***
Закинув обмякшее тело в до боли знакомый чулан, пополнившийся еще несколькими ужасными воспоминаниями, толстяк, гнусно хихикнув, бросил вдогонку маленькую бутылку очень крепко запечатанной воды, с шумом захлопнул дверь и пошел на кухню, приговаривая и не надеясь, что его услышат. — Смотри не подохни! Ха-ха... Мы ещё поиграем, грязный мальчишка! Поиграем...***
Тихо, по-звериному заскулив, Поттер очнулся в болевой агонии. Если бы опухшие и мутные от слёз близорукие глаза не увидели родные стены своей темницы, он бы подумал, что находится в аду. Хотя, он и так был в аду. Два фута* в ширину, почти два ярда** в длину. Его тюрьма. В неё когда-то вмещалась старая скрипучая раскладушка, пружины которой больно впивались в спину. Со старым матрасом, пахнущим сыростью и затхлостью. На нём была продавленная подушка, которая, если не складывать вдвое, была толщиной с ладонь. И колючее одеяло, заставлявшее судорожно чесаться от неприятной ткани, пропахшей потом, и не согревающей совершенно. В детстве Гарри казалось, что родственники специально обошли пол Уэльса, чтобы найти именно такую мерзкую тряпку. Над головой красовались три широкие полки, и, если резко встать, то к "знаменитому" шраму-молнии можно было бы добавить ещё несколько, настолько близко они висели к голове. Один лишь дюйм*** разделял спальное место и узкую дверь с защёлкой на внешней стороне. Грязные стены и "потолок", с которого сыпались горсти пыли при спуске/подъеме по лестнице. И пауки. Много пауков. Эти крохотные создания жили своей жизнью. Когда было скучно, маленький Гарри часто за ними наблюдал. Но в этот раз нет ни колючего одеяла, ни его вещей, ни волшебной палочки. Вернон куда-то всё это дел до того, как впервые запер здесь. Сначала Гарри сбивал руки в кровь, надеясь выбраться. Тогда ещё были силы кричать. Угрожать. Требовать. Были силы сопротивляться. Но это только в первые дни. Уже несколько бесконечно долгих дней его телом пользовались. Извращали его душу. Запятнали крупными ладонями. Очерняли ртом. Окропляли мерзостью. Оставляя его грязным и пустым.***
Холод. Страх. Боль. Через несколько дней желание вырваться иссякло. Время, когда не было крови и грубых толчков, казалось таким далёким, едва не спутанным воспаленным сознанием со всплывающим в голове бредом. Это когда-то очень давно его волновал Хогвартс, Кубок по Квиддичу и снятые баллы. СОВы и розовая жаба Амбридж. Где-то далеко остался Сириус и его смерть. Этот змеемордый Волдеморт со своими ПСами. Весь этот волшебный мир со своим "Избранным" и пророчеством. Почему это он должен всех спасать? Почему он в свои годы является центральной фигурой войны, начавшейся задолго до его рождения? Почему он всем что-то должен? Почему его отправили в этот дом? Почему оставили беззащитным? Почему сейчас он совершенно один?.. Почему?.. И этот мерзкий мир он должен спасать?! Мир лицемеров и предателей! Он себя-то спасти не может... Да уже и не хочет. Не хочет жить порченым. Грязным. Хотелось умереть. В тишине. Просто заснуть и не проснуться. Слёз не осталось. Сил для борьбы — тоже.***
Скрутившись калачиком, чтобы хоть как-то согреться, парень тихонько раскачивался и беззвучно смеялся. Только хрип доносился из сорванного горла. Обнажённое тело, кроме перекрещенных рук, ничего не скрывало. Выступающие кости были жутко обтянуты кожей, покрытой цветами синяков, засосов и укусов. Не в силах удерживать равновесие, юноша повалился, ударившись об стену виском. В глазах вновь потемнело. Попытавшись снова сесть, он задел странный выступ на полу. Подвигав сведённой судорогой рукой по полу, Гарри нащупал какой-то маленький предмет, застрявший в щели. Только вот он никак не хотел доставаться скользкими от пота и спекшейся крови пальцами. Получилось извлечь крохотный, в две фаланги пальца размером, пузырек с притёртой пробкой. Сбоку красовалась с ноготок бирочка со знакомым острым почерком, оставлявшим на его свитках несколько последних лет язвительные комментарии, не менее ядовитые, чем сам их автор. Обезболивающее. Разум сразу унеся куда-то вскачь, силясь вспомнить, откуда у него появился этот предмет. На ум приходила только та битва в Отделе Тайн. Всё было словно в тумане. Кто-то протянул ему два пузырька. Один, с успокаивающей настойкой, он сразу выпил... А вот второй как раз вертел в руках, и, возможно положил в карман? Почему-то вспомнились мелькнувшие тёмные рукава и тонкие бледные пальцы с пятнами от зелий. Такие не похожие на жирные с короткими сосисками-пальцами дядиных влажных рук, оставляющих саднящие следы, и ползущие всё ниже по тонкому телу... Мерзость... Не раздумывая, Поттер дрожащей рукой вытащил пробку. В лёгкие закрался тонкий аромат маков. Вот что значит испробовать зелье, вышедшее из-под руки мастера... Спешно сделав маленький глоток, Гарри бережно заткнул пузырек, чувствуя лёгкое онемение языка. Какая ирония судьбы... Самый ненавидящий его человек, всегда говоривший в лицо все, что о нём, Поттере, он думает, стал единственным, кто, пусть и неосознанно, но протянул ему свою руку помощи. И этого Гарри забывать не собирался... Как и тех, кто этого не сделал.