Home where it hurts

— Ну и что это? — для человека, который видит такие зерна — боже, настоящие семена! — впервые, Элли еще нормально выглядит. Снаружи, естественно. Внутри ей, или тому ребенку, что все еще живет в ней, хочется танцевать. Приплясывать на месте, изображая припадочную, как смеется обычно Джоэл — ему мало нравятся современные танцульки, или то, что от них осталось. Гладкие, толстенькие желтые зернышки сыплются ей в сложенные лодочкой руки, а сверху их прикрывает теплая ладонь. — Ты же помнишь, как это делается? — он еще и подмигивает ей, вот засранец, но Элли не хочется огрызаться в ответ. Черт, да она сама готова ему улыбнуться. Настоящие семена, черт его дери, как, откуда?! — Где ты их взял? — перебивает она его. Да, Джоэл иногда ее удивляет, боже, он удивляет ее каждый день, начиная от занудного бурчания, если погода отличная, и заканчивая его подбадривающими речевками, если Элли плохо. Он удивляет ее всем, но семена?! — Элли, это... — он бы махнул рукой, но они же заняты. — Долгая история. — И я с удовольствием ее послушаю, пока мы будем тыкать их в землю, чувак. Серьезно! — она аккуратно сжимает пальцы, наслаждаясь теплом горошин, отобранным у нее же. Они такие твердые, круглые, и ощущение просто невероятное. — Ну ладно, — сдается Джоэл. Отнимает руки от ее ладоней, заставляя Элли неосознанно тянуться вслед — она сама как то семечко, знает, насколько важно чужое тепло, — и отступает к грядкам, там опускаясь на колени. — Помнишь, ту песню? — Какую? — за последние полгода Элли услышала много песен. Таких, что не забыть. Они были незамысловатыми, да еще под тренькание расстроенной гитары, выцепленной в подсобке старого магазинчика, и то, потому что Элли готова была оставить вместо нее свой рюкзак. Но они были живыми, эти песни. Серьезно, впервые за все время она поняла смысл слов. Когда музыка звучала по радио в лагере Цикад, когда неслась из колонок в гипермаркете, она была как море, здоровенная прорва соленых капель, неотличимых друг от друга. Джоэл же заставлял каждое слово звучать. Быть на своем месте. Милый дом, в Алабаме... Был это просто дом? Абстрактный, выдуманный? О нет, Элли знала, о каком доме он пел. Это был его дом, Джоэла, и это был ее дом. Она уже знала там все, побывав всего один раз, во время этого прекрасного видения, каждую ступеньку на рассохшейся лестнице наверх, каждый стул, с высокой спинкой, выточенной Джоэлом своими руками. Каждую половицу в полу, что выложили они вдвоем. Это была их личная мечта. — Ту самую, ага, — ему достаточно посмотреть всего раз, словно мысли научился читать, и Джоэл утвердительно кивает. Подмигивает, а затем принимается втыкать их в землю, по одному зернышку, во влажную густую почву, прогретую весенним солнцем. — Думаю, здесь будет хорошее поле. — О. Мой. Бог. Джоэл!! — она готова завизжать, она готова броситься на него, вцепиться руками и ногами и кружиться как на карусели, только руки полны кукурузных зерен. — Чур, я буду решать, где будет дом, — выпаливает она, сама не зная почему. И правда, как пятнадцатилетка вроде нее может разбираться в проектировании жилья? — Вон там. На холме. — Тогда комнату, я выберу себе комнату, — не сдается Элли. — Комнату? Это можно. Думаю, ты еще устанешь ото всего этого. Томми с ребятами поможет, но думаю, до июня мы хотя бы костяк поставим. Он опускает их в землю, золотистые зерна, по одному, просыпая землей, и она опускается рядом. Делает то же, что и он, повторяет каждое его движение, вплоть до дыхания, моргания, и в какой-то момент Элли кажется, что даже сердце у нее бьется в такт. Это важно. Так же, как и весенний посев. Как первый заложенный камень в фундаменте их дома, как первая песня, которую он споет перед тем, как дать Элли войти первой. — Я же... — она работает рядом, опережая Джоэла уже на пол-метра, ей проще, быстрее, она же не ковыряется, и он поднимает голову, смотрит любопытно. — М-м-м? — Ты же научишь меня всему? Да? — последние зерна ссыпаются в землю, и Элли набирает новые пригоршни из драгоценного мешочка. — Всему, чему смогу. Ага, — он ухмыляется, зная, что от его знаний не сильно много пользы для девочки. Хотя это же Элли, она не как все. — Вот и отлично. Боже, Джоэл, чего ты копаешься, — она торопит его, и он продолжает ухмыляться. — У нас впереди столько дел, просто кошмарно много, а ты как будто... агрх! — Элли переползает со своей грядки к нему, принимаясь заталкивать кукурузные зернышки в землю. Плечом к плечу. Как и положено. Когда они вместе, все становится таким, каким должно быть.