MARVEL. Драбблы

— Давай сразу договоримся, — говорит Романофф, — никаких чувств. Только секс. — Без проблем, — усмехается Барнс. С чувствами у него как-то не складывается, но при виде Наташи, выходящей поутру из его спальни, Стив успокаивается. — Эй, — говорит Романофф, касаясь его щеки много позже, — я же просила — без чувств. — А их нет, — отвечает Барнс. Почти не врет. У него на руках умирает Наташа. Внутри всё тоже мертво. Но почему-то болит. Но он же говорил? С чувствами у него как-то не складывается. … Ее зовут Наташа Мария Старк — у нее карие глаза, каштановые в рыжину волосы и веснушки на носу. — Почему «Наташа», пап? — спрашивает она. Она чертовски упрямая. Тони ерошит ей волосы и не говорит о женщине, которая подставилась под пули, чтобы его дочь родилась. Зато понимающе кивает Натаниэлю Бартону — тот прекрасно знает, в чью честь назвали их обоих. … Пока девочка не оборачивается, Барнсу кажется, что он видит призрак — тонкая фигурка в балетной пачке, балансирует на носочке, вскидывает руки… и делает оборот. Ему хватает одного мига, чтобы понять — не она, чужое лицо, знакомое, но не то. От этого становится больно. Больней становится от ее имени — Наташа. … Ташу похищают впервые в тринадцать. Ее находят через полчаса рыдающей над трупами своих похитителей… под кожей горят огнем вены. Тони бы что-то придумал, только придумывать нечего. … Кэп занимается с ней по вторникам — учит работать с собственной силой. Беннер занимается с ней по четвергам — показывает, как безопасно выплескивать агрессию, медитации, йога, дыхание, всё, что поможет ей не взорваться. Как получается, что по субботам Барнс учит ее убивать степлером, никто не понимает. … Она растет на его глазах — а он почти и не меняется. Проклятье сыворотки. Она влюбляется в первый раз — в Стива. Или так она ему говорит… потом-то он понимает, что пятнадцатилетняя сопля влюбилась в него — обожженного, поломанного и мертвого внутри. — Я другую люблю, — говорит Барнс вместо всего, что может сказать на один случайный влюбленный взгляд. — Ее звали Наташа. Они перестают заниматься по субботам. Но она уже умеет убивать всем, что окажется у нее под рукой. … Старки в возрасте от пятнадцати до тридцати с чем-то всегда пускаются во все тяжкие, так что Тони не особо переживает — только убеждается, что его дочь прекрасно понимает, что такое контрацепция, что все меры предосторожностей накрепко вбиты в ее голову, и морально готовится «прибрать» скандалы в СМИ. Таша не ввязывается в скандалы. Ну. Почти. Она — Старк. За ней тянется шлейф гениальности и разбитых сердец. Тони ей гордится. … У Таши есть проблема — она никак не может переболеть одним человеком. Так бывает, к сожалению. Да и с мертвыми святыми живым грешницам сложно соперничать… она и не пытается. Но и переболеть, отпустить и просто жить дальше не может. … — Давай сразу договоримся, — говорит Наташа, — только секс. Никаких чувств. Барнс смотрит на нее, не понимая, как они дошли до этого — и сколько он выпил, чтобы наутро очнуться в одной постели с… Наташей. А глаза у нее — почти янтарные от огня. И губы сладкие. … Тони не пытается убить пришедшего к нему с повинной Барнса. Тони идет к дочери. Тони спрашивает: — Зачем? А Таша подбирает колени к груди и говорит тихо-тихо: — Пап, а почему так больно любить тех, кто никогда не полюбит тебя? Тони обнимает свою дочь. Тот год без Пеппер он запомнил навсегда. … Они совсем не похожи — две Наташи. Абсолютно. А вот сдержать обещание у него всё так же не получается — чувства у него те еще живучие ублюдки. Бывает.