***
Кухня постепенно полностью наполнилась приятным, нежным запахом сладкой прелести, окутывая теплом. Всё вокруг в миг окрасилось мягкими красками и появилась атмосфера чего-то уютного и родного. Чего-то манящего и чудесного. Всё здесь ненавязчиво так и веяло воспоминаниями о, кажется, совсем недавно прошедших днях, что безвозвратно утекли из рук маленькими ручьями в бесконечную цикличность жизни, погружая в размышления и раздумья о пережитом. Творец ощутимо давно не был в этом доме. Прожитые в отдалении часы будто бы в один момент рухнули на спину, напоминая о себе. А ведь именно здесь всё началось. Здесь начался этот нескончаемый кошмар, изредка разбавляемый крупицами чего-то хорошего, однако надеяться на то, что тут он и закончится, было крайне глупо. Кругом царила удивительная тишина и умиротворяющее спокойствие. Только звонкий стук ложечек о старые, белые тарелки и хлюпанья чая, что отдавались едва заметным эхом от стен, напоминали Инку о том, что он не один и не давали полностью уйти в свои мысли. — Эррор, а где ты достал продукты? — поинтересовался художник, уплетая свою порцию за обе скулы. — Просто сходил в магазин, — пожал плечами чёрнокостный, беря в руку мягкий хлеб. — В проверенное место, конечно же. Там для нас никакие угрозы не страшны. Инк кивнул. Что бы кто не говорил, а Даст далеко не глуп. Каким безумным он не хочет казаться, но логики, полностью обдуманных поступков, рассудительности ему не занимать. Он наверняка догадается проследить за Эррором, если заметит его, а тогда уже, всё, пиши пропало. Когда посуда была вымыта, пару начавшихся ссор этих двух были усмирены, потасовка предотвращена, они сели за стол, начиная бурное обсуждение. — Нам следует уйти отсюда, — сказал Эррор. — Ночью звонил Найт, я должен выполнить задание, а в том районе меня точно найдёт это недоразумение. Если мне и удастся сделать так, что он не проследит за мной до конца, кто знает, с кем он вступит в договор, — продолжил он, выдохнув. — Вы вдвоём не защищены. Феликс, ты, может, и окажешь достойное сопротивление в случае чего, но Инка тебе не защитить. — Эй! — хлопнул руками по столу художник, приподнимаясь. — Я не маленький, меня не нужно защищать! Я сам могу справиться! — Ты видел наших, — понизил тон Эррор. — ты сможешь стоять против таких же в бою более нескольких минут? Или можешь похвастаться силой, что наравне с Дастом? — взгляд обладателя разных глаз потупился. — Нет? Тогда сиди, молчи и не вякай. Инк кивнул и посмотрел на свои худые руки, не видевшие никого в бою. Эррору, вроде как, даже немного жалко его стало, он хотел извиниться, но не стал этого делать, посмотрев на Феликса. — Но, подожди, Глюк. Им нужен только я, зачем нападать на невинного монстра? — В том-то и дело, Фелл. Тем нужен ты, не он. Но ты, вполне предсказуемо, будешь атаковать. Вскоре, когда им надоест, они пойдут грязным методом и приставят нож к шейным позвонкам Инка, и тогда ты уже отказать в содействии не сможешь, — провёл пару линий в воздухе он, примерно показывая, предположительно, предстоящее действо. — Обучить такого хрупкого монстра биться в рукопашную за столь короткий период невозможно. Надёжно спрятаться вам вдвоём этом доме некуда, откопают где угодно. — Остаётся только бежать, — продолжил мысль творец. — но нам некуда. Твой прошлый дом не подойдёт, знакомые тоже. Что делать?.. Повисло напряжённое молчание, приправленное грузной атмосферой отчаяния. Все в помещении понимали, выхода нет. Бежать некуда, ни в другой город, ни в страну, ни на континент. Даст об этом узнает и последует по пятам, пока не настигнет, ведь это — всего-лишь вопрос времени. Остаётся только встретить и образумить машину для убийств. Правда Эррору было на это глубоко пофиг. Ему с самого начала всё равно на судьбу этих двух, но Инку нет. Он сожрёт его душу чайной ложечкой, потихоньку раскрошит череп бесконечной болтовнёй, сделает всё, что угодно, но заставит помогать. И от понимания этого становилось тошно. — Глюк, — начал Феликс, выдохнув. — приведи его сюда. Я встречу его. — Ты ведь идёшь на верную смерть, — озвучил мысли всех, сидящих в комнате, Ошибка. — Уверен? — Уверен, — кивнул тот. — Мне вполне понятно то, что вы сейчас об этой ситуации думаете, но есть маленькое «но». Я знаю Даста с самого детства. Мне известны его слабые и сильные стороны, как и ему мои, однако собака зарыта в немного другом. Я почти полностью уверен в том, что выживу. Но вы должны мне в кое-чём помочь, — скелет, облачённый в красное, выглядел уверенно, чем убедил этих двоих склониться к его варианту. — В чём же именно? — спросил творец. — Просто не вмешивайтесь, — неожиданно, огласил это тот. Они были готовы ко всему, к тому, что придётся убить Пыльного, к тому, что надо его покалечить и насильно приковать к батарее, что надо облить кипятком, что придётся вывернуть пальцы, но не к этому. Однако на выкрик с их стороны «Ты сдурел, что ли?!», ответа не последовало. — Дайте ему спокойно избить меня. — Звучит нелогично, — фыркнул Эррор, скрестив руки на груди. — Знаю, — улыбнулся он. — Но тебе ли не плевать на то, как мы мириться будем? — Мне-то, как раз-таки, плевать совершенно, однако мистеру «Мирно всё решаем, мирно» — нет, — указал на Инка тот. Художник пропустил эту реплику мимо несуществующих ушей и призадумался. Это психи, обычной логикой их не возьмёшь. Нужно копать глубже, нужно разобраться в психологии оных, понять, почему они так или иначе поступали и извлечь из этого определённые выводы. Ошибка выдохнул, встал из-за стола и взял творца за руку, направляясь к выходу «У него есть и к тебе личные счёты за то, что увёл дорогую женушку непонятно куда, так что лучше перестраховаться. Иди за мной». Тот молча последовал указанию, оставляя скелета с тату возле глазницы ожидать неминуемой встречи, что повлечёт за собой много чего. POV Феликс. Я спокойно, с пониманием отнёсся к этому. В конце концов, Эррор просто хочет уберечь его, и это нормально. Нормально хотеть защитить что-то дорогое и спрятать её подальше от внешнего раздражителя, который вполне может навредить ей. Но мысли о неизбежности того, что мне придётся испытать, тяготят сознание, впуская туда мерзкие мысли о том, что лучше было бы эгоистично подвергнуть опасности всех, нежели смиренно принять удар на себя. Они топят в вязкой, чёрной смолистой жидкости каждую рациональную часть меня, подвергая чувству постоянной неконтролируемой тревоги. Я выдохнул, отводя взгляд в сторону занавешенного окна. Теперь это место, прежде наполненное приятными лучами яркого, тёплого солнца, погрязло в зловещей тьме, нагнетая обстановку намного сильнее. Невольно создавалось ощущение, будто время просто напросто искажалось, замедлялось, а секунды длились как минуты. И даже включенный прежде телефон с любимыми композициями не был способен поменять что-то. Страшная паранойя подкралась ко мне сзади, шепча в ушное отверстие мысли о побеге и проведённой вечной жизни в страхе быть пойманным. Все звуки вокруг приглушились, будто бы стали слышны из-под глубокой толщи воды, а обнадёживающий голос обволакивает разум пеленой. По спине толпами неслись мурашки, неприятно стягивая позвонки. Я слышал стук души в своей грудной клетке, слышал собственное дыхание, слышал циркулирование магической крови в собственном организме, однако больше ничего. Словно весь мир в один короткий миг перестал существовать. — Что, Фели, дождался-таки своего принца? — звучно протянул знакомый голос монстр, находящийся за моей спиной. — Да, давно, Дасти, — я даже не стал оборачиваться, уже зная, что он не будет ждать, а со всей силы ударит правой рукой справа, подготовившись к возможным последствиям… Мгновенная боль прошибла сознание резкими, короткими вспышками света, отдающая пылающим жаром на месте удара. После, я не начал уворачиваться, а просто принимал удары. Принимал, крича, что есть силы драть глотку, содрогаясь в адских агониях, кашляя кровью. Было больно. Безумно больно. Внешняя оболочка костей по ощущениям будто бы слезала, плавилась и сдиралась во многих местах, опаляя затуманенное сознание ясным пониманием того, что с ним тут в шахматы не играют. Но я держался. Ради дитя, животик с которым я так яростно защищаю руками, ради себя и ради нашего счастливого совместного будущего. Пыльный нарочно не касался столь важной части, предпочитая ударять по самым болезненным точкам выше и ниже. Игра была пока-что увлекательна, незачем её портить внезапным быстрым финалом. — Ты так печёшься об этом недоразумении, — недовольно хмыкнул он, уже начиная, судя по всему, скучать от отсутствия желаемой реакции. — Как отвратительно и неразумно. — Наш сын прекрасен, милый, — произнёс я, ласково сильнее обвив живот руками покрепче. По скулам маленькими дорожками протекали горькие, горячие слёзы. — Я чувствую в нём силу, схожую с твоей. — Ты много чего рядом со мной ощущал, кучу всего чувствовал, а вот когда я не успел — почему-то не почувствовал, — небрежно бросил он, одним мастерским ударом сбив меня с ног. — Наш сынок не просто неудачный залёт, Даст, — прошептал я, терпя ещё множественную серию ударов по ногам. Терпеть было так сложно, но все усилия уходили только на то. — Это — подарок. — Это — проклятье, Феликс, — рыкнул прямо мне в лицо Пыльный. — И я должен избавиться от того, кто мне подарит это обречение, и от самого обречения. — Неужели ты не хочешь увидеть первые неловкие осознанные движения твоего чада, неужели не хочешь услышать первое сказанное слово, уловить безумно-милую улыбку на самых уголках губ? — шептал я, не в силах больше стенать глотку бесконечными криками. — В том-то и дело, не хочу, — ухмыльнулся севший на колени передо мной Пыльный. — Да и я не нуждаюсь в использованном материале, так что готовься отправиться на тот свет вслед за своим драгоценнейшим паршивцем. — Уже готов, — я слабо, из последних сил обвил его большую, усыпанную шрамами и рубцами от бесконечных битв ладонь своей крохотной, сплетая наши пальцы вместе. — Я был всегда готов. — Я ненавижу тебя, Феликс Фелл. — Я тоже люблю тебя, Даст Мёрдер, — я улыбнулся, созерцая картину полной уверенности и решимости на лице возлюбленного. До моих ушей донёсся такой любимый, родной звук искреннего, звенящего смеха и я сжал его руку посильнее, а после закрыл глаза от навалившейся сверху, словно неподъёмной плиты, бесконечной усталости… End POV Феликс. Рука Пыльного поднялась над головой для последнего, заключительного удара, в который он вложил все свои силы и ненависть. Всё, что тревожило и угнетало его сознание. То, что тянуло вниз с непреодолимой, страшной болью. Над головой повисло гаденькое чувство, которое всей волей подвергалось игнорированию. — Да чтоб тебя! — выкрикнул он, ударив пол вблизи Феликса. Даст выплеснул обиду, накопленную годами злость, засевшую глубоко в душе ярость, но не смог убить. Не смог пронзить ставшего родным монстра. — Хах, и какой же я после этого убийца?..***
Инк и Эррор в сопровождающим их аккомпанементе бьющейся посуды, мебели, криков и визгов пытались сделать выводы, что же там сейчас происходит. Получалось не очень, пока всё не стихло. Стало слишком подозрительно безмятежно и спокойно. Казалось, сама природа затаила дыхание, ожидая вместе с ними, пока Пыльный не вынес на руках Феликса из дома. Его глаза то и дело бегали по всему телу оного, осматривая повреждения и нетронутый живот. Придерживая так аккуратно и так бережно, в глазах сошедшего с ума психа нельзя было прочитать ни единой эмоции, что смешались вместе воедино и становились тайфуном. — Эм… — откровенно удивился Эррор, рассматривая представшее перед ним действо. Он уж было открыл рот, дабы выразить свои мысли по поводу всего содеянного, однако начать ему не дали. — Завались, Глюк. Тебе не понять, — фыркнул тот, спешно идя в сторону подъехавшей недавно машины, на которой он прибыл сюда и с которой преследовал Ошибку. Дверь ему открыл кто-то изнутри и он преспокойно сел, тут же отчаливая куда-то в неизвестном направлении. Инк с Эррором лишь многозначительно переглянулись, удивляясь произошедшему. Судьба действительно странная штука…