Над пропастью во лжи

      Тяжёлые, будто налитые свинцом веки поднимались, казалось, пару вечностей.       Зрачки обожгло светом единственной горевшей лампы, скрипевшей цепью с белого потолка. Малфой вновь зажмурился, изо всех сил соображая, где он… И что, Мерлина ради, с ним стряслось?       Голова трещала болью. Вновь тяжело приоткрыв веки и наткнувшись взглядом на долбанный потолок, Драко долго, словно никогда в жизни не видел потолков, изучил трещины в побелке… А воспоминания с противным скрежетом врывались в мозг.       Глубокие, казавшиеся чёрными в ночи, глаза Грейнджер… Распахнутые от ужаса и паники. Её тонкие пальцы, больно впивавшиеся в плечи.       Вдох. Подобный пытке. Воздух царапал горло, как наждак… Выдох, впрочем, ничем не лучше. В глазах будто по горсти песка насыпано.       Что, блин, с ним стряслось?       Волна, как от взрыва, толкнувшая в спину. Рана на колене Гермионы, дыра в её чулке, поехавшая стрелкой вниз по ноге… И боль. Дикая, расплывавшаяся от места между лопатками.       Кровь отхлынула от лица. По всей видимости, он в больничной палате… Кажется, даже вполне цел.       Первая попытка повернуть голову в сторону тикающего звука, чтобы узнать хотя бы, который час… Месяц, год? Не увенчалась успехом. Шею ломило, будто вчерашним вечером, забавы ради, он катал на ней средних размеров слона. Вторая попытка также не удалась.       А паутина трещин в потолочной побелке уже успела порядком наскучить. Своими хаотичными и причудливыми переплетениями она, словно в упрёк, напоминала его, Малфоя, дурацкую жизнь… Единственным источником света в которой являлась, а, может и всегда была…       — Грейнджер… — слетело с запëкшихся губ так же внезапно, как произошло эдакое озарение.       И почему. Дьявол! Здравые мысли приходят в голову так невовремя?       Драко решил поразмышлять об этом позже. Сейчас же чьи-то пальцы сжали его многострадальное плечо. И покосившись влево, он почти не удивился, услышав практически укор:       — Ну, наконец-то! — в исполнении Поттера. — Воды?       Сидя нога на ногу на стуле возле кровати, он благостно улыбался, невольно напоминая Альбуса Дамблдора на пиру по случаю начала учебного года в школе Хогвартс. Гарри выглядел почти также безумно и величественно одновременно, держа пустой стакан в правой руке.       — Агуаменти, — шепнул он и протянул стакан, полный плескавшейся внутри воды.       Драко сделал несколько больших глотков… И стало значительно легче дышать.       Поттер… Такой Поттер!       Неужели, кто-то всерьёз сомневался, что начальнику и проклятью Драко Малфоя по совместительству стукнет в голову устроится в Мунго в качестве сестры милосердия и сиделки?..       Удивляло другое — Драко чувствовал, как за рёбрами там, где у нормальных людей, должно быть, располагалась душа, потеплело. Не от ощущения превосходства или злорадства… Наверное, так чувствуется благодарность?       Конечно, он хотел бы, чтобы первым, что увидели его глаза после скучного белого потолка, было испуганное лицо Грейнджер или зелёные глазищи Пэнс, ну, или хитрая ухмылка Блейза Забини… В крайнем случае, он хотел бы увидеть здесь мать с отцом, которые страшно переживали бы за жизнь единственного сына, так и не оставившего наследников.       Однако кто всерьёз интересовался какими-либо его дурацкими желаниями?       Поэтому и Поттер — пойдёт.       — Я уж думал… — он нахмурился, взъерошил и без того порядком растрёпанный затылок и поправил не нуждавшиеся в этом очки. — Думал, что придётся искать нового напарника… Из числа младших авроров.       — Переживал, значит? — Малфой лишь дёрнул уголком губ, в подобии улыбки, и попытался перевернуться на бок.       Этого стало достаточно, чтобы пожалеть и поклясться всем богам сразу никогда больше не делать попыток ворочаться! Потому что боль снова разлилась по всему телу. Такая, будто условно пару часов назад он полным прикладом рухнул с метлы с высоты полусотни метров!.. И стало даже неважно, что голос его звучал так, словно вести любые беседы он прекратил не менее пары веков назад, а рёбра всего минуту назад ломило при скромной попытке сделать глубокий вдох.       Что за чëртово проклятье наложил тот мутный тип с набережной?       И почему, ради всех святых, он, Драко, всё ещё жив?.. Ведь подобные нападения, если оглянуться на восьмилетний опыт оперативной и криминалистической службы, обычно заканчиваются смертью жертвы.       Да и кроме этого, по всем законам логики он должен был сдохнуть там, на брусчатке набережной, трагически глядя в любимые глаза…       Дьявол. Любимые? Серьёзно?..       Фестрал раздери! Может Пэнси права, и он правда влип?.. По самое горло.       — Ну, в общем… Да, несколько волновался, — утомлённо усмехнулся Поттер и добавил: — И был близок к тому, чтобы объявить общенациональный траур.       Он и впрямь выглядел осунувшимся.       — Мне всегда казалось, что ты будешь только счастлив, если я… — взгляд столкнулся с грозными зрачками Гарри, за стёклами очков в дурацкой оправе. — Ну… Короче, если я отброшу коньки.       — Что… За чушь? — ещё сильнее посуровел Поттер. — За восемь лет мы успели почти подружиться! — Малфой лишь скептически приподнял бровь. — Слушай, если б ты не вёл себя, как последний… В общем, я рад, что ты наконец очнулся. За три дня здесь столько всего произошло…       Три дня?.. Целых три дня он провёл в отключке?..       Господи… Нет, Драко почти не сожалел о бездарно просранных выходных. Однако теперь он понял, с какой радости Герой всея Волшебного мира так переживал. Вероятнее всего, он свихнулся бы нахрен, выбей Гарри из строя проклятье дольше, чем на день.       — Магический взрыв в Манчестере. Погибло много магглов и ни одного волшебника, — продолжил бубнить Поттер. — Нам повезло и, слава Мерлину, это безобразие взял на себя Департамент магических происшествий и катастроф… Всё выдали за взрыв природного газа. И касаемо безумного фаната Локхарта…       — Сегодня День Рождения Грейнджер, — скучающе протянул Малфой, вновь разглядывая побелку потолка. Гарри вытаращился, будто на лбу у напарника внезапно вырос член. — А я даже не сочинил никакого оскорбительного стишка по этому случаю…       — Детский сад! — раздражённо фыркнул Поттер и ядовито поинтересовался: — Я продолжу, не возражаешь? — Драко не возражал, поэтому кивнул, вновь воззрившись в потолок. — Так вот, Маньяка-то мы задержали, но есть одна проблема… Этот человек, блин! Отказывается разговаривать с кем-либо, кроме тебя!       Приехали…       — Что ещё за человек? — буркнул Малфой, даже не покосившись в сторону Гарри.       Тот тяжело вздохнул, вынудив-таки обратить на себя внимание.       — Узнаешь… Когда снова будешь в строю, — пробормотал Поттер со странно виноватым выражением на лице. — А пока отдыхай, набирайся сил. И не беспокойся, я распорядился выставить охрану у твоей палаты, — он снова благостно улыбнулся, почти дружески потрепал Драко по плечу, и поднялся на ноги. — Я позову целителей…       — Погоди! — выпалил Малфой, поморщившись от новой порции боли, мгновенно вспыхнувшей за рёбрами. — А Грейнджер… Что с ней и где она?       — Вероятнее всего, в морге, — Гарри небрежно пожал плечами и, сделав было шаг к выходу из палаты, резко обернулся. Он подозрительно сощурился, а затем вернулся, сел на стул, снова закинув ногу на ногу. — Я чего-то не знаю?       Драко едва удержался от циничной усмешки. Ведь если б Поттер только мог оценить масштаб всего того, что происходит прямо под его любопытным носом… То скорее всего, попросту бы свихнулся. Ну, или помог странному типу прикончить Малфоя посреди чëртовой набережной. Или, что вероятнее, сделал бы всё самостоятельно.       — Я не нуждаюсь в охране, — Гарри закатил глаза, видимо посчитав слова Драко излишней бравадой. — Я даже не собирался хорохориться. Послушай, — Малфой попытался подняться на локти, однако острая боль, вонзившаяся в грудь через долю секунды дала понять — сейчас лучше не рыпаться лишний раз. — Проклятье предназначалось не мне! — брови Поттера поползли вверх. — Тот придурок, очевидно, пытался прикончить Грейнджер, а я всего лишь…       — Ты… Что? Спас ей жизнь? — растерянно уточнил Гарри, Драко лишь отмахнулся, предчувствуя занудную лекцию о вреде общения с Грейнджер. — Но… Зачем тебе понадобилось прикрывать её собой? Неужели нельзя было просто отразить заклятье?       Хороший вопрос. Поистине аврорский…       Даже будь у него, Малфоя, с собой волшебная палочка, он не успел бы среагировать. Он помнил, как, почувствовав неладное не иначе, как задницей, открыл глаза во время нового крышесносного поцелуя с Грейнджер, увидел вспышку заклятья… Миг — и он уже был на её месте.       — Палочка осталась в портфеле, а тот в ресторане, под присмотром Пэнс… — признался Драко, опуская подробности. Поттер отчего-то горько вздохнул, но промолчал. — И я…       — А что вообще вы делали на набережной… Вдвоём? — выпалил Гарри, а затем, видимо решив устроить допрос, очень неприятно улыбнулся. Одной из тех фирменных аврорских улыбок, какие используют в качестве отвлекающего манёвра перед тем, как применить Круциатус к подозреваемому. — И… Малфой, я слишком хорошо знаю, ты никогда ничего не делаешь без хотя бы малейшей выгоды для себя. Зачем ты решил спасти её?       Вдох. Выдох. Вдох…       Драко судорожно подыскивал варианты ответов, никак не компрометирующие ни его, ни Грейнджер. По правде сказать, их оказалось немного. Точнее, не было совсем.       Чёртов Поттер припёр его к стенке! Даже не используя для этого приличную дозу сыворотки правды…       И кто ещё бог допросов всея корпуса Аврората?..       Именно сейчас, Малфой прекрасно осознал, что извернуться не получится. Да и ложь о том, что была предпринята очередная тщетная попытка подружиться с Грейнджер — курам на смех!       — Она приходила сюда каждый день, — продолжил рассуждать Гарри, со стуком поставив стакан на край заставленной склянками с зельями прикроватной тумбы. — Сидела здесь, у тебя в палате, часами…       Драко прикрыл глаза, слушая, как пульс учащается, а в желудок будто упал кирпич изо льда.       Каждый день. Она приходила сюда.       К нему…       — Я люблю её, — почти неслышным шёпотом сообщил Малфой потолку.       — Что?.. — Поттер зажмурился, словно крайне старательно представлял, что последние слова прозвучали в его самом страшном сне. — В смысле?..       — Жить без неё не могу, — продолжил Драко. — Всегда готов пожертвовать собственной жизнью, лишь бы жила она… Как ещё объяснить смысл этого чувства?       Ладонь Гарри поспешно опустилась на лоб, и он деловито протянул:       — Жара вроде нет…       Целитель херов!       — Мерлин!.. Поттер, да неужели в твоей голове не может уместиться мысль, что по прошествии стольких лет после своего чёртова недобрака, я и впрямь могу полюбить? — смахнув с себя руку Гарри, прорычал Малфой, не обращая внимания на новую волну боли, врезавшейся в рёбра, будто сотня ножей. — Представь… Господи! Просто представь, любить Грейнджер и ненавидеть себя каждый долбанный миг! Всего лишь за то, что чувствуешь то, чего не должен… И за то, чего никогда и ни при каких обстоятельствах не должно было случиться, но это случилось… И ничего теперь не поделаешь. — Поттер замер с каменным выражением на лице. Казалось, словно больше он не произнесёт ни слова. — Хотя… Кому я рассказываю? — горько усмехнулся Драко. — Человеку, который никого и никогда не любил…       — Я любил, — опасно спокойно возразил Поттер. — И чувствовал почти тоже… Любовь — это слабость. Ты же знаешь, аврор не должен иметь слабых мест… Именно поэтому я и пытался предостеречь тебя от лишнего общения с Гермионой.       — Поздно, — заключил Малфой. — Поздно было уже в четверг, когда я заявился на освидетельствование с пятнами помады на роже. Поздно было в пятницу… Теперь ты можешь только пустить мне в лоб Аваду, чтобы не мучился. Или попросту смириться… Выбор за тобой, — он покосился на Гарри, тот задумчиво тëр старый шрам на лбу. — Колись, Поттер… Кто та несчастная, что тебе приглянулась?       Напарник нервно вздрогнул, словно всерьёз решил, что Драко не докопается до него, раз уж пошла неформальная беседа, полная откровений и, видимо, разочарований.       — Мы ведь уже почти подружились, а? — Гарри скромно изучал носки собственных туфель, откровенно игнорируя взгляд напарника. — Ну, хорошо… Мы больше похожи на братьев, которые делят наследство родителей десяток лет подряд. Но, тем не менее, я вывалил тебе такой страшный секрет, а ты… Ну, это даже не смешно, — Поттер поднял мученический взгляд. — Неужто Уизли-в-юбке?       Ага. Уизли, производящая на свет по младенцу каждые два года. Вот и сейчас со дня на день появится очередной мини-Забини…       Чуть больше восьми лет назад, когда Джинни выходила замуж за его лучшего друга, Малфой всерьёз опасался, что Гарри Поттер ворвется в поместье Блейза и устроит там вторую битву за Хогвартс. Всю свадьбу, Драко, тщетно изображая из себя легенду Аврората, Грозного Глаза Грюма, бдительно оглядывался по сторонам, в поисках Поттера…       Но показательного скандала так и не произошло. И тогда Малфой почти отстранённо предположил, что Гарри, по всей видимости, увлёкся наконец кем-то другим, о чем, конечно же, не желал уведомлять кого попало.       А судя по недавнему признанию, Поттер любит ту даму и по сей день. Даже через восемь лет…       Кого-то, кто внезапно исчез из его жизни… И кого-то, ради кого он пëрся в Министерство каждое божье утро ни свет, ни заря, и сохранил эту дурацкую привычку до сих пор.       — Это Паркинсон, — с глубоким вздохом, протянул Гарри, обращаясь в основном к своим ботинкам. — Пэнси Паркинсон… Мы встречались целый год. Перед тем, как она решила сбежать.       Да ну… На хер!       Мир, такой простой и понятный до этого момента, рухнул. Поттер вскочил на ноги, и принялся нервно мерить шагами палату. Схватил флакон с Костеростом, принялся бесцельно вертеть его в руках… А Малфой всерьёз задумался — может же быть, что он умер, а всё это… Всё, о чëм вещал Гарри — просто его собственные, Драко, глюки перед смертью?..       Пэнс и правда встречалась с каким-то парнем, утверждала, что у них вполне серьёзные отношения… И действительно, во время одной из встреч в пабе, призналась, что её ухажёр работает вместе с ней.       В Департаменте обеспечения правопорядка…       Но, чëрт подери! Чего ж она промолчала, что этот самый парень служит бок о бок с ним, Малфоем?!       Наверное, Пэнс решила, что ему, да и Забини попросту плевать на её жизнь.       Какие же они идиоты… Может, удалось бы уговорить её остаться в магическом мире?       — Что ж… Выходит, Поттер, мы квиты? — проглотив горечь от обиды и дикого изумления, подвел итог Драко.       — Квиты, — буркнул Гарри.       — Почему ты не пытался вернуть её? — слетел с губ вопрос, о котором Малфой успел пожалеть, когда Поттер запустил пальцы в свои спутанные волосы.       — После того, как Визенгамот вынес решение о депортации её родителей, Пэнси поставила меня перед фактом, что в Волшебном мире ей теперь будет крайне сложно найти своё место, — сдавленно пробормотал Поттер. — Я пытался образумить её… Предложил жить у меня, на площади Гриммо. Однако она поставила условие — либо мы женимся, либо я никогда больше не увижу её…       — И ты не стал жертвовать своей свободой? — ошеломлённо вопросил Драко, ругая про себя начальника последними словами. Ведь справедливости ради — Паркинсон стала бы прекрасной женой. — Поттер?..       — Аврор не имеет право на слабость, — хрипло отрезал Гарри, прошивая Малфоя ледяным взглядом. — И я не исключение… Думаю, Пэнси нашла своё счастье в маггловском мире, — печально резюмировал он, и намеренно небрежно глянул на циферблат часов на запястье. — А мне пора… Выздоравливай.       Всего пара уверенных шагов. И дверь захлопнулась.       А Драко разрывало странное чувство вины из-за, что он так и не решился сообщить начальнику о том, что лучшая подруга выходит замуж за некоего Марка из магглов.