Над пропастью во лжи

      Ресторан поразил бы убранством любого… Но только не Гермиону, которой, как, впрочем всегда, было отчаянно скучно.       Банальная, до тошноты светская атмосфера раздражала, а безликая музыка без вступлений и кульминаций, смешиваясь с общей какофонией докучливых разговоров и звоном фужеров после какого-то дежурного тоста, способна была усыпить, но никак не развлечь.       Резные стрелки стилизованных под старину часов лениво подбирались к десяти, а креплëное красное вино из четвёртой, а, может быть, и пятой бутылки близилось к концу напротив слишком быстро.       Невесомые хмельные мысли плескались в мозгу, мешая концентрации внимания, и, честно говоря, сегодня это даже устраивало. Может же она, Гермиона Грейнджер, главный судмедэксперт Аврората министерства Магии, расслабиться после тяжёлого рабочего дня? Особенно, если этот день был осложнён отвратительной беседой с Малфоем…       Фоном звучал голос её сегодняшнего кавалера, который, захмелев, стал разговорчивым настолько, что всерьёз вслушиваться в суть его слов было бы попросту смешно. Ну, или скучно.       Да, этот мужчина — один из многих. Гермиона не вела списков и уж тем более не считала их… Однако и выделить некого. Как ни странно.       Утром Грейнджер не нашла никакого резона в том, чтобы бахвалиться перед Малфоем: мужчин у неё и впрямь было много, и после изнуряющей работы ей отчаянно хотелось расслабиться. Ведь чаще всего ей сложно было выкроить время даже на то, чтобы выпить кофе с Гарри в Дырявом котле или заглянуть в гости к Джинни, вечно озабоченной своей детской полукомандой по квиддичу¹. О том, чтобы уделить время белобрысому идиоту и речи быть не могло!.. Кто он такой, в конце концов, чтобы Гермиона пожертвовала на него целый вечер из своей единственной и неповторимой жизни?       Но ведь она согласилась встретиться. Дура!       Нужно позвонить ему, и сказать… Ну, к примеру, что она была не в себе, когда сказала о возможности дружить с ним. Он поверит, можно не сомневаться!       Да и плевать, если честно… Поверит он или нет.       Малфой ведь даже не враг — просто раздражающий элемент повседневности. Он не достоин её внимания… Особенно, если вечер можно провести гораздо более приятным образом. Пусть и скучным.       Невесомо улыбнувшись своим мыслям, Гермиона оторвалась от изучения быстро пустеющей бутылки и взглянула на Роджера Дэвиса.       Несмотря на то, что он — дикий зануда, как и положено целителю, он был молод, наверняка не забросил занятий квиддичем², а посему — спортивен. И признаться, достаточно красив: тёмные волны чёлки падали на смугловатый лоб, а тёмно-синие глаза лихорадочно блестели… Должно быть, и его мысли были также легки сегодняшним вечером.       Что ещё тебе нужно, Грейнджер? Вот он, идеал мужчины: Роджер умён, построил оглушительную карьеру в больнице имени святого Мунго, наверняка неплох в постели… Да и за целых три свидания Гермиона не заметила в нём ни одного из настораживающих моментов!       — И представь себе, — таинственно произнёс Дэвис, торжественно улыбнувшись. — Этот славный, но совершенно сумасшедший человек, в недавнем прошлом пускавший пузыри изо рта, сегодня вполне адекватен! Он известен во всём волшебном сообществе и, кажется, вновь взялся писать какую-то беллетристику… Храни его Мерлин! Благодаря ему, я получил премию Парацельса³ за выдающиеся достижения в колдопсихиатрии!       — Вот это да! — изобразив восторг, которого, очевидно, жаждал Роджер, Гермиона внутренне смутилась…       Она же пропустила мимо ушей всё, вплоть до последней фразы!       По правде, так происходило всегда. С каждым из мужчин, которым «посчастливилось» сходить с ней на свидание.       Почему же сегодня так стыдно? Скорее всего, повлиял Малфой…       Как ни странно, во всем обвинять его, но это он, чëртов засранец, решил продемонстрировать своё сострадание к погибшей, а потом так лихо приступил к глубокому психоанализу её, Гермионы, личности!       Откуда такой странный интерес? Грейнджер и знать не желала, ведь в то, что Гарри на полном серьёзе мог требовать от Малфоя, чтобы он каким-то образом проявил инициативу к дружбе, поверил бы лишь наивный ребёнок… Должно быть, этот подонок попросту заскучал и решил поэкспериментировать, понаблюдав, как Гермиона станет ему помогать, дабы тот не лишился работы.       Конечно же, Малфой ошибся с выбором соратника! Ведь Грейнджер не дура. Она прекрасно знала, что все без исключения его слова всегда были либо оглушающей ложью, либо очередным издевательством.       Господи, за что ей это?       Решив поинтересоваться по случаю у Гарри, Гермиона отхлебнула ещё вина. Просто, чтобы вновь окунуться в блаженную невесомость опьянëнного разума.       Внезапная стыдливость — это всего лишь отголосок её прошлого. Помнить о котором не хотелось, да и, если честно, с восемнадцатилетней Гермионой у сегодняшней не осталось ничего общего. Она стала гораздо злее с тех пор.       Заминка слегка затянулась, однако Гермиона давно вычислила изящный способ преодоления подобных конфузов. Почти автоматически стрельнув глазами прямо в захмелевшие синие глаза Роджера, она заискивающе улыбнулась и томно произнесла:       — Что скажешь, если я предложу переместиться из этого скучного ресторана в более уединённое место?       Почему-то Гарри всегда ругал её за такие выкрутасы и, не оставляя попыток вразумить её, приводил самые странные аргументы, вроде: «Зачем тебе столько парней?.. Ты ведь даже имён их не запоминаешь!».       Но, Мерлина ради, Гермиона просто… Просто выбирала. После расставания с Роном, ей важно было понять, как человек поведёт себя в той или иной ситуации… И да, то, что заканчивались все романы обыкновенно в её спальне после бурной ночи, наверное, могло насторожить, однако секс почему-то разочаровывал Грейнджер даже больше, чем скучные похожие друг на друга свидания.       Ей всегда чего-то не хватало. Словно перчинки в пресном блюде…       Гарри должен был понять, ведь и сам он так и не нашёл свою половинку, но… Практически всегда, когда разговор заходил о личной жизни, они ссорились. На день-два не больше, но Гермиона давно успела сделать вывод: Гарри Поттер — лицемер. Почище Малфоя. А значит, и его увещевания можно было оставить без внимания. Тем более, что эти ханжеские воззвания к разуму не приводили ни к чему, кроме нервных срывов.       И конечно, Малфой… Разорви его фестрал! Полностью прав.       Как бы противно не было это признавать, но события после битвы за Хогвартс буквально раздавили её, уничтожили, едва не убив… Но Гермиона выстояла: получив орден Мерлина первой степени, она гордо спрятала его на дальнюю полку, и, закончив-таки седьмой курс школы, отправила документы в больницу святого Мунго. Чтобы стать простым целителем, не получая никаких привилегий по службе… И никак не соприкасаться с Роном Уизли, отправившимся строить карьеру в Аврорате, вслед за Гарри… Конечно, ничего путного из этого не получилось, о чëм с немалым злорадством Гермиона каждый раз напоминала себе…       Да, всё, что она творит с мужчинами — месть. Всему мужскому полу и Рону Уизли в частности. За то, что он сделал с ней после победы над Волдемортом и за её несостоявшуюся жизнь. Жизнь, в которой она должна была стать счастливой. В которой должны были быть любовь, семья и куча детей. Жизнь, которой она, Гермиона, была достойна…       Вся поспешность, с которой Грейнджер пыталась затянуть мужчин в постель, обычно ставила в тупик их всех, без исключения… Вот и Роджер, несмотря на алкоголь, должно быть, заменивший нехилую долю крови в его венах, оторопел. Наверняка, и он всерьёз полагал, будто она так и осталась гриффиндорской отличницей, умницей, ханжой и девственницей…       — Эм… — растерянно начал Дэвис, отставив бокал с недопитым вином. — В смысле?       Гермиона мысленно возвела глаза к небу. Ради всех святых, вопрос, который она задала, был даже не намёком, а прямым побуждением к действию! И нет, ей не было жаль Роджера, просто эти странные уточнения ставили его в один ряд с давным-давно посланными ею из сердца, точнее из спальни, вон.       — Вино почти закончилось, — томно, словно и не испытывала даже капли раздражения, протянула Гермиона. Она провела кончиком пальца по краю своего бокала, всё ещё надеясь, что Роджер отличается от всех остальных. — А вечер продолжается… — не отходя от написанного ею сценария обольщения, Грейнджер облизнула губы и заискивающе прищурилась. — Я бы хотела продолжить наше свидание в более…       — Интимной обстановке, — завороженно закончил за неё Дэвис. Глаза его заискрились, и он подхватил ладонь Гермионы, покоившуюся до этого на круглом столике. — Согласен, — улыбнулся он.       Капкан захлопнулся, и Гермиона почти слышала его скрежет, когда Роджер легко целовал её пальцы. Мерлин, в эту ловушку попадали все, в пору было бы цинично усмехнуться…       Даже скучно как-то получилось. Впрочем, как всегда.       Где хоть капля настороженности? Какое-то маленькое удивление. Здесь с тобой Гермиона Грейнджер!.. Скучная заучка.       Адское желание закурить царапало лёгкие, однако вдруг мелькнувшее в пьяном разуме предположение о том, что будь на месте Дэвиса Малфой, то вечер оказался бы не в пример веселее… Почти убило.       Пресвятые угодники! Почему снова Малфой?       — Но у меня к тебе ответное предложение, — мягко продолжил Роджер.       Мерлин! Неужели, сейчас он скажет что-то в истинно малфоевском стиле, типа: «Ты налакалась и ведëшь себя хуже портовой шлюхи. Собери-ка в кучку свои хвалёные мозги, и домой. Баиньки!». Гермиону это несказанно обрадовало бы, ведь ещё ни один из мужчин не отказывал ей в сексе… Однако Дэвис торжественно произнёс:       — Если мы завершим вечер подобным образом, то ты обязана после этого стать моей супругой.       Серьёзно? Это даже хуже, чем просто плохо.       — Ты хочешь жениться на мне? — изобразив польщение, прошептала Гермиона, выдернув руку из его пальцев.       Нет, это даже не смешно! Неужели, он всерьёз думал, будто Гермиона мечтала связать свою жизнь с парнем, который будет мешать ей провести эту самую жизнь так, как она того хочет?! Всего лишь ради какого-то секса?       Ага, конечно. Два предложения заверните, пожалуйста.       — Ну, естественно, хочу, — благостно кивнул Роджер. — Мы давно знакомы, и… Думаю, мы созданы друг для друга.       Какая глупость!       Если бы прямо сейчас посреди ресторана прямиком из преисподней изволил вылезти дьявол, и предложил ей загадать три желания… То первым из них было бы дать всем без исключения мужчинам мозги, способные к аналитическому мышлению, вторым… Чтобы дьявол забрал к себе Малфоя. Дабы тот перестал отравлять её мысли!       О третьем желании она даже не вспомнила бы, исполни дьявол хотя бы одно… Особенно второе.       К сожалению, в зале никто так и не появился. Ни через секунду, ни через две. А перед внутренним взором всплыла картина… Как чёртов Малфой ржал бы, случись ему увидеть сейчас её застывшее от шока лицо.       И снова. Малфой… Да забери его тролль!       — Роджер… — растерянно пробормотала Гермиона, вставая из-за стола. — Прости, но мне… Нужно подумать, — она качнулась, рассудив, что, должно быть, несколько перебрала с вином.– Мне пора… Я ещё позвоню, — и нетвёрдой походкой побрела к выходу из ресторана.       Провожаемая ошарашенным взглядом её сегодняшнего кавалера, Грейнджер думала только о том, как бы не оставить добрую половину себя при трансгрессии здесь, в центре Лондона.

________ ¹Имеется в виду, что у Джинни на момент повествования уже трое детей и четвёртый на подходе. ²Роджер Дэвис был капитаном сборной Рейвенкло по квиддичу, и, вероятно, непрофессионально занимался квиддичем и после школы. ³Премия Парацельса — премия, вручаемая за выдаюшиеся достижения в целительстве.

***

      Малфой чувствовал потребность в отдыхе. Просто огромную…       После общения с магглами и гораздо более неприятной встречи в морге с Грейнджер любой начнёт сходить с ума от усталости.       Хотелось посетить ночной клуб, чтобы снять пару девиц и весело провести время в своей спальне. Или в номере отеля… Ну, или хотя бы в туалетной кабинке. Эти девчонки, понятия не имели, кто он, и, обычно, заинтересованно разглядывали татуировку на левом предплечии, спрашивая, какой смысл в ней скрыт.       Просто секс без мозгов, обязательств, ковыряния в мотивах прошлых поступков и бэкграунда всех партнёров, очистил бы уставший за целый день разум.       Сегодня не пятница — поэтому чёрта с два тебе, Драко, а не маггловские девицы.       Отпуск тоже не вариант — Поттер «любезно» назначил Малфоя ответственным за весь этот дурдом с Чёрными метками и девушками, выпадающими из окон в костюмах ангелов… Жаловаться грех, ведь за раскрытие этого дела, вполне возможно, он получит нехилую премию… Которую некуда потратить, да и не на кого.       Или, может быть, ему дадут повышение? Это интереснее. Хотя, куда уже выше? Поттер — заместитель главы корпуса Авроров, он сам, Драко, — старший аврор. Повышение в звании ему светит только если Гарри станет главой Аврората, ну, или подаст в отставку.       Да даже и здесь он разогнался: разговор с Мэри Ламберт нихрена не дал. Пожилая женщина лишь рассказала, как всё происшествие выглядело со стороны Вестминстерского аббатства, приправляя свои слова многочисленными отсылками к библии и маггловскому богу. На силу выслушав это мракобесие, Малфой откланялся со старушкой и несколькими минутами позднее завернул в ближайший супермаркет, и, накупив маггловского пива, (благо, ещё в Высшей школе Аврората, новобранцев приучают иметь при себе не менее ста фунтов), уселся здесь, на краю крыши собственного дома.       Телевизор смотреть не хотелось, да и не обещали сегодня никаких сколько-нибудь интересных передач. Разве что новый фильм на Планете Животных о скунсах…       Вот бы Грейнджер взбесилась, если б в её кабинете «случайным» образом поселился вонючий скунс!       Эта идея казалась крайне прикольной до того момента, пока Драко не вспомнил… Он должен общаться с ней, как нормальный человек. Иначе Поттер сделает всё, чтобы его уволили.       Даже тут облом!       Господи, оказывается жизнь — то ещё дерьмо, особенно если ты Драко Малфой.       Пиво, оказавшееся гораздо крепче своего магического собрата, а может общая усталость заставила Малфоя восхититься видом на центр Лондона, открывавшимся с высоты сорока пяти этажей. Мерлин, он ведь время от времени появлялся здесь в гордом одиночестве, но никогда ещё не замечал, насколько красив этот город своей грубой урбанистической красотой…       Закат окрасил небо у горизонта всеми оттенками розового, а спустя пару бутылок пива, показались первые звëзды, почти неразличимые из-за огней большого города.       Сегодня что-то поменялось в самом Драко. Может, всё дело во внезапном приступе сострадания или странных чувствах к Грейнджер, в отравленной формалином лаборатории…       Наверное, это и впрямь лютая усталость.       Кстати, о формалине… Поттер всё-таки пообещал найти писателя детективов, о которых Малфой случайно вспомнил во время очередной перебранки с Грейнджер. Гарри признал сходство обстоятельств убийства Эбигейл с обстоятельствами, описанными в одном из произведений… Уже к вечеру выяснилось, что эти шедевры вышли из-под пера Гилдероя Локхарта¹, пять лет назад выписавшегося из больницы имени святого Мунго.       Признаться, качество творений поражало, если сравнивать с книгами, которые подарили ему первоначальную популярность. Поттер предположил, что колдомедики основательно вправили Гилдерою мозги, а возможно даже поработали над его неуëмной гордыней, дабы тот воспринимал себя более приземлëнно. Скорее всего, ещё пятнадцать лет назад исцеление его представлялось невозможным, раз сегодня Роджер Дэвис, который занимался лечением Локхарта на протяжение последних пяти лет его нахождения в больнице, является обладателем какой-то очень высокой премии по колдопсихиатрии.       — Кхм… Уважаемый, — внезапно прозвучало со стороны выхода на крышу.       Приступ раздражения от того, что его отвлекли от размышлений об одном из самых сложных дел мгновенно испарилось, когда Малфой напряжённо обернулся на голос. Едва не расхохотавшись, он отхлебнул пива из откупоренной за секунду до этого бутылки, и приготовился наслаждаться зрелищем…       Почти как в маггловском кинотеатре, ей-Мерлин. Только попкорна не хватало!       — Оч-чень приятно вас увидеть, — нетвёрдой походкой приближаясь к нему, проговорила Грейнджер. — Но буд-дьте любезны… Ос-свободите моё место!       Уже издалека стало ясно: Грейнджер была пьяна настолько, что найти определение для описания её состояния почти невозможно. В таких случаях обычно говорят — в доску…       И, признаться, Драко ущипнул себя пару раз за запястье. Просто. Блин! Чтобы развидеть это!       Ведь ещё утром он полагал, что она не пьёт ничего крепче сливочного пива, а сейчас…       Подслеповато сощурившись и, видимо, узнав того, на кого она попыталась устроить пьяный наезд, Гермиона выронила из рук туфли, высокие каблуки которых, очевидно, несколько мешали ей сохранять подобие равновесия. И через миг, кажется, смутилась, что совершенно не вязалось с образом напившейся в стельку женщины… Драко изо всех сил старался не заржать в голос, когда Грейнджер, собравшись, видимо, с мыслями, стремительно (ну, насколько позволяли ватные ноги) подошла и почти с вызовом уселась рядом, свесив босые ступни с края крыши.       Боже… Определённо, это самое лучшее завершение дня! Разговоры с пьянющей Гермионой Грейнджер — наверняка, отдельный вид искусства.       — А, это ты? — изобразив небрежное удивление, протянула она. — Кто бы сомневался, чëрт возьми! — угрюмо добавила Гермиона, казалось обращаясь к своим коленкам, торчащим из-под подола маленького чёрного платья.       Наверняка, она хотела показаться истинной леди, облачившись в такой наряд… Однако длина платья никак не соответствовала светскому этикету. Оно не тянуло даже на коктейльное…       — Сколько лет… Сколько зим! — переняв её пренебрежительный тон, отозвался Малфой. — А ты всё скандалишь, — едва удерживая новый ехидный смешок, он, как бы между прочим, поинтересовался: — Кажется, твоё свидание прошло не совсем удачно, так?       Грейнджер попыталась прошить его своим фирменным уничтожающим взглядом, но, по всей видимости, в таком состоянии и это предприятие не сложилось.       — С чего ты взял? — возмутилась она, нагло цапнула одну из бутылок пива и, открыв, буркнула: — Ладно, ты прав, — и поморщилась, а затем сделав большой глоток прямо из горлышка, призналась: — Роджер сделал мне предложение.       Прозвучало так, словно любой, кто услышит это признание должен был как минимум упасть в обморок от ужаса.       — И? — также отхлебнув пива, протянул Малфой. — Мне кажется, любая обрадовалась бы…       Он ни капли не лукавил: выйти замуж за всемирно известного колдомедика — неплохая партия. Тем более, для Грейнджер.       Которой, скорее всего, сложно ужиться хоть с кем-то, кроме её кота, да цветка на подоконнике… Просто, потому что ни один, ни второй не способны ни возразить ей, ни даже просто поддержать разговор.       Она явно не испытывала ни малейшего желания отвечать. Да и требовалось ли это? Ведь вместо ответа, Грейнджер тяжело вздохнула. И ещё раз…       Видимо, несмотря на изрядно завышенную дозу алкоголя в крови, она не собиралась откровенничать с ним.       Как, впрочем, и сам Драко никогда не стал бы делиться чем-то личным с ней… В этом их чувства друг к другу были обоюдными: недоверие. Полное и абсолютное.       Гермиона молча пила пиво, задумчиво глядя в звёздное небо. А Малфой изучал её трагический профиль…       И он дал себе мысленный подзатыльник! Просто, чтобы перестать выжидательно смотреть на неё. Его не касается ничего из её жизни.       Ничего. Точка!       Драко отвернулся, предпочтя так же, как и до её появления здесь любоваться видом на город. Однако дикое и непонятно откуда взявшееся любопытство всё же заставило его язвительно произнести:       — Только не говори, что Дэвис передумал жениться всего лишь потому, что ты вылакала всё спиртное, какое только попалось тебе на глаза.       — Ты оригинален как никогда! — цыкнула Грейнджер, очнувшись наконец. Она кольнула его взглядом, а затем ни с того ни с сего, легла на крышу, будто всерьёз надеялась загореть под светом луны. — Я сбежала из ресторана… Надеюсь, Роджер понял, что имелось в виду.       — Вряд ли, — хмыкнул Малфой, небрежно пожимая плечами. — Особенно, если вы пили вместе…       И взгляд невольно остановился на одной из волнистых прядей её каштановых волос, посеребрëнных лунным светом.       Почему всё прекрасное так опасно граничит с ужасным? К примеру, Грейнджер… Не заметить того, как она красива способен разве что непроходимый кретин, однако мало кто знает, насколько невыносим её характер.       Не просто же так она одинока, правда?       — Считаю, зря ты отказалась, — решив, что пялится на неё уже недопустимо долго, продолжил Драко. — Вышла бы замуж, тебе ведь уже… Страшно представить! Двадцать во… — Грейнджер ожесточенно зашипела.       Как кобра перед броском, ей-Мерлин! Только что капюшон не распустила…       По всей видимости ей неприятно, когда озвучивают возраст. Малфой усмехнулся: надо же заморачиваться над такими мелочами? Ведьмы и волшебники живут достаточно долго, некоторые и по двести лет… Наверняка это поведение — результат маггловского воспитания.       Поттер говорил, будто простецы считают, что выходить замуж и рожать детей нужно до 25 лет. Что за чушь? В магическом мире некоторые девушки также рано выходят замуж, однако чаще всего с детьми никто не торопится.       Ну, за исключением таких семей, как Малфои. Тут — без комментариев. Наследник должен появиться на свет не позже, чем через год после свадьбы.       — Тебе двадцать восемь лет, — Драко поднял бутылку с пивом, словно сказал сколько-нибудь приятный тост. — Вышла бы замуж, вернулась в Мунго… Работала бы рядом с Дэвисом. И никаких больше идиотских преступлений и трупов.       — А ты только этого и ждёшь, — фыркнула Грейнджер, вновь уставившись в тёмное небо. — Сколько раз я должна повторять? Меня полностью устраивает работа в Аврорате. И, кроме этого… Я убеждена, Мунго — та ещё дыра!       — Ну, конечно, — с неприкрытой иронией согласился Малфой, услышав щелчок зажигалки. — В больнице, должно быть, нельзя дымить, как Хогвартс-экспресс и безнаказанно кромсать тела ни в чëм не повинных людей. Да и, очевидно, медленно вытягивать нервы коллег тоже под запретом… — задумчиво резюмировал он.       Явно несколько уязвившись, Гермиона приподнялась на локтях и подозрительно сощурилась. Она сверлила Драко взглядом с минуту, а он злорадно улыбался, получая ни с чем несравнимое удовольствие.       Скорее всего ни один из мужиков, отметившихся в ежедневнике Грейнджер, не знал, насколько она… Восхитительна, когда злится.       Сейчас, в сумраке ночи, не так хорошо заметен багровый румянец, появляющийся на её щеках в такие моменты, а взгляд… Горящий, кричащий «Я-задушу-тебя-если-не-заткнëшься». Красота, в общем.       Малфой очнулся лишь через мгновение, когда Грейнджер вновь легла на спину, и он услышал звук её смеха. Не такого, как в лаборатории перед тем, как она ядовито решила, будто Драко осточертел Поттеру… Нет, этот смех был настоящим. Искренним, если угодно.       И очень заразительным.       А Малфою стало почему-то всё равно, пьяна ли она в стельку или нет… Главное — сегодня он неожиданно познакомился с новой Гермионой Грейнджер. Ну, не может же самая непроходимая из зануд так заразительно хохотать, да ещё и в его присутствии.       — Ты неисправим! — проговорила она, всё ещё смеясь и прикрывая лицо ладонями. — Ты нападаешь первым, а я всего лишь защищаюсь!       Интересное кино! А кто ж сегодня напал на него со скальпелем?       — Твоим друзьям, думаю, повезло, — задумчиво протянула Гермиона, вновь глядя в ночное небо. — С тобой, наверное, всегда весело.       — Сомневаюсь, — буркнул Драко. — Помнишь Асторию Гринграсс? — Грейнджер кивнула. — Одна из лучших моих подруг… Но я не заметил, чтобы она была слишком уж счастлива, когда была моей супругой.       — Ну… Возможно ты задолбал её своим едким тоном? — философски заключила Гермиона. — Или забыл о её существовании, пока строил карьеру…       — Ты проявляешь чудеса дедукции, — язвительно процедил Малфой. — Не хочешь занять место Поттера в штабе? — она вновь возмущённо фыркнула. — Ладно, ты практически попала в точку. Я любил и уважал свою жену. До тех пор, пока не узнал, что помимо лучшего друга… Меня то есть. Появился друг сердечный. Она призналась почти сразу: мол, полюбила итальянца, жить без него не может. А я — так. Всего лишь друг, по недоразумению судьбы оказавшийся её мужем… — отчеканил он, будто учил эту речь все три года, прошедших со дня развода. Грейнджер охнула и воззрилась на него. С состраданием. — Что, удовлетворила свой интерес? Можно и я задам вопрос? — она напряжённо молчала. — Так почему ты не хочешь вернуться в Мунго? Только из-за Дэвиса или есть ещё причины?       Дрожащий вздох Гермионы стал однозначным ответом, и Драко всерьёз засомневался, нужно ли, чтобы ответ был воспроизведён вслух… А жалобный всхлип, прозвучавший мгновением позже, привел в оцепенение.       Что, чëрт возьми, он мог сделать с ревущей Грейнджер?.. Только оглушить, да отправить домой, спать. Если б он только имел понятие, где она живёт…       — Утром ты интересовался, почему я назвала свой цветок человеческим именем…       — Да, но перед этим ты накинулась на меня со скальпелем! — перебил Малфой, изобразив приступ ностальгии и расценив воинственный блеск в глазах Гермионы, как подобие извинений, сказал: — Да брось! Проехали… Просто постарайся больше не делать попыток убить меня.       — Только перед этим ты вёл себя, как последний ублюдок! — грозно отрезала она. — Но об этом, так и быть, мы поговорим в следующий раз…       Грейнджер замолчала, словно снова вела внутреннюю дискуссию, стоит ли рассказывать или нет. Прикурив очередную сигарету, она выпустила клуб дыма в ночное небо и пробормотала:       — Ленор была маленькой девочкой, когда попала в детское отделение Мунго, где я тогда стажировалась, — Гермиона с ожесточением вытерла слëзы, стекавшие по щекам прямо на кровлю крыши. — Ей было всего шесть лет… И я навсегда запомнила цвет еë глаз. Такой же, как цветы фиалки на моём подоконнике.       — Это даже печальнее, чем рассказ о моем недобраке, — буркнул Драко в надежде немного разрядить обстановку, но Грейнджер, решительно пропустив эту фразу мимо ушей, продолжила:       — Совет целителей поставил ей неутешительный диагноз, крайне редко встречающийся среди магов, однако частый в маггловском мире… Рак. У шестилетней девочки! — она тяжело вздохнула, наверняка рассудив, что Малфой имеет хоть малейшее понятие об этой хвори. — Ленор умерла через месяц, несмотря на все мои усилия. Я привлекла к лечению маггловских врачей онкологов, коллег моих родителей, вместе мы доставали препараты, считающиеся эффективными в маггловской медицине, но… Всё тщетно. Я не смогла спасти несчастного ребёнка… Я… убийца!       — Грейнджер, — на автомате положив ладонь на её голень, Драко прервал поток самобичеваний и тихо проговорил: — Знаешь, сколько прерванных жизней на моей совести? Я сбился со счëта, — Гермиона всхлипнула. — Думаю, тебе пора забыть ту историю… Стоит отпустить Ленор.       Грейнджер смерила его долгим задумчивым взглядом, но затем, отхлебнув пива, кивнула и сообщила:       — Ты снова прав… Я стараюсь, но пока… — она развела руками вместо продолжения. — Я считаю, ты недооцениваешь себя… В смысле, почему-то ты считаешь себя недостойным друзей. Которые, я уверена, всё равно присутствуют в твоей жизни и любят тебя. И, если быть совсем честной, я хотела бы иметь такого друга… Друга, который хотя бы не осуждает мои поступки, — сдавленно призналась Гермиона.       — Святоша-Поттер задолбал и тебя своими нравоучениями, да? — едко усмехнувшись, уточнил Малфой. — Но, надеюсь, это не значит, что если тебе поплохеет, я буду обязан держать твои волосы, чтобы те не испачкались в рвоте? — попытался он перевести разговор в привычное язвительное русло.       — Балбес! — хихикнула Грейнджер и прикоснулась на мгновение своей узкой ступней к его плечу. Будто хотела пнуть, но передумала…       И резко села, отчего, видимо, случился приступ головокружения. Она потеряла равновесие и могла бы запросто упасть с крыши без шансов на выживание, но Драко на автомате поймал её.       — Ээ… Спасибо, — пролепетала Гермиона, панически глянув вниз. — Кажется, только что ты спас мою жизнь.       Их взгляды встретились.       И снова. Малфой почувствовал, как сердце в его груди замерло.       Он пытался объяснить, себе, почему… Конечно же, всё оттого, что секунду назад он поймал её, да и как иначе? Не мог же он оставить Аврорат без судмедэксперта… Да и себя без Грейнджер — вечного партнёра по восхитительным взаимным перебранкам.       А если серьёзно… Вокруг него столько привлекательных женщин. Господи, да тех же маггловских девиц!       Но вот ведь дьявол!       Долбанное сердце реагировало так только на эту вреднющую и изрядно выпившую зануду-Грейнджер.       Даже с Асторией, которую он и впрямь любил — точнее, ему было приятно так думать — подобного не наблюдалось. Даже в день свадьбы.       И, чёрт подери…       Это ведь Гермиона Грейнджер!       Пусть и в коротком платье, едва прикрывающем задницу. И пусть в этот вечер она не так груба, как обычно, однако…       Это же она — всего лишь старая-добрая вредная Грейнджер…       Она ли?       Десять лет назад Грейнджер едва сдерживалась, чтобы не плюнуть ему в лицо.       Да Мерлин, ещё сегодня утром Драко мог бы поклясться всеми тараканами в своей голове — она презирала его.       Что произошло сейчас?       Роджер Дэвис со своей хвалёной методикой колдопсихиатрии?!       Или перебравшую с алкоголем Грейнджер внезапно одолела асфальтовая болезнь, из-за которой та слишком сильно ударилась головой?        — В качестве благодарности, готов принять согласие на дружбу, — невпопад с собственными мыслями, сообщил Драко.       И всё внутри похолодело, когда уголки её накрашенных красной помадой губ приподнялись в какой-то очень странной, опасной улыбке.       И Грейнджер покачала головой.       А Малфоя волновал только один, вполне резонный вопрос: какого драного фестрала он до сих пор не убрал свои чёртовы ладони с её талии?       — Нет… Дружба у нас не получится, — резюмировала Гермиона.       Слава Мерлину!       — Это ещё почему? — вновь непонятно зачем, спросил Драко.       Гермиона лишь горько усмехнулась в ответ, а в карих глазах зажглись вызывающе дьявольские искры.

________

¹Гилдерой Локхарт — известный в магическом мире писатель и преподаватель защиты от тёмных искусств в Хогвартсе. Попал в больницу им. св. Мунго после того, как решил стереть память Гарри и Рону перед путешествием в Тайную комнату.