Солнышко

      В зал для совещаний капитан буквально влетел. Голоса старших офицеров крейсера тут же смолкли, и двенадцать пар глаз обратились к нему. Признаться, в первые годы своей службы на «Ярости Андромеды» Кэйлу приходилось долго привыкать к такому пиетету и вниманию.       — Прошу прощения, офицеры, — извинился за своё опоздание Нарэш. — Некоторые обстоятельства не позволили мне прийти вовремя. Все здесь?       Он обвёл длинный овальный металлический стол быстрым сканирующим взглядом: ни одно из двенадцати кресел не пустовало. Целый час отсутствовал только сам капитан. Нарэш недовольно поджал губы: он терпеть не мог подводить своих подчинённых, например как сейчас, опоздав на совещание.       — Начнём с насущных проблем, — продолжил капитан, не сразу заметив, что в этот раз напряжённое внимание, с которым все взирали на него, было каким-то необычным.       Да, офицеры смотрели на него, но как-то изучающе, и, встречаясь с ними взглядами, Кэйл наконец понял: что-то не так. В одних глазах читалось просто удивление, в других — откровенное изумление, в третьих — насмешливое понимание, в четвёртых — добродушная зависть, в пятых — просто улыбка. Но удивление всё-таки преобладало.       Наблюдая такое, Нарэш и сам в замешательстве замолчал. Наконец спустя две минуты неестественно напряжённой тишины офицер-лейтенант по имени Отар'дэн Кхулус, отвечающий за отдел обеспечения, отважился нарушить её вежливым покашливанием.       — Кхм. Капитан, извините… Ваша рубашка застёгнута криво.       Кэйл не сразу его понял, но опустив взгляд, увидел, в чём дело. Действительно, одна из пуговиц была заправлена не в свою петельку, отчего жёсткий воротничок рубашки, выглядывавший из-под синего кителя, слегка перекосился.       Ещё раз оглядев всех присутствующих, Нарэш, не теряя каменной маски, в которую, по обыкновению, превратилось его лицо на публике, спокойно ответил:       — Спасибо за замечание, офицер Кхулус.       Сделать вид, что ничего не произошло и продолжать совет как ни в чём не бывало уже бы не получилось. Очевидно, всех старших офицеров очень интересовало, как поведёт себя в этой ситуации капитан. Точнее, по какой причине он сейчас предстал перед Советом в таком виде? Он — тот, кто славился своей непоколебимой преданностью военным уставам, дисциплине, кодексу, субординации…       Такое появление капитана на совете выглядело ещё эффектнее на фоне главной новости, от которой весь крейсер на ушах стоял: Нарэш пустил в свою каюту новоприбывшего офицера, что уже являлось нарушением одной из директив положения о проживании на военном звездолёте.       Кэйл прочёл всё это в их глазах и понял, что если сейчас не прояснит этот чёртов момент с криво застёгнутой рубашкой, то ему не дадут нормально провести совет.       Поэтому он в полнейшей тишине расстегнул китель, а вслед за ним и все пуговицы рубашки. А потом так же молчаливо вновь застегнул их правильно, глядя прямо перед собой. Куртку оставил расстёгнутой, только оттянул воротничок рубашки и продолжил ровным тоном:       — Прежде чем я вынесу на повестку дня необходимые вопросы для обсуждения, кратко обрисую несколько моментов.       Он снова посмотрел на своих подчинённых, и на этот раз почти все офицеры опускали глаза, встречаясь с ним взглядом. Все, кроме изящной краснокожей улукханки, которая сидела через два места, справа от капитана, развалившись в своём кресле и скрестив длинные, почти обнажённые ноги. Ариста Карнэ, как всегда, в своём амплуа, как всегда, единственная, кто мог выдержать тяжёлый взгляд капитана.       — Двое суток назад к нам на службу прибыл новый офицер — Нирэн Райнэ. Пока я не имел возможности представить его вам официально. К сожалению, теперь это невозможно по уже всем известным причинам.       — Надеюсь, господин Райнэ в порядке? — насмешливо поинтересовалась Ариста, слегка приподнимая тонкие чёрные брови.       — Относительно, — сухо ответил Нарэш. — Для тех, кто ещё не в курсе последних событий, поясняю: на Нирэна было совершено нападение. Я не уверен, что целью был именно он, скорее всего, он оказался не в том месте и не в то время.       — Не господин ли Райнэ стал причиной вашего растрёпанного вида и часового опоздания? — усмехнулась Карнэ.       Как всегда, единственная, кто позволял себе такие шутки в адрес грозного капитана.       — Отчасти, — спокойно встретив её взгляд, ответил Кэйл.       Прежде чем дерзкая улукханка позволила себе отпустить ещё одно замечание не по делу, лейтенант Кхулус спросил:       — Нам положено знать, почему новый офицер оказался в четвёртом топливном отсеке, не имея туда доступа, капитан?       На этот раз Кэйл помедлил с ответом.       Весь старший состав экипажа знал его вот уже пятнадцать лет. Некоторые служили на крейсере ещё до его прихода, кого-то он сам назначил на ту или иную должность, но всех объединяло одно — уважение к своему капитану. Каждый из присутствующих пошёл бы за Нарэшем в огонь, в воду и в другое измерение, если бы он только приказал. Кэйл это знал. И отвечал им тем же.       Поэтому сейчас скрывать от них правду было очень сложно. Его подчинённые того не заслуживали. Он не мог сказать им, что Нир — псионик, что сам он — танк, поскольку в этом случае ему пришлось бы оставить пост капитана, так как один из законов Высшего Военного Кодекса ДА гласил, что искусственно выведенные генно-модифицированные солдаты не имеют права занимать главенствующие должности. Это объяснялось тем, что почти все такие «пробирочные солдатики», в силу своей психологии и заложенного в их генетику программного кода, имели склонность к подчинению, но никак не к руководству. И Кэйл, будучи танком, входил в их число. Даже псионики могли быть командующими только в рамках боевой единицы ТиП, так как в паре с танком являлись орудием, с помощью которого власть имущие ДА обеспечивали безопасность граждан межрасового конгломерата.       А Ралерт ясно дал ему понять, что хочет видеть его на посту капитана «Ярости Андромеды». Именно поэтому Нарэшу приходилось сохранять инкогнито все эти годы. По этой же причине все на крейсере до сих пор терялись в догадках о том, к какой же расе он всё-таки принадлежит.       Как объяснить, что Нир делал в четвёртом отсеке? Точнее, как он туда проник, не раскрывая того, что он псионик?       — Отар, — наконец произнёс Нарэш, устало потерев переносицу. Бессонная ночь и бурное пробуждение давали о себе знать. — Я не могу раскрыть обстоятельства нахождения офицера Райнэ в четвёртом отсеке, но. Я ручаюсь собственной должностью капитана, что его вины в произошедшем нет. Не он открыл клапан цистерны четвёртого отсека и слил топливо.       — Ваша позиция как-то связана с тем, что офицер Райнэ живёт в вашей каюте? — очень серьёзно спросил лейтенант Килтус, в чьи обязанности входило ведение грузового отсека.       Такой вопрос был вызван желанием узнать, объективен ли капитан, категорически отвергая вину Райнэ, и Кэйл понимал, что ему придётся ответить. И испытывал облегчение, оттого что не надо умалчивать, поэтому ответил не колеблясь:       — Ни в коем случае. Я уже говорил, что Нирэн Райнэ — бывший военный офицер, служивший под началом амри’са Ралерта. Также могу сказать, что он входил в секретную разведку и проводил различные военные операции, выполняя приказы нари Несерити. Собственно, нари и направил его на наш крейсер. Полагаю, это должно снять с него все подозрения.       — Вашего слова достаточно, капитан, — заверил его Килтус.       — Спасибо, — намёк на улыбку обозначился в уголках губ Нарэша, и он продолжил: — А теперь перейдём к делу. Кто слил топливо из четвёртой цистерны и ранил офицера Райнэ? Каковы мотивы преступника? Готов выслушать ваши предположения, после того как Эйрим отчитается.       Начальник службы безопасности поднялся со своего места и начал доклад:       — Я организовал патрульный отряд для обыска, но посторонних на крейсере обнаружено не было. Ни один входной пароль не сработал, значит, преступник под мороком проник на корабль во время последней посадки несколько дней назад. Я допускаю, что он может быть метаморфом. Если следовать этой версии событий, то он находится среди нас и может быть кем угодно. Также это означает, что один из членов нашего экипажа убит во время пребывания на земле. Я склоняюсь к этой версии ещё и потому, что следов взлома в навигационной системе корабля не обнаружено, а значит, преступнику был известен пароль для входа в четвёртый топливный отсек… И, возможно, не только в этот отсек. Предлагаю провести анализ идентификации личностей всей команды.       На минуту все затихли. Никому не хотелось даже допускать саму возможность того, что среди них есть крыса. Точнее, что кто-то из членов экипажа может оказаться не тем, за кого себя выдаёт, ведь все на крейсере знали друг друга давно, и многие были не только боевыми товарищами, но и друзьями.       Наконец Нарэш тяжело произнёс:       — Метаморфа нельзя выявить обычным анализом идентификации. Поскольку метаморфы имеют природную способность менять состояние своих клеток, то они могут обмануть идентификационный детектор. Существует два способа, позволяющих узнать наверняка, метаморф перед тобой или нет. Заставить его клетки вернуться в исходное состояние при помощи специальной вакцины — вириты. И второй — ввести клетки метаморфа в состояние физического шока, в котором он сам вернётся к первоначальному облику. Сделать это легче всего при помощи концентрированного удара альтринной энергии, на которой работают все системы нашего звездолёта.       — У нас нет вириты, — после непродолжительного молчания ответил Кхулус.       — А альтронные бластеры? — подал голос Лем.       — Извините, но стрелять альтриной во всех сотрудников на крейсере даже в слабом режиме — очень рискованно и небезопасно, — возмутился Дер Астабек.       — Вы правы, — согласился Нарэш. — Значит, нам нужно достать вириту, в том случае если предположение Эйрима верно.       — Как бы то ни было, — заметила Ариста сухо, — провести обычный анализ идентификации тоже не помешает, потому что всегда остаётся вероятность, что преступник просто воспользовался мороком. А наша система безопасности не распознаёт многие из них, ведь сейчас существует больше тысячи способов изменить внешность.       — Верно, — снова согласился Кэйл. — Эйрим, попрошу вас проследить за тем, чтобы каждый член экипажа прошёл идентификационную проверку сегодня же.       — Будет сделано, капитан.       — Но в случае если мы допускаем правоту лейтенанта Эйрима, то можно допустить и то, что офицер Райнэ виновен, — вмешался старпом.       — Позвольте спросить, что вы имеете в виду, офицер Лемман? — демонстративно фыркнул Астабек.       — Что если господин Райнэ — не Райнэ? Капитан, вы связывались с нари Несерити? Он действительно направлял к нам этого… человека? У Нирэна Райнэ есть документы, подтверждающие его личность, которые прошли проверку на фальшивость? А даже если эти документы и не липовые, может быть, сам Райнэ — липа? Убили настоящего где-нибудь тихонечко, узнав, что он должен был к нам направиться, приняли его личину и приехали вместо него. Тем более что прибытие Райнэ совпадает с последней посадкой.       Кэйл впервые за много лет почувствовал, что у него начинает болеть голова. Снова потерев переносицу, чтобы унять неприятный зуд в этой области, он преувеличенно спокойно произнёс:       — Если вы так беспокоитесь, Лем, то Нирэн также пройдёт идентификационный анализ.       Бездна бы всё это пожрала! Кому, как не Кэйлу, было знать, что уж Нир-то точно тот, за кого себя выдаёт. Он успел уже не раз доказать это. Он питался альтриной, чёрт возьми, конечно же, он не мог быть метаморфом! Но Совету об этом не скажешь…       Помимо головной боли, Нарэша начала донимать ещё и духота, и он расстегнул несколько верхних пуговиц на рубашке, чувствуя, как по виску скользят капли пота.       — Это было бы очень уместно, капитан, — удовлетворённо заявил Лем.       — Теперь другой вопрос: зачем кому-то понадобилось сливать топливо именно из четвёртой цистерны? Это случайность, совпадение или запланированное действие? — спросил Килтус, и Кэйл испытал прилив благодарности к нему, потому что от резко повысившейся температуры собственного тела во рту пересохло. Он залпом опрокинул в себя стоявший рядом стакан с водой, но легче не стало.       В зале совета было довольно прохладно — климат-контроль был отрегулирован до оптимальной для каждого члена экипажа температуры, — но в данный момент капитан не ощущал этой прохлады. Температура его собственного тела внезапно скакнула вверх, и это было ненормально. Кэйл и без того всегда отличался повышенной терморегуляцией даже среди таких же танков, как он сам, из-за наличия целых трёх очагов альтрины, и привык с этим справляться, но сейчас и для него было слишком.       Быстрое привычное сканирование выявило причину: все три очага полыхали как никогда ярко, вырабатывая энергию вдвое больше обычного, что привело к чересчур быстрой циркуляции альтрины во всех четырёх э-каналах. От этого температура тела резко повысилась, началось обильное потоотделение: рубашка на спине Кэйла взмокла в течение нескольких минут. В свою очередь ненормальное ускорение альт-потоков внутри танка вынуждало его двигаться, чтобы хоть как-то потратить излишек энергии.       Не выдержав, он снял китель, повесил его на спинку своего кресла и стремительно встал, чувствуя пока ещё смутный дискомфорт, который очень быстро усиливался, как и жар его тела.       При всём этом чувствовал Нарэш себя отлично, если не считать сумасшедшей потребности в постоянном движении. Закусив губу, он пошёл вдоль стола, не обращая внимания на удивлённые взгляды, которыми его провожали офицеры, ведь обычно капитан всегда почти неподвижно сидел на своём месте от начала совета и до самого конца.       Но никто ничего не сказал по этому поводу. Все продолжали обсуждать мотивы предполагаемого преступника, только с этого момента Кэйл уже ничего не слышал, полностью поглощённый тем, что с ним происходит. Становилось жарче с каждой секундой, и он испугался, что чёртовы мини-генераторы альтрины внутри сожгут его прямо здесь и сейчас. По мере того как жар нарастал, его шаг убыстрялся, и Кэйл уже не мог остановиться. Это было похоже на…       На то, как сегодня утром он метался по своей каюте, пытаясь справиться с овладевшим им вожделением. Собственное тело будто взбесилось. Не будь он танком — долбанным искусственно выращенным генно-модифицированным организмом, — то догадался бы, что его состояние сейчас аналогично гормональному всплеску у гуманоидных существ в период полового созревания. С Кэйлом такое происходило впервые, и он не знал, как с этим справляться.       Если бы они с Эйлом в своё время всё же установили этот чёртов психофизический контакт, то сейчас у него не было бы такой проблемы.       Если бы он сам не был бракованным танком, который по какой-то необъяснимой случайности стал «счастливым» обладателем целых трёх очагов альтрины, то сейчас бы так не мучился.       Если бы в его жизни не появился Нирэн, мать его, Райнэ и не запустил своими идиотскими утренними экспериментами благополучно дремлющий целых двадцать шесть лет механизм, то сейчас бы Кэйл не попал в такое дурацкое положение перед своими подчинёнными.       — С вами всё в порядке, капитан? — наконец решился спросить кто-то. Кажется, голос принадлежал Лему.       Кэйл резко остановился и обернулся, понимая, что из-за ускоренной циркуляции альтрины его движения начинают приобретать неестественную быстроту. И если он сейчас же что-то не предпримет, то все поймут, что он генно-модифицированный солдат. И тогда всё кончено.       С огромным трудом заставляя себя оставаться на месте и не шевелиться, Нарэш попытался ответить, но голос оказался слишком хриплым.       — В порядке, — откашлявшись, пробормотал он. — Я в порядке. Но… мне нужно… нужно уйти. Совет окончен. Эйрим, вы знаете, что делать. Простите.       Больше ничего не слыша, он с облегчением направился к выходу, заставляя себя механически медленно переступать ногами, как робот. Ему уже было всё равно, заподозрят ли что-то остальные, потому что жар внутри достиг своего пика, и, оказавшись в безлюдном коридоре, Кэйл дал ему волю, вложив каждый градус этого адского пекла в стремительное движение.       Пара секунд — и он оказался в тренировочном зале, хотя путь туда от зала совета занимал обычно около десяти минут.       Заблокировав двери, Кэйл устало привалился к холодному металлу спиной, испытав мимолётное облегчение. Снова просканировав себя, он едва слышно выдохнул: этот сумасшедший рост температуры, кажется, замедлился. Он не сдохнет. Какое счастье.       Теперь, когда Нарэш смог мыслить более или менее связно, он вернулся к первопричине своих «трудностей». Итак, в этом виноват Райнэ.       Ходячая проблема. Его персональная головная боль.       Наверняка Райнэ специально выбрал его для того, чтобы мучить и всячески отвлекать от прямых обязанностей.       Почему, почему этот псионик не даёт ему ни минуты покоя? Почему стоит хоть на секунду выпустить его из поля зрения, как Нир тут же выкидывает что-нибудь новенькое?       Кэйл сполз на пол и обхватил свою гудящую голову руками. Пот застилал глаза, и он раздражённо смахнул его рукавом рубашки, которую успел окончательно расстегнуть по дороге сюда. Расстегнуть так, что некоторые пуговицы оторвались.       Чёртов псионик!       Проклятый Нирэн Райнэ!       Зачем, пресвятые дивины, ну зачем он это сделал сегодня утром?       Кэйл закрывал глаза, и воспоминания о произошедшем сами собой всплывали в памяти, мешая мыслить связно, мешая дышать, мешая быть собой. Или… делая его собой? Делая его танком?       Он закрывал глаза, и жадные поцелуи, запечатлённые на его коже, снова ощущались как наяву.       Он закрывал глаза и вновь видел этот взгляд потемневших серых глаз, в которых металась яростная буря. Буря, которая отражалась в эмоциях Райнэ, которая расцвечивала огненно-алое зарево его желания вспышками рвущихся железных тросов кэйлова самообладания. Буря, которая пламенным вихрем промчалась по шёлковым нитям их едва-едва установившейся связи и поселилась в груди самого Нарэша.       Шёлковые нити становились всё прочнее, а железные тросы истончались с каждой секундой. И для этого хватило всего-то нескольких ласк.       Неужели это всегда так? Неужели псионику действительно достаточно просто дотронуться до своего танка, чтобы активировать функции, которые, кроме него, никто заставить работать и не мог?       Почему с Эйлом было не так?       Ответ пришёл сам собой. Да потому что Эйлу это было не нужно. Он не хотел, и не хотел Нарэш. Это чёртова физиология, заложенная в них азари. И если обычные существа могли это контролировать, потому что родились естественным путём и для них такое состояние было привычным, то Кэйл не мог, потому что он был танком, всего лишь орудием, которым управляет псионик.       Кэйл вскочил, тяжело дыша, потребность двигаться снова дала о себе знать. Сжигавший его пожар трансформировался в бессильную ярость, и он принялся колотить манекены для отработки физических навыков, разнося их в щепки и давая выход лишней энергии.       Сколько времени он так провёл, круша и ломая всё, что попадалось на его пути, Нарэш не знал. Но это однозначно помогло: лютое пламя внутри утихло, а утраченное самообладание вернулось. Он снова был властен над своим телом и мыслями.       Так что когда в двери настойчиво забарабанили, Кэйл разблокировал вход, уже совсем успокоившись. Вошедший внутрь Эйрим обвёл изучающим взглядом тренировочный зал, по которому точно ураган прошёлся, посмотрел на своего капитана — в распахнутой, насквозь мокрой рубашке, взъерошенного и вообще выглядевшего так, словно хорошенько подрался или… И тихо присвистнул.       — Капитан, с вами всё в порядке? Возможно, вам следует посетить медотсек?       — Мне следует посетить Ost'isher Ss Aher*, — пробормотал Кэйл устало. — Что ты хотел и как меня нашёл?       Ханар хмыкнул и протянул ему пуговицу от рубашки, которую, видимо, подобрал в коридоре.       — Пришёл сообщить, что я выполнил ваше поручение. Сейли сейчас колет всем одну сыворотку, не знаю, как она называется. Вириты ведь пока нет. Роацу сказал, что она безопасна и вызывает у всех одинаковый эффект, независимо от того, к какой расе принадлежит пациент, но только при условии, что тот не подвергался в течение последних семи суток воздействию каких-либо посторонних препаратов. Метаморфа она не выявит, но, если на борту есть хоть кто-то под генетической личиной, мы обязательно это узнаем.       — Молодец. Спасибо, Эйрим. Быстро ты…       — Вообще-то, скоро уже обед, капитан.       — То есть…       — Вы здесь пробыли около четырёх часов, да.       — О чёрт…       — И лийн* Найрити уже прибыл.       — Кто прибыл?       — Азари, капитан. Вы ведь просили встретить медика, которого пришлёт нари.       — Твою мать… — Кэйл несдержанно выругался и устало провёл ладонью по своим волосам, которые сейчас спутанными влажными прядями падали на глаза.       Он не особенно беспокоился о том, что о нём подумает Эйрим, так как ханар был единственным на всём крейсере — да и вообще единственным, — кого он мог назвать своим другом.       — Не волнуйтесь, старшие офицеры отнеслись… понимающе к вашему поспешному уходу, — показалось или нет, но в голосе гиганта Эйрима послышались сочувственные нотки?       — Где азари? — вздохнул Кэйл.       — Я его проводил в вашу каюту.       — Зачем? — удивился Нарэш.       — Как зачем? Вы же сами хотели, чтобы он осмотрел Райнэ, вот я и взял на себя смелость отвести его прямиком к пациенту.       — И… он всё ещё там?       — Вероятнее всего, да. Как я понял, они с Райнэ оказались давними знакомыми и хорошими друзьями.       — Вот как… — Кэйл привалился спиной к стене, впервые не зная, что ему делать дальше. Идти в свою каюту точно не стоило, особенно в таком виде. И вообще, как в таком виде выйти отсюда?       — Капитан, вы можете успокоиться, в коридорах пусто. Все ведь на проверке, так что вы можете пойти в мою каюту и принять душ. Думаю, одна из моих рубашек вполне вам подойдёт, разве что малость в плечах будет широковата, но под кителем никто не заметит.       — Я оставил китель в зале совета… — рассеянно напомнил Кэйл.       — Я его забрал.       — Эйрим.       — Да, капитан?       — Что бы я без тебя делал?       — Без меня вы бы всё равно блестяще справлялись со своими обязанностями, капитан.       Нарэш покачал головой и тихо рассмеялся.       — Где моя каюта, вы знаете. Мне сказать азари, что вы будете ждать его в своём кабинете?       Нарэш вздохнул и кивнул.       Какой же суматошный длинный день!       — Капитан! — окликнул его ханар, когда Нарэш уже собрался выходить.       Кэйл обернулся.       — Расскажете потом, откуда вы столько знаете про метаморфов?