Заветные слова, так прекрасно сказанные тобой...

      Завораживающе-таинственная, немного тёмная ночь. За окном, в казалось бы, большом, но теперь опустевшем мегаполисе, тихо и одиноко играют мелодичную трель сверчки с кузнечиками, добавляя большего волшебства всей картине ночного вида. Но всё это не волнует уеденившегося в просторной спальне скелета, который что-то строчит, разбавляя тишину звуками клацанья клавиатуры.       Pov Эррор.       Я в очередной раз переписывался с моим личным художником. Очень, кстати, интересная и многогранная личность.       — Честно? Вся эта ситуация с Пюльди Пэйем абсурдна. Даже чересчур, — написал мне Инк, скидывая видео Никса Сабилева (шутка с заменой некоторых букв в именах. Да).       — Согласен. Все слишком раздуто и утрировано.       — В точку!       Порой поражаюсь тому, насколько мы похожи. Я в том смысле, что оба скелеты, у него тоже есть талант к писанию, вот только к написанию НЦы (которую я нередко использую, ведь такой костяной жопе, как я, иногда лень её писать), схожие точки мнения и всё в этом духе.       Правда, есть одно маленькое «но»… У нас разный цвет костей и совсем разные позиции насчёт юных «творцов». Инк постоянно защищает их, не понимая, что никакого таланта в них нет! Не понимает, что всё, что они делают — так это лишь засоряют интернет своим никому не нужным высером и регрессируют! На все мои аргументы он восклицает: «Но, Эррор, они же творцы! Они делают искусство! Многие развиваются и приносят нечто прекрасное после! Надо дать им лишь немного времени!» Хах, эти ЧСВшные придурки не творцы, Инк, как ты не поймёшь…       Я шумно выдохнул, отводя от себя эти мысли.       Кстати, мы с ним уже давно перешли на ты и свободно общаемся. Он поведал мне свою сокровенную тайну и рассказал о душевно-психической травме детства. Это было очень мило и отважно с его стороны. Я открыл ему то, что гаптофоб, и рассказал истории пары шрамов на моем теле, что даже при помощи магии не заживают… Вроде звучит глупо и «Зачем? Ему наверняка пофиг на твои шрамы!», ну, неа. Инку было очень даже интересно послушать, прокомментировать. Когда начинаем ссориться, то идём друг другу на уступки, стараемся прийти к компромиссу, что удовлетворит нас обоих. И мне это нравится. Мне нравится, что он уважает меня. Не то, что некоторые личности, возомнившие себя богами, раз они для меня нечто большее, чем просто знакомые…       А почему я зову его своим личным художником? Дело в том, что он согласился на то, чтобы по любому моему мелкому «хочу» тут же начинать рисовать. И, честно? Я восхищаюсь им. Его картины прекрасны… Вот только создавать свой блог и делиться этим с миром он не хочет. Боится. Такой ранимый… Каждый раз я его успокаиваю и подбадриваю, уговаривая на согласие использования его артов для моих фф. Мм, как мило. Не похоже на меня, обычно черствого и пофигистичного «плохого» мальчика. Эх, однажды я его практически уломал, но, увы и ах, блога до сих пор нет, что меня, несомненно, огорчает.       — Спокойной ночи, Инк, — обычно он всегда ложится в это время, вот и пожелал ему это.       — Спасибо, и тебе, Эррор.       Я выдохнул и откинулся на мягкую спинку нового кресла, который до сих пор приятно пах приторно-сладкими духами продавщицы и магазином.       Просмотрев его фото на страничке в ФБ, я понял кое-что… Он милый. Ну, то есть… Ему не дашь 19. Максимум 15. Весьма себе интересная особенность, учитывая то, что по общению с ним ему можно дать и все тридцать. Жизнь, я вам скажу, полна странностями.       А ещё — у него гетерохромия, как и у меня. Правда у Инка глаза меняются с морганием, а вот мои навсегда такие. И его гетерохромия, как по мне, намного интереснее моей. Один раз я целый час наблюдал за его глазами в скайпе. И каждый раз они были разными. Но, отмечу, чаще всего его глаза принимали голубой и жёлтый оттенки.       За мыслями о цвете глаз, я сам не заметил, как провалился в сладко-приятную дрёму, после и вовсе засыпая.       Вдруг пришло уведомление, сопровождаемое очень даже громким и безумно противным звуком. Кто-то написал… Недовольно промычав, я открыл глаза. Проверив кто, я узнал в этой личности Кросса. Хм…       — Не перебарщивай в общении с Инком. Он только мой.       — Да, он только твой. На твоё место не претендую. У нас чисто деловые отношения, — немного приврал я.       Правда… мне нравится Инк. Он прекрасный и немного клишированный укеша. Хотя по вольному, капризному и сильному характеру можно подумать, что семе. Хах, но это не так.       — Это хорошо, — коротко ответил мне Кросс.       Я выдохнул. Чудно…

*Неделю спустя*

      На очень плохом настроении писал ангст со смертью гг, что шёл как по маслу к суициду. Клацанье клавиш сенсерной клавиатуры телефона придавало некой уверенности, приятно щекоча слух. Сегодня я написал на редкость много. Перечитав пока не законченный текст, очень удивился тому, что всё это очень похоже на некоторые наши ситуации с Инком… Это заставляет задуматься. Что я, кстати, в некотором роде и сделал.       Окончательно уйдя мыслями от работы, стал думать обо всём произошедшем недавно. Новый рисунок, плюс три лайка к новой работе, снова с художником поссорились… Иногда вообще не понимаю его. Как можно быть настолько тупым?!       Всё-таки дописав своё творение, я по-садистски ухмыльнулся, уже видя отзывы под главой, как все плачут и проклинают меня. А мне, честно говоря, глубоко и далеко похуй. Какое настроение, такая и глава, пускай терпят!       С характерным и немного раздражительным звуком, к которому я уже давно привык, пришло оповещение о новом сообщении от Художника… Странно. Открыв нашу переписку, я стал прослушивать только-что присланное голосовое сообщение.       — Эррор… Меня бросил Кросс… — плакал и говорил в трубку телефона он, судя по задним шумам, ведь микрофон у него хороший, их не слышно с ним… Хех, какой милый заплаканный голос. Так, стоп!       — И? Мне-то какое дело? — грубо и холодно ответил я голосовым.       — Просто утешь меня, Оши… — продолжал уже с большей силой рыдать он, тихо пришмыгивая, еле выговаривая слова… Я немного поголубел (Это намёк? *Ухмылка*). Он в первый раз назвал меня так… Меня вообще в первый раз так называют. Но почему я так бурно реагирую на простые слова? Агх, просто дебил.       Я, выдохнув, начал мягко и нежно говорить слащавую херню, по типу: «Он не достоин тебя! Не роняй слёзы из-за этого придурка. Он ещё прибежит к тебе, выпрашивая прощения, вот увидишь!», с дельными советами, тем самым утешая его. Не узнаю себя… Обычно мне было бы насрать на него, но… Я слишком привязался к нему, и это не есть хорошо! Но вроде эта розовая и сопливая херь сработала и он пришёл в нормальное состояние.       — С-спасибо, что не проигнорировал и утешаешь, Эррор. Ты настоящий друг, — он успокоился.       Я улыбнулся, переслушивая вновь и вновь сообщение. Почему-то мне очень сильно нравился его мягонький, тоненький голосочек после слёз, что иногда подрагивал. Западает в душу.       — Честно? Ты первый, кого я так успокаиваю… Мой первый нормальный настоящий друг, — решился всё-таки сказать это я.       — П-правда?.. Я рад быть твоим первым другом, Эррор! — вот теперь Инк звучал весело. Он не знает, что он мой не первый друг. Он мой единственный нормальный друг. Хорошо, потом узнает правду, сейчас не время…       — Хей, ошибкин, чё с трупом-то делать? — спросил только-что подошедший ко мне Хоррор. Он, очевидно, слышал мой разговор, но возникать не стал. Знает, не отвечу.       — Найтмеру пофиг на неё, жри сколько влезет, — я посмотрел в его кроваво красный глаз, что дергался из стороны в сторону, ярко и навязчиво светясь, тем самым разрезая непроглядную тьму.       — А ты её насиловать не будешь, как обычно?       — Не, деваха страшная, у меня на неё не стоит, — злобно сказал я и пнул труп девушки-собаки. Никакого веселья.       — Окей, — он взял её за руку и потащил к себе, а я так и остался в этом сыром и тёмном отделе подвала, переписываясь с Инком.       Воздух был противно-влажным, с нотками металла и едким запахом свежей крови. Камушки под ногами приятно поскрипывали, давая представлять то, что это кости моих врагов. Я ещё охотнее двигал ими, чтобы слышать этот противный для людей, но не для меня, звук. Внезапно тишину прервало глухое, безумно довольное чавканье и клацанье костей Хоррора. Хах, шикарное сочетание.       Однако меня от всего этого уносили мысли об Инке. Странно, но я был мягок с ним, в отличие ото всех… Эх, слишком размяк, надо будет на выходных попытать жертв, может восстановлю прежнее хладнокровие и жестоКОСТЬ. Широко улыбнувшись своим мыслям, заблокировал телефон и пошёл на верх. Определённо это того стоит.