Это вправду, вправду, вправду могло произойти. Да, это вправду, вправду, вправду могло произойти. Когда кажется, что дни пролетают мимо, просто отпусти их. Blur — The Universal
В тот же день Эмма вышла прогуляться, пытаясь найти вдохновение среди уличного искусства и граффити. Были некоторые новые рисунки, с теми же неразличимыми подписями, что и раньше. Она стояла перед одним из рисунков, внимательно рассматривая ровные линии распылительной краски, мысленно следя за действиям автора рисунка. Это был замысловатый дизайн, но она будто видела, что это было сделано одним плавным движением. Это захватывало дух. Вдохновляло. Она попыталась воссоздать движение своей рукой, и в этом было что-то такое, что действительно вдохновило её. Она задумалась: какую жидкость ей нужно взять для работы на медных пластинках, чтобы получить такой же эффект? И потом её осенило: что, если она сделает гравировку в виде граффити? Она могла бы воссоздать плавность линий на медных пластинках, а потом просто раскрасить их, создав работу на одном холсте; затем она могла бы также распылить краску на медной пластинке поверх гравировки. Эта работа была бы единственнаяя в своём роде, она была бы уникальна, возможно, не эфимерна, но никто не смог бы скопировать идею. Она быстро сделала несколько снимков граффити на телефон и начала осмысливать список того, что ей понадобится. Она работала целыми днями. Холсты были больше размером нежели те, с которыми она привыкла работать. Её рука плавно двигалась, и она закрыла глаза, стараясь забыться и довериться своим инстинктам. Когда она дала холсту высохнуть, она посмотрела на него и удовлетворенно улыбнулась. Это была гравировка граффити. И ей это понравилось. Распыляющая краска на холсте казалась грязной, но выглядела невероятно забавной. Эмма чувствовала соблазн продолжать рисовать, заполняя половину стен в своей студии граффити, но она была измучена и эмоционально истощена, поэтому она просто рухнула на кровать, потому что слишком устала, чтобы делать что-либо ещё.***
Когда на следующий день она открыла дверь, чтобы Киллиан зашёл, она увидела, что он разговаривает по телефону. Он кивнул ей в знак приветствия и продолжил разговор. — Лиам, я пробовал. Но она отказывается говорить со мной об этом, — сказал Киллиан, входя в мастерскую Эммы. Несколько секунд он молчал, слушая, что ему говорит брат, а затем снова заговорил. — Послушай, я знаю, что у тебя не было другого выбора. Хватит, я не тот, кому тебе нужно что-то доказывать, брат. Она скучает по тебе. Она боится тебя. А я пытаюсь работать, лавируя между вами двумя, но больше я так не могу. Привези сюда свою задницу и поговори со своей невестой сам! — сердито закончил он, сделав глубокий вдох. — Лиам, мне нужно идти. Я позже перезвоню, — он сбросил и смущенно взглянул на Эмму. — Извини, любимая. Эти двое сведут меня в могилу. Она улыбнулась, махнув рукой. Киллиан заметил ее удовлетворенную ухмылку и блеск в глазах — она вся сияла. Он наклонил голову, смотря на неё. — Я так понимаю, ты наконец нашла вдохновение, которого не хватало? Она нервно закусила губу и кивнула, схватив его за руку. — Пошли! — сказала она, направляя его к своим новым эскизам работ и медным пластинам, тщательно выровненным на стене. Она указала на них с улыбой на лице. — Что думаешь? Всего в нескольких шагах он увидел это. Граффити. Это были граффити, но они были выгравированы. Линии легли на холст легко, цвета, заполняющие пространство на холсте, были знакомы, но одновременно были новыми. Он наклонился, почти касаясь холста. Его рука последовала за движением линий на холсте, прежде чем он перевел взгляд на медные пластинки. Столкновение разнообразных цветов на линиях медных пластинок было поразительным. Он несколько минут стоял и изучал эти пластинки. Они были захватывающими. Он поднял взгляд и удивленно посмотрел на неё. — Как ты..? — спросил он слишком ошеломленный, указывая пальцем на холсты. — Это уличное искусство и стало моим источником вдохновения. Вот, посмотри! — она жестом подозвала его к себе, где показала фотографии граффити с улиц города. Он пальцами изучал контуры на холстах, пока она продолжала говорить. — Смотри на линии — это почти безупречно, как будто простые движения вперед-назад, — она, как и Киллиан, водила по холсту пальцами, прослеживая линии. — И именно это заставило меня задуматься о линиях и движении на холстах, а также о том, чтобы немного взять этого мимолетного искусства со стен улиц, — она обернулась и подошла к другим холстам. — Как будто что-то внутри меня освободилось, и я просто начала творить. Что ты думаешь насчёт всего этого? — она наклонила голову, взглянув на него. Он, прокашлянувшись, покачал головой, приходя в себя. — Свон, они поразительны. Это... это фантастика. — Ты правда так думаешь? — недоверчиво спросила она. — Эмма.., — он посмотрел на неё, в его глазах был страх и одновременно страсть; его взгляд был настолько проникновенным, что у нее перехватило дыхание. — Это всё.. это и есть та недостающая деталь, которая поможет нам сделать то, что мы хотели. Вот где история заканчивается, вот где заканчиваются годы гравюры и красок, — его голос был напряженным, когда он приблизился к ней и смотрел на неё, не отрываясь. — И здесь начинается новая история, в которой ты нашла свой стиль, нашла себя, как художника. И это уникально, захватывающе, красиво, — он погладил её по щеке, наклонился ближе, касаясь губами её губ, — как и ты, — прошептал он, а затем целовал её: мягко, но решительно он накрыл её губы своими. Она начала задыхаться от теплых ощущений его губ и начала поддаваться в такт поцелую. Его рука мягко гладила её щеку, переместившись на волосы, он начал зарываться в них правой рукой; левая рука покоилась на её бедре, медленно притягивая её к себе. Она целовала его, лаская ладонью шею, а он наклонил голову, чтобы углубить поцелуй, полностью потеряв голову от него. Немного отстранившись губами, он закрыл глаза и сделал глубокий вдох, прижавшись лбом к её лбу. Когда он открыл глаза, в её взгляде он увидел страх и замешательство. Она оказалась в неловком положении, и ему было ясно, что она не знает, что ей делать. И это разбило ему сердце. Он резко отстранился, отвел взгляд, быстро сказав: — Извини, это было непрофессионально. Я... я должен идти. — Киллиан, подожди, — сказала она, подойдя к нему. — Это.. это... — Не нужно ничего говорить, Свон. Это была ошибка, — он рискнул поднять взгляд и посмотреть на неё, и увидел в её глазах боль от его отказа. — Это не повторится, не волнуйся, любимая. Но, думаю, будет лучше, если я уйду. Я... я позвоню тебе, — сказал он и быстро вышел из студии, направляясь к себе.