Самая снежная ночь

      «Мужики! Не упустите момент: в мороз так легко отличить умную девушку от дуры…))) Умная девушка — в шапке, дура — с прической…)))» — именно этот анекдот, попавшийся в одном из развлекательных пабликов, я переслала Трандуилу, бодро спускаясь по ступенькам лестничного пролёта. Он, конечно, вежливо промолчал, но ведь должен иметь хоть отдалённое представление о том, в каком виде его невеста сейчас выйдет из подъезда. Ведь предупреждён — значит вооружён, только, надеюсь, обратно переодеваться Его Величество меня не отправит. То-то папа повеселится, если он именно так и поступит. Но ведь, в конце концов, сегодня День Святого Валентина, а какая девушка не хочет в такой праздник выглядеть особенно привлекательной и соблазнительной? Особенно если ей до дрожи в кончиках пальцев припекает подразнить своего наречённого, который вечно так сдержан, что хоть волком вой. Это на Новый Год он меня целовал, как влюблённый мальчишка, а потом очевидно решил, что позволил себе лишнего, и нужно тщательно беречь моё целомудрие. Можно подумать, этому целомудрию что-то угрожает! У Трандуила здорово не разгуляешься, уж он умеет держать себя в руках и чуть что проверять, как я учу его уроки — успевший набить оскомину синдарин. По сто двадцать пять раз задавая одни и те же вопросы, а мне летать… тьфу ты, целоваться хочется. И быть окружённой не только беспрестанной заботой, но и чем-то большим. Сама не знаю чем, но хочется. Именно поэтому, уговорив жениха пойти в кафе, в котором каждый год с размахом отмечается День Влюблённых, и где собирается молодёжь нашего городка, я прогулялась по магазинам и нашла в одном из них сногсшибательное платье. Цена на него была соответствующая, однако в мёртвый зимний сезон действовали скидки, и покупка не сильно ударила по кошельку, зато обещала произвести впечатляющий эффект. Коко Шанель учила, что у каждой девушки в гардеробе обязательно должно быть маленькое чёрное платье, ну, а в моём теперь есть красное. И выглядит оно не менее соблазнительно: нежный шёлк, облегая фигуру, больше открывает, чем скрывает, а кружева на довольно откровенном лифе только дополняют это впечатление. В первый раз я порадовалась тому, что мне есть что показать в зоне декольте, и, любуясь тем, как сидит провокационный наряд, повздыхала только о его минимальной длине — выставлять ноги напоказ было непривычно. Да и вообще, мне комфортнее в более скромной одежде, но если Трандуилу приспичило изображать из себя целомудренного монаха, то это платье в его честь. Вместе с завитыми локонами, ботфортами и макияжем, которому я сегодня уделила особенно много внимания.       Стоило выйти из подъезда, как ноги в тонких колготках тут же обдало жгучим морозом, и захотелось заскочить обратно в спасительное тепло тамбура, но отступать от задуманного было поздно, поэтому, гордо подняв голову, я медленно направилась к мигнувшему фарами Ламборджини.  — Ты на градусник сегодня смотрела? — вместо приветствия поинтересовался эльф, стоило мне устроиться на кожаном сидении автомобиля и взглянуть в его непроницаемое лицо, надеясь увидеть на нём хоть какую-то реакцию кроме вежливого терпения и спокойствия. — Минус двенадцать, это же детская температура, даже садики не закрывают, а я уже большая девочка. — Оно и видно, — кивнув на мою беспечную улыбку, Трандуил вырулил на дорогу и, спокойно пропустив мчавшееся на всех парах такси, поехал в центр. Надо же, даже не посигналил. — Если он торопится на кладбище, то его воля.  — Действительно, мест в склепах ещё много, устроится с комфортом, — поддакнув, я натянула куртку пониже и лишь затем решилась взглянуть на жениха, лицо которого в свете уличных фонарей казалось особенно бледным и величественным. — Даже не поцелуешь меня? Сегодня ведь праздник.  — Можно подумать, я тебя только по праздникам целую, — кривовато улыбнувшись, не отпуская руля, он коснулся моей щеки холодными губами и снова выпрямился. — Да и не праздник это, а повод раскрутить наивных дурочек на то, что им пристало бы беречь получше, а не отдавать за плюшевое сердечко.       Всё ясно, мне не то что плюшевое сердечко, и открытка не светит. И раскрутить ни на что не попытается. Айсберг. Ледяной.  — А ты что, хотела?  — Нет! — от насмешливого голоса Владыки стало не по себе, и пришлось отвернуться, чтобы скрыть то, как задрожали губы. — Конечно нет.  — Вот и правильно.       Но исполнение поцелуя могло быть и более качественным.       Новый смешок заставил, копируя его идеальную осанку, расправить плечи и постараться заглушить все мысли. Лучше позже подумаю о том, что он о себе возомнил.       Через пятнадцать минут мы уже были на месте и сидели за одним из столиков: Трандуил заказывал аперитив и ужин, я же тщательно пыталась скрыть, как сильно разозлилась на то, что он остался совершенно равнодушен к моему наряду. Надо же, столько стараний и всё зря! Либо Его Величеству действительно совершенно всё равно, в чём я хожу, хоть вообще голая, либо же он ещё более искусный актёр, чем мне виделось прежде. И хотя надо бы верить во второе: ведь в ночь нашей первой встречи он далеко не лестно отозвался о моём слишком открывающем спину белом платье, однако сейчас даже глазом не моргнул, когда, сняв куртку, я осталась в своём микроскопически-нескромном наряде. Можно подумать, меня одну волнует, как бы не задрался подол, который едва прикрывает то самое «не могу», даже неловко как-то. И обидно. Так старательно одевалась, делала причёску и красила ресницы, чтобы теперь слушать пение местной барной дивы и наблюдать за тем, как другие пары участвуют в конкурсах, танцуют и веселятся, в то время как мой собственный жених ведёт себя словно депутат на выездном собрании — ничего и никого вокруг себя не слышит и не замечает. Включая меня.       Ну нет, так дело не пойдёт. Тому, кого хочу я осчастливить, спасения точно не будет. И очень хорошо, что он делает вид, что внезапно оглох к моим мыслям.  — Ваше Величество, а до моего появления в вашей жизни как проходил этот день?  — Середина февраля? — смерив меня совершенно равнодушным взглядом, Трандуил пожал плечами. — Скучно.  — А сегодня?  — А сегодня я жду весну.       Даже так?  — Я уже здесь, — невинная улыбка далась мне с трудом, а всё потому, что эльф строго свёл брови, и захотелось то ли хихикнуть, то ли отправляться прятаться в дамскую комнату. Но был и третий вариант, получше. — Может пригласите девушку потанцевать?  — Уж вроде ноги на исходе, — хмыкнув, Трандуил сделал то, чего я от него никак не ожидала: наклонившись вбок, заглянул под стол, — а юбка всё не началась.  — Где? — руки едва не дёрнулись поправить слишком короткий подол, и лишь отчаянным усилием воли получилось сохранить видимую безмятежность. Правда лишь до тех пор, пока он не подался вперёд, сжимая между коленей мои сомкнутые ноги. От такого фактически интимного прикосновения по коже побежали мурашки, и закралась неловкость: вдруг кто-то заметит то, что происходит между нами под столом, ведь скатертями в этом кафе не пользовались. Хорошо хоть в зале полутемно, иначе бы я совсем от смущения сгорела. — Что ты делаешь?  — Пытаюсь понять, насколько далеко ты готова зайти, выставляя себя напоказ, — процедил Владыка, накрывая ладонью мой сжавшийся кулачок. — Ну так что: это предел, или ещё нет? — Ничем подобным я не занимаюсь! — голос дрожал, от обиды, захотелось тихо взвыть: мне никогда не тягаться с ним в подобных играх.  — А как по-твоему называется то, чем ты занимаешься?  — Пытаюсь… — врать бесполезно, как не старайся, и он всё равно знает, что делается у меня в голове. — Очаровать тебя. Разве в этом есть что-то предосудительное?  — Есть, — склонив голову набок, Трандуил обвёл взглядом переполненное шумное кафе. — Ты могла бы заняться этим дома, а не в столь людном месте.  — Ты бы отмахнулся от меня, как от мухи, и опять заставил учить свой дурацкий язык!  — Ничего дурацкого в нём нет, — вот теперь, кажется, мой жених разозлился не на шутку, и пора было ретироваться подобру-поздорову, но, предупреждая мою попытку вырваться, он лишь сильнее сжал колени. — Осенью ты по достоинству оценишь то, что сейчас считаешь бесполезной тратой времени.  — Я так не говорила, но… — неужели эльф и впрямь не понимает, к чему я клоню? — Но мне хочется не только учиться, мне хочется чтобы ты…  — Что?  — Танцевал со мной.  — Нет, — отпустив, наконец, мою руку, он откинулся на спинку стула, изображая расслабленность, которой не было и в помине. — Если бы ты хотела танцевать со мной, то оделась бы более скромно.  — Можно подумать, это бы что-то изменило, Ваше Ледяное Величество! — от всех этих упрёков я почувствовала себя уличённым в излишней капризности ребёнком, и хотя, возможно, Трандуил был прав, хотелось задеть его в ответ. Хотя не знаю, кому из нас от этого станет хуже. Сомневаюсь, что ему. — Сегодня праздник влюблённых, и ты мог бы меня поздравить, хоть сам и не влюблён.  — Так это всё было затеяно, чтобы вытянуть из меня признание? — его красиво очерченные губы изогнулись в усмешке, от холода повеявшего из зелёных глаз стало по-настоящему зябко. — Ешь, пока всё не остыло.  — Не хочу, — отодвинув тарелку, я, резко вырвавшись из его хватки, поднялась. — Пойду припудрю носик.