Над пропастью во лжи

      — Прежде, чем мы зайдëм в квартиру, — глухо отдалось от обшарпанных стен подъезда. — Хочу сразу предупредить, Малфой, — Поттер обернулся и, зловеще блеснув стёклами очков, продолжил: — На месте преступления… Зрелище не из приятных.       Драко не хотел отвечать.       Достаточно разговоров на чëртово сегодня!       Дьяволово море унижения!       Неловкости и позора за сутки хватило бы любому мало-мальски уважающему себя человеку.       Вот и с него хватит.       Достаточно домогательств Грейнджер, идиотских и ханжеских речей Поттера — вообще любых… Слишком много гриффиндорцев в его жизни!       Она растопчет тебя быстрее и, скажем, гораздо эффективнее…       Перекатывалось изнутри головы, словно шарик в стальной кружке. Всё громче и громче, оголяя нервы, вспарывая старые шрамы.       Долбанный умник.       Чего ему стоило промолчать? Просто… Засунуть своё хреново беспокойство в задницу, и самому следить за своей ширинкой?       Раздражение распирало грудь всё сильнее, вскипало в венах с каждым новым шагом вверх по лестнице. И это никак не было связано с разного рода ругательствами, испещрявшими затхлые стены подъезда.       Раздражало всё. И в особенности этот наставительный тон Поттера… Бесил даже больше, чем явный намёк на профнепригодность.       Да ради всех святых! За долгих восемь лет службы в Аврорате, его, Малфоя, глаза видели такое, от чего у любого другого случится не просто разрыв шаблонов, но и нервный срыв на всю оставшуюся жизнь.       И к тому же… Справедливости ради, Поттеру не пришлось вывернуть себя наизнанку после войны. Не ему пришлось разорвать фактически все связи с родными и близкими друзьями. И в случае новой войны, ему не придётся выступать против всего, в чëм он вырос, в том числе и отца с матерью.       И уж конечно, ему, герою волшебного мира, невдомёк, каково это видеть каждый Мерлинов день клеймо Волдеморта, выжженное на собственном предплечье…       Ненавидеть себя каждое мгновение за то, что когда-то вообще принял Метку, и сожалеть о том, что вместо этого не умер. Сожалеть, что вообще появился на свет…       Он не пережил до конца. Муки совести до сих пор преследовали Драко, однако сейчас, спустя десять лет после войны, он был готов ко всему. Не осталось в нём ни способности бояться чего-то, ни склонности к осторожности — он выдавил из себя слизеринца, как яд из змеиного укуса.       Малфой стал аврором до мозга костей. Как профессионально, так и морально.       Наверное от этого он стал ненужным даже своей жене. Бывшей жене…       Он никогда не винил Асторию. Она клялась перед алтарём любить только его, но не тысячу тараканов в его башке… Быть его, Малфоя, женой — такое себе счастье, если брать в расчёт ещё и «багаж», в виде его замечательной семьи, навсегда заклейменной позором проигравшей стороны.       Да. К чёрту всё это! Просто… Плевать!       Хренов Поттер с его душеспасительными беседами! Лучше бы он просто… Просто молчал.       Драко был уверен — ещё немного — и ненавистью своего взгляда, он просверлит дыру в спине начальника, поднимавшегося по лестнице.       Долбанный… Поттер!       — И ещё, — развернувшись прямо у двери, за которой, очевидно уже полным ходом шёл коповский шмон, хмуро буркнул Гарри. — Сегодняшнее происшествие и впрямь будто бы списано со страниц одного из детективов Локхарта. Должен признать, ты растёшь на глазах, — Малфой только скептически приподнял бровь. — Кажется, твоя версия о связи детективов и уже серии убийств верна…       — Никогда бы не подумал, что я хоть немного полезней кукушки в часах… — огрызнулся Драко и толкнул видавшую виды дверь, обитую чёрным стеганым дерматином.       И мига не прошло, как в ноздри ударил гнилостно-сладковатый смрад, характерный для мест преступления, в случае, если убийство произошло не один час назад, а на старых, бывших ещё, должно быть, утром, светлыми обоях виднелись бурые брызги.       — Слушай, по поводу Гермионы… — смущённо и тихо начал Поттер. — Я, наверное, перегнул палку.       — В самый раз, — отмахнулся Малфой, внимательно оглядывая кровавые пятна, тянувшиеся из коридора налево. — Не то, чтобы я узнал для себя хоть что-то новое, — он мельком покосился на Гарри, тот выглядел отчего-то виноватым. — О чëм ты говорил с ней?       — С кем? — встрепенулся Поттер.       Вне сомнения, он намеренно изображал из себя кретина. Ну и дьявол с ним!       Драко лишь пожал плечами, и пошагал туда, куда вели кровавые брызги и следы волочения на дешёвом линолеуме.       Копы, сновавшие по квартире, в отличие от дня, когда проводилось освидетельствование гибели Эбигейл Кроуфорд, вели себя обыденно. Как и полагается людям то и дело сталкивающимся с подобными случаями: методично, уверенно и совершенно безэмоционально…       — Так что здесь стряслось? — вновь взглянув на морщившегося Поттера, также безэмоционально спросил Драко.       — На первый взгляд…– отозвался Гарри, пожимая плечами. — Обыкновенное убийство. Ничего примечательного, как и в прошлый раз.       — Но? — тут же подхватил Малфой, а Поттер, будто бы не ожидал, что от него потребуют хоть каких-то подробностей, вздрогнул. — Ты выдернул меня посреди ночи только затем, чтобы вместе полюбоваться на Чёрную метку, так?       Что, если честно, ни разу не удивило бы.       Вопреки всему, Гарри совершенно не изменился со школьных времён. Как и раньше, он, упиваясь собственной властью, без зазрения совести издевался над коллегами.       Ну, или только над Драко Малфоем, славящимся своим невероятным «везением» во всех аспектах жизни.       Только и этот аргумент никак не менял, что Поттеровское всевластие бесило до дрожи.       — Спроси у Гермионы, — проворчал Гарри, полностью подтвердив свою склонность к садизму в глазах Драко. — Наверняка она уже сделала какие-то выводы, — он тяжело вздохнул, очевидно, серьёзно сомневаясь в сказанном.       Грейнджер «в доску». Как и её хвалёные мозги… А значит, криминалистическая экспертиза пойдёт псу под хвост.       — Составьте опись, — продолжил Поттер. — А мне нужно согласовать все собранные улики с Джонсоном…       — А Локхарт?       — Он напуган хуже тебя, — нервно усмехнулся Гарри.       Ага. Чей бы феникс клювом щёлкал!       — И я отпустил его домой… — без тени вины закончил Поттер. — Чем чëрт не шутит, не хватало ещё, чтобы он снова свихнулся.       — Под подпиской? — уточнил Драко.       И только мигом позже осознал: вопрос риторический настолько, что даже озвучивать его было как-то… Тупо.       Потому что Гарри покачал головой, а после задумчиво взъерошил затылок. Наверняка, отпустить Локхарта под подпиской о невыезде даже в голову ему не пришло!       Наверное, он попросту вновь чувствовал себя виноватым в тёмном прошлом несчастного Гилдероя… Хотя, по факту, в недавнем проживании его в больнице имени святого Мунго не виноват никто, кроме него самого.       Сам набедокурил — сам и отвечай. Вот неофициальный девиз любого аврора. Любого, кроме Поттера. Его приступы дикого самобичевания никогда не давали ему расслабиться и просто делать своё дело.       Отпустить Локхарта восвояси — ошибка на грани фола. Поступок, который казался не просто адской глупостью, но вполне мог сойти и за преступную халатность при исполнении!       И, если после этого, Поттер ещё хоть раз заикнëтся на предмет его, Малфоя, профпригодности, то он… Попросту настучит Министру обо всех косяках начальника.       Признаться, Драко и впрямь не ожидал этого от Поттера, и, заглянув в такие же, как и секунду назад, виноватые глаза за круглыми стёклами очков в дурацкой проволочной оправе, нажал на ручку двери, ведущей в ванную комнату.       Взгляду представилась кровавая баня. В прямом смысле…       Кровавый хаос, какого давненько не приходилось наблюдать, привёл в оторопь, когда Малфой шагнул через порог тесной и ещё более пропитанной трупным смрадом ванной.       В короткое мгновение, в памяти всплыл эпизод одного из детективов, и Драко ужаснулся: неужели подобное могло выйти из-под пера сумасшедшего, но вполне добродушного на вид Локхарта?       Шеймус МакЭнгер. Под таким псевдонимом скрывался Гилдерой… Они с Поттером зачитывались этими книжками на заре карьеры в Аврорате, но… Чëрт возьми! Кто же знал, что всю эту писанину угораздит воплотиться в реальности?       Только сейчас Малфоя озарило, что человек, ни разу в жизни не присутствовавший на месте преступления… Точнее, никогда не совершавший убийств, попросту не способен настолько красочно описать подробности злодеяний и их последствий.       И из этого следует, что либо Локхарт сам убивал и издевался над несчастными магглами, а затем выбрасывал в небо Чёрную метку — что даже в мыслях звучит бредово… Либо эти детективы писал кто-то другой.       Тот самый настоящий убийца.       Вариант номер «три», согласно которому Гилдерой, как в старые-добрые времена, применил к убийце заклятие Памяти, заблаговременно расспросив того о «подвигах праведных», можно отмести, как самый тупиковый. Как минимум, потому, что Локхарт — трус, который ни в коем случае не отважился бы напасть на кого-то, способного на подобные преступления. Гилдерой слишком трясëтся над собственной шкурой…       Книги не его авторства, а признаться в этом значит — похоронить свою репутацию окончательно. И совсем неудивительно, что Локхарт так сильно перепугался. Где это виданно, чтобы детективы «оживали»?       Окоченевшее тело молодого мужчины, на вид лет 25-30, было привязано за щиколотки к потолку прямо над чугунной ванной, напоминая нелепую, но до дикости жуткую люстру… А крупные глубокие порезы в изобилии испещрявшие руки, грудь и голову, наводили на страшные мысли.       Локхарт детально описывал все эмоции и чувства «выдуманного» маньяка. Если отбросить довод, что авторство ему не принадлежит, то…       Дьявол! Фактически, эти детективы и не детективы вовсе, а расписка о намерениях!       — Что с тобой? — раздался голос мельтешащей посреди этого кошмара Грейнджер.       Наверняка она заметила, как от злости на весь мир у Малфоя свело челюсть.       — Поттер сказал, нам нужно составить опись места преступления, — сквозь зубы прошипел он.       А Гермиона, будто специально намереваясь свести его с ума окончательно, сделала шаг вперёд. Её макушка едва доставала до его подбородка… И запах духов мгновенно перекрыл тошнотворный смрад смерти.       Нет. Только не… Блин!       Пальцы Грейнджер коснулись его челки, а со вновь подведëнных красной помадой губ сорвалось:       — С тобой всё в порядке?       Такие тёплые пальцы… И такой нежный голос. По венам будто разлился горячий глинтвейн.       Ради всех богов, Грейнджер!       Господи, как давно никто не говорил так с ним! Зачем она снова начала это?..       Малфой едва остановил собственные руки на полпути, готовые обнять её лицо, притянуть к себе… И впиться в её губы с новой страстью.       Что же она творит? Всего пара слов — и он бессилен, опьянëн нежностью…       Настолько, что даже мёртвое тело подвешенное в метре от них перестало существовать… Время исчезло.       И только спустя пару мгновений, а может и пару часов… Драко поймал себя на мысли, что считает бледные веснушки на её тонком вздëрнутом носу.       Их оказалось ровно тридцать.       Дьявол! Он ведёт себя, как пятнадцатилетний мальчишка…       В зеркале над раковиной отражалась её стройная фигура. Каштановые локоны падали до тонкой талии… Ниже Малфой предпочёл не переводить взгляд.       Очевидно же, что всё и так более, чем хреново, да?       — Да. Всё в порядке, — он встряхнул волосами и шагнул к трупу, вынудив Грейнджер отойти с дороги.       Признаться, Драко ничуть не огорчился бы, исчезни она насовсем. Из его головы, как и из жизни.       Наверное.       — Майкл Ивенсон, — как ни в чëм не бывало начала Грейнджер. Так, словно и не была «в стельку» часом ранее. — Он мёртв уже вторые сутки. В полицию обратились соседи, когда почувствовали запах… — она поморщилась, всего на секунду продемонстрировав свою эмпатию.       Каким образом она трезва, как стекло?       Неужто Поттер во время чтения лекции о вреде женского алкоголизма успел влить в неё дозу антипохмельного зелья?.. Попутно заставив её найти-таки туфли.       И если это так, то…       Откуда, Мерлин раздери этих бывших гриффиндорцев, он достал чëртово варево? Неужели носит с собой на случай собственных пьяных эксцессов?       — Я провела экспресс-анализ, — продолжила Гермиона, кивком указав на ванну.       Четверть которой заполняла свернувшаяся кровь…       Горло сжало тошнотой. Мерлин, да неужели нельзя убивать людей менее кошмарными способами?       — Кровь принадлежит… Принадлежала трупу, — монотонно продолжила она. — Ранения прижизненные, не смертельные… Вне сомнения, Майкл видел, как кровь покидает его тело. Похоже, в последние минуты жизни, он осознавал, что умирает…       — Грейнджер, ты вообще слышишь, что несёшь? — рыкнул Малфой, злобно покосившись на неё, а пальцы побелели, сжимая борт ванны. — Мужика разделали в прямом смысле! Как… Чëрт! Как свинью!       На полном автомате Драко потëр трещавший болью то ли от выпитого вечером, то ли от усталости лоб.       Мерлин свидетель — эта чëртова служба загонит его в гроб.       Сначала театрализованное убийство, тщательно замаскированное под суицид, теперь это, больше похожее на экскурсию по скотобойне. Да ещё и долбанная Метка, вгонявшая в панику едва успокоившийся после войны Волшебный мир…       Череп, маленькая копия которой, к слову вот уже десять лет никак не проявляла себя, не должен был быть причастен ко всему этому.       Однако появляясь в небе каждый раз после нового убийства, она будто бы насмехалась над ним и Поттером, словно знала наперёд, что следствие зайдёт в глухой тупик. Ведь до сих пор никто из них так и не разобрался, каким образом связана Метка давным-давно почившего Волдеморта с убийствами магглов.       И в этом крылась главная провокация… Хитроумный маньяк намеренно поднимает панику как в Аврорате, так и в Магическом сообществе — очень скоро журналисты пронюхают о луже, в которую хором плюхнулся весь отдел.       — А ты, Грейнджер, — хрипло произнёс Драко, вновь покосившись на её абсолютно бесстрастное лицо. — Ты будто лекцию читаешь для тупых студентов! Мерлин, да ты вообще живой человек или…       — Уймись, Малфой! — строго прервала Гермиона. — Если я скажу, что это самое ужасное, что мне приходилось видеть за всю жизнь… Неужели тебе полегчает? Или ты хоть на секунду поверишь в это? Может, хочешь услышать, что мне очень жаль этого человека?       — Я верю, — неожиданно для самого себя прошептал Драко.       Их лица вновь оказались слишком близко. И румянец на её щеках, начавший было бледнеть, вспыхнул вновь.       Господи… Как же она сексуальна, когда злится! Напряжена как струна, вот-вот готовая лопнуть с протяжным звоном…       И очевидно, Грейнджер было настолько не по себе здесь, насколько вообще возможно. И мёртвое тело здесь было совсем ни при чём, к трупам она давным-давно привыкла. Причина — вполне живой человек.       Он, Драко Малфой.       Не могла она не чувствовать что-то сверхъестественное, что творится между ними, так же, как не могла не осознавать — они дружно вляпались в историю просто катастрофического масштаба.       Они оба в дерьме.       — Моя работа… — поспешно отвернувшись, менторским тоном начала Гермиона. — Состоит в том, чтобы беспристрастно оценивать повреждения трупов на месте преступления, а затем проводить более детальный анализ в морге, — нервно жестикулируя, она намеренно не смотрела в его сторону. — И я, в отличие от вас с Гарри, не могу позволить себе распускать слюни над…       — Зато можешь себе позволить манипулировать мной, считая меня полным дегенератом, — усмехнулся Драко. — Недурно, Грейнджер… Пять очков Гриффиндору.       — Какие ещё манипуляции? — Гермиона строго свела брови к переносице. — Я пообещала попробовать подружиться с тобой… Чем, собственно, и занимаюсь.       — Не находишь, что этого мало? Я спас тебя дважды за сутки, — красноречиво вскинул брови Малфой, встретившись с ней взглядом в зеркале.       И её глаза наполнились страхом, в них читался немой вопрос.       Не бойся, Грейнджер. Я и сам не знаю, чего хочу.       — Не стóит благодарности, — вздохнул Драко, проклиная себя за то, что вообще посмел открыть рот, и напомнить о том, что она задолжала. — Расскажи мне лучше, есть ли у тебя предположения о том, что здесь произошло?       — Есть кое-что… — кивнула Грейнджер, на секунду помедлив перед тем, как дверь в ванную комнату распахнулась.       — Гермиона! — как всегда «вовремя» сунувшись в дверной проём, бросил Поттер. — Сэр Джонсон хочет поговорить с тобой, а ты, Малфой… — Гарри подозрительно оглядел обоих, однако явно не нашёл, к чему прицепиться. — Ты можешь идти домой спать. Только не забудь, что сегодня в десять утра я жду тебя в штабе! — строго закончил он, прикрыв за собой дверь.       Грейнджер неотрывно смотрела туда, где секунду назад торчала растрëпанная голова начальника. А затем, взглянув на Драко, прошептала:       — Завтра. Здесь нас могут подслушать… Позвони мне после планëрки, хорошо?       Малфой кивнул, и она поспешно вышла из ванной, оставив ему лишь запах своих духов.