Monster

      Меня перевезли в безопасное место, как можно дальше от эпицентра грядущей битвы — я не знаю, за что они больше боялись: за моё состояние или наличие, ведь Локи запросто мог взять меня как заложницу или просто забрать, как то, что вроде как принадлежит ему по праву — во всяком случае, так он считал, и никто не смог бы его отговорить.       Я умоляла брата взять меня с собой, я была уверена, что после всего у меня получиться хотя бы как-то повлиять на Лафейсона, который стал воспринимать меня серьёзно, я не хотела жертв и кровопролития — это было страшно и никак не вязалось с тем Нью-Йорком, который когда-то показал мне Локи. Более того, я, всё же отдавая предпочтение Роджерсу, боялась за бога, моим самым страшным кошмаром была именно его смерть. В душе шла борьба — Стив, спасший мою жизнь, или Локи, тоже спасший мою жизнь, ведь именно он позвал меня, позвал с какой-то горечью, с отчаянием, с самым настоящим желанием вернуть. Это задело меня, оставило неизгладимый след, но я всё больше и больше убеждалась в том, что он по-своему и крайне опасно безумен. Я не была готова нести это на своих плечах. Каюсь, мне не повезло родиться богиней или наследной принцессой, ведь их, верно, с детства учат терпеть все эти невзгоды мирового масштаба и вообще терпеть, но я, к сожалению, этому не научилась. Я умела ждать, но терпения от этого у меня не прибавилось, я злилась и на себя, и на Локи, конченного эгоиста и зазнайку, на то, что на нас обоих свалилось, вообще за то, что это мир свёл нас, но не научил, как нам быть друг с другом.       Впрочем, я не так уж жалею, что я не попала в эту мясорубку — я смотрела новости, слышала слова очевидцев и понимала, что даже этого я теперь не вынесу. Да, я была медсестрой, но всего лишь помогала в палатах, не больше, я так и не пошла быть ассистенткой хирурга, потому что боялась, не стала помогать дантисту ровно по той же причине. Я не слишком любила свою профессию, но до нынешней поры никогда не задумывалась об этом, мне это было незачем, но теперь, когда всё резко встало с ног на голову, не поразмыслить об этом было просто нельзя. Другими словами, я старалась отвлечься от того, что происходило в это время там, происходило с двумя мужчинами, которые мне были почти что одинаково дороги.       А что мне ещё оставалось делать?       Битва разрешилась быстро, и всё благодаря Старку — он всегда находил нестандартные решения проблем и даже в ту минуту, когда на Манхэттен летела ядерная бомба, не отчаялся, а просто запустил её в тот самый далёкий космос, откуда постоянно прибывали читаури. Он любил ломать системы, и в этот раз ему это удалось исключительно блестяще — войско захватчиков было повержено, а Локи взят в плен — о последнем я узнала лично, Отто, видно, сжалился надо мной и позволил увидеть финал этой недолгой, но кровавой пьесы.       Локи лежал в пробитом полу и едва дышал, на лице и руках были видны кровоподтёки, ссадины, синяки, я готова была поставить на то, что при обследовании в его теле бы обнаружились переломы и трещины — Брюс неплохо приложил его, хотя, наверняка, за дело, что уж там. Однако картина создавалась жалкая и унизительная — богу было очень больно, а он смотрел на меня и находил силы улыбаться. Он, похоже, искренне, почти по-детски радовался мне, разве что рук не тянул, и от этого у меня как-то больно щемило сердце, хотелось пожалеть, обнять, как-то помочь, ведь он, в сущности, просто запутался, и я готова была его этим оправдать, что бы он не сделал.       — Локи? — я сделала пару шагов навстречу ему и осторожно присела рядом. — Ты меня слышишь?       — Как будто ты в моей голове, — слабо усмехнулся бог. — Чёрт подери, это же получается, что я проиграл.       — Получается, — я тяжело вздохнула. — Но между нами всё по-прежнему.       — Холодно, как в Йотунхейме? — в глазах Лафейсона я прочла невероятную печаль. Ему было бы горько услышать согласие.       — Нет, — неожиданно для себя ответила я. — Мы любим друг друга. Глупо, странно, но любим. Понимаешь меня?       — Куда уж тут не понять, — Локи вдруг крепко сжал мою протянутую руку. — Я люблю тебя, Анна. Если это так можно назвать.       — Я тебя тоже, Локи, — я не знала, зачем всё же выбрала его, хотя разум и был на стороне Стива. И наверняка останется. — Если это можно так назвать.       — Ты пойдёшь с ним? — подал голос Тор, нарушая наш совсем личный момент. — Анна, ты славная девушка, тебе не стоит делить судьбу с преступником. Асгардский суд вряд ли будет так уж снисходителен к тому, что сделал мой брат. Отец с матерью примут тебя, но тебе придётся жить соломенной вдовой, потому что Локи вряд ли выйдет из темниц, уж я знаю. Это страшная судьба. У тебя есть будущее здесь, без него. Что ты скажешь?       — Он прав, Анна, — подал голос Лафейсон. — Прав, как бы ужасно это не звучало. Меня упекут в темницы, видеться нам скорее всего не разрешат, я слишком много грешил, как у вас говорят. Всеотец не посмотрит, как ты молода и несчастна — он подождёт и выдаст тебя замуж за кого-то, кто будет заботиться о тебе и любить. Да хоть за того же Роджерса, хотя он и святоша и ханжа. Я не лучший выбор, к сожалению.       — Пессимисты, — излюбленным маминым тоном сказала я, смерив обоих братьев укоризненным взглядом. — Вот и посмотрим, что выйдет. Что бы кто ни говорил — я буду с Локи. И точка.       — Эта женщина безумна, — прокомментировал сложившуюся ситуацию Старк. — Но, чёрт побери, я бы каждому желал иметь такую девушку.       — Сомнительное пожелание, — я фыркнула. — Я могу поговорить с Локи наедине? Мы недолго, но это важно.