Солнышко

      — Кэйл? — Райнэ попятился, наткнулся на грудь стоящего позади танка и взглянул на него через плечо. — Я ещё не могу полноценно использовать пси-векторы.       — Да я уж понял, что разбираться придётся мне одному, — проворчал Нарэш, уже чувствуя, как огненной лавой вскипает в жилах альтрина в предвкушении хорошего боя. Ну или хотя бы лёгонькой разминки…       Налетевший на них первый мужик, который и кричал: «Взять их!», наткнулся лицом прямо на громадный кулачище танка, и упал как подкошенный, отключившись на неопределённое время.       Кэйл понял, что среди этих бандитов нет ни одного достойного соперника, и он справится даже без применения альтрины. Тем более использовать свои способности ивгмо не стоило — плохая идея лишний раз светиться в порту таким образом.       Кэйл почувствовал, что Нир, которого он задвинул себе за спину, отошёл к стеночке, чтобы не мешать, и теперь стоял, наблюдая за весёлой игрой: пятеро здоровенных мужиков, выстраиваясь в очередь, пытались атаковать его танка, но почему-то постоянно падали, как кегли, напарываясь на его кулаки.       Правда, не все принимали участие в этом «побоище». Один из них, самый крупный в группировке, обмотанный в чёрное тряпьё с ног до головы, наблюдал за происходящим из угла комнаты, сверкая холодными стальными глазами без зрачков.       Когда возле ног Нарэша выросла кучка из пяти бессознательных тел, тот шестой неторопливо поднялся на ноги и лениво потянулся. Под складками его бесформенного балахона угадывалось массивное тело, но в этом ленивом потягивании скользила хищная опасность, от которой псионик невольно напрягся. Он оценивающе взглянул на своего танка: поймёт ли, что последний противник явно не из той же категории, что и предыдущие оболтусы?       Кэйл наблюдал за инорасником с той же ленивой настороженностью, как зверь, следящий за другим зверем. Однако его поза, как и выражение лица, не изменилась. Он лишь чуть сместился так, чтобы было удобнее отразить возможную атаку, не споткнувшись о тела нокаутированных.       Шестой сделал шаг вперёд, внезапно движения его ускорились настолько, что стали смазанными, и через сотую долю секунды он уже оказался рядом с Нарэшем, метя кулаком прямо в солнечное сплетение.       Кэйл был начеку и легко увернулся, хотя Нир успел заметить, что за мгновение до удара тело его рефлекторно дрогнуло, словно танк не ожидал такой скорости от нового противника.       Тем не менее Нарэш быстро перестроился на новый ритм боя, и в следующую секунду уже сам двигался с нечеловеческой скоростью. Райнэ не без удовольствия вошёл в матрицу, чтобы понаблюдать за тем, как ярко вспыхивают три солнца в танке, а по четырём каналам струится живительная энергия. Значит, не показалось в тот первый раз, и у Кэйла действительно целых три очага…       Кэйл двигался красиво, каждое его движение, скупое, но невероятно точное, было направлено на то, чтобы нанести как можно больший урон врагу, но тот оказался слишком быстрым — ещё ни один удар не попал в цель.       Было очевидно, что шестой либо пользуется какими-то генными модификациями, либо нанитами, ускоряющими движения. Это немного усложняло задачу.       Но псионик видел, что скорость, с которой сейчас двигался Кэйл, не была пределом его возможностей. Танк направил потоки альтрины в руки, усиливая удары, и, если бы инорасник не увернулся хоть от одного, от него осталось бы лишь мокрое пятно. Но пока тому везло.       Нир перевёл взгляд на противника Нарэша и нахмурился. Очень странно...       В матрице псионики видели всех естественно рождённых существ одним ярким сгустком жизненной энергии. Энергия эта была тёплого золотистого цвета, не красная, как альтрина. А вот этот экземпляр был синим и холодным. Это настораживало.       Нир не понимал, в чём дело. Он ведь не может быть мёртвым? Мёртвые в матрице никак не отражаются, они не излучают живое тепло, у них нет мыслей. Просто ничто. Но этот излучал холодное сияние.       Ещё одна странная вещь — это его мысли. Они были такими же неприятно холодными и вязкими, словно липкая остывшая масса, на которую мерзко даже смотреть, не то что трогать. Неопределённые, размытые, непонятные, неоформленные… Скорее ассоциации. Живое существо не может так мыслить.       Шестой был живым и неживым одновременно. Но он не был киборгом. У киборгов, роботов и других искусственных, небиологических организмов мысли, напротив, отличались острой точностью и оформленностью. Роботы так вообще могли думать только программными кодами и компьютерными категориями.       Битва разгорелась не на шутку. Хлипкие стены дрожали от мощных ударов. Да уж, обычный бетон не рассчитан на силу, которая может сминать титанаровые блоки и рвать на части плоть голыми руками.       Ни Кэйл, ни его противник ещё не задели друг друга, хотя прошло уже больше пяти минут боя. Райнэ произвольно переключался между первым и вторым планом зрения, потому что чисто с эстетической точки зрения полюбоваться на движения обоих противников в настоящей, а не виртуальной реальности, было очень приятно.       Лицо Нарэша не отражало ни одной эмоции. Он бился с холодной спокойной расчётливостью, его лицо было нечитаемо, как чистый лист. Ни улыбки, ни ярости, ни предвкушения победы, ни злости, ни раздражения, ни досады. Только опасная, пробирающая до дрожи нацеленность на повержение врага. В синих глазах читалось лишь одно.       Достану — убью.       Наконец Райнэ показалось, что танк сумел задеть шестого. Движения инорасника замедлились, он сбился с траектории атаки, оступился и едва не упал, но быстро сместился влево, когда Кэйл ударил его. Кулак танка врезался в то место, где только что был враг, и проломил стену. Посыпались куски бетона, стена пошла трещинами, и сквозь неровное отверстие в ней стало видно лавчонки, стоящие на противоположной стороне улицы и по соседству.       Нарэшу надоели эти танцы с бубном, и он рискнул сократить дистанцию, собираясь поймать противника в силовой захват и сдавливать до тех пор, пока не услышит хруст костей. Альтрина в его теле внезапно забурлила и одним слитным потоком выплеснулась в единственном движении, ускоряя его до предела. Вложив в эту стремительную атаку треть своих физических возможностей ивгмо, танк сумел выиграть необходимую секунду, чтобы достать инорасника. Ударив с мощью скоростного поезда, он бы размозжил шестому череп, если бы тот был обычным существом.       Но тот просто отлетел, проломил собой стену и вывалился на улицу, взметнув густую пыльную взвесь каменной крошки. Бетонные обломки упали на него сверху, крыша убогого строения, потеряв две трети опоры в виде стен, опасно накренилась. Посыпалась штукатурка. Через несколько секунд крыша рухнула бы прямо им на головы, но Кэйл метнулся к своему псионику, подхватил на руки и выпрыгнул на улицу следом за инорасником.       Поставив Нира на землю, Нарэш принялся отшвыривать куски бетона в сторону, но под ними никого не обнаружилось.       Странный враг исчез, как будто его и не было. Нырнув в матрицу, Нир напряжённо сканировал окружающее пространство, пытаясь снова найти то холодное безжизненное пятно.       — Я его не вижу, — сообщил он танку.       Нарэш молчаливо озирался по сторонам.       — Кэйл, это какой-то странный инорасник, — настойчиво сказал Нир. — В матрице он отражается иначе, чем… Берегись!       Танк на одних рефлексах отскочил в сторону. Мелькнула размытая тень появившегося из ниоткуда шестого, а вслед за ней воздух прочертили серебристые полоски лезвий.       Спружинив на землю, Кэйл обнаружил, что почти лишился правого рукава водолазки: чёрная ткань висела рваными лентами, а на землю капала кровь. Три алые борозды, тянувшиеся по руке, затягивались прямо на глазах.       Кэйл недоверчиво нахмурился. Его ранили? Серьёзно?       Подняв голову, он столкнулся с холодным безжизненным взглядом. Шестой, не теряя времени даром, ринулся вперёд, как бронепоезд, видимо, решив, что уже достаточно выбил Нарэша из колеи и теперь его можно будет добить.       Кэйл остался стоять на месте, хотя видел, что на правой руке у инорасника поверх пальцев надеты кастеты, только вместо боевых выступов — острые стальные лезвия.       Нарэш подпустил его к себе опасно близко, в последний момент резко подпрыгнул вверх и с сокрушительной силой обрушился с воздуха, вложив в эту атаку всю мощь энергетических потоков.       Его уловка удалась: инорасник не успел уклониться, только рефлекторно посмотрел вверх. Сведя локти вместе, Кэйл со свирепостью дикого зверя ударил его прямо в голову. Послышался хруст проломленного черепа, и шестой, наконец, упал как подкошенный.       Приземлившись, танк выпрямился и пнул распростёртое тело, проверяя, в сознании ли оно ещё, хотя после таких ударов в живых не остаются.       Нир скользнул в матрицу, но даже так было не понятно, убил ли Нарэш эту тварь или нет. То, что она не шевелилась, ещё не означало, что мертва.       — Кэйл, — сказал псионик. — Мне кажется, что ты только ранил его. Не понимаю, что это за ублюдок такой? Никогда раньше не встречал ничего подобного.       — Я тоже, — отозвался танк, наступая ногой на бедро шестого. — Либо у него титанаровый скелет, либо он анальгезик*.       Он начал медленно и методично вдавливать ногу инорасника в землю до тех пор, пока не послышался долгожданный хруст ломающейся кости.       — Нет, всё-таки не титанаровый, — констатировал Нарэш удовлетворённо и достал из кармана штанов какой-то маленький сканирующий приборчик.       Проведя им вдоль бессознательного тела, Кэйл дождался короткого сигнала, оповестившего о завершении сканирования скелета, и убрал гаджет обратно.       — Хочешь узнать, что это за неведомая зверушка? — догадался Нир.       — Конечно, я с таким сталкиваюсь впервые. Вдруг снова придётся?       Нарэш провёл ладонью по волосам и впервые за всё это время улыбнулся. Странно, Нир думал, что он будет злиться, но, кажется, танк, наоборот, был доволен.       — Возвращаемся на корабль? — повернувшись к псионику, спросил он, сверившись со своими простенькими наручными часами. День клонился к вечеру.       — А может, ещё немного побродим? — с надеждой посмотрел на него Райнэ.       — Чтобы ты снова вляпался в очередную неприятность? — скептически приподнял брови Нарэш.       — Но тебе же нравится, когда я вляпываюсь в неприятности…       — Да уж, не то слово. Особенно сейчас, — согласился Кэйл, и, как ни странно, в его голосе не слышалось ни капли иронии.

***

      Сразу после внепланового совещания, собранного Роацу, Эйрим направился в рубку. Он был невероятно зол. Сейли всё-таки гадина. Никому житья не даёт, если не получает, что хочет.       Эйрим помнил, как сам ещё несколько месяцев после выяснения «отношений» с этим… врачом сталкивался с его неприязнью. Ну разве кто-то виноват в том, что не хочет отвечать ему взаимностью? Почему Роацу постоянно сваливает вину за неудачи в своей личной жизни на тех, кому не понравился?       Мстительный, мелочный, подлый…       У Эйрима слов не хватало, чтобы описать, как сильно он в этот момент ненавидел главного медика. Ни стыда, ни совести, ни чести!       В раздражении он вошёл на капитанский мостик. Сейчас крейсер стоял в порту, и в рубке никого не было. Все служащие и пилоты отправились заполнять внезапно появившееся свободное время кто чем.       Ханар пришёл в рубку по привычке. У него не было своего кабинета, возвращаться в каюту не хотелось, а побыть в одиночестве и успокоиться — очень даже. Впервые он был зол и возмущён настолько, что от желания придушить мерзкую гадину едва ли не дрожали руки.       — Не думал, что вы способны на такие… бурные эмоции, — внезапно раздался тихий, чуть мелодичный голос позади него.       Вздрогнув от неожиданности, ханар обернулся. Он совсем забыл про азари, который, оказывается, всё это время следовал за ним по пятам.       — Лийн, прошу прощения… — начал было он, но Найрити раздражённо перебил его, прервав изящным жестом.       — Не нужно. Прошу вас, Эйрим, перестаньте обращаться со мной так, словно я персона нон грата.       Ханар ничего не ответил, выжидающе глядя и не понимая, какой же тогда линии поведения от него ждут.       Найрити подошёл совсем близко и заглянул ему в глаза. Для этого ему пришлось задрать голову. Ханар был намного выше, хотя азари обычно тоже отличались немалым ростом.       — Скажите, Эйрим, я вам хоть немного нравлюсь?       — Лийн… — кажется, в тёмно-карих глазах мелькнула растерянность. Уже хоть что-то. — Какого ответа вы от меня ждёте?       — Я хочу знать, есть ли у меня шансы завоевать ваше расположение.       — Лийн, — чуть хрипловато пробормотал гигант-ханар. — Вы заставляете меня теряться в догадках…       — Ну же, Эйрим, вы ведь не танк. Я знаю, что вы прекрасно понимаете меня, — тонкие музыкальные пальцы Найрити мягко скользнули по широким плечам. Чуть приподнявшись на цыпочки, он, нисколько не таясь, потянул носом воздух возле мощной шеи ханара, вдыхая его запах.       В этот раз Най был абсолютно обнажён — не надел своего форменного комбинезона. Обнажённый азари не выглядел непривычно, но ощущать стройное гибкое тело, прижимающееся практически вплотную, было выше сил ханара. Его руки дрогнули, и, не сдержавшись, он обхватил тонкую талию, слегка шершавую от красивых изумрудных чешуек, которые затейливым узором вились по всему телу азари, оставляя голым лишь живот, и это было… Слишком восхитительно, откровенно и провокационно.       Найрити возликовал, когда, прижавшись к ханару бёдрами, животом почувствовал его твёрдую заинтересованность в происходящем. Значит, он действительно нравится ему!       — Лийн, вы же знаете, что я не должен… Я не имею права, — дыхание Эйрима сбилось, но сильные руки, в противовес словам, прижали азари к каменному телу плотнее, заключив в железном объятии, от которого Найрити пробрала горячая дрожь.       — Почему?       — Вы — азари, лийнар, а я всего лишь рядовой офицер, простой военный, — пробормотал Эйрим, опуская голову и зарываясь лицом в серебристые волосы Найрити.       — Не хочу показаться грубым и невоспитанным, но ваша расовая философия в данный момент ужасно меня раздражает, — заявил Най, привставая на цыпочки и обхватывая руками шею ханара. — Вы действительно делаете всё, что приказывает вам ишилие?       — Так и есть, — подтвердил Эйрим.       — Тогда заткнитесь и поцелуйте меня, — потребовал азари, обхватывая маленькими ладонями грубое, будто высеченное из камня лицо ханара.       На мгновение Эйрим замер, а потом внезапно с такой жадностью набросился на губы азари, что Найрити мгновенно поплыл и растаял в его руках, безоговорочно уступая этому звериному натиску.       Вопреки всем абсурдным ожиданиям, ханар оказался тёплым, живым и настоящим, а не каменным. Литые мышцы под ладонями, ощущавшиеся даже через жёсткую ткань одежды, мощный загривок, горячие сильные руки и настойчивые властные движения языка — всё это сводило лийнара с ума настолько, что он несдержанно застонал Эйриму в рот и буквально повис на его шее. Но даже если бы его руки обессиленно разжались, он не смог бы упасть: ханар держал его крепко и в то же время невероятно бережно. Впервые Найрити ощущал себя хрупкой драгоценной вазой меж гигантских жерновов. И это чувство было самым восхитительным во всех измерениях галактики.       И вдруг его маленькую волшебную сказку самым беспощадным образом прервали.       Двери в рубку с шипением разъехались, и на мостик вбежал взволнованный помощник Аристы — Руом.       — Офицер Эйрим! — воскликнул он и тут же осёкся, заметив, как две фигуры отпрянули друг от друга.       Точнее, ханар, вздрогнув, отпустил разомлевшего азари, а тот, неустойчиво пошатнувшись, инстинктивно потянулся к нему снова. Эйрим поддержал его и загородил своей широкой спиной, словно не желая, чтобы посторонние видели лийнара таким… Таким откровенно провоцирующим одним своим видом. Глядя на Найрити, можно было с уверенностью сказать, что он сейчас не здесь, а в другом измерении. Кажется, азари впал в прострацию и, если бы сейчас Эйрим только захотел, сделал бы всё что угодно…       Найрити казался таким уязвимым и нежным в этот момент, что одна лишь мысль о том, чтобы кто-то увидел его таким, вызывала у ханара ярость.       — В чём дело? — излишне резко спросил он.       — Простите, что помешал, офицер Эйрим, — деликатно сделав вид, что ничего не замечает, Руом опустил глаза и доложил: — У нас проблема. Кто-то проник в один из главных отсеков и слил всё топливо.       — Что?! — взревел Эйрим.       — Я всё осмотрел, — помощник главного инженера крейсера вздрогнул, услышав этот рёв, но мужественно продолжил: — Никаких следов преступления не обнаружил. Входные пароли не взломаны. Как будто преступник их знал, как и в прошлый раз.       — Ну твою мать, — несдержанно выругался ханар любимым выражением капитана.

***

      После драки с тем странным инорасником, Кэйл чувствовал себя расслабленным и по-настоящему спокойным. Он потратил в этой стычке приличное количество энергии, и теперь бег альтрины в его жилах почти стабилизировался и пришёл в прежнюю норму. Впрочем, он знал, что это ненадолго.       Воспользовавшись необычайно благодушным состоянием своего танка, Нир уговорил его остаться на ночь в порту. И хотя Кэйл не видел в этом никакого смысла — действительно, что может быть приятного в том, чтобы остаться ночевать в грязной дешёвой гостинице, в которой полно всякого сброда, когда можно вернуться на чистый и относительно безопасный крейсер? — он согласился.       По правде говоря, Нарэш начинал ощущать, как очень медленно, но верно движется к тому, чтобы полностью подчиняться своему новоприобретённому псионику. Нир, конечно, ещё не вил из него верёвки, но почти все его просьбы Кэйл исполнял. Не сказать, что это его беспокоило, он даже не задумывался над этим, для танка естественно выполнять приказы (ну или прихоти) своего псионика. Но Кэйл не забывал при этом, что он ещё остаётся капитаном дивинской эскадры, и вот так почти безоговорочно следовать приказам Райнэ для него было немного непривычно. Хотя Нир не приказывал, он просто мастерски и бессовестно манипулировал, нисколько не стесняясь. И Кэйлу это, как ни странно, нравилось.       Выбранная Ниром гостиница оказалась весьма потрёпанным, стареньким зданием с единственной голографической вывеской, гласившей: «В гостях у старины Эрни». Очень обнадёживает. Нарэш уже заранее смирился с тем, что ему придётся ночевать в каком-нибудь клоповнике, но, когда они вошли внутрь, интерьер его приятно удивил.       Они оказались в просторном, светлом, хоть и пыльном холле, обставленном в старомодном стиле. Возле дверей стояла вычурная резная вешалка явно декоративного предназначения, так как сиротливо висевшие на одном из крючков единственное пальто и кепка в клетку с козырьком не носились уже несколько лет, и в них, наверное, поселилось целое семейство моли.       Длинная администраторская стойка из материала, мимикрирующего под очень дорогое и редкое сейчас дерево, нуждалась в тщательном ремонте: лак местами облез, кое-где обшивка была ободрана, так что виднелся металл, а голограммка со списком незанятых номеров барахлила.       На ресепшене стоял андроид, верхняя часть тела которого, до пояса, была гуманоидного типа, но если перегнуться через стойку, то можно было увидеть, что он разъезжает на единственной механизированной ноге на колёсике. Но никому бы и в голову не пришло сделать это. Понять, что перед тобой андроид, тоже не составляло труда, потому что тот барахлил так же, как и голограммка с номерами: наблюдались речевые дефекты, сбои в жестикуляции и паузы между артикуляцией и словами. Этому андроиду чёрт знает какого выпуска было уже очень много лет.       — Один номер на двоих, — буркнул Нарэш, проехавшись карточкой по считывающему устройству.       — С завтраком, на сутки и-и-и... — андроид в очередной раз забарахлил и наклонил голову, его заело, но он всё же справился и, выпрямившись, продолжил как ни в чём не бывало: — ...или только на н-ночь?       — На ночь. Завтрака и ужина не надо.       — Конечно, — робот-администратор положил на стойку ключ-карту, и Кэйл с Ниром пошли на второй этаж.       Найдя нужную комнату, Нарэш открыл дверь и снова приятно удивился: несмотря на то что номер оказался довольно тесным, здесь было относительно опрятно и чисто. Правда, никаких признаков кибернизации и нанотехнологий не наблюдалось, комната была стилизована под доальянсовую эпоху, когда всё приходилось делать своими руками. Очевидно, хозяину гостиницы казалось, что это станет отличной фишкой для его заведения, но он ошибся: гостиница не пользовалась особым успехом, судя по пустым пыльным коридорам.       В общем-то, Кэйл был благодарен хотя бы за то, что здесь чисто. Широкая кровать с вычурной отделкой под древесину, потёртое покрывало, но свежие простыни и наволочки, рядом на тумбочке — ваза с живыми цветами, что для такой заштатной даже не планеты, а искусственной платформы удивительно. Растения умирали во всех огромных галактических городах, не способные сосуществовать с прогрессом и технологиями, поэтому азари создавали целые курорты и огромные комплексы, озеленяя планеты. Ещё тут был шкаф со стопками свежего белья и халатами, к комнате примыкала небольшая ванная, заглянув в которую Кэйл обнаружил всё тот же доисторический водопровод, душевую кабинку да пару полок со средствами гигиены.       Оставшись отчасти удовлетворённым осмотром, Нарэш открыл дверь на небольшой декоративный балкончик, но выйти туда не рискнул: там даже два шага сделать было невозможно, особенно с такими габаритами, как у танка.       — Неплохо, — скупо подвёл итог Кэйл и, стянув через голову водолазку, принялся расстёгивать ремень на штанах. В душ после прогулки по захламлённому вонючему космопорту и жаркой драки хотелось неимоверно. Он весь пропотел из-за манипуляций с альтриной. Хорошо, что благодаря тому же наниту одежда могла самоочищаться, иначе было бы очень неприятно надевать её завтра утром.       Кинув свои вещи на кровать, Кэйл вытащил из шкафа полотенце, перекинул его через шею и повернулся к Ниру:       — Ты же не будешь против, если я займу ванную первым? — и, не дожидаясь ответа псионика, скрылся в ванной комнате.       Было непривычно поворачивать ручку и толкать дверь. Такое простое действие. Никакой автоматики — как раньше без неё жили? Вдобавок дверь не запиралась изнутри, скрипела и вообще не закрывалась до конца, постоянно отходя от стены и оставляя небольшой зазор.       Пару раз безуспешно попытавшись плотно её прикрыть, Нарэш с трудом удержался от того, чтобы просто не вмять её в стену. Проиграв бой с упрямой дверью, он забрался в душевую кабину, которая, к счастью, была достаточно просторной для него.       Несколько минут возился с кранами, разбираясь с регулированием воды, но, как оказалось, горячей тут и не пахло. Впрочем, Кэйлу это не помешало, потому что от него после драки разве что пар не валил. Холодный душ — самое то.       Упёршись руками в кафель, Нарэш закрыл глаза и подставил лицо ледяным струям, наслаждаясь благословенной прохладой. Через несколько минут он почти впал в состояние некой прострации, когда все мысли из головы испаряются и остаются только ощущения. Он слушал, как вода утекает в слив, дробно стучит по кафельному полу и это ещё больше расслабляло его.       Пока вдруг не почувствовал смутное беспокойство. Открыв глаза, Кэйл попытался найти источник. Капли воды, стекавшие по его телу, стекали как-то неправильно. Не вниз, а вверх. И не с той скоростью, с какой должны бы. Они скользили по его телу очень медленно, почти ласково, в некоторых впадинках между буграми мышц завихряясь в маленькие воронки, которые приятно щекотали кожу.       Они собирались в небольшие ручейки и змейками разбегались по груди и животу, то вниз, то вверх, словно для них не существовало искусственного притяжения. Вода из душа, которая по идее должна была водопадом струиться вниз, неторопливо и плавно опускалась на Кэйла, игриво лаская его руки, грудь и шею и порождая странные ощущения.       Приятные, плавно растекающиеся по всему телу, как будто он лежал на воде, покачиваясь на волнах. Несколько водяных змеек юркнули вниз, вдоль живота, и покружили там, стекая по внутренней стороне бёдер до самых лодыжек.       Лёгкое возбуждение прошило каждую клеточку, но не то сумасшедшее, от которого плавились даже мышцы, что Кэйл испытывал вчера во время чудовищной лихорадки. Это возбуждение было иным: приятное, ненавязчивое, мягкое. Ему хотелось отдаться, нырнуть в восхитительные ощущения и забыться окончательно.       По связи пришла прохладная волна спокойствия, гармонично влившись в общий ансамбль, и Нарэш расслабленно прислонился к стенке, полностью погрузившись в нехитрые «водяные» манипуляции Нира, вытворявшего с его восприятием странные фокусы. Такое Кэйл испытывал впервые и не мог сказать, что ему не нравится.       Сбросить с себя эту странную негу оказалось трудно, но он всё равно неохотно выбрался из кабины и обернул полотенце вокруг бёдер. И наткнулся на внимательный взгляд стоящего на пороге ванной псионика.       — Понравилось? — поинтересовался Нир негромко.       — Снова экспериментируешь? — Кэйл подошёл к нему и упёрся рукой в дверной косяк над головой Райнэ.       — Я старался не переборщить, хотя мне очень хотелось довести тебя до кульминации, — в дымчато-серых глазах заплясали озорные чёртики.       — Нет, ты хочешь довести меня до инфаркта, — возразил Кэйл, но уголок его губ приподнялся в намёке на улыбку.       — Разве? — наигранно удивился Райнэ, поднимая руку и проводя указательным пальцем по груди Нарэша вниз и дальше, по животу, до самого края полотенца. — Ты ведь успокоился после сегодняшней разминки.       — И ты решил компенсировать мне потерю лишней энергии приливом новой? Кто-то говорил, что не хочет, чтобы я сгорел раньше времени…       — Я не удержался, — Нир обезоруживающе улыбнулся и положил руки ему на плечи, привставая на цыпочки. — Кэйл… Если я кое-что сделаю, ты… ты не разозлишься, как тогда утром?       — Смотря что ты собираешься делать, — голос Нарэша понизился, и в нём зазвучали хриплые нотки, от которых Райнэ вздрогнул, невольно облизнувшись.       Больше не тратя времени на слова, он потянулся к лицу танка и осторожно прильнул губами к его губам, одновременно с этим продолжая ласкать его по связи волнами прохладного спокойствия. Да, в то утро он здорово сглупил, позволив себе самому перевозбудиться и невольно передав этот жар Кэйлу. С танками, особенно с неподготовленными, так нельзя — всё равно что поднести спичку к бочке с порохом.       Но сейчас, когда он осторожно касался чуть приоткрытых губ своего танка и старался держать себя в руках, в теле Кэйла не чувствовалось напряжения, а его э-фон оставался ровным и спокойным. Казалось, он просто выжидал, заинтригованно, чуть удивлённо, но был полностью открыт новым «экспериментам» псионика.       И тогда, осмелев, Райнэ обхватил его шею руками, прижавшись плотнее, и неторопливо скользнул языком меж приоткрытых губ Нарэша. Голова мгновенно закружилась от нахлынувших до боли острых ощущений, от которых по всему телу Нира пробежалась волнительная дрожь. Он честно пытался не терять самообладания, языком лаская рот танка и жадно зарываясь пальцами в волосы у него на загривке, но это получалось всё хуже и хуже.       Особенно ещё и потому, что Нарэш, как это ни странно, оставался спокоен, и прямо пропорционально его спокойствию росло безумство псионика. Кэйл ни разу не шевельнулся, даже позы не изменил, продолжая небрежно нависать над ним, упёршись правой рукой в дверной косяк, только голову чуть-чуть наклонил, чтобы Ниру было удобнее его целовать. И это ленивое превосходство, неосознанная демонстрация физической силы, несмотря на то что танк просто стоял и почти ничего не делал, окончательно заставили Райнэ потерять голову.       Вжавшись в мощное тело Нарэша, он не удержался и потёрся об него, тихонько застонав ему в рот. А когда Кэйл наконец ответил на его поцелуй, инстинктивно догадавшись, чего Райнэ от него хочет, и старательно повторил движения его языка, мозги псионика отключились. Сердце бухало в груди молотом, пульс оглушительно стучал в ушах, и каждая клеточка тела сгорала от нахлынувшей похоти.       Мелькнула смутная мысль — почему Кэйл так спокоен? — и растаяла. А, да и по фиг, главное, что не бесится, как тем утром, даже отвечает…       Но потом Райнэ вдруг понял, почему танк так легко воспринял то, что сейчас происходило. Блять, ну какой же он баран, ведь сам же, сам заблокировал ему доступ к собственным ощущениям! Кэйл сейчас если и испытывает возбуждение, то не так остро, как в прошлый раз.       Очень неохотно Нир оторвался от своего танка и посмотрел на него, учащённо дыша. Единственное, что выдавало чувства Нарэша — это потемневшие, как небо перед бурей, почти чёрные глаза и горящий взгляд.       — Пожалуй, второй мой эксперимент можно считать удачным, — хрипло выдохнул псионик.       — Ты так думаешь? — шепнул ему на ухо Кэйл, наклонив голову ещё ниже, и Нира пробила очередная дрожь.       — А ты нет?       — Не я же у нас мастер… межличностной коммуникации.       Нир вспыхнул, чуть неуверенно хмыкнул и, наконец, засмеялся.       — Я хороший мастер, потому что уже вижу прогресс в твоём воспитании, — пробормотал он, потянувшись вперёд к Кэйлу и уткнувшись носом во впадинку между ключицами, где застыла прозрачная капля.       И почувствовал, как в его волосы осторожно вплетаются сильные, будто железные пальцы танка, мягко прижимая его голову ближе.       — Хочешь сказать, что я быстро учусь? — хрипловато спросил Кэйл.       — Определённо… Чёрт, да, очень быстро, — выдохнул псионик и, не удержавшись, слизнул соблазнительную каплю. — Так быстро, что, боюсь, я не удержусь раньше времени и…       — Тогда мне, наверное, не стоит усугублять ситуацию и смущать своего воспитателя, — хмыкнул Нарэш и внезапно отстранился, выходя из ванной.       Лёгкий ветерок от этого движения всколыхнул волосы Нира. Он остался стоять один, перевозбуждённый, тяжело дыша и со стояком. И ведь сам же начал…       Может, иногда Кэйл не такой уж и танк?       И он действительно чертовски быстро учится.