***
Четыре часа. Четыре часа он наблюдал, как руки в перчатках прошивают тело его Лидии загнутыми иглами с фиолетовыми нитками. Там, за автоматическими дверьми операционной сейчас сидела Эллисон, в сотый раз набирая номер Скотта, мисс Мартин, мертвенно-бледная, не проронившая ни слова с момента приезда сюда, Мелисса МакКолл, судорожно вздыхавшая каждый раз, когда хирург поворачивал голову. Только Стайлз стоял тут и проливал прозрачные искрящиеся слёзы при каждом ударе угасающего сердца, которое билось всё медленнее и медленнее.***
Джексон ворвался в здание больницы как обезумевший зверь. Он метался, тяжело дышал, нёс всякую чушь, пока его не отвели к реанимации. И что же он увидел там? Вся она померкла. Даже волосы стали бледными, словно их вымочили в перекиси водорода. Джексон смотрел и не могу поверить, что это тело пару часов назад ходило, говорило, думало. Сейчас же множество трубок, проводов и игл, исходящих из него, рассказывали о том, что жизнь в теле вот-вот угаснет. «Нельзя сказать ничего определённого», — и он потерял надежду. Все они потеряли. -ЭТО ТЫ ЕЁ ПОГУБИЛ, УБЛЮДОК! УБИРАЙСЯ ПРОЧЬ, ПОКА Я НЕ РАСШИБ ТВОЮ МЕРЗКУЮ ГОЛОВУ ОБ СТЕНУ! Тварь, какая же ты ТВАРЬ! ОНА УМИРАЕТ ИЗ-ЗА ТЕБЯ И ИЗ-ЗА ТВОИХ ПОТАСКУХ! Я ПОТЕРЯЮ ЕЁ, И ТЕБЕ НЕ ЖИТЬ, ГНИДА! — Джексон, уже уходишь? — Мелисса подошла тихо, видя, что переживает парень. — Да, да… я, п-пожалуй, п-п-пойду… — С ней всё будет хорошо, милый. Я уверена. И Джексон ушёл. А Стайлз остался, держа за руку девушку своей мечты, и, возможно, только благодаря этому она оставалась в живых.***
— Скотт, Скотт, там… там Лидия, её… её покусал какой-то зверь, она… она умирает, Скотт, я не могу, Скотт, я не могу, — Эллисон уткнулась в грудь Скотта, нервно вздыхая, даже не обратив внимания на внешний вид парня. — Эллисон, я должен сказать… я знаю… — Что ты знаешь, Скотт? Что ты знаешь? Взволнованная, заплаканная, прижимающая к груди трясущиеся руки Эллисон — он не смог рассказать ей. Просто не смог. — Я хотел сказать, что с ней всё будет хорошо. Мама сказала, что надежда есть. Ты не поможешь ей тут, пойдём. Тебе надо выспаться. — Знаешь, я видела… — Что? Что ты видела? — Что-то. Я искала Лидию, и когда я была около дверей, то с улицы донёсся крик. Ужасный крик, пугающий до глубины души. Я выбежала на крыльцо и увидела это. Оно нависло над телом Лидии, словно кусая её. С другого конца поля к нему бежал Джексон, оно словно вспомнило что-то… и убежало. В лес. Оно выглядело как… нечто среднее между большим медведем и волком. И глаза. Красные глаза. Это было ужасно. Скотт, я боюсь. Я безумно боюсь этого. Что это, Скотт? — Я не знаю, Эллисон. Я сделаю всё, чтобы защитить тебя от кого бы то ни было. Я люблю тебя. Но Скотт прекрасно знал, что Питер Хейл хочет его в свою стаю.***
— Соответствуя травмам Лидии, её состояние удовлетворительно. Мы не знаем, почему она умирает. Такое ощущение, что она не хочет жить. — Доктор, она должна выжить. Её мать не переживёт этого. Может быть есть способ улучшить её состояние? — Нам остаётся только ждать, Мелисса. На самом деле, я удивлён, как при такой потере крови мисс Мартин смогли довезти до больницы. Возможно, она ещё выкарабкается… Стайлз проглотил удушающий комок в горле, как будто кто-то мог видеть его слёзы: — Да, Лидия, ты выкарабкаешься. Ты сможешь, я знаю тебя. Я люблю тебя. Не смей умирать. Ты нужна мне. Не представляю, как я буду просыпаться утром, не поцеловав твою руку. Кого я буду защищать? Я так тебя люблю… — уткнувшись в маленькую ладошку, призрак задремал. И всё-таки великая вещь — сон. Сон может натолкнуть на правильную дорогу, может помешать, может вылечить. В их же случае сон изменит их жизнь. Их совместную жизнь.***
Вокруг был лишь свет. Казалось, даже воздух состоял из светящейся материи, безумно лёгкой и приятной для дыхания. Лидия не знала, шла она по земле или парила в невесомости, но тверди под ногами она не чувствовала. Лидия хотела крикнуть, но крик походил не то на хрип, не то на писк. Тогда она крикнула в мыслях, и это вышло гораздо громче и внушительней. Тогда то она и увидела. Впереди неё как будто двигался шар из золотистого волокна. Шар рос, удлинялся, и в конце превратился в мужской силуэт. Высокий, широкоплечий, видны были даже большие ладони и взлохмаченные волосы. — Кто ты? — подумала Лидия. — Это не важно, — голос был явно мужским и очень, очень красивым. Лидия сразу влюбилась в этот голос, и решила промолчать. — Ты знаешь, что ты умираешь? — Лидия кивнула, и вдруг вспомнила, что её покусал огромный зверь. Ужасный. Страшный. Плохой. — Кто это зверь? — Это будет важно чуть позже. Лидия, ты должна послушать меня. Прошу, запомни всё. Лидия, ты должна выжить. Когда ты уйдёшь отсюда, то вернёшься в своё тело. Будет очень больно, тесно, тяжело. Ты должна перетерпеть. — Почему я должна жить? — Потому что я люблю тебя, милая Лидия. — Мы с тобой встретимся ещё? — Я не знаю. Хочется в это верить, но я не так важен. Просто помни, что я люблю тебя. Я всегда любил тебя и буду любить…***
Всё было именно так, как он сказал. Боль, сплошная боль. Казалось, что это маленькое тело просто не может испытывать столько боли. Аппаратура противно запищала, и Лидия услышала голос: — Ты молодец, Лидия. Ты молодец…