Нащупав кабель правой рукой, она схватилась за него и шустро полезла на вершину платформы. «Кого мне выбрать? — вновь лихорадочно соображала Спасательница, стараясь думать быстрее времени. — И как мне их найти?»       — Один…       Забравшись на платформу, Гайка была вынуждена закрыть глаза рукой, защищая их от света снова вспыхнувших ксеноновых ламп. «Четыре секунды!» — исступленно думала она, силком открывая ослепленные ярчайшим светом глаза. Бросив взгляды налево и направо и убедившись, что ловушки находятся на одинаковом расстоянии от нее, Гайка за долю секунды осознала, что времени на раздумья больше нет… и в итоге сделала выбор.Мигом метнувшись вправо, она понеслась к лежащему Спарки, зная, что прямо сейчас сверху надвигается смерть. Взметнув руки к прижимавшим запястья крысы к полу оковам, она взялась за оба сразу и, со всей силы потянув, открыла их. Ухватив Спарки за руки, она рывком подняла его на ноги, по ходу этого движения слегка повернувшись и посмотрев налево… и сбросила их обоих с платформы на подстилку внизу. За миг перед прыжком с платформы она выбрала относительно свободный от спусковых механизмов ловушек участок подстилки, дабы гарантировать, что они со Спарки не попадут из огня да в полымя. В следующую секунду ее оглушил грохот досок, ломающихся под упавшим туда, где только что лежал Спарки, шаром-бабой, который продолжил полет, в итоге отскочив от пола под платформой. Приземлившись вместе со Спарки на подстилку, Гайка не могла не обратить внимания на раздающееся за спиной громкое шипение и бульканье, возвестившее о том, что подпружиненная платформа окунательного бака сбросила скрытый, но драгоценный груз в едкую кислоту. От этого звука у Гаечки сердце кровью облилось.       Бросив на платформу последний исполненный мучительной тоски взгляд, Гайка повернулась к Спарки, как раз перекатившемуся на бок и пытающемуся подняться. «Перво-наперво — самое важное!» — мрачно подумала она и, молниеносно запрыгнув на Спарки, прижала его к полу, одновременно стягивая его запястья хвостом и зажимая их рукой. Не обращая внимания на совершенно растерянный взгляд Спарки, неспособного ни понять, ни полноценно выразить удивление ее действиями, Гайка разорвала его всегдашний белый лабораторный халат и принялась, сохраняя суровую сосредоточенность взгляда, погружать пальцы в шерсть на груди, шее и лице ученого. Закончив проверку, в ходе которой выражение лица Спарки становилось всё более возбужденным и испуганным, мышка наконец заметно расслабилась. «Либо этому животному сделали пластическую операцию и пересадку шерсти, либо это действительно Спарки», — в итоге решила она, не найдя никаких скрытых признаков краев маски либо грима. Отпустив руки Спарки и плавно сойдя с его груди, Гайка помогла ученому снова встать на ноги. Тот снял закрывавший ему рот кусок изоленты и собирался заговорить, начав, судя по выражению лица, с вопросов, но Гайка печально призвала его к молчанию, понурив голову и мягко положив ладонь ему на грудь. Затем взяла его за руку и осторожно провела к небольшой совершенно свободной от спусковых механизмов площадке перед платформой в полуфуте или около того от места их приземления.       Оставив своего спутника там, мышка развернулась и еще раз взобралась на платформу по электрическому кабелю. Медленно, мучительно, под сочувствующим взглядом снизу вверх Спарки, Гайка приблизилась к окунательному баку. Несколько секунд понаблюдав, прерывисто дыша, за завихрениями образовавшегося в результате недавнего действия кислоты и клубившегося над ее поверхностью дымка, Гайка в конце концов подошла к краю бака и заглянула в наполнявшую его жидкость. Там не осталось ничего, кроме чистой кислоты. Сглотнув, мышка закрыла глаза и отвернулась от бака. «Мне… Мне лучше уйти… и попытаться найти остальных…» — подумала она с тяжелым сердцем, подавляя переполнявшие ее эмоции, вызванные сделанным ею выбором. Она попробует справиться с этим позже, когда воспоминания уже не будут столь свежи. В данный же момент она не могла позволить себе расклеиться. Только не сейчас, когда ее находящиеся где-то здесь друзья рассчитывают, что она поможет им всем вместе выбраться отсюда. Спустившись с платформы, Гайка приблизилась к Спарки, чье лицо хранило выражение печали и сопереживания боли, которую, как прекрасно отдавала себе отчет мышка, она была неспособна скрыть. Взяв его за руку, она осторожно повела его назад через «минное поле». Преодолев скрывавшую спусковые механизмы подстилку, Гайка на миг остановилась и, выпустив руку Спарки, закрыла глаза, после чего нагнулась и осторожно подняла оставленную здесь шляпу Чипа. Не в силах смотреть на нее, она протянула ее себе за спину. Спарки взял ее и, стесненно подержав в руках, переложил под руку с противоположной стороны от Гайки. Продолжавшая стоять Гайка повернулась к нему, не поднимая глаз.       — Идем, — наконец прошептала она близким к ровному голосом и сделала глубокий до содрогания вдох. — Остальным может быть нужна наша помощь.       — Одну секунду, дорогая моя Гаечка, — позвал Гайку голос Айвэны, когда та начала поворачиваться к двери. — Ты забыла свой приз за победу в этой игре.       Гайка и Спарки встревоженно посмотрели наверх, не зная, чего ожидать, и вдруг увидели отблеск света, обозначивший полет выпавших из окутывавшей высокий потолок темноты предметов. Они приземлились у ног Гайки, и та, подняв их, ахнула, узнав один из них, а именно медальон с прикрепленной к нему лентой, делавшей его похожим на олимпийскую медаль. Этот медальон был наградой ее отца за первое место в одной из самых престижных воздушных гонок мира среди пилотов-животных. Будучи одним из лучших, если не самым лучшим, пилотом своего времени, ее отец выиграл множество подобных состязаний, но Гайка знала, что данная конкретная медаль — самая первая его награда за первое место — всегда была предметом его особой гордости. Зная это, после смерти отца она в порыве чувств еще раз надела этот медальон ему на шею и похоронила вместе с ним. Чувствуя, как глаза начинают наполняться слезами, Гайка отделила ленту медальона от второго предмета, вокруг которого она была обвязана.       — Чипу бы хотелось, чтоб ты это получила, — без обиняков сообщила Айвэна, в ответ на действия изобретательницы. Предмет оказался рождественской открыткой мышиных размеров, но не одной из полученных Гайкой ранее — во всяком случае, Гайка ее не помнила, хотя сохраняла все получаемые открытки. Несмотря на всё еще стиснутое от осознания возможного смысла медальона горла Гайка нашла в себе силы открыть и прочесть великолепно выглядящую открытку. Она была датирована предстоящим Рождеством и, как и сказала Айвэна, написана Чипом. В ней бурундук при помощи красочных предложений, звучавших столь же мелодично, как самая прекрасная поэзия, выражал всю глубину своей любви к ней и своего восхищения нею. Содержащимися в открытке строчками он высказал всё, что думал и чувствовал касательно ее, поведал обо всех своих мечтах и желаниях. Гайка, само собой, уже и так знала, что он к ней неравнодушен, но это! «Но это!» — обливаясь слезами, подумала она, закончив чтение открытки, которое была не в силах прервать несмотря на причиняемую им теперь боль.       — Тебе выбирать, кто там был, — обвиняющим тоном провозгласила Айвэна. Гайка стояла неподвижно, глазея на открытку и медаль. Спарки только собрался подойти и обнять ее, когда вдруг в комнату стремительно ворвались Рокфор, Дейл и Вжик. Практически не обратив внимания на стоящего рядом с мышкой ученого, Рокфор с расплывшимся в радостной улыбке лицом подошел к стоявшей спиной к дверям изобретательнице.       — О, Гаечка, дорогая! — с огромным облегчением воскликнул он при виде ее. — Слава богу, с тобой всё… в порядке? — неуверенным шепотом договорил он, увидев стекающие по искаженному страданиями лицу повернувшейся к нему мышки слезы. — Гаечка? — спросил он негромко.       Гайка, всхлипывая, бросилась в его объятия.

* * *

             14:50…       В холодном и сумрачном закутке одного из городских музеев искусств стоял лидер команды Спасателей. Его спина была прижата к пьедесталу возвышающейся над ним статуи Геркулеса, а на обращенном кверху лице застыло выражение предчувствия надвигающейся гибели…       …Всего лишь несколько секунд назад он сидел у подножья статуи Геркулеса, читая свежую стихотворную подсказку. Одну из многих, доселе оставляемых ему Айвэной в ходе придуманной ею извращенной игры, невольными участниками коей стали Спасатели. В последнем оставленном ему сообщении Чип прочел следующее:       

В найденном сэндвиче хлеб убери

и что получилось, то рассмотри.

Узнаешь известнейший факт об истории

и следующий пункт своей траектории.

             Несмотря на серьезность ситуации, по ходу чтения странной записки Чип не смог удержаться от искривившей его губы полуулыбки, дополнившей озадаченно-пытливое выражение его лица. Но эта улыбка моментально исчезла, стоило его глазу упасть на кое-что, нарисованное в самом низу страницы. Стрелу, составленную из трех молний и указывающую на край листка. Заподозрив, что этот символ является прелюдией к очередной из фирменных и к этому времени уже ставших смертоносными кульминационных фраз Айвэны, похолодевший Чип перевернул листок и прочел на обороте короткое предложение: «Подобно всем этим статуям, неподвижная фигура может застыть перманентно…»       Резко оттолкнувшись ногами, Чип спиной вперед слетел со статуи за миг до того, как комнату озарила вспышка света, и в то место, где он сидел, откуда-то сверху ударила молния, разорвав ступню статуи на мелкие кусочки. В падении бурундук изогнулся, пытаясь приземлиться на ноги, но преуспел лишь частично, и ударился о твердый каменный пол боком. К несчастью, тем самым, что пострадал ранее в подорванной Айвэной публичной библиотеке. Чип закричал от боли, не видя ничего, кроме посыпавшихся из глаз искр и падающих на и вокруг него осколков взорванной статуи. Не дожидаясь прояснения зрения Чип, стиснув зубы от комбинированной боли, быстро перекатился на руки и колени и, оттолкнувшись от пола, встал на ноги. Проведя долю секунды в полуприсяди, он еще раз прыгнул спиной вперед, на сей раз пролетев около фута и врезавшись спиной в пьедестал статуи, при этом едва разминувшись с другой молнией, опять-таки ударившей туда, где он находился буквально только что. Когда следующая молния ударила в пол прямо перед ним, Чип снова заставил себя встать на ноги и неуклюже отошел за пьедестал статуи, ввиду слишком медленного возвращения зрения ориентируясь путем ощупывания кончиками пальцев гладкого камня. Нащупав угол статуи, бурундук остановился и, когда зрение вновь сфокусировалось, осторожно заглянул за угол каменного пьедестала. В ответ в него полетела еще одна молния, уничтожившая угловой фрагмент пьедестала, но Чип успел спрятаться обратно за угол и вжался спиной в камень. Как только мощный поток энергии иссяк, бурундук еще раз выглянул из-за угла и успел рассмотреть искомый объект прежде, чем тот метнул в него следующую молнию.       Хотя темнота и угол обзора мешали точно рассмотреть то, что в него стреляло, Чипу не надо было видеть это, чтобы понять, с чем он имеет дело. Это был молниеледомет, ранее бывший частью мобильной погодной установки профессора Нимнула, установленный, по-видимому, на камере слежения под потолком над головой статуи Юпитера. «Как метко, — иронично признал Чип, — учитывая умение Юпитера “метать” молнии!» Последний раз он видел вышеупомянутую установку после битвы в банке, где Спасатели оставили ее и полузамороженного профессора Нимнула полиции. Заключительная фраза Айвэны касалась взятых Спасателями из салона красоты фенов, при помощи которых они и одолели Нимнула. Насколько было известно Чипу, погодную установку поместили куда-то на склад вещественных доказательств, где она и хранилась наряду с прочими устройствами Нимнула, захваченными полицией по итогам предыдущих столкновений Нимнула со Спасателями. До тех пор, пока Айвэна каким-то образом не наложила на нее руки.       «Теперь она сваливает несколько дел в кучу. С чего бы это?» — задумался Чип под аккомпанемент череды молний, начавшей бить теперь уже в тело статуи, осыпая бурундука дождем осколков. К этому времени он уже догадался, что места, куда Айвэна отправляет его искать подсказки, имеют отношение к прошлым делам его команды. Музей искусств, где происходило дело, был связан с делом бывшего главного бандита города, Игната Рацеватски, к которому был также причастен профессор Нимнул, точнее, одно из его изобретений, увеличительное ружье. Учитывая образ действий Айвэны, определить, почему она воспользовалась оружием Нимнула, было легко. А вот понять, почему она воспользовалась оружием Нимнула из другого дела, — нет. Чип знал, что увеличительное ружье, пусть даже слегка погнутое в паре мест, было извлечено из-под развалин особняка Рацеватски в целости, сохранности и работоспособном состоянии, что подтверждалось виденным бурундуком заключением криминалистов. Конечно, его, как и многие другие устройства Нимнула, частично разобрали для безопасности хранения на складе доказательств, но… «Почему бы Айвэне просто не выкрасть его, собрать и с его помощью уменьшить меня до пренебрежительно малых размеров? Если она хочет победить меня, почему не использует все доступные методы? Ей явно хватило бы беспощадности для этого!» Смысла в этом не было, но так или иначе ему придется отложить обдумывание этого вопроса на потом. В данный момент, осознал Чип, ему надо было выбраться отсюда в безопасное место и продолжить поиски друзей. Он понимал, что не сможет скрываться за статуей бесконечно. Еще пара ударов такой же мощности, какую демонстрировал молниемет, и эта груда мрамора обрушится всей массой прямо ему на голову. «По идее, уклониться от этих молний и убежать отсюда должно быть несложно, — подумал про себя Спасатель, набирая воздух в грудь. — Даже с моими травмами…» Он приготовился и уже собирался бросаться прочь от статуи, когда вдруг его уши уловили донельзя знакомый звук. Точнее, хор донельзя знакомых звуков, а именно громких жужжаний вращающихся пропеллеров…       Моментально узнав этот звук, Чип резко развернулся и вновь прижался спиной к каменному пьедесталу. Бросая взгляды то влево, то вправо, он, чувствуя сосание под ложечкой, надеялся, что уши его обманывают. Увы, они не обманывали. В нескольких дюжинах футов слева показалась яростно рассекающая воздух эскадрилья из пяти игрушечных самолетиков — точно таких же, как тот, в котором его чуть не угробила Баффи Рацеватски. Посмотрев направо, бурундук увидел еще пять таких же самолетиков, кружащихся в воздухе на аналогичном расстоянии от него.       — О, Боже, — с дрожью в голосе прошептал Чип, оценивая ситуацию, и сглотнул. «Похоже, она не стала уменьшать меня, так как хотела избавиться от меня более веселым способом! Интересно, она именно это имела в виду под “сэндвичем”?» — обеспокоенно подумал он, по-прежнему осыпаемый дождем осколков обстреливаемой статуи. Стоило ему задаться вопросом, почему ни один из самолетиков его не атакует, как вдруг справа возник еще один самолетик, летящий отдельно от боевого порядка и направляющийся прямиком к телу статуи…

* * *

             С принимающим выражение предчувствия надвигающейся гибели лицом Чип бросился вперед в отчаянной попытке спастись, надеясь успеть покинуть зону поражения. Погруженный на самолетик заряд взрывчатки при столкновении оного со статуей взорвался, закончив начатый молниеметом процесс уничтожения последней. Хотя Чипу удалось на бегу уклониться от разлетающихся во все сторону обломков, он понимал, что его шансы беспрепятственно покинуть не то что музей, но даже этот зал, радикально уменьшились, ибо стоило грохоту взрыва затихнуть, как самолетики с озверело жужжащими пропеллерами бросились за ним в погоню. Наряду с уклонением от разрядов из молниемета в надежде, что тот не поразит один из ближайших самолетиков, вызвав его детонацию, Чипу пришлось проявлять настоящие чудеса проворства, подныривая под и перепрыгивая через пикирующие на него самолетики, и этот акробатический воздушный бой начал быстро его утомлять. Он не мог укрыться за другими статуями, так как самолетики тут же выгоняли его обратно на открытое пространство. Он не мог даже начать приближаться к ведущим из зала дверям, так как всё те же атакующие самолетики неизменно преграждали ему путь.       Поиграв в эти смертельные салочки около минуты и успев множество раз едва не стать располосованной жертвой пропеллеров роя игрушечных самолетиков, Чип изо всех сил игнорировал боль заявивших о себе от перегрузки ранений, пытаясь сформировать связную цепочку мыслей. «Надо…»       — Ай! — вскрикнул он, в очередной раз опаленный близким попаданием молнии. «…надо найти хоть какой-нибудь выход отсюда! Эти самолетики не позволят мне уйти…»       — Вау! — воскликнул он, вновь уворачиваясь от самолетика. «…Но если я этого не сделаю, то либо они, либо та пушка…»       — Йой! — закричал он, когда пропеллер чуть было не снес ему голову. «…Уфф!.. либо разрубят меня на кусочки, либо поджарят до хруста! Возможно ли как-нибудь… — задумался он, но прервался, чтобы поднырнуть под один низколетящий самолетик и увернуться от второго, — …получить управление той пушкой?»       Но это казалось практически невозможным. Камера, на которой был установлен молниемет, располагалась невысоко над головой статуи Юпитера. Теоретически, Чип мог вскарабкаться по статуе и взять молниемет под свой контроль, но статуи были очень скользкими. Он не успеет преодолеть и половины расстояния до вершины скульптуры, как будет уничтожен либо взрывающимися самолетиками, либо тем же молниеметом. «Похоже, у меня… — в отчаянии подумал он, еще раз уклоняясь, — …нет никакого выбора. Ни единого варианта!» Оббежав в процессе уклонения очередную статую, он резко развернулся в сторону статуи Юпитера и уже хотел было начать осуществление практически самоубийственного плана, когда вдруг совершенно случайно стал свидетелем кое-чего примечательного. Испепеляющая молния, спасаясь от которой, он только что пригнулся, ударила в основание статуи за ним, отколов от угла пьедестала маленький осколок, который упал на пол и, беспорядочно вращаясь, отскочил на несколько футов. Уже успевший отбежать от поврежденной статуи на несколько футов Чип увидел, как ближайший к осколку самолетик ни с того ни с сего отделился от строя собратьев и спикировал на еще катящийся камешек. Врезавшись в него, он взорвался от удара об пол, и закрывший от полетевших во все стороны осколков глаза бурундук покатился, сбитый с ног ударной волной.

Глава 3-я из 5-и

      Оправившись одновременно с восстановившими равновесие и возобновившими погоню самолетиками, Чип сразу же осознал важность события, свидетелем которого стал… и нашел возможный выход. «Конечно! — думал он теперь уже с проблеском надежды. — Этот осколок мрамора был примерно с меня размером! Эти самолетики наверняка наводятся на меня и всё соразмерное со мной посредством некоего развернутого в комнате поля, детектирующего движение! Правда, это не объясняет поведение самого первого самолетика, но если мне удастся обмануть остальные при помощи еще нескольких своих “подобий”,я смогу выбраться отсюда!» Вцепившись в эту робкую надежду, Чип немедленно приступил к реализации своего нового плана. На полу вокруг уничтоженной статуи Геркулеса и на ее большом пьедестале лежало множество подходящих «подобий». Бросившись со всех ног к разрушенной статуе, Чип, не прекращая уворачиваться от самолетиков и молний, запрыгнул на пьедестал и начал подкатывать к его краю подходящий обломок. Подгадав краткий миг, когда рядом не было ни одного самолетика, а молниемет как раз перезаряжался, Чип быстрым ударом ноги сбил осколок с пьедестала. «Теперь… — подумал он, одновременно спрыгивая с пьедестала и прячась за мраморным блоком, где молниемет не мог его достать, — …самое сложное. “Ничегонеделанье”. Пора выяснить, правильно ли я всё понял и верно ли выбрал момент…» Он знал, что какое-то время молниемет ему не грозил, однако самолетики по-прежнему могли засечь его. Затаившийся за пьедесталом статуи, сохраняя полную неподвижность и прекрасно сознавая, что к нему стремительно приближаются четыре самолетика, Чип не мог видеть ни как сбитый осколок скакал по полу, ни как два ближайших к нему самолетика сменили курс, устремившись к нему. Он мог лишь надеяться…       Стоило синхронному взрыву двух самолетиков сотрясти комнату, а его взрывной волне сбить с курса остальные летательные аппараты, заставив их немного попетлять, как Чип восторженно улыбнулся, не зная, когда в последний раз слышал столь милый его ушам звук.       — Да! — закричал он, закрыв уши руками. «Я был прав! Еще пара аналогичных отвлекающих маневров — и я свободен!» Пользуясь тем, что взрыв на секунду задержал ближайшие к нему самолетики, Чип снова запрыгнул на пьедестал статуи, спеша найти еще одно «подобие» и повторить процесс. Он проделал этот утомительный трюк пять раз… и самолетиков не стало. «Теперь займемся пушкой, — с мстительным удовлетворением подумал он, в заключительный раз начиная уворачиваться от молний. — Если здесь имеется охранник, то после всей этой шумихи он наверняка вызвал полицию, но хоть я и уверен, что эта пушка также настроена конкретно на меня, лучше не рисковать…» Когда он пробежал через ведущий в соседний зал дверной проем, молниемет резко прекратил стрельбу, словно почувствовав отсутствие мишени. Развернувшись, Чип достал из одного из основных карманов куртки кустарную пращу и зарядил ее вынутым из другого кармана маленьким металлическим шариком. Раскрутив пращу, будто пропеллер, и тщательно прицелившись, он метнул шарик, который пронесся по воздуху и врезался в антенноподобный наконечник пушки, отломав его. Осторожно вернувшись в зал через тот же проем, Чип увидел, как молниемет снова нацелился на него, готовясь к стрельбе. Однако теперь, в отсутствие фокусировавшей разряд антенны, он был способен лишь извергать во все стороны снопы электрических искр, и близко не достигавших пола. Быстро написав записку для полиции с указанием происхождения молниемета и оставив ее на уничтоженной статуе, Чип поспешно удалился из раскуроченного зала в более пустынную часть музея, более пригодную для размышлений о смысле последней подсказки…              14:57…       Слушая вполуха возню полицейских этажом выше, Чип сидел у стены в увешанном картинами зале, целиком и полностью уйдя в себя. Последняя полученная от Айвэны подсказка оказывалась столь же головоломной, как и все предыдущие. Учитывая, как глупо она звучала, бурундук не ожидал, что она будет настолько сложной, однако был вынужден нехотя признать, что введение в заблуждение относится к числу профессиональных навыков Айвэны. Больно уж много было тому доказательств… «Сэндвич… сэндвич…» — думал он, пытаясь нащупать какую-нибудь связь между текстами этой и найденных этажом выше подсказок.       В стихотворении фигурировали «сэндвич» и «хлеб». Чип сходу отбросил мысль о том, что эта строфа относилась к подсказке, которую следует искать в музейном кафетерии на нижнем этаже. Хотя Айвэна однажды уже обвела его вокруг пальца при помощи легкой подсказки, которую он расшифровал с большим трудом, поскольку сам же ее и усложнил, Чип склонялся к мысли, что в данном случае этого не было. Основывались его рассуждения на том обстоятельстве, что до сих пор Айвэна ни один трюк не использовала дважды. «И все же, — решил он, — если в течение нескольких последующих минут я ничего другого не придумаю, отправлюсь вниз проверить кафетерий…»       — Хлеб, — пробормотал он несколько секунд спустя. «Может, под этим словом подразумеваются деньги, которые музей берет со своих посетителей?» — бурундук мысленно пожал плечами и пришел к выводу, что эту версию стоит проверить. Поднявшись, он подошел к настенной карте музея, выяснил расположение кабинета директора/куратора и поспешил туда. «В конце концов, — думал он, — именно куратор должен распоряжаться средствами, поэтому у него в кабинете должен быть сейф. Единственное, что мне до сих пор непонятно: какое ко всему этому отношение имеет “история”. В смысле, понятно, что это музей, но как это связано со следующим пунктом?» Дойдя до кабинета куратора, Чип вынул из куртки лазательную веревку и набросил ее на ручку двери. Проворно вскарабкавшись на нее и взломав замок, Чип свесился с ручки, чтобы провернуть ее своим весом, и, оттолкнувшись ногами от косяка, открыл дверь. Съехав по веревке на пол, бурундук вошел в кабинет и, как и предполагал, обнаружил сейф под огромным столом в просторной комнате. С большим трудом взломав замок и приоткрыв тяжелую стальную дверь настолько, чтобы ее можно было заклинить, Чип вошел в сейф, достал фонарик и принялся изучать содержимое.       Спустя три минуты не нашедший никаких подсказок и разочарованный этим Чип вышел из сейфа, закрыл дверцу и запер его обратно. Вернувшись в коридор, он начал тянуть дверь, чтобы закрыть ее, собираясь направиться в кафетерий, расположение которого также запомнил по итогам изучения карты. Вслушиваясь в окружающую обстановку сугубо машинально, он, тем не менее, смог расслышать возню и голоса полицейских, эхом разносящиеся по коридорам безмолвного во всех прочих отношениях музея. Его мысли снова вернулись к чуть было не закончившемуся гибелью попаданию в хитроумно устроенный капкан наверху, воображение вновь нарисовало картины взрывающихся самолетиков и молниемета над статуей Юпитера…       Чип застыл. «Погодите-ка, — подумал он. — Айвэна заложила подсказки на четырех статуях: Купидона, Меркурия, Юпитера и Геркулеса. При этом статуи Меркурия и Юпитера логически располагались посредине между двумя другими! Зажаты, как начинка сэндвича между ломтями хлеба!» Развивая эту мысль дальше, Чип решил, что смог расшифровать первую часть стихотворения. «Если убрать “хлеб”, останутся только Меркурий и Юпитер. Но что между ними общего? — подумав еще немного, бурундук быстро нашел вероятный ответ. — Чем наиболее знаменит Юпитер? Лидерством, силой… и умением метать молнии. А Меркурий? Своей скоростью и ролью гонца. Гонца… Сообщения? Электрические или электронные сообщения?Электронная почта?!» Чип задумался. Скрытое значение этого стихотворения определенно вписывалось в его представление об образе мышления Айвэны. «Всё сходится!» — решительно подумал он, снова толкая дверь. Хотя в музее имелось множество кабинетов, оснащенных компьютерами, и наверняка большинство из них было подключено к электронной почте, Чип знал, что именно компьютер куратора — самое подходящее место для поиска подсказки. Его вывод основывался на том, что, раз Меркурий доставлял сообщения главе или своего рода директору богов, то и электронное письмо, содержащее адресованное ему сообщение или подсказку, будет отправлено именно директору или главе музея.       Включив компьютер, Чип вызвал меню со списком онлайн-систем, к которым был подключен компьютер. Обнаружив две, он выбрал одну из них и за неимением пароля приступил к взлому системы. Добившись в конце концов через несколько минут успеха, бурундук вывел на экран ожидающие директора электронные письма. Таковых было три. Прочитав каждое из коротеньких сообщений, Чип не нашел ничего подходящего — все три, похоже, касались дел музея. Спасатель вышел из первой системы и начал взламывать вторую.       Добившись в конце концов успеха, Чип вывел на экран второй набор электронных писем, коих на этот раз было восемь. Семь из них, опять-таки, касались дел музея. А вот насчет предпоследнего у него возникли сомнения. В «письме» содержалось лишь имя: Салли Бриггс. Но по-настоящему Чипа заинтересовал отправитель письма, поскольку его имя было написано, судя по всему, кириллицей. «Имя из шести букв…» — задумался Чип, размышляя, верны ли его подозрения. Найдя в системе таблицу перевода кириллических символов, он быстро нашел соответствующие буквам имени символы латиницы.       — Айвэна, — пробормотал он, невзирая на удовлетворение по поводу обнаружения подсказки нахмурившись при упоминании этого имени. «Теперь надо разобраться со второй частью стихо… — начал было рассуждать он, но тут же резко и раздраженно хлопнул себя по лбу. — Боже, Боже! Я определенно устал! Вторая часть уже давным-давно расшифрована! Очень умно, Айвэна, — съязвил он. — Очень умно…»       Отыскав в кабинете телефонный справочник, Чип поспешно разыскал номер посещенного ранее магазина «Острие прогресса». Найдя его, он переписал имя из электронного «письма», вышел из онлайн-системы, вызвал на экран меню компьютерного модема и позвонил с его помощью в магазин.       — Уфф! — облегченно вздохнул Чип, когда соединение установилось. «Похоже, кислотный душ не настолько повредил компьютер универмага, чтобы с ним нельзя было связаться», — подумал он. Взломав систему и получив доступ к базе данных заказов и наличных товаров, Чип вошел в раздел доставки цветов. «Известнейший факт об истории, — вспомнил он, — заключается в том, что история повторяется. А здесь повторяется то, что я уже успел понять раньше. Римский бог Меркурий уже встречался мне в “Острие прогресса” в качестве эмблемы их службы доставки цветов… а вот и она!» — ухмыльнулся Чип, дойдя до нужной формы заказа, в которой в качестве получателя значилась Салли Бриггс. Потом он посмотрел на другую часть формы заказа, и его челюсть несколько отвисла от изумления.       — Я не верю своим глазам! — произнес он, вытаращившись на экран. «Айвэна указала в качестве отправителя цветов меня!» Несколько смущенный этой шуткой, Чип на миг закрыл лицо рукой, после чего переписал адрес, по которому должны были быть доставлены цветы. Спрыгнув с терминала, он выбежал из комнаты и, преодолев множество лестничных пролетов, поднялся на верхний этаж музея. Прорезав дыру в смотревшем в нужную ему направлении окне, Чип выскользнул наружу и начал разворачивать вынутый из кармана бумажный планер. «Принимая во внимание, что Айвэна, скорее всего, животное, — подумал он, уже собираясь взлетать, — как она, интересно, оформила заказ на цветы? Возможно, отправила по электронной почте?» Пожав плечами, он поднялся в воздух и направился на юг к следующему пункту своего маршрута.              15:20…       Когда нужное Чипу здание оказалось в его поле зрения, он уставился на него, вспомнив свое последнее его посещение. Хотя оно было лишь кратковременным, Спасатель знал, что вряд ли когда-нибудь забудет это здание. «Нимнул, — подумал он, догадавшись, в чем состоит подразумеваемая Айвэной связь между этим местом и одним из прошлых дел его команды, — и фономелковатор!»Более того, в отличие от музея, связанного с их прошлым делом лишь опосредованно, данное здание было непосредственным местом событий, случившихся в ходе одного из их прошлых расследований. Оно привело к эскападе, в результате которой Вжик с профессором Нимнулом обменялись головами, а через какое-то время та же самая техническая неполадка в фономелковаторе привела к тому, что головами и телами обменялись уже все Спасатели. Чип точно знал, что это дело и этот случай не забудет никогда.       Приземлившись на подоконник на втором этаже, Чип сложил самолетик обратно в карман и заглянул внутрь. Офис, на внешней стене которого он приземлился, занимали лишь два человека, мужчина и женщина, к счастью, увлеченные беседой в противоположном конце комнаты и повернувшиеся спинами к использовавшемуся бурундуком окну. Вырезав подходящих для себя размеров дырку в стекле, Чип проскользнул внутрь, не произведя при всём при этом ни единого звука. Соскочив с подоконника, он прокрался мимо беседующей пары к двери. Однако перед тем,как выскользнуть в коридор, он ненадолго задержался, укрывшись за ближайшей корзиной для бумаг, чтобы прочесть имя на бэджике на лацкане пиджака женщины. Увидев, что оно не совпадает с именем, оставленным Айвэной, он быстро удалился. Но прежде женщина, которую, как выяснил Чип, звали «Ким», вопросительно взметнула брови и спросила у коллеги:       — Слушай, Рич, это у меня воображение разыгралось… или здесь действительно пахнет хот-догами?       Услышав этот комментарий, уже вышедший в коридор Чип шлепнул себя по лицу ладонью, закрыв ею глаза и густо покраснев от стыда. «Доколе этот запах будет меня преследовать? — раздраженно подумал он. — Если так пойдет и дальше, элементу неожиданности после обнаружения логова Айвэны можно будет помахать ручкой! Она унюхает меня за милю!» Простонав, он перешел в соседнюю комнату и приступил к поискам.       В ту давнишнюю судьбоносную ночь он мало что узнал о деятельности занимавшей здание фирмы по той простой причине, что к моменту исчезновения Нимнула и Вжика Спасатели успели обыскать всего лишь пару комнат. Можно было разве что заключить, что компания занимается главным образом высокими технологиями. Теперь же, переходя по коридору из комнаты в комнату, бурундук определил, что компания являлась частью телекоммуникационного конгломерата, имевшего отношение чуть ли не ко всем технологиям в этой отрасли, от компьютеров и телефонов до видеофонов, факсов, спутников и прочего в таком духе. Коридоры и комнаты пестрели дипломами и рекламными плакатами церемоний награждений, провозглашающих лидерство данной компании в своей отрасли. «Неудивительно, что Нимнул решил красть технику отсюда», — отметил про себя Чип, окидывая взглядом попадающиеся на глаза награды и мысленно возвращаясь к событиям той давней ночи.       Передвижение по этажу оказалось делом далеко не легким, причем отнюдь не из-за постоянно напоминавших о себе травмах, заставлявших Чипа то и дело морщиться от боли. Они были одной из его наименьших проблем. Дело было в том, что, в отличие от музея, где не было никого, кроме охранника, в чьем присутствии Чип и то не был уверен, в этом здании недостатка людей не было. Наряду с наградами, об успешности компании свидетельствовало и количество работавших здесь людей, буквально заполонявших весь этаж. Хотя за множеством ног было относительно легко укрыться, Чипу приходилось быть всё время начеку в силу необходимости читать имена на бэджиках всех встречавшихся ему женщин и всячески стараться не оказаться раздавленным. Впрочем, как и травмы, это было одной из его наименьших проблем. Бросив взгляд на ближайшие настенные часы при первой же с момента работы на компьютере директора музея возможности узнать время, Чип содрогнулся, поняв, сколь быстро утекают минуты. «Интересно, — задумался он, — сколько еще подсказок я должен найти, и хватит ли мне времени, чтобы найти их все и разыскать друзей до истечения срока?» Однако помимо количества оставшегося на выполнение задания времени, Чипа уже всерьез беспокоила еще одна проблема, а именно безопасность окружающих людей.       Имея за плечами опыт событий, несколько часов назад развернувшихся в библиотеке, бурундук был уверен, что какую бы ловушку Айвэна ему здесь не приготовила, жизни людей, могущих оказаться на линии огня, ее не волновали совершенно. Обойдя несколько комнат, он отказался от идеи воспользоваться для эвакуации здания установленными в каждой из них включателями пожарной сигнализации. Этот вариант был в худшем случае ненадежным, а в лучшем — временным. Мало того, что к этим включателям было сложно подобраться из-за постоянно сновавших мимо людей. Настоящая проблема заключалась в том, что, во-первых, хотя в случае пожара эвакуации подлежало всё здание, в случае включения тревоги расположенный где-то в здании блок приема сигналов датчиков моментально покажет, какой именно включатель был задействован. И если кто-нибудь сходит к месту «пожара» проверить его наличие или позвонит кому-то на месте с аналогичной просьбой и выяснит, что тревога ложная, эвакуация, скорее всего, прекратится, толком даже не начавшись. Во-вторых, даже если ему удастся найти включатель тревоги в безлюдной комнате, и в тревоге не усомнятся, и эвакуацию проведут в полном соответствии с установленной процедурой, проблема всё равно останется. Ведь если он не найдет подсказку и заготовленную для него ловушку до того, как приедут пожарные и зафиксируют, что «всё чисто», люди вскоре вернутся в здание, где их, вполне возможно, будет поджидать смертельная опасность. Более того, в ловушку может угодить также кто-то из прибывших проверить тревогу пожарных, а Чипа совершенно не прельщала перспектива подвергнуть адресованной ему смертельной опасности даже одного человека. Именно поэтому в Крэнстон-Тауэр он не ограничился простым включением тревоги… но он не был уверен, что записка от «Безумного бомбиста» сработает аналогичным образом и на этот раз. Здесь, если верить висящему в коридоре плану здания, в отличие от небоскреба, не было кухонь, поэтому Чип не знал, как привлечь внимание к своей записке столь же изящно, как он проделал это в Крэнстон-Тауэр. Поэтому, не прекращая поиски, он продолжал размышлять, как удалить людей в безопасное место, надеясь, что сможет найти ответ достаточно быстро.       Не ограничиваясь рассматриванием бэджиков, Чип в каждой комнате устраивал наблюдательный пункт на лабораторном столе, конторке либо компьютерном терминале и внимательно осматривался в поисках цветов, которые, как ему было известно, должны были сюда доставить, в надежде на то, что они укажут ему верное направление. «Хорошо, что мне не надо осматривать всё здание… — благодарно подумал он, но сразу же исправился: — …Надеюсь…» Согласно электронному бланку заказа из базы данных «Острия прогресса», цветы следовало доставить Салли Бриггс на этот этаж, поэтому Чип надеялся отыскать ее достаточно быстро. Конечно, у нее могли появиться основания покинуть этот этаж… Пытаясь не обращать внимания на царящий во всех помещениях страшный шум, производимый оборудованием и переговаривающимися сотрудниками, методично двигавшийся по коридору Чип направился в следующую комнату.

Глава 4-я из 5-и

      Только в комнате через одну дальше по коридору Чип наконец нашел то, что искал. Взобравшись на компьютерную рабочую станцию, он вновь начал было осматривать комнату и ближайшие бэджики, когда вдруг его взгляд наткнулся на упаковку с цветами на столе около центра комнаты. Спрыгнув обратно на пол, бурундук поспешил к искомому столу и вскарабкался на него. Прочтя прилагавшуюся к цветам открытку, Чип скривился и вновь ощутил прилив гнева. Из прочитанной им электронной формы заказа он знал, что это действительно заказ, отправленный Салли Бриггс. Однако букет скрывал в себе больше, чем казалось на первый взгляд, ибо, прочтя открытку, гласившую «Надеюсь, цветы придутся тебе по душе. Они будут смотреться лучше всего, преданные земле бок о бок с Мэйплвудом», Чип посмотрел на коробку свежим взглядом и понял, что цветы — очередная «черная» шутка Айвэны в его адрес. Фамилия Чипа была Мэйплвуд, а букет состоял из шафранов, тюльпанов и маргариток — цветов, символически ассоциировавшихся в первую очередь с похоронами и смертью. «Маргаритки смерти…» — сардонически подумал Чип, скривившись от неприятных ощущений, вызванных одной из макабрических шуток.       Тщательно проверив цветы и упаковку на предмет прочих подсказок и не обнаружив ни единой, Чип отошел от коробки и задумался, что делать дальше. «Итак, цветы на месте, — рассуждал он, переключая внимание с доставленного заказа на присутствующих в комнате женщин, — но где же Салли Бриггс? Мало того, какое она имеет ко всему этому отношение?» Уже собираясь покинуть стол и продолжить изучение бэджиков, Чип вдруг обратил внимание на яркую самоклеющуюся записку в центре стола. Она содержала короткое послание: «Марк, если мне придет еще какая-нибудь странная и неожиданная посылка, дай знать. Я пошла настраивать новое оборудование».       — Новое оборудование? О-о… — пробормотал себе под нос Чип. «Это может означать, что она вообще не на этом этаже! — обеспокоенно подумал он, но тут же успокоился и собрался с мыслями. — Впрочем, время написания этого сообщения определить невозможно, а поскольку цветы были доставлены утром, не исключено, что она уже закончила это и, вполне возможно, уже вернулась на этот этаж…»       Возобновив единственное, что пришло ему в голову, сиречь систематическую проверку бэджиков присутствующих в комнате, Чип затем перешел в следующую, последнюю в этом коридоре комнату. Однако только в четвертой комнате уже за углом, в следующем коридоре, Чипа ждала удача. Он оказался в огромной, минимум со школьную столовую размером немеблированной комнате без окон, на полу которой рядами стояли ожидающие внимания компьютерные корпуса башенного типа. Посреди этого огромного скопления техники одиноко лежала на боку на полу женщина в лабораторном халате, засунув голову и руки в открытый корпус и пытаясь установить в него плату. Когда Чип проскользнул в комнату, толстая металлическая дверь скрипнула, заставив женщину отвлечься от компьютера и повернуться на звук. Никого не увидев, она с несколько раздраженным вздохом встала и, обходя консоли, направилась к открытой двери.       — Ну, и кто это там не закрыл двери? — пробормотала она, высунувшись в коридор, чтобы оглядеться. Опять-таки никого не увидев, она пожала плечами, закрыла дверь и пошла обратно, но вдруг остановилась. — И с какой это радости мне пахнет хот-догами? — спросила она вслух, после чего еще раз пожала плечами. — Х-м-м, должно быть, из коридора потянуло, — заключила женщина, не ведая, что ее реплика заставила незримо присутствовавшего в комнате бурундука в очередной за сегодня раз густо покраснеть и закрыть лицо ладонью.       Когда изящная и привлекательная брюнетка проходила мимо компьютера, за которым прятался Спасатель, тот сумел прочесть имя на прицепленном к ее халату бэджике. «Что ж, Салли Бриггс, я всё же тебя отыскал, — подумал про себя Чипа, наблюдая, как она вновь углубляется во внутреннюю начинку компьютера, и глубоко вдохнул, собираясь с духом. — Это… будет нелегко!» Чип начал скрытно перемещаться от компьютера к компьютеру, постепенно приближаясь к женщине. Поскольку Айвэна не дала Спасателю никаких зацепок помимо ее имени, ему не оставалось ничего другого как предположить, что Айвэна каким-то образом поместила предназначенную ему подсказку непосредственно на эту женщину. Попытка обыска кого-то совершенно незнакомого, тем более незнакомой женщины, не входила в перечень действий, которые бурундук считал хоть сколько-нибудь приличными. «Надеюсь, она любит грызунов!» — сглотнув, подумал он, когда до Бриггс оставалось лишь несколько дюймов. Он уже изготовился к попытке прыжка в карман ее лабораторного халата, теша себя надеждой, что объект его поисков не находится в другом кармане или где-либо еще на ее теле и он успеет найти его прежде, чем женщина выудит его из вышеупомянутого кармана, когда вдруг раздался напугавший их обоих стук в дверь. Метнувшись за компьютер, с которым работала и из которого как раз вылезла вновь Бриггс, Чип попытался перевести дух, пока женщина вставала и шла к двери.       — Привет, Марк, — поздоровалась Салли с оказавшимся за дверью мужчиной, которого Чипу под таким углом видно не было. — В чем дело?       — В еще одной странной посылке тебе, в чем еще? — беспечно ответил мужчина, протягивая руку через порог.       — Пицца? — изумленно спросила Салли, забирая протянутую приятелем коробку. — …Кто-то прислал мне пиццу? Вообще-то, я пошутила насчет других странных посылок… — она улыбнулась и искоса посмотрела на него, будто в расчете на хохму. — Это ты купил ее мне, да?       — Без шуток, Сэл, — услышал ответ Марка предельно навостривший уши Чип. — Ее всего пару минут назад принесли, полностью оплачена и все дела. Посыльный понятия не имел, кто ее заказал. Его диспетчер ничего ему не говорил.       — В таком случае я не собираюсь есть присланное кем-то, кого я знать не знаю! — отрезала Салли, протягивая коробку обратно в коридор. — Этот кто-то мог что-то туда подсыпать! Тебя не затруднит выбросить это? — ее вопрос заставил Чипа ахнуть в ужасе и страхе, что важная подсказка вот-вот отправится в мусоропровод.       — Сожалею, Сэл, — ответил Марк, чей голос начал затихать по мере его удаления по коридору, — но мне уже давно пора быть в беспыльной комнате и начинать тестирование новых чипов. Я зайду позже, о’кей?       — О’кей, — слегка надувшись, ответила Салли. Высунувшись в коридор, она махнула на прощанье другу, после чего вернулась в комнату и закрыла дверь, так и держа пиццу на ладони.       — Я так опаздываю с настройкой этой телеконференционной сети, что у меня нет времени даже выбросить дурацкую пиццу, — проворчала она. Вернувшись на свое рабочее место, она уже собралась бросить пиццу на пол с глаз долой, но остановилась и задумалась вслух: — Интересно, кто ее прислал? А те цветы? Что ж, — сказала она себе, теребя коробку и пытаясь открыть ее одной рукой, — раз у меня завелся некий тайный воздыхатель, посмотрим, в курсе ли он, какая пицца мне по душе.       Разрезав ногтем клейкую ленту, Бриггс подняла крышку, в то время как Чип в молчаливом отчаянии наблюдал за ней, не оставляя надежды, что женщина по недосмотру не уничтожит адресованную ему драгоценную подсказку. Бриггс распахнула крышку… и ее реакция не заставила себя долго ждать. Глаза ужасно потрясенной женщины округлились до размеров блюдец, она вздрогнула и безудержно затряслась. Из ее рта вырвалась череда пронзительных писклявых звуков, которые, как рассудил Чип, были тем криком, который она в данный момент была способна издать. Так продолжалось около секунды, после чего глаза женщины закатились, и она безвольно упала в обморок на пол, уронив коробку. Подбежав к ней и подняв упавшую крышку, Чип узрел то, что так напугало женщину. На месте отломанных «ножек» пластикового диска, не дававшего коробке соприкоснуться с пиццей, лежала небольшая, чуть больше Чипа, морская свинка с коричневой шерсткой.       — Дзынь?! — изумленно и испуганно воскликнул Чип, узнав мелкого грызуна, некогда бывшего несведущим ни о чем подельником профессора Нимнула. Нимнул использовал Дзыня в качестве «мозга» построенной им гигантской морской свинки-робота, запрограммированной подкапываться под банки и грабить их. Дзынь при этом пребывал в состоянии «простимулированности» до практически гипнотического транса, поэтому до случайного вмешательства Спасателей даже не подозревал, что они со Спарки, его коллегой по лаборатории, помогали Нимнулу совершать преступления.Сейчас же, глядя на неподвижно лежащую с закрытыми глазами морскую свинку, Чип испугался, что та может быть мертва. Однако, быстро проверив признаки жизни и выяснив, что его былой знакомый всего лишь без сознания, он издал радостный вздох облегчения. Еще раз осмотрев пиццу, на которой лежал Дзынь, бурундук понял, что усыпавшие ее ломтики сырого картофеля служили очередной отсылкой к другому делу, также связанному с профессором Нимнулом, а именно его попыткой запечь весь урожай картофеля в стране за год в отместку за то, что представители отрасли подняли на смех изобретенное им нелепое устройство для запекания картофеля.Взяв Дзыня на руки, Чип вынес его из курящейся коробки и, положив на холодный кафельный пол, принялся легонько шлепать по щекам, пытаясь привести в чувство.       — Давай, Дзынь, давай! — вежливо упрашивал бурундук, надеясь, что для пробуждения морской свинки ему не понадобится ничего сильнодействующего навроде нюхательной соли, которой у него с собой не было. Наконец после нескольких секунд такого обращения Дзынь зашевелился.       — У-у-у… Чё? — бормотал он, пока Чип помогал ему принять сидячее положение. Протерев глаза, он с легким прищуром несколько секунд смотрел на Чипа, словно пытался сфокусировать зрение и соотнести лицо перед ним с конкретным именем. — Чип? — сказал он наконец с выражением растерянного узнавания на лице и во взгляде.       — Да, Дзынь, он самый, — улыбнулся в ответ бурундук. — Как ты?       — Сложно сказать, — ответил Дзынь, потирая затылок. — Где я? Это не моя лаборатория в МТИ, — сообщил он, оглядевшись. — Последнее, что я помню, это как ложился спать у себя в клетке. Как я сюда попал?       — Прибыл в коробке с пиццей. Боюсь, ты больше не в МТИ, — непринужденно ответил Чип, вставая с колен. — Передохни-ка пока, я буду рядом.       Видя, что Дзынь в общем и целом в порядке, Чип метнулся к распластавшейся на полу без сознания Салли Бриггс. Проверив наличие признаков жизни и сотрясения и убедившись, что она также более-менее в норме, он быстро вернулся к Дзыню.       — Говоришь, последнее, что ты помнишь — засыпание у себя в клетке?       — Ага, — кивнул Дзынь. — А что? И что происходит вообще? — спросил он, испытующе глядя на Чипа. Тот ненадолго отвернулся, размышляя над проблемой. «Не уверен, стоит ли дальше копать в этом направлении, но Айвэна снова смешала дела, и снова с участием Нимнула! Надо будет подумать, нет ли здесь какой-нибудь связи, но в данный момент есть парочка более насущных дел…» В истории с участием Дзыня его роль предполагала выполнение определенных заранее запрограммированных действий по стимулирующему сигналу, а именно звонку. «Могла ли Айвэна применить аналогичный подход? Могла ли она каким-то образом заложить следующую стихотворную подсказку Дзыню в мозг посредством нейропрограммирования таким образом, чтобы после стимулирующего сигнала он ее озвучил? Может ли это, как и в тот раз, быть звонок?» — спрашивал себя он. Пометив эту идею как вполне вероятную, Чип еще немного пообдумывал кое-что другое, после чего вновь повернулся к морской свинке.       — Видишь ли, Дзынь, всё очень запутанно, и я всё в меру сил объясню, но сперва позволь мне кое-что проверить, — сказал он и, обнадеживающе улыбнувшись собеседнику, побежал обратно к коробке с пиццей. Тщательно и всесторонне осмотрев пиццу и коробку на предмет спрятанных подсказок и ничего не найдя, Чип вновь посмотрел на лежащую без сознания Салли Бриггс. «Что ж, удобный случай, — подумал он, направляясь к ней и ухмыльнулся, вспомнив ее бурную реакцию на Дзыня, одновременно сочувствуя ей. — Похоже, она таки боится грызунов. Наверное, это даже к лучшему, что при виде Дзыня она упала в обморок. Существенно облегчает мою задачу…» В течение последующей минуты или около того Чип тихо осмотрел Салли с головы до ног, уделив особое внимание волосам и верхней одежде, где могло быть спрятано сообщение. Не найдя ничего и здесь, он сел на полу у ног Бриггс и задумался, что делать дальше.       «Осталось проверить последнюю зацепку — Дзыня, — размышлял он, — а на нем, в отличие от прошлого раза, даже одежды никакой нет, которую можно было бы обыскать. Следовательно, если я не упускаю еще какого-то звена, Айвэна и впрямь заложила следующее стихотворение ему в мозг, как я и предположил ранее. Но как мне это стихотворение достать? Можно попробовать включить пожарную тревогу. Ее звонок должен сработать, но если я ошибаюсь насчет стимула, Дзынь побежит на звук, и я потеряю кучу драгоценного времени, гоняясь за ним! Может, я всё-таки что-то упустил?» Задумавшись, Чип позволил своему взгляду поблуждать по комнате, скользя по компьютерам, по Салли Бриггс, по Дзыню и коробке с пиццей… Глаза Чипа озарились догадкой, и он щелкнул пальцами. «Вторая “странная посылка”! Цветы! — возбужденно подумал он. — Точь-в-точь как в прошлые разы. Подсказка, выполняющая сразу две роли, или подсказка в подсказке! Рокфор реагирует на запах сыра практически так же, как Дзынь с его рефлекторными и запрограммированными реакциями! Возможно, на этот раз стимулом выступает не звук, а запах!»       — Дзынь, послушай, — торопливо крикнул он через плечо, бросаясь к двери, — мне надо принести кое-что. Сиди здесь и присматривай за ней, ладно? — закончил он уже на пороге, показывая на Салли Бриггс.       — Конечно, — пожав плечами, с улыбкой согласился Дзынь, пусть и с неприкрытым непониманием на лице. — Ты надолго?       — Не, на пару минут, не больше, — улыбнувшись, заверил его Чип, после чего накинул лазательную веревку на дверную ручку. — Да, и не ешь эту пиццу, — напоследок предупредил он. — Думаю, она отравлена.       Открыв дверь, Чип вернулся в комнату, где находились цветы, и перекусил посередине стебли у одного экземпляра каждого вида. Осторожно выскользнув из комнаты, как обычно стараясь никому не попадаться на глаза, он, волоча за собой три цветка, вернулся к оставленному несколько минут назад Дзыню.       — Дзынь, будь другом, сделай одолжение, — обратился он к пересевшей поближе к лицу Салли Бриггс и пытливо следившей за ней морской свинке и протянул тюльпан. — Понюхай это.       — Зачем? — со свойственным ему дружелюбием полюбопытствовал Дзынь.       — Пожалуйста, Дзынь, — настойчиво и с нажимом повторил Чип. — Это важно. Это нужно для моего расследования.       — Ну, ладно, — Дзынь опять пожал плечами, — но ты до сих пор не объяснил, в чем вообще дело.       — Объясню обязательно, — на голубом глазу заверил его Чип, наблюдая, как Дзынь нюхает цветок. Он понимал, что не может рассказать Дзыню правду о том, что происходит. Это противоречило установленным Айвэной правилам «игры», на которых, как на волоске, висели жизни его друзей. Но в данный момент он был слишком взвинчен, чтобы придумать какую-нибудь правдоподобную байку. Он уповал исключительно на то, что сможет потянуть время и добыть требуемую подсказку, после чего пообещать Дзыню рассказать всё позже. Пока же он пристально следил, как Дзынь нюхает тюльпан, высматривая малейшие признаки условнорефлексивных действий. Таковых не наблюдалось.       — Теперь попробуй этот, — сказал он, протягивая Дзыню маргаритку. Тот понюхал и ее, но никак не отреагировал. Чип занервничал еще сильнее и, посмотрев на последний цветок так, словно это могло каким-то магическим образом подействовать на Дзыня, протянул тому шафран.       — Теперь этот.       Дзынь понюхал последний цветок, и Чип ощутил, как его плечи пораженчески поникли, а лицо несколько опало от разочарования, так как реакции опять-таки не последовало никакой. «Может, здесь всё-таки нужен звонок… — подумал он, переводя взгляд с цветов на включатель пожарной тревоги на противоположной стене, но тут же вновь посмотрел на цветы. — Минуточку! Три дела… три цветка!» Взяв все три цветка сразу, он протянул их как раз собравшейся заговорить морской свинке и попросил с практически умоляющей улыбкой на лице:       — А теперь понюхай все три одновременно.       Дзынь придержал язык и удружил Чипу еще раз, ткнувшись носом в букет из трех цветков и стараясь вдохнуть как можно больше запаха каждого из них. На сей раз бурная реакция была налицо. Глаза Дзыня остекленели, будто он впал в транс или уснул, он резко вытянулся в струнку и заговорил отстраненным монотонным голосом:       — Что делает материя там, где она живет, покажет тебе, как тот давнишний полет к подсказке, ожидающей тебя здесь, приведет, но шансы, боюсь, призрачны твои разгадать код, — продекламировав заученное сообщение, Дзынь единожды моргнул, тряхнул головой и растерянно посмотрел на Чипа.       — Кажется, я на секунду отключился… Ты что-то говорил? — спросил он. Чип ответил озадаченному товарищу улыбкой, сочувствуя его растерянности и навязанной ему роли пешки в этой игре.       — Нет, ничего, — сказал он. — Но, думаю, тебе стоит немного полежать. Ты действительно на миг отключился. Должно быть, то, чем тебя вырубили, еще действует.       Дзынь последовал совету, а Чип, отложив цветы, встал и начал медленно ходить туда сюда по комнате, размышляя над стихотворением.       — Так ты скажешь, в чем дело? — вновь поднял щекотливый вопрос Дзынь.       — Кто-то… — начал Чип, отвлекаясь на придумывание отговорки, — …отравляет по городу пиццы и в качестве визитной карточки подбрасывает в коробки оглушенных грызунов, — поспешно выпалил он, не оборачиваясь, чтобы Дзынь не увидел, как он краснеет, произнося это. «Боже, Боже! Я даже Дейла обскакал в плане придумывания дурацки звучащих неправдоподобных отговорок!» — смущенно подумал он.       — И это называется «всё очень запутано»? — удивленно и с ноткой сарказма в голосе спросил Дзынь.       — Было бы запутано, если бы я объяснил абсолютно всё, — искренне ответил Чип. — Но в данный момент не могу. Надо разобраться с одной только что найденной зацепкой.       — Помочь? — с готовностью вызвался Дзынь.       — Спасибо, но я и так уже почти всё понял. Но мне действительно может понадобиться кое-какая помощь с твоей стороны, — повернувшись к нему, сказал Чип, прекрасно понимавший, что чья-либо помощь — это последнее, что ему сейчас нужно.       События в библиотеке совершенно четко показали, что Айвэна каким-то образом следит за ним, проверяя, соблюдает ли он правила «игры». Возможно, она следила за ним и в местах вроде библиотеки читала его разговоры по губам, а в таких местах, как это, установила скрытые камеры и микрофоны. Первую скрипку в этом предприятии играла Айвэна. А значит, он не мог позволить себе никому ничего рассказать. Он бы с радостью попросил Дзыня отправиться в штаб и ждать его там, но точного адреса следующего «уровня» игры он еще не знал, а в мозгу морской свинки могли быть скрыты дополнительные подсказки, могущие ему понадобиться. Поэтому Чип достал из карманов все собранные за сегодня в разных местах листочки со стихотворными подсказками, развернул их и притворился читающим, то и дело издавая задумчивые возгласы, дабы Дзыню казалось, что бурундуку действительно уже практически все ясно.       — М-м-м-хм! — пробурчал он и начал расхаживать туда-сюда, глядя на листочки и размышляя над словами Дзыня. «Что ж, приступим. Что делает материя там, где она живет? Материя?»       — А, точно! — пробурчал он, кивая и перелистывая записки для поддержания образа. «Я не великий ученый, но кое-что в физике и химии понимаю…» — Ага, вот что это значит… — «Пора вспомнить всё, что я знаю, и надеяться, что для разгадки этого хватит…» Не забывая периодически издавать задумчивые реплики, чтобы Дзыню не пришло в голову его беспокоить, бурундук начал припоминать научные факты. «Материя может пребывать в одном из трех состояний — твердом, жидком и газообразном… В жидком и газообразном состоянии материя примет форму контейнера… но что еще? Материя создается из энергии, а энергию можно создать или уничтожить… нет, больше ничего на ум не приходит… Энергия требуется, чтобы сдвинуть материю с места… нет… погоди-ка… — задумался Чип, чувствуя, как что-то начинает крутиться у него на языке. — Требуется, требуется… — думал он, раз за разом повторяя это слово, вызвавшее у него какие-то глубинные подсознательные ассоциации. — Что такое с этим словом? Материя требуется… энергия требуется… требуется…» Наклонив голову вперед, Чип плотно зажмурился и напряг все мускулы, максимально сосредотачиваясь. Он даже перестал издавать звуки для отвлечения Дзыня, бросив все силы на попытку ухватить то, что, он чувствовал, подсказывало ему подсознание. Сжав одну руку в кулак, а вторую приложив к голове, он продолжал раз за разом повторять это слово, ставшее чем-то вроде заклинания. «Требуется, требуется, требуется, тре-е-ебу-у-уе-е-е-ется-я-я-я…»       — Чип? — неуверенно спросил Дзынь, обеспокоенно наблюдавший за ним и решивший, что что-то не так. Прошло еще несколько секунд, и глаза Чипа широко распахнулись, вспыхнув озарением и ознаменовав, что ему всё же удалось ухватить неуловимую мысль за хвост. «Ей требуется пространство! Конечно! Всякая материя занимает пространство!Вот что она делает “там, где она живет”!»       Разгадав первую часть стихотворения, Чип практически сразу же расшифровал всё остальное. Стихотворение о пространстве, оно же космос, было отсылкой к одному из первых дел Спасателей, когда им пришлось возвращать с орбиты космоплан. Это случилось примерно полтора года назад, когда команда прилетела на космодром посмотреть на запуск космоплана и они с Дейлом нечаянно стали его пассажирами. После того, как Гайка, Рокфор и Вжик спасли бурундуков от голодной смерти в выброшенном в космос скафандре, всей команде пришлось спасать астронавтов космоплана, из которого после столкновения с метеором начал быстро утекать кислород.«А раз в стихотворении говорится о космоплане и утечке кислорода…» — взгляд Чипа скользнул к далекому потолку и уперся в единственный источник кислорода во всей лишенной окон комнате — широкой вентиляционной шахте на стене в той части комнаты, где он находился.       — Я в норме, Дзынь, — рассеянно произнес бурундук, рассматривая решетку вентиляционной шахты. Подбежав к стене под ней, он набросил на нее лазательную веревку, быстро поднялся и легко проскользнул в широкий зазор между сегментами металлического жалюзи. А вот продвижение по трубе оказалось серьезным испытанием, так как, с учетом количества нагнетаемого в комнату по ту сторону решетки воздуха, напоминало ходьбу против ветра в самый ненастный из дней (или ночей). Кроме того, в трубе, несмотря на пробивающийся сквозь решетку из комнаты свет, было довольно-таки темно, и Чипу пришлось включить фонарик. Освещая лучом стены, пол и потолок трубы, бурундук начал искать признаки наличия стихотворной подсказки, которая, как он подозревал, должна была быть где-то здесь.

Глава 5-я из 5-и

      Медленно углубляясь всё дальше и дальше в трубу, с ревом извергавшую оглушающий и ослепляющий поток воздуха, Чип пристально осматривал стены и в конце концов заметил что-то примерно в двух футах от решетки. Луч фонарика высветил тонкую практически неразличимую линию на стенке шахты. Приблизившись, Чип провел вдоль нее пальцем и обнаружил, что это не что иное, как стихотворная записка, закрепленная чем-то клейким и выкрашенная точно под цвет металла трубы, благодаря чему практически полностью с ним сливавшаяся. Отклеив записку, Чип перевернул ее обратной, незакрашеной и содержавшей длинное послание стороной к себе. Прочесть его, однако, оказалось даже тяжелее, чем найти, поскольку, даже повернувшись спиной к воздушному потоку, Чипу не удавалось удерживать левой рукой бьющийся на ветру листочек, подсвечивая себе фонариком в правой руке, достаточно крепко и ровно, чтобы прочесть текст. Наконец, вернувшись к решетке, Чип расправил листочек на двух сегментах жалюзи, использовав для удержания его на месте силу ветра. Основную часть сообщения в данный момент читать было необязательно. Единственным, что интересовало Спасателя, была…       — Кульминационная фраза, — с содроганием от нехорошего предчувствия прошептал Чип, заметив ее на обычном месте у нижнего края листочка. Она гласила: «Раз ты не в восторге от нашей игры, Чиппи, как насчет игры в кошки-мышки… точнее, в кошки-бурундучки?» Поспешно стащив листик с решетки, Чип так быстро, как только мог, стал выбираться из шахты, буквально выбросившись в промежуток между сегментами жалюзи. Но не успел он толком начать протискиваться между ними, как услышал отраженное металлическими стенами оглушительное эхо рева ракетных двигателей. Спрыгнув с решетки, он на лету ухватился за веревку и неуправляемо поехал на ней вниз, чувствуя, как трение жжет руки, и еле успел затормозить перед самым столкновением с полом.       — Чип! — побежав к нему, радостно закричал ставший свидетелем авантюрного и лишенного какой-либо изящности спуска Дзынь. Но едва ноги Чипа коснулись пола рядом с подбежавшей морской свинкой, как решетка с привязанной к ней веревкой влетела в комнату, будто сорванная взрывом, и врезалась в экран одного из телекоммуникационных мониторов. Грызуны подняли глаза и тут же поняли причину этого, равно как и смысл, вложенный Айвэной в концовку своего послания.       «Том?!» — изумленно подумал Чип, наблюдая за вылетевшим из вентиляционной шахты на открытый воздух механическим котом. Сделанный местным изобретателем-человеком из запчастей и бытовых приборов, Том был результатом попытки своего «отца» создать «улучшенную мышеловку». Когда Тому не удалось поймать Спасателей, рыскавших вокруг в поисках запчастей для своего оборудования, изобретатель выбросил Тома как не оправдавшего надежд. Гайка же, несмотря даже на то, что Том за ней гонялся, настояла на спасении его из утиля. Спасатели запрограммировали его на дружелюбность, но впоследствии Том угодил в лапы Толстопузу, который, опять-таки, перепрограммировал его в самую настоящую машину смерти и использовал для похищения редкой и бесценной рыбки, которой собирался отужинать. После второй схватки со Спасателями (первая была в мастерской изобретателя) и еще одного перепрограммирования Том помог спасти сына хозяина рыбки, вместе со Спасателями бросившегося в канализацию спасать ее, слитую Спасателями в раковину в логове Толстопуза. После этого хозяин рыбки взял Тома к себе, и он стал их с сыном любимцем.С тех пор минуло более полутора лет, и Спасатели периодически навещали Тома… вплоть до его таинственного исчезновения несколько месяцев назад. Попытки найти пропавшего роботизированного кота оказались тщетны. Это было одним из немногих дел Спасателей, так и оставшихся нераскрытыми… до сегодняшнего дня. Судя по всему, Айвэна, как и ее предшественники, несколько усовершенствовала и перепрограммировала Тома. По бокам его были установлены какие-то ракеты, функционировавшие аналогично пропеллерам «Крыла Спасателей». Вынеся хозяина из вентиляционной шахты, они повернулись в вертикальное положение и стали быстро опускать его на Чипа и Дзыня, и без того чувствовавших себя неуютно под недобрым взглядом светящихся красным оптических рецепторов кота. Увидев вышедшие со щелчком из гнезд на лапах бритвенно-острые стальные когти, Чип сглотнул, но еще сильней его испугали слова, произнесенные Дзынем.       — Чип? — спросил тот практически шепотом, завороженно глядя в пронизывающие до костей красные глаза. — Эту штуку Нимнул послал? Ты именно это мне не хотел говорить? — прошлой отговорке Чипа он явно не поверил.       — Не знаю, — соврал Чип, поднимаясь на ноги и запихивая записку с подсказкой в карман.       — Есть идеи, как нам его остановить? — спросил Дзынь, озираясь вокруг в поисках идей или оружия.       «Нам?!» — с ужасом подумал Чип, резко оборачиваясь к Дзыню. Тот знал только одного создателя роботов-животных, Нимнула, так что его предположение было отнюдь не лишено смысла. Дзынь не знал и половины дел Спасателей, и уж точно не знал о Томе. Но гораздо важнее было другое: его стремление помочь Чипу в битве с перепрограммированным котом-роботом. Чип знал, что ни при каких обстоятельствах никакого «мы» в этом деле быть не может. Если Дзынь сделает хоть одно направленное против Тома движение, способное помочь бурундуку одолеть робота, Айвэна может счесть правила игры нарушенными и лишить остальных Спасателей жизни. Она недвусмысленно дала понять, что эта игра — его и только его. Помимо этого, Дзынь совершенно не был подготовлен к решению подобных задач, и Том, которому до земли оставалось всего пять футов, скорее всего, порвет его на клочки. Схватив Дзыня за руку, Чип развернул его к себе лицом и без обиняков заявил:       — Дзынь, тебе нужно убираться отсюда, сейчас же!       — Что?! — потрясенно вскричал Дзынь. — Почему?! Эта штука здесь, чтобы убить тебя! Я не могу оставить тебя одного!       — Я!.. — Чип осекся и с исступлением во взгляде мысленно взвыл от бессилия. Дзынь не подчинится ему без необычайно веского на то основания, а он не мог ничего ему рассказать! Учитывая, что Том должен был вот-вот приземлиться и, скорее всего, сразу же напасть на них, у Чипа не было времени придумать хоть какую-нибудь отговорку, даже дурацкую! «Надо убрать отсюда Дзыня! — в отчаянии подумал он. Мозг бурундука лихорадочно заработал и, стоило его взгляду упасть на веревку, почти сразу же выдал на-гора идею. — Вот оно…»       — Хорошо, — поспешно сказал он с напускной неохотой, — у меня есть план. Жди здесь, а я переброшу тебе веревку. Мы его подсечем и свяжем лапы. Это должно его остановить.       Дзынь понятливо кивнул, и Чип пулей сорвался с места ровно в ту секунду, как Том коснулся пола, и его ракеты отключились. Не успел Спасатель нырнуть в ряды компьютерных станций, как Том отследил его курс и тут же бросился следом, вмиг преодолев разделявшее их расстояние. Однако, несмотря на превосходство Тома в размере и скорости, он существенно уступал Чипу в проворности, и всякий раз его рассекающие воздух когти били мимо цели. Кроме того, вместо того, чтобы гоняться за Чипом вокруг компьютеров, Том, похоже, избрал более разрушительную тактику, запрыгивая на оказывавшиеся между ним и Чипом машины так, чтобы перевернуть их, и уже с них когтями вперед бросаясь на бурундука-жертву. Складывалось впечатление, что Том пытается разрушить всё, что могло послужить Чипу укрытием.       Бешеная гонка с участием Тома и петлявшего и уворачивавшегося на бегу от его выпадов Чипа продолжалась до тех пор, пока бурундук наконец не добежал до застрявшей в разбитом компьютерном экране металлической решетки. Подергав за веревку, чтобы высвободить «кошку», он взял ее в руки и снова бросился бежать в совершенно ином, нежели к ожидающему Дзыню, направлении, быстро сматывая веревку и надеясь, что Том не свалит его с ног, наступив на нее. Продолжая уклоняться от яростных взмахов когтей Тома и пропуская мимо ушей окрикиудивленного его действиями Дзыня, Чип добрался в дальний конец комнаты. Сняв с руки уже свернутую веревку и уклонившись от колющего выпада Тома, он раскрутил конец с «кошкой» и, мастерски прицелившись, метнул ее в цель: включатель пожарной сигнализации. Как только рыболовный крючок зацепился за рычажок, Чип увернулся от еще одного броска Тома и изо всех сил потянул. Дзынь был уже близко, когда рычажок наконец поддался и щелкнул, включив сигнализацию. Дзынь тут же замер и повернулся на звук, судя по глазам, пребывая в очередном трансоподобном состоянии.       «Отлично! — с облегчением подумал Чип при виде реакции Дзыня. — Его исходный гипноз по-прежнему действует!» Для осуществления ограблений, в расследование которых оказались втянуты Спасатели, Нимнул натренировал Дзыня бежать на звук звонка сигнализации, которую включал оставленный Нимнулом в банке-жертве «запрограммированный» на это Спарки. После этого Дзынь в роботе бежал по канализации на звук, прокапывался в банк и похищал наличность. Сейчас, когда снаружи зазвенел звонок пожарной сигнализации, у Дзыня не было иного выхода, кроме как пойти на зов, и уже в следующий миг он выбежал в оставленную Чипом чуть приоткрытой дверь.       «Ничто не остановит стимулированную морскую свинку, — Чип ухмыльнулся, вспомнив правило, которому Спасателей по ходу того дела научил Спарки. — Что ж, — тяжело дыша, подумал он, возобновляя беготню среди рядов телекоммуникационных компьютеров в попытках скрыться среди них от Тома, — с Дзынем разобрались, пора останавливать Тома…» Вспомнив о том, что оптические сенсоры кота-робота были защищены лишь тонким стеклышком, Чип поспешно достал пращу. Зарядив ее и развернувшись, он метнул снаряд в пылающие глаза Тома. Тот был не настолько быстр, чтобы уклониться от летящего снаряда, но, как оказалось, этого и не требовалось.       Несмотря на огромную скорость полета, снаряд отскочил от левого «глаза» Тома, не причинив никакого вреда. Похоже, защитное стекло было каким-то образом усилено. Увиденное настолько поразило Чипа, что он застыл с раскрытым ртом, и следующий взмах лапы Тома едва не достиг цели, но бурундук вовремя очнулся, и погоня продолжилась. «Надеюсь, мне удастся придумать, как это сделать! — обеспокоенно заметил про себя Чип и снова принялся размышлять: — Можно попытаться добраться туда, где хранится картридж с личностной программой, но Айвэна, скорее всего, сделала так, что извлечь его невозможно! Стекло, картридж… она предусмотрела всё! Другого оружия у меня нет… Как мне остановить его?»В отличие от Дзыня, он не мог позволить себе попытаться скрыться бегством. Он должен был постараться остановить Тома здесь, где практически не было посторонних, которые могли пострадать или, того хуже, попытаться помочь ему. Бурундуку оставалось надеяться, что до того, как он придумает, как остановить Тома, никто из людей в ходе эвакуации не заглянет сюда и не…       — О, не-е-е-е-е-ет!!! — вдруг раздался перекрывший звон сигнализации крик. Застигнутый им врасплох Чип рефлекторно повернулся в ту сторону… и был вознагражден за беспечность острой жгучей болью. Когти Тома оцарапали бурундуку макушку, рассекли ухо и располосовали слетевшую с головы шляпу. К счастью, Чип краем глаза увидел приближающуюся лапу и, пускай немного, но всё же успел пригнуться. Удар заставил его покатиться по полу, но он сделал всё от него зависящее, чтобы встать на ноги прежде, чем Том нанесет новый удар, понимая, что теперь у него стало одной проблемой больше, ибо Салли Бриггс очнулась от обморока и явно была очень недовольна постигшим за это время вверенное ей оборудование разрушением. Поэтому бросилась к Чипу и Тому с явно выраженным на лице намерением прекратить разгром своего рабочего места. «Дамочка, — несколько раздраженно подумал Чип, — вы выбрали для пробуждения по-настоящему неподходящее время!» Воспользовавшись тем, что ее бросок в их сторону ненадолго отвлек Тома, Чип зарядил в пращу последний имеющийся у него шарик.       — Простите, — произнес он извиняющимся тоном, раскручивая пращу. Не обращая внимания на закапавшую на лицо из рассеченного уха кровь, он тщательно прицелился и метнул в женщину снаряд. Хотя тот, как и планировал Чип, лишь слегка чиркнул ей по виску, этого хватило, чтобы глаза Салли вновь закатились и она грохнулась на пол. «Так, на чем мы там остановились?» — с оттенком черного юмора подумал Чип, имея в виду моментально возобновившуюся погоню. По ходу убегания от скачущего по комнате, переворачивая и разрушая всё больше и больше телекоммуникационных компьютеров, Тома, Чипа вдруг осенило, как можно положить этой безумной игре в кошки-мышки конец. Заметив в нескольких футах от себя коробку с нетронутой пиццей, он вспомнил реплику Дзыня, решившего, что Тома построил Нимнул. Это, конечно, было не так, но слова морской свинки напомнили Чипу о построенных Нимнулом роботах-псах, с которыми Спасатели «познакомились» в ходе второго столкновения с безумным ученым. Помимо роботов-псов, в том деле фигурировали украденные кошки и…       «Статическое электричество! — воодушевился Чип. — Должно сработать!» Сменив направление погони в сторону включателя пожарной сигнализации, он оперативно забрал оставленную там лазательную веревку, после чего, вложив все остатки сил в резкое ускорение ради небольшого отрыва от Тома, привел свой план в действие. Развернувшись к Тому лицом и раскрутив над головой веревку, Чип метнул ее так, чтобы она, как бола, обернулась вокруг ног робота-кота, затем туго затянул, сведя их вместе, и, в полном соответствии с предложенным еще Дзыню планом, Том моментально потерял равновесие и с грохотом рухнул на пол.       «Надо торопиться! — нервно подумал Чип, бросаясь к участку спины Тома, под которым скрывался картридж с личностной программой. — Он разорвет веревку с секунды на секунду!» Как и подозревал бурундук, Айвэна поработала-таки со служившим хранилищем КЛП старым автоматическим тостером, и извлечь картридж было невозможно, равно как и непосредственно отключить Тома ввиду того, что выключатель был отломан. Однако у Чипа имелось подозрение, что он сможет выключить Тома и без всего этого. Всё, что ему было нужно, это… он сам.Том сучил металлическими ногами, пытаясь освободиться от пут, и Чип услышал, как волокна веревки начали лопаться от перенапряжения. Быстро потерев руки о собственное шерстяное тело для накопления заряда, он осторожно просунул их в тостер и коснулся пальцем находившейся в поле зрения платы. Раздался треск электрического разряда, тело Тома единожды содрогнулось и замерло, его голова с глухим стуком опала на пол.       Вынув руку из тостера и потерев ушибленный током палец, Чип обошел вокруг Тома и облегченно вздохнул, увидев, что его оптические сенсоры погасли. Электрический разряд, приложенный к открытой плате, привел к короткому замыканию и отключению робота. Достав из кармана куртки бандану и промокнув всё еще капающую на лицо кровь, Чип прижал ткань к уху, сморщившись от боли, и зашагал через всю комнату назад к коробке с пиццей. Оторвав от нее полосу картона, он подошел ко вновь лежащей без сознания Салли Бриггс. Достав у нее из кармана ручку, он еще раз проверил, всё ли с ней в порядке, чувствуя себя виноватым в том, что был вынужден причинить ей боль, хотя и понимал, что выбора у него не было. С ручкой и полосой картона подмышкой он направился к Тому, но прежде сделал остановку, чтобы осторожно поднять упавшую шляпу. Когти Тома разрезали ее на полосы, невосстановимо распоров фетр. Выразив свое сожаление по поводу ее кончины горьким вздохом, Чип направился к Тому, размышляя обо всех пережитых с этой шляпой прекрасных моментах и приключениях. Она была ему как друг. Почтительно отложив шляпу в сторону на пол, бурундук занялся полоской картона, на которой написал короткое письмо, сообщавшее, что Том — домашний питомец Джона Клайна. Написав адрес и номер телефона мистера Клайна, он присовокупил, что уже несколько месяцев Том числился пропавшим без вести, и что по этому поводу следует связаться с сержантом Спинелли из восемнадцатого полицейского участка. Чип хотел быть уверенным, что когда пожарные отследят сигнал тревоги к данному конкретному включателю и обнаружат погром, на Тома, на котором не было никаких бирок с указанием хозяина, не навесят всех собак и не зашвырнут в какое-нибудь хранилище улик. «Будем надеяться, — подумал Чип, наполовину засунув записку в рот роботу, — что мистеру Клайну удастся быстро забрать его и вернуть ему прежний характер…» Еще раз подняв шляпу и сняв с ног Тома многострадальную веревку, Чип, напоследок бросив взгляд на две новые пешки в игре Айвэны, вышел из комнаты.              15:51…       Он нашел Дзыня неподалеку в коридоре стоящим на месте и тупо уставившимся на ближайший звонок сигнализации. Выудив из куртки пару берушей, Чип запихнул их в уши морской свинке, которая, как и в прошлый раз, заморгала и начала неуверенно оглядываться, пока не заметила Чипа. Затем, вспомнив всё случившееся и то, как Чип обвел его вокруг пальца, Дзынь раздраженно нахмурил брови и уже хотел высказать Чипу всё, что он об этом думает, но бурундук приложил палец к губам, призывая его к молчанию, и указал сперва на беруши, а после — на звонок сигнализации. Затем, призвав взмахом руки следовать за ним, Чип привел Дзыня в ныне пустовавшую комнату, через которую он проник в здание, и, выбравшись наружу, разложил бумажный самолетик и махнул Дзыню залезать на борт. Забравшись туда сам, Чип взлетел и несколько секунд спустя посадил планер на карниз здания через дорогу, вне пределов слышимости Дзынем звонка сигнализации.       — Зачем ты меня обманул?! — потребовал ответа Дзынь, вынув беруши.       — Я не могу ответить на этот вопрос, — устало вздохнул Чип, опустив глаза.       — Это еще что за ересь?! — яростно взвился Дзынь и показал пальцем на раненое ухо Чипа, которое тот снова начал зажимать банданой. — Та штука могла тебя убить!       — Дзынь, послушай, — сказал Чип, с серьезным видом кладя руку ему на плечо. — Прости, что обманул тебя. Мне действительно жаль. Поверь, мне бы хотелось рассказать тебе, что происходит, что я делаю и зачем, но я не могу. Поверь, у меня есть на то все основания. Но если ты подождешь до вечера под штабом, обещаю, я все тебе расскажу.       «Если выберусь из этой передряги живым», — мысленно добавил он, решив не говорить этого вслух, дабы не подстегивать и без того не в меру разогретое любопытство Дзыня. — Единственное, что я еще тебя попрошу, это не входить внутрь до девяти вечера, и нет, я не могу объяснить, почему, — закончил он, упреждая вопрос Дзыня. Тот, судя по виду, задумался над словами Чипа, внимательно вглядываясь при этом в его лицо.       — Ты не позволишь мне пойти с тобой и помочь, так?       — Нет, — сказал Чип, мотнув головой. В его голосе явно читалось, что его самого этот ответ не устраивает. Дзынь нехотя вздохнул и пожал плечами.       — О’кей. С тобой точно будет всё в порядке? — тут же спросил он, еще раз показывая на ухо Чипа. Бурундук кивнул с выражением признательности Дзыню за беспокойство на лице, и морская свинка посмотрела вниз через край карниза, на который они приземлились. — Есть время подбросить меня? — спросил он, показывая на землю.       — Конечно, — ответил Чип. — Дзынь, можно попросить тебя об одной услуге?       — В смысле… могу ли я тебе чем-то помочь? — с шутливым сарказмом спросил Дзынь.       — Смешно, — усмехнулся Чип.       — Спасибо, — ухмыльнулся в ответ Дзынь. — Что тебе нужно? — искренне спросил он, определив по тону Чипа, что просьба будет серьезной.       — Присмотри за этим до моего возвращения, — попросил бурундук, вынимая из куртки и протягивая Дзыню шляпу. Морская свинка пораженно присвистнула, рассматривая изрезанный головной убор. Заметив в лице отдающего его ему Чипа пусть слабую, но всё же боль, он нежно взял шляпу и уверенно улыбнулся, благодаря за оказанное доверие. Поскольку Чип очень редко снимал шляпу, Дзынь понимал, что она многое для него значит.       — Само собой. До твоего возвращения, — уверенно провозгласил Дзынь, перекладывая шляпу в левую руку, чтобы протянуть правую Чипу. Улыбкой поблагодарив Дзыня за его убежденность, Чип тепло пожал ему руку.       — Да, еще один, последний вопрос, — с любопытством начал Дзынь. — Можешь объяснить, почему ты пахнешь, как…       — Это я тоже потом объясню, — сказал Чип, призвав его поднятием руки к молчанию и вымучив смущенную улыбку. Уже через четыре минуты он стоял, прислонившись к стене, на гораздо более низком карнизе того же здания у приготовленного к полету планера, читая последнюю стихотворную подсказку. Несколько минут назад Дзынь, прощаясь, пожелал ему удачи во всем, что бы он сейчас ни делал, и выразил надежду, что, что бы это ни было, оно завершится благополучно. «Я тоже на это надеюсь, — подумал Чип, эхом повторяя услышанные несколько минут назад теплые слова друга. — Я тоже…»       Тем временем, по мере того, как солнце продолжало свое судьбоносное путешествие к западному горизонту, в штабе Спасателей горящие фитили установленного Айвэной символического таймера всё укорачивались, а его подвешенные кинжалы нетерпеливо ожидали заката…

      Остался один ход…

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

ШАХ ИГРОКАМ

Глава 1-я из 6-и

      16:04…       «Меньше трех часов…» — подумал Чип и перевел взгляд с солнца на западе вниз, на собравшуюся на противоположной стороне улицы толпу. Несколько минут назад к зданию, где он разжился свежей подсказкой, подъехали две пожарные машины, ответившие на сигнал поднятой бурундуком тревоги. Коротко вздохнув, Чип отвернулся от мигающих красных огней спецавтомобилей и посмотрел на само здание, нахмурив брови и нарушив тем самым установившееся прежде у него на лице сосредоточенное выражение. «Интересно, их уже обнаружили? — задумался он, ненадолго вернувшись мыслями к оставленной им в бессознательном состоянии Салли Бриггс и давнему другу-роботу Тому, с которым он был вынужден вступить в битву и отключить. — Надеюсь, с ними всё будет в порядке…» Обуреваемый этими мыслями, он отвернулся от происходящего через дорогу и поежился от налетевшего сильного холодного ветра, прокатившегося по его телу, пронзив созданную курткой теплоту. Ощутив, как ветер всклокочивает шерсть на макушке, Чип заметно скривился, поскольку это ощущение еще явственней напомнило ему о туго примотанной к кровоточащему уху бандане. Рана от коварного, практически смертельного удара стальными и бритвенно-острыми когтями Тома по-прежнему причиняла жгучую боль и в сочетании со свежим ветром в свою очередь напоминала бурундуку об отсутствии его порванной на клочки в результате всё той же атаки Тома любимой шляпы, заставляя, опять-таки, скривиться уже от огорчения. Держа трепещущийся на ветру листок обеими руками, Чип вновь сосредоточенно нахмурился и отринул все посторонние ощущения, изучая полученную наряду с последней стихотворной подсказкой информацию. Данная записка была гораздо любопытнее всех найденных им доселе и серьезно отличалась от них тем, что помимо стандартного подлежащего расшифровке стихотворного сообщения содержала еще и явно имевшую отношение к ее содержанию картинку.       Она состояла из отксерокопированных и уменьшенных до соответствующих листику размеров изображений шести монет: четырех серебряных долларов и двух четвертаков, шедших именно в такой последовательности слева направо. Дополнительную необычность изображениям монет придавали пририсованные к ним прямые линии, превращавшие их в обозначения шести музыкальных нот. Завершали картину еще две замеченные Чипом детали. Во-первых, монеты были отксерокопированы попеременно то с одной, то с другой стороны, причем сначала шел «орел», потом «решка», потом снова «орел» и так далее. Во-вторых, при помощи лупы Чип обнаружил, что на всех монетах-«орлах» стояла одна и та же дата: 1893.Частично переключившись на стихотворную подсказку, бурундук еще раз изучил ее, пытливо всматриваясь то в слова, то в изображения монет в попытках найти связь между ними. Стихотворение звучало так:       

То, что с этой запиской проделано,

и ноты, которые здесь же приведены,

тебя приведут в такое местечко,

где закон экономики— всем бочкам затычка.

      «Похоже, это место тоже сходу не определить, — разочарованно подумал Чип, разглядывая записку и импровизированные ноты. — Если Айвэна продолжает придерживаться прежней схемы, в подсказке должна быть какая-то отсылка к одному из наших прошлых дел, но даже это знание ничего мне не дает!» Чип имел все основания так утверждать, поскольку в данном случае выбор этих самых прошлых дел был чрезвычайно широк, и сказать наверняка, какое из них имелось в виду, было попросту невозможно. Большая часть прошлых дел его команды была так или иначе связана с деньгами, в которые практически всегда в итоге всё и упиралось. Однако, хотя некоторые из этих дел были связаны одновременно с музыкой и деньгами, ни изображение, ни стихотворение не содержали ничего, из чего можно было бы дедуктивно вывести указание на то или иное конкретное дело. Решив на время забыть о зацепке в виде отсылки к прошлому делу, Чип снова целиком и полностью сосредоточился на ксерокопиях монет.       «В предыдущем стихотворении, записанном в память Дзыня, утверждалось, что мои шансы разгадать этот код “призрачны”. Что это значит? Может ли это быть отсылкой к каким-нибудь редким монетам? — размышлял он. — Четвертак или серебряный доллар 1893 года, определенно, редки; но дело в том, что я не могу вспомнить ни одного нашего дела, имевшего отношение и к редким монетам, и к звукам, музыкальным или каким-либо еще. Правда, в нашем самом первом деле Алдрин Клордейн похитил золотые монеты из федерального золотохранилища при помощи звука, — немного подумав, припомнил он. — Но на картинке изображены серебряные доллары и четвертаки, не имеющие никакого отношения к золоту, по крайней мере, на первый взгляд… С другой стороны, они наряду с золотом являются частью экономики страны… — подумал он и посмотрел на стих, но тут же нахмурился и прервал полусформированную цепочку рассуждений. — М-м-м-м, не-а. Это явно не то. Никакой связи с музыкой или звуком… а закон экономики? Если Клордейн какой закон и соблюдал, то только “золотое правило”! — заключил он, слегка усмехнувшись собственной шутке. — Может, ноты здесь для создания каламбура со словом “банкноты”, то есть доллары? — продолжал рассуждать он. — Айвэна неоднократно подсовывала мне каламбуры, а во многих наших делах фигурировали банки, что может служить объяснением монетам…»       — Х-м-м… — пробормотал Чип. «Возможно. Эти ноты не “читаются” как отрывок какого-то конкретного музыкального произведения, что может свидетельствовать о том, что это не ноты вообще, но не знаю. Айвэна уже обвела меня вокруг пальца в музее, когда я решил, что под “хлебом” подразумеваются деньги. Она может иметь в виду как наличность, так и музыкальные ноты. Да, с каждым разом всё сложнее не начать подвергать свои собственные рассуждения сомнению… Что ж, — решил он наконец, — давайте посмотрим, удастся ли мне несколько сузить область поисков…»       Наморщив лоб в глубокой задумчивости, Чип начал медленно прохаживаться взад-вперед по парапету, размышляя об обоих элементах послания сразу. «Хорошо, начнем с самого начала. Что было проделано с этой запиской? — задумался он, щелкая пальцем по бумажке со стихотворением, и принялся медленно про себя перечислять: — На ней писали… ее дали мне… оставили для меня в вентиляционной шахте… приклеили изолентой… закрасили…» Чуть оступившись, Чип осторожно дотронулся рукой до головы, закрыв глаза от боли. Хотя когти Тома рассекли ему только левое ухо, удар остальной части кошачьей «лапы» пришелся ему на макушку и оказался достаточно сильным, чтобы заставить пролететь добрых полфута. Хотя в тот момент удар Чипа не нокаутировал и не так чтоб уж очень дезориентировал, его с лихвой хватило, чтобы наградить Спасателя страшно отвлекающей головной болью, и сейчас бурундук был вынужден изо всех сил стараться не обращать внимания на нее и все остальные ранения, а также на общую усталость, дабы полностью сосредоточиться на подсказке.       — Так, хорошо, — прошептал он несколько секунд спустя, возвращаясь к раздумьям. «Как быть с этим законом экономики? Я знаю два экономических закона: “время — деньги”и закон спроса и предложения, и оба указывают на то, что следующая остановка — банк. Но какой именно?»       Сев на карниз, Чип подпер голову рукой и стал глазеть на улицы, в преддверии часа пик уже начинающие переполняться транспортом. Взор его устремленных прямо перед собой глаз затуманился, стоило ему начать перебирать в уме все дела Спасателей, имевшие отношение к банкам и деньгам, но уже через полминуты бурундук бросил эту затею. Благодаря огромному количеству проведенных в этом городе расследований Чип знал его практически вдоль и поперек, но, даже обладая обширной памятью, не мог вспомнить точное местоположение всех связанных с делами мест до единого. «В уме эту задачу не решить, — понял он и начал вставать, вспомнив, что по дороге в только что покинутое им здание видел в нескольких кварталах отсюда турагентство. — Мне нужна карта…» Аккуратно сложив стихотворную подсказку обратно в карман куртки, он взялся за планер, не переставая перебирать в уме потенциально имеющие отношение к последнему стихотворению места. Однако, уже собравшись взлетать, он кое-что заметил и застыл, как вкопанный, чтобы внимательней рассмотреть это. Объектом его внимания был фонарный столб на тротуаре; точно такой же, каким он воспользовался ранее, чтобы прервать свое падение с Крэнстон-Тауэр. Однако при взгляде на него в мозгу бурундука как будто что-то щелкнуло.       — Столб, — пробормотал он тоном, прямо-таки сочившимся догадкой. — Объявление. Афиша…       «“То, что с этой запиской проделано”… — подумал он, вспомнив первую строчку стихотворения-подсказки. — Она была наклеена на стенку! Как афиша! Как постер! Мало того, — задумчиво продолжил рассуждать он, — кажется, я припоминаю кое-что важное, связанное с афишами и постерами. И что-то недавнее. Не помню, название это было, место или еще что-то, но я видел это совсем недавно. Я бы даже сказал, два дня назад от силы. Не знаю, почему, но у меня такое предчувствие…» Спустившись на планере на тротуар, Чип быстро сложил его и пробежал, несясь как на пожар, несколько кварталов, по пути залезая во все урны и перерывая их в поисках более старой, нежели сегодняшняя, газеты. В третьем квартале он таковую наконец обнаружил. Быстро пролистав ее, он нашел материал, о котором вспомнил, в середине раздела «местных» новостей. «Вот оно!» — подумал Чип, у которого при виде статьи екнуло сердце, и начал читать. Но не успел дочитать и до середины, как его лицо исказило выражение ужасного предчувствия, и он, мигом выскочив из урны, вновь поспешил на крышу, срочно готовясь к еще одному перелету.

* * *

             Страх сковал льдом сердце Рокфора.Поймав всхлипывающую и дрожащую Гайку, австралиец нежно обнял ее могучими руками, словно имел дело с какой-то очень хрупкой вещью, и посмотрел сверху вниз на дорогую подругу обеспокоенно и почти испуганно. Стенающие всхлипы недвусмысленно указывали на то, что разговаривать она сейчас не в силах, но по выражению тревоги на лице Рокфора было видно, насколько сильно он жаждет как можно скорее получить ответы касательно происходящего. «Мать честная! — обеспокоенно думал он, нежно поглаживая волосы мышки, которую пытался утешить своими объятиями. — Что здесь произошло?! Последний раз ее так трясло, когда…» В этот момент он посмотрел на Спарки и обратил внимание на зажатый в руке подавленной крысы предмет. «О, нет…» — подумал он, моргая и чувствуя, что его рассудок от вида шляпы мутнеет. Дейл проследил за взглядом Рокфора, соотнес реакцию Гайки со шляпой в руках Спарки, и его лицо сделалось мертвенно бледным от ужаса. Вжик, севший на плечо Рокфора с таким же выражением беспокойства, какое буквально только что было у австралийца, тоже заметил шляпу в руках ученого. Некоторое время он молча моргал, разглядывая ее, затем потрясенно посмотрел на Спарки и, раньше других обретя дар речи, неуверенно прожужжал вопрос, ответ на который, если честно, он, как и Рокфор с Дейлом, не очень-то и хотел услышать:       — Спарки?.. Что здесь произошло?       Медленно, но не упуская ни единой подробности, Спарки вполголоса пересказал новоприбывшим происшедшее, начав со своего засыпания в клетке в МТИ и пробуждения в капкане, из которого его спасла Гаечка. По окончании рассказа, завершившегося демонстрацией «доказательств», которые Айвэна дала Гайке, оставив их в неведении касательно того, чью именно судьбу она свершила, лицо ученого выражало смешанное чувство, состоявшее из облегчения по поводу того, что он до сих пор жив, а также недоумения и грусти. Он не был знаком с отцом Гайки, но боль, которую этот вариант причинял изобретательнице, явно мучила и его тоже. Ему было невыносимо наблюдать ее страдания, а ведь Чип по результатам нескольких визитов ученого в штаб с целью навестить мышку и остальных Спасателей тоже стал его другом. Пусть не столь близким, как Гаечка, но всё-таки. И на тот случай, если в гробу находился именно он, Спарки было очень горько осознавать, что бурундук покинул этот мир столь изуверским способом…       — Э-э, ребята? — робко спросил Спарки почти сразу же по завершению рассказа, как только унялась охватившая его при воспоминании о баке с кислотой мелкая дрожь. — Понимаю, сейчас не самое подходящее время, но, может быть, кто-то всё-таки объяснит мне, что происходит? После моего пробуждения та леди так ничего мне, пока ждала Гайку, и не рассказала. Правда, я всё равно ни о чем ее спросить не мог, — добавил он, имея в виду служивший кляпом кусок изоленты, после срывания которого его лицо до сих пор побаливало.       Рокфор, Вжик и Дейл разом повернулись к Спарки с зеркально одинаковыми выражениями смятения и грусти на лицах. Они понятия не имели, как решить, кто именно находился в гробу. Они все узнали медальон, который сжимала в руке Гайка, так как просматривали вместе с ней ее семейный фотоальбом и видели снимок, сделанный в день победы ее отца в том состязании авиаторов. Они все узнали в этом медальоне тот, который, по словам Гаечки, она похоронила вместе с отцом. Что касается открытки, то, хотя Спарки сообщил, что она от Чипа, никто из них не знал ее содержания и не понимал, что именно заставило Гаечку так сильно разрыдаться. Спарки ее не читал и не мог сообщить, о чем там, а никто из Спасателей, даже Рокфор, и не думал пытаться вырвать ее из рук мышки. Они понимали, что, что бы там ни было, это явно было что-то очень душещипательное, если не интимное, и при этом достаточно убедительное, чтобы внушить ей мысль о том, что в гробу мог быть именно Чип. Спасатели уже были сыты по горло ложью и уловками Айвэны, но на сей раз она предоставила вещественные доказательства своего гадкого деяния. Однако доказательство сие, состоявшее из шляпы Чипа, написанной им открытки и принадлежавшего отцу Гайки медальона, указывало одновременно в разные стороны, и никто из друзей не знал, что и думать.       — Конечно, дружище, — коротко кивнув Спарки в знак признания правомочности его вопроса, мрачно произнес Рокфор, скорбно и сердито поджав губы и глядя на крысу затуманенным взором. — Мы тебе всё объясним по доро…       Он так и не закончил фразу. Свет в комнате снова резко погас, погрузив героев во тьму, а за их спинами раздалась череда стукоподобных звуков. Но не успели друзья толком на них среагировать, как вдруг Вжик удивленно вскрикнул, а спустя долю секунды австралиец почувствовал, что сидевшую на нем муху сдернули с его плеча. Встревоженно обернувшиеся на ошеломленный вопль насекомого Рокфор, Дейл, Гайка и Спарки не успели и пошевелиться, как лампы вспыхнули вновь, осветив комнату.       — Вжик! — позвали Спасатели, глядя туда, откуда донесся панический вскрик мухи. Их товарища нигде не было видно. А вот кое-что иное — было.       — Чтоб мне провалиться! — воскликнул потрясенный Рокки, посмотрев в том направлении, куда исчез Вжик. Вдоль противоположной от платформы, на которой был прикован Спарки, стены высились ряды стоящих друг на друге ящиков. Сейчас передние панели четырех самых нижних из них упали на пол, явив содержавшуюся внутри четверню одинаковых и очень знакомых лиц. — Рибит!       Рокфор и Вжик сталкивались с гигантской лягушкой-волом, известной как «Рибит», лишь единожды, но и одного раза с точки зрения силача было более чем достаточно, так как гигантская амфибия проявила себя практически неудержимой и достаточно прожорливой, чтобы пытаться проглотить целиком даже самого Рокки. Чудовищная лягушка оказалась столь же серьезным соперником, как и некоторые из сильнейших встречавшихся ему котов и собак. Однако в той битве, в ходе которой Вжик в итоге придумал, как одолеть исполина, тем самым спасши от полного истребления колонию водяных жуков, двум Спасателям противостояла одна гигантская лягушка-вол. Сейчас же перед ним было четыре аналогичных монстра. В данный момент Рокфору, впрочем, было на это плевать.       — Эй, грязные прыщи! А ну быстро выпустили моего дружочка! — закричал он, выпуская из объятий Гайку и бросаясь на жаб. Четыре Рибита ничего ему не ответили и его требованию не подчинились, продолжая глазеть на него с самодовольными улыбками. — Ах, вот вы как, вонючие кошелки, — видя отсутствие какой-либо реакции, продолжал Рокфор, приближаясь к ним со сжатыми кулаками. — Ну что ж, если вам нужна хорошенькая взбучка, чтобы освободить моего дружочка, вы обратились по адресу!       С этими словами Рокфор очертя голову бросился на одну из лягушек-волов, но их столкновение привело лишь к тому, что силач отлетел с глухим металлическим звоном.       — Рокки! — вскричал Дейл, резко меняя направленный на атаку одного из Рибитов курс и подбегая к силачу. — Рокки, ты как? — обеспокоенно спросил он, наблюдая за неустойчивым вращением зрачков австралийца.       — Чтоб его перекосило! Чем эти хмыри питались? Бронелистами?— спросил Рокфор, пытаясь держать голову ровно.       — Думаю, Рокфор, всё дело в том, что это — роботы, — задумчиво провозгласил Спарки, когда они с Гайкой нагнали их с Дейлом. Чтобы проверить свою гипотезу, Спарки подошел к одной из нависавшей над ними лягушек и осторожно постучал по ней костяшками пальцев, прислушиваясь к издаваемому амфибией звуку. — Внутри пустота, но обшивка цельнометаллическая. Реалистичность, впрочем, невероятная, — заключил он, разглядывая металлических големов.       — Невероятная реалистичность и невероятная смертоносность, — отозвалась из динамиков над ними Айвэна. Гайка, Дейл и Рокфор подняли глаза к потолку, откуда раздался голос, но очень ненадолго.       — Какого Эйнштейна?! — удивленно вскрикнул Спарки.       — Спарки! — закричали Гайка с Дейлом. Повернувшись в его сторону, они увидели высунувшийся изо рта одного из Рибитов, причем не того, перед которым стоял ученый, а крайнего справа, змееподобный розовый механический язык, который обвился вокруг крысы, плотно прижав ее руки к телу. Бурундук и мышка бросились на помощь, но тут язык начал быстро втягиваться обратно, таща Спарки по полу к уже готовой принять его черной пасти механической лягушки-вола.       — Н-на помощь! — крикнул ученый двум спешащим к нему Спасателям с умоляющим и перепуганным выражением лица.       — Не волнуйся, Спарки! Мы с тобой! — заверил его Дейл, обхватывая холодный металлический язык и упираясь пятками в пол.       — Рокки! — закричала Гайка, хватаясь за полы лабораторного халата Спарки в отчаянной попытке вытащить его из механического захвата. — Нам нужна помощь!       Просить Рокфора, впрочем, не требовалось, так как Дейл еще только приступал к малоэффективным попыткам помочь Спарки, а австралиец уже, пошатываясь, встал на ноги и зашагал в их сторону. Но, увы, не дошел.       — Чтоб тебя! — вскричал он, когда вокруг его тела в мгновение ока обвился другой механический язык. — Пусти меня, ты, жаба в дирижабле! — неистовствовал он, пытаясь удержаться на ногах вопреки тянущему усилию языка, от которого он отчаянно пытался освободиться.       — Рокки! — забил тревогу Дейл, увидев, что еще один из его друзей угодил в аналогичный капкан.       — Дейл, берегись! — закричала Гайка, отпустив халат Спарки и сбивая бурундука на пол. Из двух средних лягушек вылетела еще одна пара языков, захватившая бы их с Дейлом, не оттолкни мышка его и не отпрыгни сама. Лежа под просвистевшими и обернувшимися вокруг пустого места языками, Гайка в ужасе посмотрела на Спарки и еще успела увидеть, как того засасывает в пасть крайней справа лягушки. Миг — и он исчез из вида.       — Его взяли, — прошептал Дейл, мигающим взглядом уставившись на лягушку, после чего повернулся к Рокфору, уже близкому к тому, чтобы быть затянутым в рот крайней лягушки слева. — Гайка, скорей! — позвал он, схватив мышку за руку и подняв ее на ноги, прежде чем броситься к Рокфору.       — Нет, ребята! Не подходите! — закричал Рокфор, энергично мотая головой. Не обращая на его предупреждения внимания, Дейл и Гайка продолжили движение и протянули к нему руки, при этом не спуская настороженных глаз с двух средних лягушек, мимо которых им пришлось пройти.       — Пригнись! — внезапно крикнул Дейл, заметив снова устремившиеся в их сторону розовые языки. Упав на пол за миг до того, как языки просвистели у них над головами, бурундук и мышка синхронно вытянули руки и, схватив Рокфора за щиколотки, стали отчаянно тянуть. При взгляде на пронесшиеся над головой механические языки в голове у Гайки начал складываться план. «Если… — думала она, изготовившись вскакивать на ноги, — если удастся заставить их обмотаться вокруг языка, затягивающего Рокфора, их взаимоперпендикулярное натяжение должно…»       — О-о… — внезапно неуверенно произнесла она. Взволнованный этой фразой и несколько обеспокоенным тоном соратницы Дейл тут же посмотрел сначала на нее, а затем туда, куда смотрела она. Металлические языки над ними остановились и вместо того, чтобы свернуться и убраться в металлические корпуса лягушек, поднялись вверх, приняв отдаленно напоминающую букву «S» форму, и стали медленно раскачиваться из стороны в сторону подобно паре готовящихся к броску кобр, словно выискивая добычу.       — Говорю же вам, ребята, спасайтесь! Убирайтесь ВОН отсюда!!! — вновь отчаянно закричал им Рокфор, также не спускавший глаз со зловещей картины. Но его крик запоздал, поскольку языки внезапно устремились вниз, метя в двух Спасателей. Поджав ноги, Дейл попытался изловчиться и перескочить через язык, но тот последовал за грызуном, резко развернувшись и в следующий миг обвив его. Трепыхаясь в металлических кольцах, уволакиваемый Дейл бросил исполненный надежды взгляд на Гайку, чтобы узнать, удалось ли ей избежать пленения. Как и он, Гайка откатилась в сторону от устремившегося к ней языка и практически сумела спастись от холодных стальных объятий конструкции. Но не успела она подняться на ноги, как язык плотно обвил ее щиколотки, сжав их будто тисками, и, прямо-таки выдернув из-под нее ноги, заставил мышку упасть на пол. Извернувшись, мышка бросила последний взгляд на Рокфора, став свидетельницей его затягивания в пасть левой лягушки, в которой он спустя секунду и исчез. Повернув голову, она с полубезумным выражением лица посмотрела на также быстро затягиваемого в ожидающую его пасть Дейла, не сводившего с подруги исполненного беспомощности и ужаса взгляда. Бурундук открыл было рот, словно собираясь что-то ей сказать, но так и не сделал этого, поскольку язык резким рывком увлек его во тьму внутри лягушки.       — Нет! — исступленно закричала Гайка, поочередно потеряв из виду Рокки и Дейла. Продолжая бесплодные попытки сбросить кольца языка со щиколоток, она в следующий миг ощутила, что поднимается в воздух, после чего язык стал резко сворачиваться. Последним, что она увидела перед погружением, подобно остальным друзьям, во тьму, были лежащие рядом шляпа Чипа, его рождественская открытка и медальон ее отца. Глядя на эти безжизненные предметы, неудержимо увлекаемая в нутро робота мышка задумалась, не конец ли это.

Глава 2-я из 6-и

      16:19…       Спустя семь минут показался театр. Сев на крышу, Чип поспешно спустился на веревке к ближайшему окну и прорезал себе лазейку внутрь. Коридоры элегантно спроектированного здания были пустынны, но никаких сомнений касательно присутствия людей не возникало. Воздух явственно доносил до бурундука веселый и теплый звук смеха, подтверждавший прочитанное им в газете. От этого звука у него мурашки по спине забегали. «Надо как можно скорее найти включатель пожарной сигнализации!» — лихорадочно думал про себя Чип, устремляясь вдоль по коридору. Найдя таковой, Чип набросил «кошку» на его рычажок и с мрачной решимостью потянул за веревку. С негромким хрустом рычажок отвалился и упал на пол к его ногам. Пораженно моргнув, Чип поднял рычажок и увидел, что пластиковая деталь была отрезана и приклеена обратно.       — Нет! — выдохнул он, отбросив рычажок и бросаясь бежать дальше. Добежав до следующего включателя сигнализации, он вновь попытался поднять пожарную тревогу, но результат оказался точь-в-точь таким же. Второй рычажок еще только касался пола подле его ног, а Чип с зашкаливающим пульсом уже со всех ног несся к одному из балконов этого яруса. «Айвэна в буквальном смысле “отрезала” все пути к эвакуации здания! — в отчаянии размышлял он. — Что, черт побери, теперь делать?!» Стоило ему пробиться сквозь преграждавшую вход на балкон занавеску, как слышный в коридоре смех накатил на него волной, а разносившийся по открытому пространству величественного старинного театра звук буквально обволок его. Просунув голову под латунной решеткой, ограждавшей балкон сверху и снизу, Чип бросил взгляд вниз и по сторонам, осматривая обширный зрительный зал в надежде, что что-то из увиденного натолкнет его на идею плана дальнейших действий. Этого не случилось. Он видел лишь битком забившее театр скопище людей. «Здесь, по меньшей мере,тысяча человек! — сглотнул Спасатель. — И какую бы ловушку Айвэна ни приготовила, все эти дети вполне могут в ней оказаться!»       Шедшее в театре представление было не чем иным, как транслировавшимся в прямом эфире ежегодным концертом «Комедийной разрядки» — некоммерческой благотворительной организации комиков. Каждый год прославленные комики со всей страны собирались вместе и на общественных началах уделяли время непрерывному двадцатичетырехчасовому шоу в жанре стендап-камеди, вся прибыль от которого направлялась в помощь бездомным принимавшего данное шоу города. Но в посвященной представлению газетной заметке, помимо замечания о том, что оно было перенесено в Сан-Франциско в самый последний момент, сообщался и другой важный факт. В течение двух из двадцати четырех часов шоу его специальными почетными гостями были десять специально отобранных бездомных детей в возрасте от пяти до одиннадцати лет, которые в данный момент имели счастье сидеть в первом ряду партера, от души смеясь над остротами и ужимками комедиантов.       — Эпицентр, — мрачно предсказал Чип.Сидевшие у него за спиной занимавшие места на балконе мужчина и женщина бились в истерике, покатываясь со смеху. Воспользовавшись их отвлеченностью, Чип запрыгнул на пиджак мужчины, выдернул из его нагрудного кармана носовой платок и перескочил на перила ограждения. Мужчина еще толком не успел среагировать, а бурундук, крепко ухватившись за противоположные углы платка, спрыгнул с перил и, будто на парашюте, стал опускаться на пол. «Если повезет, — подумал он, — ловушка окажется в какой-нибудь безлюдной части театра, но, принимая во внимание дела, на которые ссылается Айвэна, не думаю, что это возможно…»       Планируяк центру партера по сотрясаемому очередной порцией хохота и аплодисментов воздуху, Чип чуть ли не с жалостью смотрел на веселую толпу под ним, спрашивая себя, успеет ли он предотвратить, судя по всему, скорую катастрофу. Не обращая внимания на ахи и вскрики, сопровождавшие его приземление на голову одной из зрительниц, он отбросил импровизированный парашют и поскакал по головам в направлении сцены. А через несколько секунд, когда он находился в пяти рядах от освещенной сцены, занятой очередным комиком, по залу прокатилась очередная волна смеха, которая начала постепенно стихать… сменяясь другим звуком, который Чип с удивлением и ужасом тут же узнал. Звук этот, раздававшийся из расположенных по всему театру динамиков, представлял собой заставлявший уши сворачиваться в трубочку пульсирующий в монотонном, практически гипнотическом ритме шум, который с некоторой натяжкой можно было назвать музыкой. В некотором смысле, это она и была. Очень особенная музыка, предназначенная для совершенно конкретного типа «ушей».       — О, нет! — ахнул паническим шепотом Чип, оглядываясь по сторонам прямо в процессе перескакивания на следующую голову. — Она активировала ловушку слишком рано!       К этому времени оглашавший театр смех полностью затих, быстро сменившись возгласами и криками ужаса. Первыми закричали работники сцены и ожидавшие за кулисами комики, разом в панике выбежавшие на сцену. Выступавший комик обернулся в их сторону и тут же присоединился к беготне, присовокупив к их крикам собственные. Далее крик подхватили зрители, увидевшие, что именно гналось за бегущими. Из-за кулис на сцену хлынул огромный черный рой, с яростным жужжанием вонзившийся прямо в центр зрительного зала прежде, чем люди успели опомниться. Прыгнувший навстречу стремительно приближающемуся рою Чип успел нырнуть в яму для телекамер за долю секунды до того, как черная туча пронеслась над ней и врезалась в толпу зрителей, оглашавшие здание крики которых звучали даже явственнее, чем предшествовавший им буквально только что хохот.       «Погодите-ка! — вдруг понял бурундук, провожая взглядом последнее пролетающее у него над головой облачко насекомых. — Это не пчелы!»На сей раз Айвэна достала из архива эпизод, когда дезинсектор по имени Ирвина Аллен изобрела машину, гипнотизирующую пчел своей «музыкой» и заставлявшую их повиноваться словам и жестам Аллен. С помощью машины Ирвина похитила рой местной королевы пчел, заставила их похитить музыкальные инструменты, пленила дававшую вечером в городе концерт рок-группу и вместе с пчелами заняла ее место на сцене в попытке пробиться в мир рок-н-ролла.Но если машина, контролировавшая загипнотизированных насекомых, явно была той же, сами насекомые, как понял по издаваемому роем звуку Чип, явно были другими.«Шершни? — удивленно подумал Спасатель, но, видя, как рой вгрызается в толпу, яростно и многократно жаля людей, решительно заключил: — Ладно, без разницы, шершни это, пчелы или кто-то еще. Надо отыскать и отключить эту машину!»       Вскарабкавшись на ближайшую телекамеру, Чип перепрыгнул на сцену и бросился к кулисам с левой стороны сцены, понимая, что рой,несомненно, в любую секунду бросится за ним. Его сердце бешено заколотилось при мыслях о том, как ему, ради всего святого, скрыться от них, не говоря уже о том, чтобы пережить их нападение, когда они его настигнут. Но Спасатель знал, что, несмотря на огромный риск, обязан попробовать остановить это безумие и горько сожалел о том, что из-за него страдает столько людей. «Если она, как и раньше, смешивает дела…» — лихорадочно думал Чип, бегом устремляясь за кулисы. Помимо эпизода с Ирвиной, лишь одно прошлое дело Спасателей происходило в театре аналогичных размеров — дело Сероноса да Бержерака. Этот аллигатор, любивший оперу и умевший на удивление хорошо петь на разборчивом английском, подобно Ирвине «затмил собой сцену», заняв место ведущего солиста оперы в попытке доказать, что он лучше человека, чьего статуса жаждал.Тогда Спасатели победили аллигатора, смыв его в служивший сценической декорацией действующий фонтан, который Гайка, Рокки и Дейл спешно соединили с туалетом в артистической уборной. Вот и сейчас, памятуя о том во многом повторяющем эпизод с Ирвиной деле, Чип несся по служебным коридорам, разыскивая туалет, где, как он считал, обнаружится машина Ирвины.       Заметив сквозь слегка приоткрытую дверь туалетную комнату, Чип бросился к ней, на ходу пронзаясь внезапным осознанием того, что роя нигде поблизости не было.«Что за?..» — подумал он, резко тормозя, чтобы бросить удивленный взгляд назад через плечо на сцену. Действительно, рой даже не думал его преследовать, всецело поглощенный нападением на зрителей. «Потом разберусь! — мысленно сердито рыкнул на самого себя Чип. — Люди по-прежнему в беде!» Стряхнув себя оцепенение, он отвлекся от вслушивания в жужжание шершней, перемежаемое паническими возгласами и криками зрителей, бросился в туалетную комнату и остановился посреди нее, прислушиваясь. Хотя было очевидно, что машина Ирвины каким-то образом подключена к системе динамиков театра, Чип помнил, что ее звук был достаточно громким, чтобы услышать его за много футов, если, конечно, она не была спрятана очень уж глубоко. Сейчас же он не слышал никаких издаваемых ею звуков помимо доносившихся из динамиков. «Она не здесь! — заключил он, удивленно подняв бровь. — Неужто в этот раз Айвэна не смешивает дела? Если так, она опять обвела меня вокруг пальца!.. Но если она строго придерживается обстоятельств дела Аллен, то машина должна быть в…»       …гримерной.Помимо лаборатории Ирвины и собственно сцены, Спасатели непосредственно сталкивались с дезинсектором лишь в гримерной, в стенной шкаф которой она загнала и замуровала там рок-группу «Железные гуси». Подойдя к искомой комнате на расстояние пяти футов, Чип сразу же понял, что его вторая догадка верна, поскольку его уши уловили издаваемую машиной негромкую добавочную «музыку», не усиленную динамиками. Дверь в комнату была распахнута настежь, а все ожидавшие там своего выхода на сцену комики давно сбежали в страшном ужасе. Подбежав к стенному шкафу, Чип, как и ожидал, определил, что источник музыкального шума находится именно там. «Где пчелы-рабы Ирвины замуровали своим воском “Железных гусей”, — припомнил Чип и попытался открыть дверь. — Заперто…»       Забравшись по двери к ручке и взломав простой цилиндровый замок, Спасатель открыл дверь и проскользнул внутрь, по ходу движения на звук включив фонарик. «Музыка» раздавалась из-под деревянного пола шкафа. С трудом протиснувшись в едва-едва годившуюся по размерам крошечную трещинку, Чип осторожно спустился по крутому склону выкопанной под шкафом ямы и, пройдя около дюжины футов, в конце концов увидел диковинного вида устройство. К нему и вставленному в ямку около него беспроводному микрофону, посредством которого звук передавался в театральную систему динамиков, был приделан дистанционно управляемый выключатель. Кроме того, в гарнитуру устройства был вставлен крошечный радиодинамик пуговичного типа, какие носят «радиофицированные» офицеры полиции, работающие под прикрытием, позволявший Айвэне отдавать команды атаковать удаленно. Поняв это, Чип скривился — он надеялся, что обнаружит здесь Айвэну, а значит, и своих друзей. Но ее изначально здесь не было. Чип выключил передатчик и повернулся к микрофону.       — Прекратить атаку! — скомандовал он. — На втором ярусе с правой стороны в одном из окон имеется отверстие. Уходите через него!       Подождав несколько секунд, пока, как он надеялся, его инструкции не возымеют действие, он отключил питание устройства и поотсоединял все необходимые для его работы провода. «Не помешает. На случай, если мои команды не подействовали», — думал он, прибегая к этим дополнительным мерам. Обезвредив устройство и прихватив с собой радиопередатчик, Чип вскарабкался обратно по крутому склону, волоча передатчик за собой на веревке.       Вылазка обратно из-под пола оказалась очень болезненной, так как, протискиваясь сквозь щель, Чип подверг свое тело нагрузке, вызвавшей новые приступы внутренней боли. Преодолев наконец трещину, Чип вздохнул с облегчением, отвязал от себя поднятый из щели передатчик и поспешил на сцену, дабы узнать, какие последствия имели его усилия. Выйдя на сцену и осмотревшись, Чип застыл в ужасе. Шершней уже и след простыл, но неприятности на этом отнюдь не закончились. Нападение роя повлекло за собой массовое бегство к выходам на обоих ярусах, подстегиваемое возникшей в итоге всеобщей паникой. Чип не мог видеть, что происходит на лестницах и в коридорах, но подозревал, что картина там аналогична происходящему на его глазах в зрительном зале. Несколько сот человек до сих пор толпились в проходах, толкаясь ладонями и локтями и перелезая друг через друга в ожесточенных попытках выбраться наружу. У запасного выхода творилось то же самое, что и у главного. «Слишком много людей и слишком мало места. Прямо фильм-катастрофа какой-то! — подумал Чип, глядя на ныне пустующие места, где сидели бездомные дети, после чего посмотрел на толпу, из которой всё еще доносились крики, плач и оклики. — Надеюсь, хоть они выбрались в целости и сохранности!» Бурундук содрогнулся, подумав о тех, кто мог оказаться задавленным этой толпой. Скрепя сердце, он отвернулся и направился назад в гримерную, где мог предаться мыслям в относительной тишине, зная, что на данный момент сделал всё, что было в его силах.              16:36…       Выйдя из гримерной, Чип пешком вернулся на сцену и сел на ее край, разглядывая полностью опустевший к этому времени зрительный зал. В проходах повсюду лежали пиджаки, сумочки, еда, обувь и прочие разнообразные предметы — немые свидетели разыгравшегося здесь бедствия. «Непорядок, — скривился бурундук, имея в виду не оставленные людьми беспорядочно раскиданные вещи, а устроенное Айвэной светопреставление. — До сих пор не понимаю, какого рожна она активировала ловушку раньше срока?! —он тряхнул головой, так как эти мысли были эхом его размышлений в гримерной, и нахмурился, продолжая нить рассуждений. — И почему она опять сменила образ действий? Весь день она действовала по отработанной схеме: она прячет подсказку, а когда я ее нахожу и читаю намек на поджидающую меня ловушку, та приводится в действие, причем мишенью выступаю именно я. А теперь ловушка срабатывает вообще не против меня!.. Ловушка, к которой я был абсолютно не готов — и в качестве мишени Айвэна выбрала не меня? Ничего не понимаю!.. Более того, после второго пункта моего сегодняшнего маршрута она начала смешивать между собой наши прошлые дела. Сейчас она так же смешала дела, но по совершенно иному принципу!»       В эпизоде с Сероносом подземный ход, в который аллигатор скрылся после первого покушения на жизнь Кларенса Дадли, и куда за ним последовали Спасатели, вел в канализацию. Ход, прорытый Айвэной в качестве аллюзии на то дело, привел Чипа в спрессованный грунт под фундаментом театра. Хотя оный можно было считать имевшим отношение к подземной канализации, по крайней мере, в плане залегания глубже под землей, доселе Айвэна очень точно воссоздавала подробности смешиваемых эпизодов. Если учесть усердие, проявленное ею при создании прошлых отсылок к делам Спасателей, не оставалось никаких сомнений, что захоти она поместить прибор Ирвины именно в канализацию, она бы так и поступила, ведь Чип спокойно мог проникнуть туда через любой ближайший к театру ливнесток. «Нет, — решил бурундук, — эта подсказка означает что-то иное.Данная отсылка к прошлому делу не столь скрупулезно, как предыдущие, следует его подробностям, но что это значит?» Не сумев найти ответ на собственный вопрос, Чип издал вздох. «Дело становится по-настоящему запутанным!» — нахмурился он, бросая взгляд в ту сторону, где находилась гримерная и была спрятана музыкальная машина Ирвины. Он написал и наклеил на дверь короткую записку, в которой изложил всё, касавшееся находящейся под дощатым полом стенного шкафа машины, и сообщил, что именно она вызвала нападение насекомых. Чип не ведал, кто ее обнаружит — уборщик, актер, актриса или один из работников сцены, — но надеялся, что им достанет благоразумия проверить факт существования указанной машины и вызвать в соответствии с приведенными в записке инструкциями полицию. «Будем надеяться, — подумал Спасатель, — что эту штуку надежно упрячут на склад вещественных доказательств, а то и вовсе полностью разберут или уничтожат». В ходе его предыдущей «встречи» с изобретением Ирвины оно оказалось максимум опасным. Но в руках обладателя достаточно извращенного ума вроде Айвэны эта машинка, как выяснилось, становится потенциально смертоносной.       Вновь посмотрев на сломанные, порванные и замусоренные сиденья партера, Чип задался вопросом, сколько людей пострадало, а то и погибло в ходе атаки шершней и последующей толчеи. С рассерженным взглядом он развернул крепко зажатую в руке записку со стихотворением, попутно бросив взгляд на принесенный с собой радиопередатчик. У него была идея отследить передаваемый Айвэной радиосигнал до ее логова, но потом он осознал, что для этого потребуется специальное оборудование. В мастерской Гайки можно было найти всё необходимое, но бурундук знал, что использование ее изобретений и снаряжения запрещено.И хотя емубыли известны другие места, где можно было разжиться подобным оборудованием, он высчитал, что на полет туда, подготовку снаряжения и поиск логова Айвэны может уйти времени больше, чем имелось в его распоряжении.       «Не говоря уже о том, — разочарованно добавил Чип, снова обращая взгляд на стихотворную подсказку, — что она, скорее всего, уже прекратила передачу…» Расстелив листик на сцене, Чип осторожно лег рядом на бок, сморщившись от вызванных движением приступов боли в определенных участках груди и талии. Приняв наконец удобную позу и несколько расслабившись, он вновь вернулся к размышлениям над содержанием записки. «Мне по-прежнему надо найти следующую подсказку, — думал он, хмуро разглядывая листик, — но я не знаю, что искать!.. Ладно, Чип, — спокойно сказал он себе после нескольких секунд бесплодных и несколько рассерженных раздумий, — еще разочек. Пройдись по всему, что тебе известно об этой записке. Должно быть что-то, что ты упустил. Что-то, скрытое глубже, чем ты ищешь, и ты знаешь, что обнаружить это можно единственным способом — отсеять всё остальное…»       «Итак, я уже выяснил, что фраза “То, что с этой запиской проделано”, означает, что записка была наклеена на стену, как театральная афиша, что привело меня сюда, в театр. Соответственно, фраза “тебя приведут в такое местечко” либо самоочевидна, либо скрывает что-то, что я еще не выяснил. “И ноты, которые здесь же приведены” означает нотную запись, отсылающую к музыке машины Ирвины. Дела Ирвины Аллен и Сероноса де Бержерака были единственными в нашей практике, имевшими место в театре или концертном зале аналогичных размеров. Я не знал, какую именно ловушку она мне приготовила, но знал, что она будет иметь отношение к одному или обоим из этих дел. Строка “где закон экономики — всем бочкам затычка” относится к шоу “Комедийной разрядки”. В экономике действует закон “время — деньги”, и комики жертвовали своим временем ради сбора денег на нужды бездомных, их пропитание, одежду и содержание приютов, отсюда и “всем бочкам затычка”. Наконец, имеются монеты. Еще один аспект, с которым я разобрался не до конца. На монетах стоит дата 1893 год, а в статье я вычитал, что именно в этом году возведено это здание. Оно находится по адресу Пост-стрит, 450; именно этот адрес получится, если скомбинировать уже упомянутую отсылку к афишам, они же постеры, с суммой номиналов всех монет без учета их коллекционной стоимости, — Чип постучал по монетам указательным пальцем. — Осталось понять, почему три монеты отксерокопированы вверх орлом, а другие три — решкой…»       — Что, я, упускаю, из, виду? — прошептал Чип, в такт словам тыкая пальцем в листочек. «“Тебя приведут” и монеты с орлами и решками, — подытожил он. — Приведут тебя к монетам? Приведут тебя к орлам? Приведут тебя к решкам? Это “тебя приведут” вообще хоть какое-то отношение к монетам имеет?Какое?!»       Взяв записку в руку, Чип склонил голову набок и пристально посмотрел на превращенные в ноты монеты. «Шесть монет, — задумался он. — Нас, Спасателей, тоже шестеро, но только Вжик меньше всех остальных; либо, если сравнивать с Рокфором, мы все меньше его, — отметил он, сравнивая размеры серебряных долларов с более мелкими четвертаками. — Скорее всего, соответствие количества монет количеству Спасателей — просто совпадение, но что тогда эта шестерка означает?... Монета, как и нота, это символ чего-то, — начал рассуждать Чип, размышляя еще более аналитически и пытаясь разложить эту подсказку на элементарные составляющие. — Монета символизирует денежную стоимость; что-то, за что можно приобрести товары или услуги, в то время как нота символизирует высоту на музыкальной или звуковой шкале. Одна и та же нота может обозначать разные высоты, в то время как одна и та же монета — разную стоимость. Также с нотами и монетами связаны определенные фразеологизмы, к примеру, “разыграть как по нотам”, “платить той же монетой”, “у монеты две стороны”… две… стороны?»       С засевшим в голове последним фразеологизмом Чип повернулся к залу с проницательной улыбкой на лице. Ответ всё это время находился в буквальном смысле у него под носом. На стенах зала были нарисованы маски Комедии и Трагедии. Символы театра и драмы, счастливая и грустная маски, действительно были двумя сторонами одной монеты. Два лица и две личности, которые, подобно свету и тьме, добру и злу и прочим существующим двойственностям и противоположностям, не могли существовать друг без друга. Перепрыгнув со сцены обратно на телекамеру, Чип увидел, что в зале имелось три пары масок. Одна была закреплена над сценой, еще две — на прилегающих к ней стенах. Итого шесть масок, что в точности соответствовало количеству использованных Айвэной монет и служило еще одним подтверждением его догадки. «Чтобы увидеть эти маски наверху, надо сидеть в зале, — догадался Чип, глядя вверх. — Музыку читают слева направо. Именно так надо читать “ноты”, а значит, и маски. Следовательно, будь я зрителем, первыми шли бы маски на левой стене, затем те, что над сценой, и, наконец, те, что на правой стене, а поскольку я смотрю в противоположную сторону, — заключил он, поворачиваясь налево, — мне нужны маски слева от меня!» Закончив мысль, он перепрыгнул с камеры через яму и со всех ног помчался к лестнице.

Глава 3-я из 6-и

      «Это должно быть несложно», — думал Чип, привязывая веревку к одному из концов перил балкона. Маски были закреплены под потолком на том же расстоянии от балкона, что и участок нижнего яруса, где начиналась сцена. Чип знал, что у него более чем достаточно троса, чтобы допрыгнуть до них. Взяв в руки конец троса и отступив на противоположный край балкона, он прыгнул в пустоту, описал над партеромдугу и грациозно взмыл вверх к маскам. В первый раз, правда, он их перелетел, так как неверно рассчитал требуемую длину веревки, поэтому залез обратно на балкон и со второй попытки смог схватиться за маску комедии. Просунув ноги в рот маски и обвязавшись вокруг пояса веревкой в качестве меры предосторожности на случай соскальзывания и падения, Чип включил фонарик и стал водить лучом в царившем в полой маске мраке.       В следующий миг он обнаружил, что искал. Записка была скручена в трубочку и приклеена по правую руку от него к стыку масок комедии и трагедии. Встав одной ногой на губу маски и держась рукой за угол рта, Чип плавно качнулся вперед, расторопно ухватил записку и, оттолкнувшись от внутренней стенки маски, вернулся в прежнее положение. «Непросто, — подумал он, восстанавливая равновесие и вновь опираясь второй ногой на губу маски, — но и не…»       —АЙ!!! — вскричал он, внезапно ощутив укол в спину. Оцепенев от неожиданногорезкого удара, бурундук разжал руки, потерял равновесие, опрокинулся на спину и полетел к далекому полу. Но благодаря предусмотрительности, проявившейся в виде обвязанной вокруг талии страховочной веревки, он улетел недалеко, так как эта самая веревка натянулась, и он полетел спиной вперед обратно к балкону. Дугой полета он был управлять, увы, не в силах, и вместо бортика балкона прилетел под него. Последним, что он видел перед тем, как ударился об основание балкона и всё погрузилось во тьму, была его рука, отчаянно сжимавшая скрученный в трубочку клочок бумаги.              16:53…       Изможденно простонав, Чип открыл глаза, и окружающий мир мало-помалу начал фокусироваться.       — Вау! — воскликнул слегка покачивающийся из стороны в сторону бурундук, внезапно осознав, где именно находится, и глядя вниз с головокружительной высоты, на которой прервалось его падение. Ощутив болезненную сдавленность в области талии, он вспомнил о веревке, которой обвязался, и повернул голову, чтоб одарить ее благодарным взглядом,но буквально тут же его голова резко вернулась в прежнее положение, а беспокойный взгляд переметнулся на пустые ладони. Впрочем, Чип буквально сразу же издал громкий вздох облегчения, заметив взятую в маске записку — хотя в результате потери сознания при ударе о балкон его пальцы непроизвольно разжались, скотч, которым записка крепилась к внутренней стенке маски, приклеил ее к его шерсти. Чип вновь крепко ухватил листик, но выражение облегчения внезапно сползло с его лица, а глаза остекленели от невыразимого страха.       — Как долго я пробыл в отключке?! — в ужасе прошептал он. — О, нет, Господи… ГОСПОДИ, только бы не оказалось, что уже слишком поздно!!! — вслух взмолился он, в приливе адреналина запихивая листик в карман и взбираясь по веревке обратно на балкон. Протиснувшись под латунной решеткой, Чип бросился бежать, но внезапно повторно ощутил уже знакомую боль в спине, хотя и не столь сильную, как в прошлый раз. Сморщившись, он ощупал ягодицы и, обнаружив на правом бедре воткнутый в него какой-то маленький и металлический предмет, вытащил его и поднес к глазам. Предмет оказался смоляно-черным дротиком точно такой же формы и конфигурации, как его значительно больший по размерам аналог, сегодня днем пробивший парадную дверь штаба Спасателей.       — Похоже, за свое падение я должен благодарить Айвэну, — прорычал Чип, вспомнив всё, и, положив дротик, потенциально могущий оказаться подсказкой, в карман к запискам со стихотворениями, понесся по коридору к лестнице. В данный момент его единственной мыслью и заботой было выяснить, который час. Но стоило Чипу выбежать из-за угла и увидеть лестницу, как обстоятельствавнезапно изменились, и он резко затормозил, ощутимо качаясь, а комната, где он находился, начала крениться и кружиться. Сделав несколько неуверенных шагов, Чип безвольно рухнул на колени, пытаясь обрести равновесие вопреки накатившей волне головокружения и тошноты. «Ч-что?..» — только и сумел внятно подумать он, закрывая от тошнотворных ощущений глаза. Его дыхание сделалось частым, неглубоким и прерывистым, и бурундука пробила дрожь, когда он ощутил, что сердцебиение стало неприятно аритмичным. «О, нет, — вяло подумал он, судорожно сглатывая в попытках вдохнуть больше воздуха, которого его резко слабеющему телу по-прежнему не хватало, — должно быть… она… отравила меня этим дротиком! Как… как мне теперь найти друзей, если я… н-не… зако… уже даже не способен ясно соображать…» Чип упал на бок безвольным кулем, слабо вскрикнув от пронзившей его тело от удара об пол боли. Ему казалось, что он целую вечность пролежал здесь, среди прочих усеивающих пол предметов, борясь со слабостью и заботясь лишь о том, чтобы набрать в легкие достаточно воздуха.       — Мне бы только узнать… время… — прошептал он, стиснув зубы. — Если у меня еще есть время, возможно, есть еще и… шансы.       Мало-помалу он начал ощущать, что головокружение и тошнота постепенно, прямо-таки неимоверно постепенно отступают. Открыв глаза, Чип медленно, но решительно заставил себя сесть. Осторожно встав на ноги, Чип ощутил, что малая толика сил к нему вернулась, но перевести дыхание по-прежнему не удавалось.       — Это еще не конец, — мрачно прошипел он, медленным шагом направляясь к лестнице. При виде показывавших 4:58 часов в элегантном фойе и струившегося сквозь открытые двери солнечного света, свидетельствовавшего, что речь идет о без двух минут пяти часах вечера, а не утра, по телу и разуму Чипа прокатилось волной чувство неимоверного облегчения. Бросив взгляд на мигалки полицейских машин, припаркованных перед зданием и преграждавших вход, он прислонился к одной из стоявших здесь же украшенных резьбой скамеек и развернул свежеполученную записку. Она гласила:       

В парк возвращайся, где с твоим дубом рядом

найдешь, я уверена, безо всякой преграды

фонтан небольшой; вы там отдыхаете

и о проблемах своих забываете.

Сегодня же там, в фонтана основании,

найдешь мое следующее тебе указание.

             Чип около секунды смотрел на листик в замешательстве, затем развернулся и пошел обратно к лестнице настолько быстро, насколько в силу затрудненного дыхания позволяло ему тело. «Она прямым текстом сообщает мне точное местоположение следующей подсказки? — Чип покачал головой и недоуменно моргнул, на медленном бегу разглядывая листик. — Не понимаю! Означает ли это, что игра близка к завершению? Надеюсь, что да, а то она уже практически полностью сменила образ действий, не говоря уже о том, что у меня осталось мало времени! Пока что я столкнулся с двумя устроенными ею ловушками. Первая, предназначавшаяся не мне, сработала до того, как я нашел записку со стихотворением, а вторая сработала после того, как я нашел записку, но до того, как я ее прочел! Та первая ловушка, с шершнями, могла преследовать цель заставить меня поверить, что больше ловушек не будет, но тот дротик… До сих пор она всегда ждала, пока я не прочту записку, и только потом активировала ловушку. А теперь еще это! Место, не имеющее вообще никакого отношения к нашим прошлым делам, никаких скрытых подсказок в подсказках, никаких двойных значений, никаких каламбуров, ничего? Никаких загадочных посланий касательно дротика, которым она меня отравила, или ловушки с шершнями? Что она, черт подери, творит? Она больше не следует практически ни одному из своих же собственных шаблонов! Остались лишь записки со стихотворениями!» Преодолев ступеньки, Чип ощутимо содрогнулся, вновь подумав о распространяющемся по его кровеносной системе яде, подтачивающем его силу и заставляющем бурундука чувствовать себя практически беспомощным. «Интересно, сколько у меня еще времени…» — подавленно подумал Чип, спрашивая себя, не станет ли этот день рождения последним в его жизни…              17:11…       Показался парк. Наклонив самолетик вниз, Чип направил его в сторону штаба и фонтана, нарочно минуту спустя посадив его на траву перед огромным дубом, но с противоположной стороны от входных дверей. Привязав самолетик под кустом, бурундук преодолел разделявшие дуб и фонтан семьдесят с лишним футов и бросил взгляд на свой оставшийся позади родной древесный дом. С такого расстояния он без труда разглядел плоскую поверхность посадочной площадки и входную дверь, а на площадке перед дверью — еще кое-что, что заметил еще с воздуха, а именно силуэт своего друга Дзыня, лежащего в ожидании его и остальных Спасателей возвращения. «Хорошо, что я заметил его до того, как опуститься слишком низко, — заключил Чип, думая о том, что если бы морская свинка его заметила, то решила бы, что дело закончено, и снова начала бы задавать насчет него вопросы. — Хватит с меня отвлекающих факторов… Так, хорошо, — подойдя к фонтану, мысленно пожал он плечами, — в последней записке Айвэна написала, что следующая подсказка находится… Минуточку! — бурундук прервал нить рассуждений и поспешил к предмету, который, как показалось ему, он заметил. — Это случайно не?..»       Это оказалось именно оно. К основанию фонтана у каменного блока, использовавшегося детьми в качестве ступеньки к воде, был прислонен его потрепанный, с загнутыми углами томик «Полного собрания приключений Шерлока Джонса». Подняв его, Чип увидел, что он закрывал узкую ямку, уходившую под основание фонтана. Отложив книгу, Чип начал копать и вскоре обнаружил оставленную в яме электронную записную книжку — устройство размером с кредитную карточку из тех, на которые люди надиктовывали короткие сообщения, списки и напоминания самим себе. Вытащив устройство из ямы, Чип прислонил его к основанию фонтана и скептически осмотрел. «Она уже даже от записок избавилась!» — подумал он, нажимая кнопку воспроизведения. Устройство щелкнуло, негромко загудело и с жужжанием ожило.       — «Привет, Чип, — раздался из встроенного динамика ровный голос с легким славянским акцентом и после паузы продолжил: — Цель этого последнего сообщения — поставить тебя в известность, что теперь в твоем распоряжении есть всё необходимое для завершения игры. Посмотрим теперь, так ли ты искусен в составлении всей правды из отдельных крупиц, как твой герой Шерлок Джонс. Но не переживай. Даже если ты не сможешь решить эту головоломку, в чем я совершенно уверена, тебе не придется очень уж долго оплакивать свою неудачу и гибель друзей, ибо ты очень скоро к ним присоединишься. Как и они, ты умрешь вскоре после заката от яда, который я тебе ввела, и который постепенно лишает тебя жизни, взыскиваяс тебя силы. Готов ли ты к финальному раунду игры жизни и смерти, Чиппи? Скоро узнаем…» — на этом сообщение со щелчком завершилось, оставив Чипа стоять с открытым ртом, потрясенно разглядывая диктофон выпученными глазами и совершенно утратив дар речи.

* * *

             — Что ж, я хотел испытание, — саркастически пробормотал себе под нос Чип, вернувшись за планер и чувствуя, как вокруг поднимается ветер, — я его получил. Величайшее испытание в жизни… и к тому же последнее, — договорил он, явственно ощущая расползающийся по всему телу страх. Однако, наряду со всеми прочими эмоциями и ощущениями, он загнал его в долгий ящик. Если получится, он вернется к этому вопросу позже. В данный момент приоритет всецело принадлежал его друзьям, и беспокойство по поводу собственной неотвратимой смерти никак не могло помочь установить их местонахождение. Напротив, оно лишь помешает работе ума — самого ценного инструмента, имевшегося в его распоряжении.       Он проиграл сообщение Айвэны еще дважды, по большей части повинуясь оцепенелому рефлексу, однако по сравнению с первым разом не услышал ничего нового. Он даже не поленился вскрыть диктофон при помощи карманного ножика, чтобы проверить, не спрятала ли Айвэна чего-нибудь внутри устройства, но даже тщательный поиск не выявил ничего, что могло сойти за подсказку. Обыск ямы, в которой был спрятан диктофон, также не дал результатов. «Яд», — это снова вторгшееся в его мысли слово заставило Чипа содрогнуться. Он знал, что может попробовать добраться до звериной больницы, где ему проведут курс лечения от токсина в крови, но если учесть, что до заката оставался лишь час и сорок пять минут, это будет равносильно дезертирству и бросанию друзей на произвол судьбы. Тому, чего, Чип знал это совершенно точно, он не совершит никогда, даже если за это ему придется заплатить собственной жизнью. Дойдя до полицейского участка, Чип воспользовался проложенной в стенах системой вентиляции и вскоре добрался до камер предварительного заключения. «Очень уместно», — подумал он про себя, глядя на одну из камер, прежде чем войти в нее, и радуясь, что в данный момент она пустует. Это была та самая камера, где они с Дейлом получили свое первое дело. То самое, в ходе которого они последовательно познакомились с Рокфором, Вжиком и Гайкой.       Напарника-человека Платона, Дональда Дрейка, подставил его давний противник Алдрин Клордейн. Обвиненный в попытке украсть рубин мадам Клачкойн, Дрейк был помещен в эту камеру до разбирательства, поскольку подброшенные ему вместе с рубином авиабилеты указывали на риск его отлета в другую страну. Выведенный из себя кощунственным арестом напарника Платон также был брошен в эту же камеру. Именно здесь, на деревянной камерной койке они с Дейлом вызвались помочь Платону отыскать рубин и вернуть Дрейку доброе имя. Именно здесь по-настоящему началась его карьера Спасателя. Запрыгнув на койку, Чип посмотрел на то место, где стоял вместе с Дейлом в тот день два года назад. «Мы сделали это, потому что они в нас нуждались, а мы хотели им помочь», — подумал он про себя, окидывая взглядом остальную часть койки, припоминая, где именно сидели Платон и детектив Дрейк, и на миг возвращаясь в прошлое при помощи воображения и памяти. Он вспомнил лицо Платона, обеспокоенное постигшей их передрягой. Вспомнил хандру, отраженную на лице детектива Дрейка, заподозренного в одной из самых позорных вещей, о каких он только мог помыслить: в том, что он — бесчестный коп. Он вспомнил возбуждение, охватившее его, когда им с Дейлом удалось убедить Платона позволить им взять возвращение рубина на себя несмотря на то, что поначалу бульдог весьма скептически, если не сказать глумливо, высказался насчет их способностей совершить это.       — Мы сделали это, потому что они были нашими друзьями, и мы были их единственной надеждой, — закончил Чип, преклоняя колени на деревянную койку, когда видения прошлого рассеялись. — Что ж, сейчас моя помощь требуется моим лучшим друзьям и, как и в тот раз, я — их единственная надежда, — решительно объявил он, начиная выгружать из карманов все собранные за сегодня стихотворные подсказки. Он был рад, что пришел сейчас сюда. Получив последнее послание, он понял, что ему нужно укромное местечко для размышлений. Такое, где нет ветра, и можно изучить все записки со стихотворениями и вычислить, как они могут привести его к логову Айвэны. Сперва он намеревался просто прокрасться в свою комнату в штабе и заняться этим там, но потом понял, что по ходу дела ему может понадобиться компьютер, что привело его обратно в полицейский участок. Затем он вспомнил об этой камере, и ноги под действием дежавю прямо-таки сами привели его сюда. Как и в тот уже далекий день, эта камера должна была послужить для него источником вдохновения.       — Итак, — шепотом провозгласил бурундук, развернув и разложив перед собой все записки со стихотворениями, последнее из которых он переписал сам, — давайте разберемся с этим…

Глава 4-я из 6-и

      17:40…       Одного вдохновения оказалось недостаточно. Прекратив расхаживать туда-сюда, Чип бросил взгляд в окно на угасающий в небе дневной свет, мучимый вопросом, сколько времени он уже ломает голову над последней подсказкой. Он сверился с часами, когда входил в участок, но с тех пор совершенно потерял счет времени в попытках сконцентрироваться на всех полученных от Айвэны разнообразных и запутанных подсказках. Издав утробный и очень усталый вздох, бурундук закрыл глаза и снова прислонился к холодной каменной стене камеры, на сей раз позволив себе съехать по ней и сесть на гладкое дерево койки. Осторожно подогнув ноги к груди, он положил согнутые в локтях руки на колени и мягко опустил на них голову. «Не думай о времени, Чип, — приказал он себе, начиная сосредотачиваться. — Думай только о подсказках…» Закрыв глаза и сделав еще несколько астматических вдохов, он вновь постарался мысленно представить слова и образы всех подсказок, пытаясь сделать на их основе какой-либо вывод, но ничего подходящего придумать не мог. Он тихо застонал, дотронувшись рукой до головы, раскалывающейся от мешавшей сосредоточиться боли. Он был практически полностью истощен. Он не знал, было ли тому причиной сочетание практически непрерывного физического и умственного перенапряжения последних нескольких часов с действием постепенно одолевающего его яда или сам яд. Он знал лишь то, что его разум все сильней затуманивается, а концентрация становится всё менее устойчивой.       — Айвэна использовала следующие наши дела, — пробормотал он сквозь зубы, открыв глаза и глядя на составленный и выписанный на отдельный листик список. — Фредди, король лунатиков Хайнрих фон Шугарботтом, Игнат Рацеватски и увеличительное ружье Нимнула,погодная установка Нимнула,картофелезапекатель Нимнула, его же фономелковатор, его же методика условнорефлексивного программирования, дело о Томе и Толстопузе и дело Ирвины Аллен. Оставленные подсказки: в нашем штабе: таймер и часы. В библиотеке: справочник, газеты на микрофильмах, книга о сохранении тропических лесов. В «Острие прогресса»: шоколадные чипсы и конфетки в форме сердечек, красная роза, грецкий орех в шоколадной глазури и бетонное сердце в коробке в форме сердца. В музее искусств: римские статуи. В коммуникационной компании: заказанные цветы, пицца и запрограммированная морская свинка. В театре: маски комедии и трагедии. Наконец, у фонтана: моя книга о Шерлоке Джонсе и электронная записная книжка. Устроенные мне ловушки: бомба или какое-то взрывное устройство в библиотеке, бетонное сердце и кислота из системы пожаротушения в «Острие прогресса», погодная установка и начиненные взрывчаткой радиоуправляемые самолетики в музее, Том в коммуникационной компании, шершни и отравленный дротик в театре… Как это всё взаимосвязано? — вновь спросил он самого себя и стал размышлять над этим вопросом, еще раз просеивая в уме все детали в попытке найти, что общего у элементов в каждой группе и у групп вообще. Что-то такое, что бросится в глаза, зажжется лампочкой или сложится в цельную картину и натолкнет на мысль о том, где именно находится последний пункт маршрута.       — Места, дела, подсказки, подсказки в подсказках, слова со многими значениями, шаблоны, ловушки… — Чип зарычал, буравя листик столь горячим взором, что, казалось, прожжет в нем дыру. — А потом она на каком-то основании стала отказываться от собственного шаблона. Сначала поместила ловушку перед подсказкой, причем ловушка предназначалась не мне. Затем отказалась от непосредственных отсылок к нашим делам, а именно к делу Сероноса. Затем перестала упоминать в записках ловушки, ни словом не обмолвившись о дротике, затем отказалась от каких-либо отсылок к нашим делам вообще, и, наконец, отказалась от стихотворений… — размышляя над этим, Чип начал трястись, а его дыхание — учащаться от безысходности.       — …а еще после «Острия прогресса» она отказалась от дежурной шутки с числом 86 и… это БЕССМЫСЛЕННО! — закричал Спасатель, ударяя кулаком по дереву. Он вскочил на ноги и принялсяостервенело расхаживать взад-вперед по койке, молотя воздух зажатым в руке листиком. — Всё это бессмысленно! Какая безумная связь может быть между всем этим?! КАКАЯ?!! — зарычав, он смял листик обоими руками, свернул в шарик и яростно швырнул прочь через всю камеру. — Я не могу разгадать это!       С этими словами Чип закрыл глаза, сжал кулаки и издал протяжный ничем не сдерживаемый вопль бессилия, прокатившийся по всему телу и сотрясший воздух. Через несколько секунд, согнав злость, он опустился на колени, чувствуя, как в пересохшем горле гейзером кипят эмоции.       — Я не могу разгадать это, — прошептал он, склонив голову. Поднявшись через несколько секунд на ноги, Чип, уже не сдерживая слез, залез на подоконник маленького зарешеченного окошка в стене. Сев на его внешний край, он свесил голову, судорожно сглатывая слезы и чувствуя, как тело начинает сотрясаться от рыданий.       — Я подвел вас, ребята, — прошептал он в пустоту, подняв глаза к небу, — и самого себя, — закончил он и вновь повесил голову, после чего расплакался, глубоко всхлипывая и бессильно вонзая когти в камень, на котором сидел. «Даже будь у меня время ломать голову над загадкой Айвэны до следующей недели, я и то не нашел бы ответ!» Когда несколько минут спустя поток слез начал иссякать, Чип сунул руку в карман куртки и достал фотографию, на которой был запечатлен вместе с друзьями. Затем, вынув из куртки книгу о Шерлоке Джонсе, он положил на нее снимок и долго неотрывно смотрел на самого себя и свою жизнь, которую, как он считал, ничто никогда не изменит. «Всё это время, — думал он, — призвание Спасателя было для меня всем. Оно означало шанс быть сыщиком, переживать приключения и распутывать преступления. Помогать беспомощным… изменять мир к лучшему…» Это было, по сути, единственным, что он умел в жизни. Как если бы не существуй подлежащих выполнению заданий и подлежащих раскрытию преступлений и тайн, не будь испытаний и вызовов, его жизнь не имела бы особого значения. Не имела бы никакого смысла. Только сейчас, в полном соответствии с изречением «что имеем — не храним, потерявши — плачем», он осознал свою ошибку. Сколь бы приключение ни было умопомрачительным, дело — крупным, а тайна — захватывающей… «…без вас, друзья, они ничто», — подумал Чип, разглядывая снимок. Они были большим, чем просто командой Спасателей. Они были его жизнью. Поодиночке каждый из них стоил большего, чем всё, о чем «Спасатели» только могли мечтать и с чем могли надеяться войти в историю борьбы с преступностью. Их совокупная ценность? Чип понимал, что для него эта потеря будет немыслима и непереносима.       — Если бы мне только удалось вычислить последний пункт маршрута Айвэны, — сказал он себе, — если бы мне только удалось спасти их до истечения срока… прежде, чем я умру.       «Мне очень не хочется умирать, — подумал он, — но если они будут спасены, я с этим кое-как смирюсь. Но если из-за того, что я не смог расшифровать подсказку Айвэны, мы все умрем, это будет бесполезная смерть. Безо всякого смысла…» Чип издал иронический смешок; он был уже почти счастлив, что уже вскоре всёдля него будет кончено. Что максимум через несколько часов будет кончено вообще всё, и что терзающие его душу по поводу его провала муки закончатся раз и навсегда. Спрятав снимок обратно в куртку, он взвесил на руке книгу о Шерлоке Джонсе, одну из самых дорогих ему вещей на всём белом свете. Сейчас же при взгляде на любимую книгу его заплаканное лицо потемнело от гнева.       — Это всё из-за моего желания стать сыщиком, — пробормотал он, вспомнив слова Айвэны о том, чем была вызвана эта игра. — Я сделал профессию сыщика частью своей жизни. С этого началась новая глава моей жизни, и на этом же она и жизнь моих друзей завершится. Уши б мои не слышали этого слова.       Прорычав последнюю фразу зловещим голосом, бурундук встал и, отогнув одной рукой тисненую обложку, второй рукой схватил страницы и, коротко вскрикнув от ярости и бессилия, вырвал их из переплета. Отшвырнув обложку, он взял страницы обеими руками и порвал их на клочки, выдирая из креплений и раздирая на мелкие кусочки пальцами и когтями. Подбросив разорванные страницы в воздух, он равнодушно наблюдал, как ветер подхватил обрывки, пронес по переулку и уволок на улицу. Затем, посмотрев на оставшуюся лежать на подоконнике декоративную обложку, он с отвращением одним быстрым взмахом ноги сбросил ее на землю. Проследив за тем, как она, кружась, упала с громким всплеском в лужу грязной воды, он повернулся лицом к камере и еще раз достал из куртки фотографию друзей.       — Простите, — тоном смирившегося с приговором прошептал он, разглядывая снимок и чувствуя, как разрывается в груди сердце, а при взгляде на лицо каждого из товарищей перед внутренним взором возникают соответствующие воспоминания, сопровождающиеся всплеском различных оттенков любви и дружбы. Он уже собирался спрятать фотографию обратно в карман, но внезапно переменившийся ветер вырвал снимок у него из руки и занес в камеру вместе с несколькими принесенными назад обрывками уничтоженной книги. Чуть слышно ахнув в момент расставания с фотографией, в следующую секунду Чип переменился в лице, с интересом наблюдая за ее полетом. Мягко спорхнув на койку, снимок приземлился на ее краю на том же месте, где два года назад лежал раздосадованный и подавленный Платон, пару мгновений покачался и в конце концов соскользнул на пол, составив компанию остаткам изничтоженного сборника детективных рассказов.       Чип моргнул, глядя туда, куда снимок приземлился сначала, и припоминая еще кое-что, случившееся в тот первый памятный день. Они с Дейлом и Платоном как раз возвратились в участок после того, как помогли им с детективом Дрейком вернуть похищенное у мадам Клачкойн ожерелье. В ответ на просьбу Чипа обучить их премудростям полицейской работы, Платон дал несколько мудрых советов, один из которых сейчас крутился у него в голове. «А самое важное, парни, — провозгласил тогда бульдог, донельзя серьезно глядя на бурундуков, — запомните: каждое расследование предполагает собачье упорство. Вы никогда, НИКОГДА не должны…»       — …никогда не должны сдаваться, — прошептал вслух Чип, закончив произнесенное своим учителем предложение, являвшееся величайшим из преподанных им уроков. «Сколько раз мне самому приходилось воодушевлять команду?» — спросил он сам себя, вспоминая несколько эпизодов, имевших место в первые тяжелые месяцы. Сколько раз он брал на себя роль заводилы? В скольких опасных ситуациях его напористость служила вдохновляющим товарищей примером? В скольких казавшихся безвыходными положениях? Кто гнал друзей вперед, требуя никогда не сдаваться? Он даже Платона в том первом деле Спасателей убедил не опускать руки, преподав ему его же собственный урок. «Почему же сейчас ты сдаешься?» — словно спрашивал его некий внутренний голос.       — Мне не хочется сдаваться, — удрученно вздохнул Чип, снова садясь на подоконник, и ненадолго вспыхнувшее в его глазах при этих мыслях пламя замерцало и потухло, — но у меня практически не осталось времени. Я уже перебрал все мыслимые комбинации этих подсказок и не нашел ничего. Уж не знаю, какого рожна она назвала эту загадку «элементарной», — подумал он, вспоминая слова Айвэны, ныне звучавшие как особо циничная насмешка, а не бесхитростное сообщение. — Я банально не понимаю, какая между всем этим связь, — он опустил голову на руки, печально уставился на переулок внизу и покачал головой, признавая свое поражение. — Это попросту безнадежно.       Скользнув по заполнявшим переулок мусору и грязи, отсутствующий взгляд бурундука в конце концов на миг задержался на сброшенной им с подоконника обложке книги. Затем его взгляд переместился дальше, на другую часть переулка, но почти сразу же вернулся к книге, словно притянутый неведомой силой. На этом движение головы Чипа прекратилось, и он стал пристально и неотрывно вглядываться в обложку, с головой уйдя в созерцание профиля на вытисненном изображении. Оно словно приворожило его. Затем на его лицо наползло выражение пытливости, растопившей уже укоренившуюся было меланхолию, а в воображении начала возникать сцена из одного из рассказов, которую он превосходно помнил. По мере того, как он продолжал глазеть на изображение, окружающий мир словно исчезал, уступая место созданным внутренним взором образам. Подробности сцены как таковой были не важны. Шерлок Джонс и его верный напарник доктор Блотсон бились над одним из сложнейших на тот момент в карьере сыщика дел, казавшимся, с какой стороны ни посмотреть, принципиально нераскрываемым. По ходу рассказа дело приняло особо скверный оборот, и Блотсон, понятия не имея, может ли им вообщехоть что-нибудь помочь добиться успеха, и по силам ли гениальному уму Джонса придумать, что им делать дальше,вопросительно и с оттенком сомнения во взгляде посмотрел на друга и спросил: «Как думаете, надежда еще есть?» Ни на миг не терявший самообладания сыщик повернулся к нему и, сосредоточенно нахмурив брови, спокойно ответил: «Надежда есть всегда… покуда сохраняется способность мыслить».       На этом месте сцена, подобно наваждению, рассеялась, и Чип обнаружил, что так и стоит, глядя на обложку книги. Но хотя Джонс и Блотсон больше не стояли у бурундука перед глазами, последние слова сыщика продолжали звучать у него в голове, эхом отдаваясь во всех закутках. После этого Чип заметнорасправил плечи, по телу прокатилось ощущение возвращения крупицы силы, а глаза вновь вспыхнули решимостью.       — Никогда не сдавайся, — торжественно провозгласил он, — ибо надежда есть всегда, покуда сохраняется способность мыслить.       Поднявшись на ноги, он бросил последний взгляд заблестевших глаз на покрытую пятнами грязи обложку и улыбнулся.       — Спасибо, — искренне прошептал он, обращаясь к ныне покойному Говарду Баскервилю, написавшему тот так и неопубликованный рассказ, и своему другу Макдафу, подарившему ему единственный экземпляр рукописи. — И тебе, Платон, — тепло добавил он, похлопав по карману куртки, где хранилась фотография полицейского пса. — Не знаю, получится ли у меня, но я буду пытаться.       Развернувшись, он вернулся в камеру и соскочил на койку, а оттуда — на пол.       — Итак, — произнес он вслух, подняв фотографию друзей и бережно вернув ее на место в карман куртки, — рассмотрим задачу под другим углом зрения. Забудем на минутку о подсказках и шаблонах…       — Что мне вообще известно об этой даме, называющей себя Айвэна? — спросил он себя,начиная расхаживать по камере, заложив руки за спину и погрузившись в раздумья. — Во-первых, она списала образ с персонажа прочитанной мною книги. Она безжалостна, жестока вплоть до самого садизма, очень изобретательна и необычайно деструктивна. У нее извращенное чувство юмора, проявляющееся в предупреждениях о ловушках и каламбурах. Она, судя по всему, воспринимает борьбу не на жизнь, а на смерть, как игру, и обожает прятать вещи на виду, используя игру слов и прочие нетривиальные подсказки. Наконец, ей нравится облекать подсказки в стихотворную форму… кроме самой последней, — Чип задумался и продолжил: — Что ж, мне по-прежнему неясно, почему в тот раз она изменила своему шаблону, но давайте попробуем взять всё, что мне о ней известно, и посмотрим, удастся ли сопоставить черты ее характера с какими-либо подсказками, местами либо ловушками таким образом, чтобы вычислить местонахождение ее логова.       С этими словами Чип поднял выброшенный листик с перечнем всех известных ему доселе аспектов этого дела. В течение последующих нескольких минут он продолжал анализировать головоломку при помощи нового слагаемого, личности Айвэны, проверяя, не натолкнет ли оно его на какую-нибудь мысль. Увы, ничего такого на ум по-прежнему не приходило.       — По-прежнему ничего не понимаю, — сказал Чип, успевший к этому времени вернуться на койку, где и сидел, не отрывая глаз от листика и подавляя усилием воли некоторую деморализованность по поводу того, что до сих пор не сумел расшифровать последнюю подсказку. Продолжать попытки и не сдаваться. — Что-то в этом всём должно быть, но пока я не вижу, куда оно ведет. Она писала, что «всё обоснованобудет стихами», а по факту… черт, и тут обман! — бурундук саркастически усмехнулся. — Впрочем, — тут же исправился он, — это вписывается в шаблон отказа от всех шаблонов. Но если она отказалась от всех шаблонов, чему должен следовать я? Даже ее фирменное деструктивное поведение и то в последнем пункте прекратилось.       Вновь умолкнув, Чип продолжил мысленно перебирать все подсказки, но в следующий миг его глаза словно озарились искрой осознания. «Ее деструктивное поведение прекратилось, — подумал он про себя. — Все ее шаблоны прекратились, — снова подумал он, в этот раз глядя на сей факт другими глазами. — Она их убила. Общий знаменатель таки существует! — в голове у Чипа будто прозвенел звоночек, извещавший о выявлении скрытого доселе обстоятельства. — Смерть. Вот настоящий шаблон!»Пораженный догадкой бурундук моргнул, и его глаза заметались по выписанным на листочек фактам, наконец-то начавшим складываться воедино. «Это единственное, что осталось неизменным! — продолжал рассуждать он, изучая пункты маршрута. — В штабе она установила таймер, устроенный так, чтобы именно на закате убить символические представления меня и остальных. В библиотеке она “убила”, то есть уничтожила книги, плюс убила нескольких посетителей, но неизвестно, входило ли последнее в ее намерения. В “Острие прогресса” она убила растения и “убила” открытку. В музее она при помощи молниемета и самолетика со взрывчаткой “убила” статую, не говоря уже об “убийстве”, то есть прекращении использования дежурной шутки, связанной с числом 86. В коммуникационной компании она запрограммировала Тома так, чтобы он ломился напрямик через компьютеры, “убивая” тем самым проектное задание компьютерного инженера Салли Бриггс. В театре она посредством шершней “убила” выступление комиков и запись шоу “Комедийной разрядки” в целом. Наконец, начиная с тех масок, она начала “убивать” собственную шаблонную последовательность из стихотворений, подсказок и ловушек, постепенно наряду со всеми элементами шаблона, включая собственную “деструктивную натуру” Айвэны, отмиравшую, а в самом конце, у фонтана, уничтоженную полностью. Единственный шаблон, на продолжение которого можно рассчитывать — шаблон смерти и разрушения…»       — Минуточку! — воскликнул Чип вслух, когда по окончании анализа подсказок у него в мозгу вспыхнула еще одна идея. «Подсказка на виду! — подумал он, крепко сжимая конспект всех подсказок и опрометью выбегая из камеры. — Я знаю, как их найти!»

Глава 5-я из 6-и

      18:08…       Чип воспользовался пронизывавшей весь участок вентиляционной системой и вскоре уже сидел на складе вещественных доказательств в оттенявшем его темно-коричневую шерсть от царившей в помещении темноты голубом свечении компьютерного дисплея. Как правило, этот терминал применялся исключительно для регистрации поступлений вещественных доказательств, однако на всякий случай был снабжен модемным разъемом, чем и воспользовался Чип для поиска необходимой информации, избавленный благодаря изолированному расположению терминала от необходимости отвлекать внимание полицейских от других часто используемых компьютеров. Вызвав при помощи пароля участка меню модема, Чип прокрутил список до нужного номера и нажал на «позвонить». На экране высветилась надпись «Набор номера», и бурундук нетерпеливо постучал пальцами по клавиатуре, ожидая установления соединения. Через несколько секунд дозвон состоялся, и на экране возникла широко известная эмблема наряду с кратким перечнем доступных команд и коротким заголовком над эмблемой, гласившим: «БАЗА ДАННЫХ СВС». Чип быстро выбрал нужную команду и принялся за работу, с удовлетворением отмечая: «Именно сейчас иметь доступ к компьютеру, уже подключенному к сети федеральных правоохранительных органов полезно, как никогда!» Разумеется, ему хватило бы умения вломиться в федеральную базу данных с любого компьютера в городе, но на это потребовалось бы время, а на счету была без преувеличения каждая секунда.       «Укажите город для поиска», — попросил федеральный компьютер.       «Сан-Франциско», — напечатал Чип. Запрос отправился в обработку, и через несколько секунд содержание экрана изменилось, так как от федерального компьютера поступила новаяинструкция:       «Укажите имя физического лица, название фирмы или другой критерий поиска».       «Вывести названия всех фирм, закрытых за уклонение от уплаты налогов в течение последних двух месяцев», — напечатал Спасатель.       «Идет поиск…» — ответил федеральный компьютер. Несколько секунд спустя на экране возник ответ на его вопрос, состоявший из единственного адреса.       — ДА! — исступленно вскричал Чип, победоносно улыбнувшись экрану. Вытащив блокнот и ручку, он начал записывать название и адрес искомой фирмы. Айвэна не соврала: найти последний пункт маршрута было элементарно, если знать, что именно искать. В данном случае сказанные им перед этим слова «единственный шаблон, на продолжение которого можно рассчитывать — шаблон смерти и разрушения» натолкнули его на мысль еще кое о чем, связанном с подсказками, и заставили вспомнить известную цитату. Крупицу проницательной мудрости, известную уже очень давно и содержащую правду, которую можно без труда проследить на всем протяжении истории цивилизации. «Единственный шаблон, на продолжение которого можно рассчитывать — шаблон смерти и разрушения» или, другими словами, неизбежно будут продолжаться только и исключительно смерть и разрушение. В тот момент Чип догадался, что даже необязательные составляющие этой гонки были частью одной общей схемы, ибо все они описывались фразой, в итоге позволившей ему обнаружить последний пункт маршрута игры. И звучала эта извечная истина…       — Неизбежны только смерть, — с усмешкой пробормотал себе под нос Чип, закончив переписывать адрес, — и налоги.       «Фирма, “умершая” вследствие налогообложения», — подумал Чип, глядя на экран, сообщавший, что имущество фирмы было «конфисковано». Подобно обоюдоострому мечу, этот факт идеально соответствовал цитате, одновременно предельно четко завершая головоломку. Бурундук покачал головой. Несмотря на причиненные ему игрой неприятности и страдания; несмотря даже на то, что из-за нее он умирал, он просто не мог не взглянуть на этот последний элемент и на всю головоломку в целом с чувством, граничащим с восхищением.       — Как картинка, которую надо собрать из кусочков. Всё скрыто на виду, — пробормотал он, разрывая модемное соединение. «Особенно отдельные фразы ее последнего сообщения, а именно “посмотрим теперь, так ли ты искусен в составлении всей правды из отдельных крупиц” и “который постепенно лишает тебя жизни, взыскиваяс тебя силы”, ведь одно из значений слова “взыскание” связано именно с налогообложением. Значения разные, а слово одно и то же…»Чип ни капельки не сомневался, что Айвэна вложила в эти фразы именно такой смысл. «Как она и говорила, это “элементарно”, если знать, что искать…»       — Айвэна обладает извращенным умом, — пробормотал бурундук, — но чтобы выдумать всё это, надо быть либо гением, либо совершенным безумцем.       Узнав время при помощи компьютерных часов, Чип посмотрел на записанный адрес и, по-прежнему хрипло дыша, задумался еще кое о чем. Он примерно прикинул, сколько времени уйдет на дорогу к последнему месту назначения, расположенному на окраине города, и у него появилась идея. «Что-то подсказывает мне, что, когда я туда приду, Айвэна моих друзей не отпустит. Без боя. А принимая во внимание мое самочувствие… — он еще раз через силу вдохнул и вынужденно признал: — Я не в состоянии дать ей бой, по крайней мере, за счет лишь грубой силы. Чтобы победить в игре и поймать ее, мне понадобится козырь. И даже если я заскочу по дороге туда, — рассудил он, выключая компьютер и ускользая обратно в систему вентиляции, по которой намеревался добраться до катапульт на крыше, — времени, по идее, должно как раз хватить…»

* * *

             Упав на пол, Вжик попытался встать, опустив глаза на туго обвившую его спираль. После отключения света в момент сдергивания с плеча Рокфора его знания об окружающем мире исчерпывались ощущением обернувшегося вокруг его тела и крыльев металла. Затем пришло ощущение падения, причем спираль падала вместе с ним, не позволяя полететь к остальным. Теперь, лежа на полу, Вжик понял, что настал его черед. На этом уровне — не исключено, что прямо в этой вот комнате, куда он свалился — состоится его персональнаясхватка-испытание с Айвэной. Ощущая распространяющуюся по телу нервную дрожь, Вжик огляделся, размышляя, в чем оно будет заключаться, инаходится ли предназначенный для него «снаряд» в этой комнате. Свет не горел, не было даже тусклого отсвета аварийного освещения из коридора. Куда бы он ни упал, здесь царила такая же полная темнота, как и в доставившей его сюда трубе. Одновременно с отчетливым щелчком, сопроводившим закрытие выходного отверстия трубы какой-то наглухо запечатавшей его заслонкой, захват обвивавшей Вжика механической спирали ощутимо ослаб, вызвав у Спасателя отразившееся на лице чувство некоторого облегчения. «По-крайней мере, у меня будут свободны крылья», — приязненно подумал он, начиная стряхивать с себя спираль и размышляя, каким образом Айвэна могла управлять ею дистанционно.       — ЗДРАВСТВУЙ, ЖАЛКАЯ МУХА! — грозно прогремел у него за спиной низкий раскатистый голос. Вжик ахнул и немедля взмыл в воздух, услышав из того места, где только что стоял, негромкий щелчок будто от удара бичом. Спасатель не прекращал лихорадочный набор высоты, пока не уперся в потолок комнаты, и только потом обернулся и посмотрел вниз, откуда донесся голос.       — Рибит, — прошептал он, пытаясь разглядеть во тьме очертания врага.       — Привет, мой дорогой Вжик, — со зловещей ноткой в голосе обратилась к нему из ближайшего динамика Айвэна. — Как хорошо, что ты зашел.       Пока она говорила, всего лишь в дюйме от Вжика вспыхнула лампа, заставив того сморщиться и закрыть глаза рукой. Потратив некоторое время на смаргивание световых пятен, Вжик посмотрел на глядящую на него издалека снизу вверх огромную лягушку-вола. Затем Спасатель огляделся и обнаружил, что находится в очень длинном, но при этом узком офисе. Как и все прочие исследованные Вжиком и его друзьями помещения, он был полностью опустошен, если не считать стоявших у одной из стен 55-галлоннойпластиковой корзины для бумаг и непритязательного шаткого письменного стола. Подлетев к закрытой двери, Вжик подергал за ручку и, как и ожидал, обнаружил ее запертой. Вентиляционная решетка также была недоступна в силу закрашенности. «Интересно, куда она дела остальных?» — мысленно поинтересовался Вжик, по-прежнему ощущавшийгоречь по поводу событий в комнате, откуда его забрала Айвэна. «Она даже не дала нам толком погоревать», — сердито подумал он, качая головой.       — Теперь займемся тобой, Вжик, — сказала Айвэна, причем мухе показалось, что ее голос прозвучал задумчиво и с некоторым оттенком сладостного предвкушения. — Ты готов взять на себя ответственность?       — Ответственность? — прожужжал Вжик, на лице которого отразились недоумение и раздражение. — За что?       — За жизнь твоих друзей, само собой, — без обиняков ответила Айвэна. — Видишь ли, дорогой мой Вжик, игра уже практически подходит к концу, и я приберегла огромную ответственность совершения последнего хода для тебя, ведь ты, несмотря на размеры, и так тащишь больший груз, чем тебе положен, а значит, годишься для избранной мной тебе роли. Как я уже говорила в самом начале, всё, что требуется от тебя и остальных для победы в игре — выбраться из этого здания до заката. Вы могли сделать это единственным способом — пережить и избежать уготованных мной для каждого из вас ловушек. Если бы никто из твоих товарищей не выбрался из своей ловушки живым, столь грандиозная задача сейчас бы перед тобой не стояла, но, уверена, ты бы в любом случае предпочел нести эту ответственность, — нараспев и с издевкой произнесла она. — Итак, мы с тобой вступаем в решающую стадию игры. Говоря по-простому, если ты пройдешь это испытание, если ты выживешь, ты и твои друзья вернетесь туда, откуда пришли. Если же нет, твои друзья разделят твою судьбу.       — Как насчет Чипа?! — требовательно спросил Вжик. — Он был в гробу, или ты отпустишь его тоже?       — Чипа невозможно отпустить, — крайне серьезным тоном заявила Айвэна.       — Он?.. — Вжик ахнул.       — Обстоятельства вынудили меня поступить с ним иначе, чем с вами, — как бы между прочим с бесчувственной небрежностью ответила Айвэна. — В конце игры вы с ним не встретитесь.       — Нет… — прошептал Вжик, которого словно кулаком в живот ударили.       — Однако сейчас время не для скорби, — объявила Айвэна, — а для игры. Пора начинать финальный раунд, — в ее голосе появилось издевательское лукавство. — Твоя задача: одолеть Рибита, лишив его возможности атаковать тебя. Если тебе это удастся, я выполню свою часть сделки. А теперь… начинаем!       — Сейчас, жалкая муха, — в следующую секунду вожделенно провозгласил Рибит и, издав негромкий зловещий смешок, громогласно проревел: — ТЫ УМРЕШЬ!       С этими словами гигантская лягушка-вол прыгнула прямо на Вжика, одним прыжком преодолев треть комнаты и более восьми футов разделявшей их высоты.       — Йай! — удивленно вскрикнул Вжик, едва успев спикировать и уклониться от вихрем пронесшегося над ним Рибита. Развернувшись в полете, Спасатель пораженно округлил глаза, увидев, как долетевший до противоположной стены Рибит не отлетел от нее, как должен был бы, а просто прилип к ней с громким стуком, держась так непринужденно, как если бы передвижение по вертикальным поверхностям было для него столь же естественным, как и по горизонтальным.       — О, Боже, — пробормотал Вжик, ощущая растекающуюся по всему телу смесь страха с адреналином и пораженно разинув рот, не в силах поверить собственным глазам. Но глазел он недолго, так как голова Рибита тут же повернулась к нему и выпустила точно в негодлинный смертоносный розовый язык. Однако скорость и рефлексы Вжика снова спасли ему жизнь, и он ушел с траектории полета языка и рванулся в противоположный конец комнаты, в полете слыша, как Рибит с глухим стуком скачет вслед за ним по стенам.       — Ой, должно быть, я забыла упомянуть, — небрежно бросила Айвэна, обращаясь к Вжику, лихорадочно заметавшемуся по комнате в попытках оторваться от несущегося по пятам Рибита, то и дело бросая взгляд через плечо, чтобы уклоняться от выстрелов розового языка. — К большому сожалению, у меня не вышло пригласить для участия в нашей маленькой игре настоящего Рибита, но, полагаю, созданный мной невероятно реалистичный робот более чем компенсирует эту потерю. Согласен?       Отвечать Вжику было несколько не с руки. Он летал по комнате на максимальной скорости, лишь на секунду-другую опережая «Рибита», постоянно оборачиваясь, чтобы уклоняться от выстрелов розового языка, и его мысли были заняты более насущными проблемами. «Это робот! — тревожно кричал его разум, а на лице были хорошо заметны беспокойство и паника. — И как прикажете мне победить эту штуку? Да, все рассчитывают на меня, но даже настоящий Рибит и то был достаточно трудным противником! Мы с Рокки с трудом одолели его, а ведь этот робот гораздо более быстр, ловок и способен на большее, чем Рибиту когда-либо снилось!»       Вниз на ковер, с пола на стены, со стен на потолок и обратно на пол — куда бы Вжик ни полетел, «Рибит» неумолимо преследовал его. Какую бы комбинацию смен направлений движения Вжик ни применил, ему не удавалось оторваться от «Рибита» более чем на секунду. «Мне нужно оружие!» — понял он, лихорадочно оглядывая комнату в поисках такового. Перелетев к мусорной корзине, по пути продолжая маневры уклонения от ненасытных выпадов «Рибита», Вжик покачал головой, увидев, что на первый взгляд она содержала лишь огромную кучу измельченной бумаги. Спасатель не знал, было ли под бумагой еще что-нибудь, но проверять это не собирался. «Если я нырну туда, робот прыгнет следом и, скорее всего, загонит меня в угол», — понял он и, отказавшись от этой идеи, перелетел обратно в противоположный конец комнаты. Далее ему приглянулся единственный выдвижной ящик посередине стола. В очередной раз уклонившись от «Рибита», Вжик метнулся к нему и, поспешно, хоть и не без труда, полностью выдвинув его, взмыл обратно к потолку, прямо в полете изучая его содержимое, состоявшее из нескольких заточенных карандашей, фломастера, коробочки скоб для степлера, мотка скотча и маленькой бутылочки прозрачного клея. «Черт! — подумал он, стиснув зубы от разочарования и страха. — Будь я Гайкой, не исключено, придумал бы, как использовать один из этих предметов или их все, но я не вижу… эй, минуточку! Постойте-ка! — Вжик ухмыльнулся, а в его мозгу начал выстраиваться план. — Если эта штука не сможет меня видеть, мои шансы на победу существенно увеличатся!»       Поспешив к ящику, Спасатель взял бутылку клея. Водрузив ее на край столешницы и чуть не став по ходу дела жертвой робота, он привел свой план в действие. На всё про всё ушло два полета к столу. В ходе первого Вжик открутил выступавшую за край стола крышку бутылки, в итоге упавшую в корзину для бумаг. В ходе второго Вжик, разогнавшись от потолка, на максимально возможной скорости и с максимально возможным импульсом вертикально спикировал на бутылку так, что содержавшийся в ней клей мощным потоком брызнул в корзину. Сразу после этого Вжик нырнул в центр корзины, куда буквально сразу же последовал и «Рибит». Стремительно пролетев сквозь многослойный лабиринт из полосок нарезанной бумаги, виляя туда-сюда, будто на полосе препятствий, муха достигла дна корзины одновременно с грохотом, сопровождавшим нырок в корзину «Рибита». Перелетев, держась вплотную ко дну, к стенке, Вжик вдоль нее вылетел из корзины и, не рискуя тратить время даже на взгляд через плечо, снова вернулся на столешницу. Схватив лежавшую там бутылку клея, он занес ее над корзиной и стиснул изо всех сил, выдавливая клей в корзину практически одновременно с подобным ракетному старту вылетом из нее «Рибита». Робот приземлился на стол, а Вжик, отбросив бутылку, завис в воздухе, с удовлетворением созерцая результаты своей работы. Как он и рассчитывал, первая порция клея оросила несколько верхних слоев измельченной бумаги. Сам он был достаточно мал, чтобы просочиться между липкими полосками, чего никак нельзя было сказать о «Рибите». Стоило ему нырнуть в корзину, как бумага облепила его с ног до головы, а вторая, большая порция клея, выдавленная Вжиком, когда он выскакивал, повторно покрыла полоски бумаги клеем, сделав их слой еще плотнее. В результате, когда «Рибит» приземлился на письменный стол, он выглядел мумифицированным и походил скорее на шар из папье-маше, чем на свирепую и хищную лягушку-вола.       — Очень хорошо, Вжик, — почтительно прокомментировала Айвэна, — но, боюсь, чтобы победить эту лягушку-вола, тебе придется постараться еще лучше.       Даже не удосуживаясь пытаться снять застилавшие глаза полоски бумаги, робот зловеще открыл рот, разорвав налипшие поверх него полоски, и, безошибочно повернув голову точно в направлении Вжика, еще раз с практически смертельной точностью плюнул в него языком-плетью. Ахнув, Вжик увернулся от возобновившейся атаки, а радость на его лице вновь сменилась удивлением.       — Разве тепловые сенсоры не чудо? — удовлетворенно вздохнула Айвэна. Одновременно с ее словами «Рибит» превозмог сопротивление приклеивших его к столешнице полосок бумаги и взмыл в воздух, снова возобновляя погоню.

Глава 6-я из 6-и

      Вновь кружа по комнате вместе с дышащим ему в спину «Рибитом», Вжик лихорадочно перебирал варианты, пытаясь придумать новый план. «Я должен одолеть эту штуку! — твердил он про себя с мрачной решимостью, насуплено поджав губы. — Ради остальных и в особенности, Чип, ради тебя!» От этой мысли его грудь и горло сжались от избытка чувств, а перед внутренним взором мелькнули черты друга. Еще до того, как Айвэна произнесла это вслух, он догадался, что для столь точной слепой наводки на него роботу необходимы либо тепловые сенсоры, либо датчики движения. «Что ж, раз он может видеть меня исключительно в силу выделяемого мной тепла, — понял он, и в его голове начал зреть новый план, — он не должен видеть, что именно я делаю, и… эй!» Возбужденно воскликнув, Вжик вновь устремился вниз, к выдвижному ящику письменного стола. Трюк, который он провернул с роботом и клеем, напомнил ему о ловушке, устроенной Айвэной Дейлу, и о продемонстрированной ей бурундуку «видеозаписи» его, Вжика, гибели от рук тарантула «Лу», в чью паутину он угодил. Этот и еще один элемент той же ловушки подсказали ему великолепную идею, которая, в этом он был абсолютно уверен, увенчается успехом.       На лету схватив руками моток скотча, Вжик улетел в тот конец комнаты, где находилось выходное отверстие трубы, и, оставив добычу там, перелетел к противоположной стене, где стал дожидаться «Рибита». Клей на теле робота несколько замедлял его, несильно приставая ко всем поверхностям, на которые тот приземлялся, поэтому теперь «Рибит» не дышал ему в спину, а отставал, по крайней мере, на три секунды. Как только робот запрыгнул на стену, где устроилась муха, и попытался поймать ее механическим языком, Вжик повторно устремился к противоположной стене и принялся за работу. Схватив конец скотча и прилепив его на смежную стену, он быстро размотал катушку вдоль одной из узких стен перекрывающимся зигзагом, за пять секунд создав щербатую, но вполне функциональную на вид паучью сеть. Еще раз уведя приблизившегося было к паутине «Рибита» к противоположной стене, он вновь помчался назад и схватил еще один необходимый для осуществления его плана предмет — металлическую спираль, которой был прежде обвит. Разогнув жилу розового металла, он прижался к стене за паутиной и, крепко сжимая руками спираль, тяжело задышал, пытаясь перевести дух.       — Видишь ли, Вжик, — почти что сварливо заметила Айвэна, когда «Рибит» приземлился на пол и стал неуклонно двигаться к мухе, — бег — хороший способ на какое-то время остаться в живых, но битву таким образом не выиграть ни за что.       Вжик поднял взгляд на нависшего над ним робота. Хотя глаза лягушки были по-прежнему залеплены бумагой, Спасатель ощутил на себе ее холодный и почти что голодный взгляд.       — Выбился из сил? — поинтересовалась Айвэна, когда роботу остался один маленький прыжок, и разочарованно заметила: — Жаль. Полагаю, на этом игра окончена… для всех вас.       Вжик ничего не сказал, а только подлетел на полдюйма в воздух, ожидая хода робота.       — Что ж, Вжик, это было весело, — радостно объявила Айвэна, и робот сделал еще один прыжок по направлению к Спасателю… и запутался в сети. — Что за?!.. — вскричала Айвэна.Роботизированный «Рибит» попытался освободиться от скотча. Мечась из стороны в сторону и дергаясь назад, он сумел оторвать от стены несколько петель клейкой ленты, но оставшаяся часть «паутины» держалась прочно, в сочетании с приклеившим ноги «Рибита» к ковру клеем практически полностью обездвижив робота. Но Вжик не радовался победе и даже не улыбнулся попаданию противника в ловушку, а просто стоял, безмолвный и готовый к тому, что, как он предполагал, может воспоследовать, неотрывно глядя на рот робота.       — Неважно, — рассудительно произнесла Айвэна, — победа всё равно за мной.       Разинув мощные челюсти, робот сумел разъединить и порвать несколько полосок скотча. Затем раздалось шипение поданной под давлением на кончик его языка кислоты, прожегшей в «паутине» напротив рта лягушки зияющую дыру.       — Еще одна очень хорошая попытка, Вжик, — с налетом уважительности заметила Айвэна, — но, опять-таки, недостаточно хорошая. Ведь этому роботу необязательно двигаться…       «Надеюсь, получится…» — только и думал Вжик, нервничавший, как приговоренный на эшафоте.       — …чтобы сделать это.       И вновь изо рта «Рибита» вылетел нацеленный точно на Вжика язык. В то же мгновенье Спасатель, сбросив напускную изможденность, шустро уклонился от атаки, и смертоносное устройство лишь самую малость задело его, обвившись вокруг другой, нарочно подставленной мухой цели… а именно второй металлической спирали. Но еще до того, как язык робота начал сворачиваться, Вжик, не выпуская другой конец спирали, стремительно рванулся к стенной розетке, до которой был всего лишь фут, и без промедления воткнул в нее металлический стержень. Отброшенный ударом тока от розетки и врезавшийся в смежную стену Вжик упал на пол и, тряся головой, попытался побороть невольно возникший в ней гуд. Посмотрев с пола вверх, он ухмыльнулся при виде происходящего с роботом-«Рибитом». Его сжимавший металлическую спираль язык светился тусклым желтым светом от курсирующего по нему тока, а сам он бешено трясся в «паутине» Вжика, содрогаясь и начиная извергать изо рта искры и дым. Несколько секунд поиздавав хорошо различимое потрескивание и «лопанье» перегруженных электрических и механических компонентов, робот со всей силы непроизвольно откинулся назад и, вырвавшись из «паутины», перелетел через всю комнату, где врезался в стену и взорвался огненным шаром и облаком зеленой шрапнели.       Вжику понадобилось несколько секунд, чтобы прийти в себя и встать на ноги, мстительно разглядывая дымящиеся останки уничтоженного робота.       — Вот и нету Ри-бота… Это за тебя, Чип, — негромко произнес он вслух, сморщившись и склонив голову в память о друге.       — Превосходно, дорогой мой Вжик, — окликнула его Айвэна, аплодируя. — По-настоящему впечатляюще. Использовать против меня мое же оружие. Восхищена твоей изобретательностью и скоростью.       Вжик уныло посмотрел на потолочные динамики, не испытывая по поводу комплиментов ни малейшей гордости.       — Заткнись, Айвэна, — пробурчал он себе под нос.       — А теперь, как я и обещала, тебе и твоим друзьям будет дарована свобода вернуться туда, откуда вы пришли, — объявила Айвэна. — Как-никак, уговор есть уговор.       Вжик увидел, как секция ковра возле доставившей его в комнату трубы с гудением повернулась, явив взору мухи еще один ведущий вниз проход. Подлетев к нему, Вжик завис на месте и, стиснув зубы, посмотрел на динамик испепеляющим взглядом.       — Это еще не конец, Айвэна! — крикнул он, показывая пальцем на динамик, и торжественно поклялся: — Ты поплатишься за то, что сделала с Чипом! Даже не сомневайся!       Сказав это, он улетел в тайный лаз. Скрытая ковром металлическая дверца с тихим гудением медленно вернулась на место, запечатав проход, а Айвэна негромко хихикнула себе под нос.       — Не знаю, маленький мой Вжик, как там насчет расплаты за сделанное с Чипом, — весело заметила она, — но в одном ты совершенно прав. Это еще не конец.       Вжик летел сквозь непроглядную темень трубы, слегка касаясь руками холодной металлической поверхности для ориентирования. Создавалось впечатление, что всё его тело ощутимо обвисло под давившей на мозг тяжестью, на постижение которой в полном объеме у него прежде не было времени. «Чип, — печально думал он, вновь мысленно представляя себе товарища по команде, — его взаправду больше нет…» К его горлу подкатил небольшой комок, а зрение несколько расфокусировалось, так как он больше внимания уделял мысленным образам, нежели окружавшему его черному тоннелю. «Без него Спасатели будут совершенно не теми…» Затем его мысли, выдержав короткую паузу, переключились на оставшихся друзей, с которыми он наконец воссоединится в конце тоннеля. Ему претила роль гонца, принесшего ужасную весть, реакцию на которую остальных он как раз себе представил, после чего еще некоторое время летел молча.       — Понятия не имею, как мы будем жить без тебя, Чип, — печально прошептал Вжик, размышляя, слышит ли его дух друга. — Но точно знаю, как мне будет тебя не хватать…       По прошествии еще нескольких секунд траурного молчания Вжик наконец увидел струящийся из-за угла трубы свет, но скорость не увеличил ни на йоту, и никакого облегчения на его искаженном болью лице не отразилось. Поскольку один из членов команды сгинул в садистской западне этой сумасшедшей, тот факт, что для всех остальных этот кошмар наконец-то закончился, его практически совершенно не тешил. Вжик вылетел на свет, и, когда труба закончилась, его быстро приспособившиеся к смене освещения глаза расширились от удивления.       — Что?! — вскричал Спасатель, резко тормозя и еле-еле не врезаясь в собственное зеркальное отражение. Он завертел головой, оглядываясь по сторонам. Его друзей здесь не было. Выхода отсюда не было тоже. Была лишь… «Очередная ловушка!» — понял Вжик, и попытался вернуться туда, откуда прилетел. Но хотя и это осознание, и это действие были практически мгновенными, они всё равно запоздали, и труба оказалась перекрытой быстро опустившейся и с хорошо различимым щелчком зафиксировавшейся заслонкой. Почти полминуты Вжик изо всех сил ее дергал, но в итоге, коротко вскрикнув от досады, бросил бесплодные попытки выбраться.       — Твой страх необоснован, Вжик, — насмешливо промурлыкала Айвэна откуда-то сверху. — Твои друзья тоже здесь.       Повернув голову, Вжик посмотрел вверх. Он был заключен в просторную стеклянную тюрьму. При этом стекло было обработано так, что все окружающие его поверхности до единой были зеркальными, создавая иллюзию, что камера была заполнена толпой Вжиков с одинаково вытаращенными глазами. Он открыл было рот, чтобы заговорить, но тут его уши уловили новый звук, а именно гидравлический гул. Повернувшись на звук, Вжик увидел, что левая стенка его камеры начала ни с того ни с сего подниматься, обнажая скрытое доселе зеркалом прозрачное стекло. Чуть ли не бумажной толщины стеклянные пластины ушли в потолок не только его, но и открывшихся его взору соседних расположенных в ряд камер, в которых сидели Рокфор, Гайка и Дейл. Спарки, однако, отсутствовал. Внезапно обнаружив, что они не одни, все Спасатели закрутили головами с явственными выражениями удивления на лицах. Но стоило им заговорить, как Вжик, увидевший безмолвные жесты и бессловесно движущиеся губы товарищей, понял, что не может слышать их голоса. Буквально тут же с потолка раздался резкий треск помех, и поднявший голову Вжик услышал удовлетворенный голос Айвэны:       — Вот, совсем другое дело. Интерком включен. Можете свободно говорить друг с другом.       — Где Спарки?! — посмотрев на динамик, обеспокоено спросила не обнаружившая ученого Гайка.       — Видишь ли, Гаечка, — непринужденно сообщила Айвэна, — хоть я и включила его в нашу игру, у меня к нему нету особых претензий. Он был всего лишь инструментом. И справился с этой ролью блестяще. Я лишила вашего приятеля сознания и устроила его доставку обратно в лабораторию в МТИ. Пока мы говорим, он в целости и сохранности перемещается туда. Вы же больше никуда не пойдете.       Гайка моргнула, а на лице у нее отразилось как облегчение, так и недоумение. Она очень надеялась, что Айвэна говорит правду насчет Спарки, что он действительно в безопасности, но…       — Но что мы сделали такого, за что ты нам теперь так мстишь?! — потребовал ответа Дейл, озвучив мысли изобретательницы раньше ее самой.       — Ага. Что это за чертовы счеты, которые, как ты утверждаешь, тебе надо с нами свести? — добавил Рокфор.       — Я бы сказала, если б захотела, — ответила Айвэна, — но тот, за кого я мщу, тоже так и не узнал, кому обязан своей смертью. Вот я и сочла, что вы сполна заслужили аналогичное отношение.       На лицах всех без исключения Спасателей отразился неописуемый ужас.       — Ты утверждаешь, что мы кого-то убили? — прошептала Гайка.       — Именно, — совершенно серьезно заявила Айвэна. — Вы несете за это ответственность.       — Наглая ложь! — воскликнул Рокфор, вставая на защиту друзей. — Мы в жизни никого не убили!       — Да ну? — парировала Айвэна. — А как вы тогда объясните всё это?       Она откашлялась и заговорила, словно зачитывая список:       — Серонос де Бержерак. Психическое расстройство, вызванное актом сливания его вами в театральный фонтан, заставившим его пережить полученную в детстве психологическую травму. Перестал есть и совершенно зачах. Умер в одиночестве в канализации. Вы хоть раз проверяли, что с ним стало? Я проверила. Скажете, что не несете за это ответственности?       — Но это было… — начал Дейл.       — Что? — ахнул Вжик.       — Я не знала… — прошептала Гаечка.       — Разве мы?.. — потрясенно спросил Рокфор.       — Капитан Фин и вся его команда, исключая осьминога Многоручку. Унесены в «Наутилусе» в пустыню, где приземлились безо всякой возможности вернуться. Ни воды, ни кислорода. Можете представить, что произошло. Вы проверили, что с ними стало? Я проверила.       — Мы защищали… — слабо начал Вжик. Его друзья оспорили это обвинение аналогичным образом.       — Крокодил, которого вы привязали к парашюту и отправили летать над тропическим лесом в Бразилии. Знаете, где он приземлился? Возле шоссе. Его спуск заметил ехавший на грузовике браконьер. Я опросила наблюдавших его полет животных и проследила маршрут бедной рептилии до самого конца. И обнаружила там весьма неприглядную картину.       — Но… иначе… он… бы… — начала Гайка, но тут же осеклась, поняв, к чемуклонит Айвэна.       — …самооборона, — заявил Дейл.       — Рэт Капоне, Арнольд Мышенеггер и Шугар Рэй. Все трое съедены пираньей, которую выпустил ты, Дейл.       При напоминании об этом инциденте Дейл виновато сглотнул. Они не могли спасти их. Все судна разбились в результате столкновения. Друзья не видели собственно момент их гибели, так как троица скрылась в канализационной трубе, но они знали, что у них не было практически никаких шансов уцелеть. Он не хотел выпускать пиранью, но…       — Гарольд. Давний хахаль Дезире де Люре. Известно ли тебе, Рокфор, — осуждающим тоном спросила Айвэна, — пес какой породы находился в контейнере, куда ты его запулил? Это был доберман. У Гарольда не было ни малейшего шанса. Я села на тот самолет, но к тому времени, как тот контейнер загрузили, было уже слишком поздно.       — Я… Я не хотел… — запинаясь, пролепетал Рокфор.       — Ну Чо и оба его босса, которых ты, Гаечка, уменьшила вместе с автомобилем, — продолжала Айвэна. — Их кот не настигих, но они так и не успели найти воду, чтобы обратить процесс. Обитатели Кошачьей улицы нашли их раньше.       — Они… в смысле, я?.. — спросила мышка, не в силах подобрать слова.       — Были и другие, но, думается мне, вы и так всё поняли, — холодно провозгласила Айвэна. — Понимаю, что, как и у полицейских, в вашей работе подобные ведущие к смертельным исходам происшествия неизбежны. Пусть даже вы этого не желали, вы всё равно несете за них ответственность… Не знаю, что вы себе думали, но Спасатели отнюдь не невинны. И мне придется заставить вас заплатить за всё сотворенное вами.       Гайка посмотрелась в зеркало, избегая встречаться с собой взглядом, в то время как ее друзья молча и ошарашено переглядывались. Складывалось впечатление, что никто из них не знает, что сказать по этому поводу.       — Ты мстишь нам за кого-то из них? — какое-то время спустя наконец спросил Вжик, до сих пор шокированный этими обвинениями. — Но ты же говорила, что отпустишь нас!       В ответ изрядно позабавленная Айвэна рассмеялась.       — О, нет, нет, нет, Вжик. Ты очень заблуждаешься. Во-первых, мои действия не имеют к этим делам никакого отношения. Во-вторых, я словом не обмолвилась о том, что отпущу вас. Я сказала, что если ты выиграешь в свой персональной игре, то вместо того, чтобы стать жертвами построенных мной роботов-«Рибитов», цитирую, «ты и твои друзья вернетесь туда, откуда пришли». А я именно это и сделала.       Вжик молча недоуменно моргнул.       — Оглянись, Вжик! — воскликнула Айвэна. — Ты и твои друзья начали игру в этом аквариуме на верхних этажах. Именно отсюда вы пришли, и именно сюда я вас вернула… чтобы закончить игру.