Вестник смерти

      Она выжидает три секунды, которые кажутся ей вечностью, прежде чем напрячь все мышцы, и с помощью силы своего тела отталкивает противника от себя. Тот заваливается на землю, но быстро поднимается на ноги. В кое-то веки он не улыбается, даже не строит никаких рож, а просто недоумевает. Теперь приходит черёд Лексы раздражать своей прекрасной улыбкой соперника, но она не забывает о самом главном — о том, что финал ещё далеко, никто ещё не побеждён и не повержен.       Они закручиваются в каком-то танце, пытаясь отражать атаки друг друга, что в каких-то моментах у них у обоих хорошо получается. Вудс успевает вовремя выставить блок, словно борется с Айроном не в первый раз и уже может заранее предугадать каждое его новое движение, но она всё это списывает на стресс и на адреналин. Она не охотник, не убийца, просто пару дней назад получила возможности применить полученные навыки, когда пыталась отбиться от охранников Ковчега.       Когда молодой человек выбивает её деревянное оружие, которое отлетает к ногам её наставницы, девушка пораженно смотрит на сие действие, а потом ловким движением ноги делает то же самое, оставляя и Айрона без меча.       Тот смотрит на неё исподлобья, а потом быстро движется в сторону собравшихся зевак, чтобы взять что-нибудь у них, она делает так же, и всё начинается снова.       Разгоряченный звук толпы, подбадривающий и разжигающий страсть всё сильнее, кипящая в жилах кровь, а к тому же недовольный взгляд Аньи, который в точности похож на взгляд дяди, которым он одаривал девушку большую часть её жизнь.       Он выжидающе на неё смотрит, словно хочет прожечь в ней чёрную дыру, но лишь пытается, таким образом, достучаться до неё, потому что прекрасно знает, что разговорами его племянницу не проймёшь. Она не слишком общительна и обходительна с людьми, поэтому для него становится открытием, что Александрия уже продолжительное время общается с Кларк Гриффин, и к тому же ещё связалась с подозрительными личностями. И куда только смотрит её отец? Как всегда, погружен в свои научные дела и редко интересуется тем, что вообще творится вокруг него. С собственной дочерью. Ещё немного, и она может пойти по кривой дорожке, если продолжит в том же духе.       Лекса знает этот взгляд — он появляется в те моменты, когда она переступает черту. Несколько месяцев назад этой самой «чертой» стала работа в инженерном отсеке. Старший Кейн никак не мог смириться, что племянница, которая должна была занять его место в Совете, пошла брать уроки у Джейка Гриффина. И всё для чего? Чтобы помочь в усовершенствовании станции? Или для помощи отцу, который готов сутками строить одному лишь ему понятные предметы, втягивая в это ещё и семнадцатилетнего подростка? — Казнь состоится завтра, — говорит он, хотя она и так это знает. С взрослыми преступниками никогда не церемонились, не откладывали их дела на продолжительный срок — казнили сразу. Что сделают и на этот раз. — Она ни в чем не виновата, — отвечает Лекса, поднимаясь со стула. Она не понимает, почему именно Маркус проводит с ней воспитательную беседу и зачем ему вообще этим заниматься. Даже отец никак не отреагировал на жалобу, что поступила на его ребёнка, потому что знает правду и истинную причину этого проступка. — Эта женщина нарушила закон, и тебе это прекрасно известно, — напоминает советник, не понимая поведения своей племянницы. Он уже и так запретил охране пускать её даже близко к тюремному отсеку, к ферме, но она продолжает проникать, каждый раз обводя сотрудников вокруг пальца. Непонятно ещё и зачем. — Это ужасный закон, дядя! — Не тебе мне об этом говорить, Александрия, — произносит он, — я в тебе разочарован. Разве я так тебя воспитывал? Учил нарушать законы? Скрывать правду от Совета? Врать?       Если он называет её полным именем, то дело дрянь. За этим всегда стоит хорошая промывка мозгов, которую никак нельзя избежать. Если Кейн заведётся, то его уже не оставить и не сбежать.       Она резко поворачивает после этих слов и замирает, удивлённо хлопая глазами. Всё, чего она хочет — это счастья, а эти люди делают её счастливой. А никак не Совет со своими законами. И если из-за этого сборища лидеров пострадает близкие, то она готова на всё. — Ты учил меня защищать друзей и близких всю мою жизнь. Поддерживать и помогать. А они мне не чужие! Они — мои друзья, нравится тебе это или нет, но ты уже ничего не сможешь изменить…       Голос девушки срывается на последних словах, и в нём появлятся дрожь. Она слишком долго пытается хранить свои эмоции и чувства в себе, пытаясь показаться сильнее, чем она есть на самом деле. Но Вудс забывает одну главную вещь — когда дело касается дорогих ей людей, то она уже не способна сдерживаться.       Раздается хлопок — Маркус ударяет кулаком по столу, из-за чего девушка подпрыгивает. Когда проводишь большую часть своего времени вне всего остального мира, прячась от него в семейной лаборатории, начинаешь забывать, каким иногда может быть громким всё остальное. — Уверена? — насмешливо спрашивает он. На его губах появляется ухмылка, которая раздражает Александрию каждый раз, когда ей приходится её видеть. — Я всё ещё имею влияние на твою жизнь. Хотя тебе может показаться совсем обратное, но это в действительности так. — Ты не сможешь закрыть меня здесь, как делал это раньше, когда я была маленькой. Это больше не сработает.       Лекса делает пару шагов на него, но лишь только для того, чтобы подобраться к входной двери и уйти прочь отсюда. У неё не остаётся никакого желания находиться здесь прямо сейчас, где ещё несколькими часами ранее произошло задержание. Пусть это и комната, в которой когда-то она жила вместе с матерью и отцом, пока та ещё была жива, а сейчас она стала собственностью её бабушки. — Ты идёшь к нему, я правильно понимаю? — раздаётся голос дяди, когда она уже одной ногой ступает за пределы комнаты. Какое ему вообще до этого есть дело?       Слёзы, которые ещё минуту назад всего лишь застилали её глаза и мешали чётко видеть разозлённое лицо Маркуса, теперь уже предательски скатываются по щекам и в голове сразу возникает картинка, которую она так боялась увидеть когда-нибудь в жизни. Она прекрасно помнит, как отдирала руку своей подруги из хватки лейтенанта, как просила не трогать её. И помнила боль в области сердца, которая затмевала ту, что распространялась по телу из-за удара электрошоком.       Перед глазами до сих пор стоит потерянный вид младшей девушки, её испуганный взгляд, когда Вудс повалили на пол, обезоруживая и лишая возможность помочь «Малолетней преступнице». Ей до сих пор чудится крик подруги, когда её уводили в направление к тюремному отсеку, а свой возглас в этот момент резал слух. Как она могла думать о чём-то другом, когда близкого человека тащат туда, где ей не место?       Александрия не привыкла думать о себе, когда есть те, кому необходима помощь в определённый момент. Это была одна из таких ситуаций. Ту девушку она знала довольно давно и проводила каждую свободную минуту, пока не появилась Кларк Гриффин в её жизни, и ей не пришлось подлатать своё расписание.       Их дружба прошла многое: ссоры и обиды, радость и слёзы, а самое главное — у них была надежда. Надежда на то, что когда-нибудь, окружающий их мир, изменится.       Но он не менялся.       И сейчас она просто-напросто не может оставить друга одного в сложившейся ситуации. Ему сейчас приходится несладко, как в частности и ей, но его боль гораздо сильнее, поэтому пока ей стоит просто побыть хорошим другом. А хороший друг всегда должен находиться рядом. Так учила её мать, а потом уже и отец. — Да. И тебе меня не остановить! — отвечает она, прежде чем уйти, громко хлопая входной дверью, отчего та противно скрипит, но та не обращает внимания на это. Девушка мечтает лишь о том, чтобы та в кое-то веке слетела с петель и прибила её дядю, который просто сошёл с ума с пришедшей к нему несколько лет назад власти.       В этот самый момент Айрон с превеликой радостью на лице, ударяет соперницу по пояснице, из-за чего та падает лицом в лужу, оставшуюся после дождя, а после вновь выбивает оружие. Он пинает его ногой подальше вперёд, чтобы девушка не смогла до него вновь дотянуться. Прижимает коленом Вудс к земле, хватает за волосы, чтобы поднять лицо и представляет свой меч к горлу, показывая свою победу.       Лекса не понимает, как потеряла концентрацию несколько минут ранее, почему вообще позволила ему зайти к себе за спину и так себя подставить, но намеренно не сдаётся. Не получилось отбиться на Ковчеге — так теперь попробуем ещё раз здесь.       Она заряжает со всей силы своим острым локтем парню в ребра, отчего тот недовольно стонет, и его хватка на её голове немного ослабевает. Девушка прекрасно помнит, что у неё есть приблизительно две секунды, чтобы совершить поворот корпусом, чтобы выправить ситуацию, поэтому она не медлит, а делает. В процессе ещё заряжает парню по носу, при этом раздаётся звук ломающихся костей, и чёрная кровь просачивается наружу. Вот тебе и учебная тренировка! — Кончай с ней, Айрон! — раздаётся рассерженный голос Аньи, которой уже поднадоели эти нежности и вечные перебивки на что-то путёвое. Ей прекрасно известно, что её ученику по зубам эта девица, она, может быть, и хорошо держится, но всё равно ещё не всегда поспевает уследить за движениями молодого человека. Вот и сейчас, она открыта для нового нападения и совсем не защищает себя, лишь полагается на атаку и злость, что является ошибкой начинающих, желающих показать своему наставнику, на что они способны.       И вот, стоит девушке погнаться за большим, чем она может на данный момент, забыться и задаться мыслью о том, как удивить Анью, заставить её гордиться, что никогда прежде не видеть этот разочарованный взгляд. Такой же, каким одаривал Кейн, когда она не оправдывала его ожидания.       Последнее, что она видит, перед тем как погрузиться темноту — это то, как Айрон заносит руку с деревянным мечом на уровень её головы, а после чувствует удар в висок. //       Когда девушка открывает глаза, то первое, кого она видит перед собой — это Айрона, который прижимает ткань к своему носу, закинув голову наверх. Слегка повернув головой, она замечает, что находится в палатке Линкольна, где ещё пару дней назад появлялась для того, чтобы этот землянин мог обрабатывать её раны. Кажется, ситуация опять повторяется. Если и дальше так пойдёт, то она точно пропишется в этом жилище и выселит целителя куда-нибудь за пределы. — Хей, — протягивает парень, замечая, что бывшая соперница открыла глаза, — как твоя голова?       Вудс прислушивается к своим ощущениям и ей начинает казаться, будто по ней прошёлся табун лошадей, уж слишком велик звон в ушах. Картинка перед глазами всё ещё расплывчатая. — Болит, — просто отвечает она, не вдаваясь в подробности, — как твой нос? — Аналогично.       Они усмехаются друг другу от комичности этой ситуации, а потом так же дружно кривятся от боли. Именно эту картину застаёт Анья, когда проходит вместе с лекарем к двум пациентам. Парниша пытается встать на ноги, чтобы подобающе поприветствовать своего командира, но тяжёлая рука целителя удерживает его на месте и лишь просит пройти его в другой конец палатки и занять временно выделенную ему койку. Наставница тут же занимает его место рядом с девушкой. — Это было глупо. Ребёнок сражается лучше, чем ты во множество раз, — говорит он, смотря прямо в ещё чуть-чуть туманные глаза Вудс. Та, в свою очередь, превозмогая боль во всём теле, занимает сидячее положение и принимает попытку размять одеревеневшие мышцы, ну, и осматривает себя на предмет ещё каких-либо повреждений. Синяки, ссадины и кровоподтёки — вот так потренировались!       Девушка старается не задевать ушибленные места на теле, но их так много, что ей начинает казаться, что она сама один сплошной ушиб, поэтому она предпочитает игнорировать это так же, как и Анью. Пускай катится к чертям! Или туда, откуда она пришла! Ей не нужен никакой Конклав, никакой трон и наследство, как и помощь от этой земной командирши. Вся эта чушь с передачей духа — не более чем детская сказка, по мнению Вудс, а Конклав нужен лишь для развлечения публики. — Радуйся. Мне надрали зад. Ты же этого хотела? — огрызается Александрия. Она спешит нацепить свою кофту, которую любезно оставили на тумбочке возле её койки, а потом тянется за штанами. Вся одежда другая, не та, что была на ней во время той тренировки. «Очень любезно с их стороны!» — мысленно хмыкает девушка, пытаясь справиться с многочисленными завязками на одежде. Она опять же выполнена в тёмных тонах, как и у всех остальных землян и совсем не похожа на серые вещи, что ей когда-либо выдавались на Ковчеге. Они намного теплее и мягче, чем те, но и труднее в надевании. Она пока не успела до конца приспособить ко всем шнуркам и заклёпкам, что присутствуют на каждом элементе одежды. Раньше Вудс не приходилось по несколько минут застёгивать куртку, а потом ещё и закреплять на ней доспехи, достаточно было набросить потёртый свитер на тоненькую маечку и выскочить из комнаты. Но Луна говорит, что она привыкнет со временем и уже перестанет задумываться об этом. — Ты полагаешься лишь на агрессию и ярость, что спрятаны в твоей душе, слишком быстро открываешься, и твоё следующее действие легко предугадать. О твоей защите я даже не вижу смысла говорить — её попросту нет, — не обращая внимания на колкости в свою сторону, говорит Анья.       Ей, как никому другому, знакома злоба на учителя, потому что сама одаривала такой же своего старого педагога. В поведение Лексы нет ничего удивительного. Это всего лишь очередная branwoda, которой стоит преподать стоящий урок в жизни, переломить гордыню и заставить себя слушать. Стоит лишь применить чуточку усилий, чтобы получить желаемый результат. — Ещё бы, я в отличие от вас с детства по лесу с мечом не носилась и даже начинать не собиралась, — отвечает Вудс, поворачиваясь лицом к собеседнице. Она видит перед собой всё то же ничего не выражающее лицо, на котором не скрывается недовольство из-за её проигрыша, как думает Небесная. — Мне это не нужно, как и ты со своими учительскими замашками. Я не собираюсь участвовать в Конклаве и бегать за тобой, как шавка. — Не нужна моя помощь, да? — усмехаясь, произносит Генерал, но в её голосе нет ни капли раздражения, либо злости. — Хочешь свободы? — Другая девушка кивает. — Хорошо, будет тебе свобода. Завтра на рассвете подойдёшь к моему дому, и я тебе её обеспечу, Небесная девчонка.       Когда уходит Анья, Александрия не задерживается в этом помещении и спешит скрыться от прозорливого взгляда Айрона, которым он её одаривает с другого конца комнаты, поэтому она вылетает за дверь на улицу.       Дождь собрался к этому моменту времени и тем самым загнал большинство населения этой деревни в свои убежища, но Лекса, с некой осторожностью, движется вдоль по небольшой улочке к дому, где живут все чернокровки, не обращая внимания на молнии, рассекающие небо, и на холодные падающие капли. Девушка просто идёт. Она впервые видит это явление природы: до этого ей доводилось только читать о нём в книгах и смотреть фильмы о старой Земле вместе с подругой. Теперь же у неё есть возможность понаблюдать за этим вживую и сполна насладиться. И ей кажется, что это прекрасно!       Она не обращает никакого внимания на Айрона, который уже успел выйти из палатки и спрятаться под крышей одного из маленьких домов. Он зовёт её к себе, чтобы она не намокла и ненароком не заболела, но девушка лишь отмахивается от приятеля, отходит ещё чуть дальше и жадно дышит.       Пришедший дождь приносит с собой свежий воздух и прохладу, которых так не хватало Вудс в последнее время. Девушка припоминает, как ещё несколькими днями ранее местные жители поговаривали о том, что совсем скоро должна будет прийти зима. Тогда температура воздуха на улице будет опускаться с каждым днём, пойдут дожди, а кое-где выпадет даже снег. Но сейчас Александрии кажется, что это идеальная для неё погода, пусть так и не считает никто из жителей деревни. Она просто наслаждается запахом свежести и жадно его вдыхает, желая, чтобы он осел в лёгких. Улыбка сама по себе возникает на её лице, и девушка раскидывает руки в стороны, закидывает голову назад, подставляя лицо под падающие капли и кружится на месте, словно умалишённая. Капли, которые падают на лицо Александрии, даруют ей чувство покоя и наслаждения происходящим. «Ты был бы восторге от этого, пап», — возникает в мыслях у девушки, но она гонит это прочь. Сейчас не время и не место оплакивать утрату. Вначале следуют разобраться с Аньей и получить возможности уйти подальше от всего этого хаоса. Она вполне может позаботиться о себе сама.       Она не видит опасности в этом явлении, несмотря на то, что небо озаряет яркая молния, а потом звучит раскат грома. Из-за этого многие жители деревни закрывают окна в домах и зашторивают их, а кто-то даже успевает пожурить девушку за то, что та расхаживает по улице в самый разгар стихии. Но какое ей есть до этого дело, когда мокрая трава так прекрасно пахнет? Когда у неё есть возможности собственными глазами видеть, как оставшаяся листва на небольших кустарничках прогибается под тяжестью упавших на них капель. У Вудс не возникает страха перед непогодой, лишь один восторг.       Она кружится на месте, наслаждается мгновением ровно до тех пор, пока Айрон всё-таки не выходит из своего укрытия и не накидывает ей на плечи собственную тяжёлую куртку, оставаясь в свободной рубашке. Его, конечно, забавляет чудная реакция девушки на дождь, ну и на всё прочее, но всё же должно быть в меру.       Землянин прекрасно помнит, как Александрия чуть не забралась на рядом стоящее дерево, когда ей на встречу выскочила маленькая белка, как она впервые шла по лесу и топала так громко, словно идут медведи, а не девчонка. Ему нравится наблюдать за ней, подмечать ошибки, а потом поддевать её, ведь она так легко заводится. Грех не понаблюдать за чужим раздражением. — Ты что делаешь? — удивлённо спрашивает Лекса, разворачиваясь к Землянину лицом. Что этот чудак задумал на это раз? — Укрываю тебя от дождя, раз ты сама этого делать не желаешь, — спокойно отвечает он, и лишь сильнее закутывает Небесную девушку в свой предмет одежды. — Ты заболеешь, оденься. Я не хочу, чтобы ты и Анья потом меня винили в этом, — противится Вудс, и принимает попытку вырваться, но тот лишь крепко охватывает девушку со спины и прижимается к ней. — Можешь противиться и бить меня сколько хочешь, но я тебя теперь никуда не отпущу, — на полном серьёзе говорит молодой человек. — Считай, что ты застряла здесь вместе со мной…