***
Боль. Темнота. Разрушение. Ничего не выходит. Ты думал, это будет так же легко, как раньше. Но это заблуждение. Так легко не будет уже никогда. Все будет жалко. Мучайся. Мучайся в темноте. Да здравствует ночь. Этого ли ты хотел, когда искал место, чтобы избежать ответа? Да это уже и не важно. Теперь у вас место на двоих с темнотой. Радуйся. Она покорно будет выслушивать все твои слезливые молитвы, обращённые к самообману, и даже не нахамит. Теперь ты нашел своего идеального собеседника. Валяйся на полу. Отрицай. Тебе есть, на что потратить это время, не так ли?***
POV Adam Gontier Войдя в квартиру, я первым же делом споткнулся об угол чего-то, что коварно скрывалось в плохо освещённом помещении. Тихо выругавшись и дотянувшись до выключателя, я увидел чемодан. Чёртов коричневый чемодан с оранжевой полосой. И что он здесь забыл? Теперь мой взгляд и ход мыслей не могли оторваться от него. Стянув куртку и ботинки, небрежно растянув пошире удушающую петлю галстука и расстегнув пару верхних пуговиц рубашки, я отправился вглубь дома. Думаю, Наоми пояснит, откуда взялось это недоразумение и что вообще случилось. Что я могу предположить? Может быть, у неё умер родственник и она должна уехать на похороны? Может, она хочет поговорить о том, что я слишком много торчу на работе, а чемодан она по случайности просто решила выкинуть тоже сегодня? Может, она подозревает меня в измене? Заглянув на кухню, я встретился взглядом с её глазами. Беспокойная девушка сидела за столом, подперев подбородок ладонью и теребя в руках свои золотистые наручные часы. — Привет, — спокойно подойдя, я поцеловал её в щёку и занял место напротив, положив руки на стол. — Привет, Адам, — она провела рукой по своим распущенным волосам и, сконцентрировавшись на тех же часах, продолжила испытывать их браслет на прочность. Кажется, эта тревожность начала передаваться и мне. — Всё в порядке? — неловко пытаюсь ей как-то помочь преодолеть молчание. Она хотела о чём-то поговорить, и то, что ей что-то мешает, настораживает. — Ммм… Даже не знаю, как тебе ответить, — уголки её губ растянулась в улыбке, выдающей панику. Проведя пару раз ладонью по чёрным коротким волосам, тем самым взъерошив их, тянусь к карману за сигаретами и вспоминаю, что забыл их купить. Везение, однако, — придётся бороться с тревогой самостоятельно. — Я, я слушаю тебя. — Прости, Адам, — наконец часы оказались в стороне от её рук, и девушка начала растерянно подбирать слова. — Понимаешь, мы вот вместе уже почти десять лет, и ты… Ты самый замечательный человек на свете… Я не хочу заставлять тебя нервничать, прости… Просто я не знаю, как сказать тебе, это так… Я не знаю… плохо. Ты такой добрый, ты помог мне перебороть болезнь, ты всегда рядом, а я даже не могу тебе помочь избавиться от твоих кошмаров, страхов чего-то непонятного, прости… Я… я чувствую себя виноватой, понимаешь, ты… ты просто для меня как ангел… — на глазах девушки появился блеск подступивших слёз, которые она сдерживала, и от вида этого мне с каждым её словом становилось всё труднее дышать и понимать смысл этих выстраданных фраз. Пока я в смятении смотрел на неё в упор, она сделала паузу, затаив дыхание и прикрыв глаза, будто собираясь с силами. — Прости… Я… я полюбила другого. — Другого?.. — вылетело из меня, прежде чем я успел подумать о значении этого слова. — Прости… Я пыталась избавиться от этого всего, но… я не могу больше так жить, убивая в себе чувства. Меня будто разрывает изнутри. Прости, пожалуйста. Ты был и останешься навсегда самым лучшим в моей жизни, несмотря ни на что, — теперь она прекратила удерживать себя от лишних эмоций и закрыла мокрые глаза ладонями. — И давно?.. — я был потрясён. — Да… Полюбила другого человека. Прозаично. Чемодан? — Ты уезжаешь? К нему? — Прости… Мне кажется, если я буду рядом после этих слов, то начну сводить тебя с ума. Пока что к сестре, потом — не знаю. — А он? Он хоть знает? — всё, что я могу сейчас из себя выжать, ограничивается любопытством. — Да. Он… он тоже любит меня… Прости, — закончив фразу почти шёпотом, она поднялась из-за стола и спешно ушла в другую комнату, как я догадался, чтобы собрать вещи и попытаться успокоиться. Нет, правда, моя голова сейчас взорвётся, а сердце, стиснутое в немой боли, загорится прямо внутри.***
— Доктор Гонтье? Доктор Гонтье, проснитесь! Вы что, даже домой не уходили? — голос становился все назойливее, и мне пришлось открыть глаза. Чёрт, сколько времени? Голова раскалывается от выпитого алкоголя, тело еле слушается. Обхватив налитую свинцом голову руками, я сел на старый диван, стоящий в ординаторской. Уже утро? Или какого чёрта меня потревожили… — Доброе утро, Доктор Гонтье. Вы, правда, не уходили? — огромными, полными удивления глазами на меня уставился интерн Чарли, только что пришедший на свою смену и даже не успевший снять пальто. — Уходил, — закрыв глаза, чтобы справиться с подступающей тошнотой, я полусонно массировал виски. Нужно найти лекарства, чтобы не выглядеть, как очнувшийся мертвец. — А зачем вернулись? — господи, наивный ребёнок, иди уже работать. — Да побухать захотелось. Твоя смена началась? — я попытался посмотреть на него как можно строже, но сил было мало. — Ой, да, блин, — задрав голову, чтобы посмотреть на часы, он открыл рот и убежал в раздевалку. Отлично, у меня есть пять минут, чтобы свалить до его возвращения. Встав, я уже почувствовал, как земля поплыла и, завернувшись в халат, поплёлся вдоль коридора. Как я добрался до больницы? Кто-нибудь видел меня в таком состоянии? Да и где я так напился, что тошно? Я был дома, ведь так? Наоми… Блять. Помню, как помог донести чемодан, когда за ней приехало такси. Как закрыл дверь. Ярость — кажется, я что-то сломал… Нужно съездить посмотреть. А дальше? Подойдя к приоткрытой двери, я нагло, без стука завалился в процедурную. На грани обморока и приступа рвоты, церемонии вежливости показались мне издевательством. По низкому росту того, кто копался в шкафу с бутылками, я понял, что встретил не того, кого хотел, но это уже не волновало. — Майк? — собственный голос показался мне слишком осипшим, и я прочистил горло. Резко обернувшись, длинноволосый мужчина посмотрел на меня, отчего меня передернуло. — Доброе утро, Адам. Или не доброе: по твоему виду не скажешь. Ты что-то хотел здесь, да? — на его лице появилась стеснённая улыбка, будто его застали за преступлением. — Мгм. Если дашь что-нибудь, что спасёт меня от похмелья и тошноты, не буду спрашивать, что реаниматолог забыл в процедурке в восемь утра. Да, он реаниматолог. Да, его зовут Майкл. Да, это тот человек, который забрал мою душу. И да, он не человек. Три года назад он прислал своё резюме, когда мы искали специалиста в клинику. Я не хотел его брать к себе, чёрт подери, но у меня не оказалось выбора в какой-то момент. Теперь стараюсь избегать контактов с ним: он меня пугает, учитывая, что со мной должно произойти, и то, что происходит после его прихода в клинику. — А, этого добра у нас полно, — он опустился на колени и залез в тумбочку, на которой почему-то не оказалось замка. — А где Скарлетт? — прислонившись к стене, я смотрел на согнувшуюся фигуру. — На выходных, — мужчина по очереди достал несколько пачек разных лекарств. — А Джини? — Общается с Чарли в приёмной, — он выпрямился и подошёл ко мне, отчего я напрягся, сам того не контролируя. — Вот этот пакетик сейчас, с горячей водой, вот это — через час. А это, когда затошнит, — Майкл одну за другой вручил мне пачки. — С-спасибо, — стараясь не касаться взглядом его глаз, которые вселяли в меня тёмный страх и апатию, я поплелся за ключами от своего кабинета, чтобы наконец закрыться там от всех.***
Лекарства подействовали. Теперь хотя бы соображать не больно. Но от этого ощущения в груди избавиться сложнее. Даже кажется, что невозможно. Я уже помню прошедшую ночь, полную отчаяния и ярости. Вспомнил, как раскрушил в порыве обиды мебель в квартире, выпил весь коньяк, как пошёл ночью пешком в клинику, в хлам пьяный, потому что оставаться там, где всё причиняет боль, невыносимо. И как по пути купил ещё водки. Молодец, Адам, такими темпами можешь покончить со всем и быстрее, чем за год. Хотя, так было гораздо легче и приятнее наслаждаться вкусом одиночества. Может, она просто пошутила? Да нет… Может, нужно было её остановить? Но зачем? Она любит другого. Другого. Не тебя, идиот, играющий со своей жизнью в рулетку. Заставлять любимого человека терпеть боль, вынуждая его быть не с тем, кого он любит? Я что, садист? Нет. Я готов был пожертвовать всем, чтобы она не чувствовала боль. Возможно, это и к лучшему, ведь с другим она не так близко воспримет то, что я уйду. А я уйду, причём так скоро. Или не уйду, а стану каким-то бесчувственным уродом. Да, это должно быть лучшей из возможных концовок нашей любви. Но блять, куда мне деть эту боль, угнетающую и саднящую, как заноза, стоит только задеть чем-нибудь? А что, если это всё было ошибкой? Если я всё это время заблуждался, потратил свою, возможно, долгую жизнь на самообман, получив взамен десять лет, потраченных впустую? А если я кретин? Её слезы… Нет, я не смог бы не отпустить. Что теперь мне делать с собой? С этим несчастным годом, оставленным мне? И с этим блядским комом в горле, не дающим дышать: мне обидно, блять. Чувствовать себя в тридцать пять приговоренным к смертной казни собственной росписью и поэтому молча смотреть, как весь смысл остатка жизни уходит вместе с ней. Ммм, должно быть, это лучшее, что я могу почувствовать напоследок. Сегодня, пожалуй, снова напьюсь и завтра, и так далее: я не хочу это чувствовать. Блять, уж лучше агония алкогольной интоксикации. Я не вынесу так больше ни одной ночи, один, со своими страхами, потерями, слезами, кошмарами. Теперь бар, выгодно расположенный через перекресток от больницы, наконец пригодится мне.***
POV Matt Walst Ну, кто же ещё может растерять именно то, что необходимо, с одной-единственной сумкой на руках? Я, кто же ещё? Порой мне хочется себя ударить. Застёгивая джинсы, с футболкой в руках я вышел в гостиную, где меня ждал Нил, уничтожая зелёное яблоко. Он вегетарианец и, кажется, за те полгода, что я встречаюсь с ним, он ел эти свои яблоки каждый чёртов день. Это серьезно не надоедает? — Зачем он тебе вообще сегодня? Или ты собрался что-то такое покупать, о чём я не знаю? М? — с довольной улыбкой доедая фрукт, он пытался уговорить меня не ехать к Брэду. — Нет, сегодня он не нужен, — натянув футболку, я начал искать кроссовки по углам, — но я должен забрать его, потому что потом забуду, — тем более, он мне нужен для медкомиссии уже через неделю, но это не обязательно пока рассказывать. — Ну вот, о чём я тебе говорю. А со мной паспорт тебе и вообще не нужен, — с ехидной улыбкой он подошёл ко мне вплотную и притянул одной рукой. Господи, Нил, тебе не надоело? Ты похож на кролика, Нил. Даже внешне. — Ну тебе что, сложно свозить меня? Я хотя бы удостоверюсь, что не дебил и не потерял его, ну Нил? — обвив руками его шею, я нахально откусил от его яблока кусок и уставился своими щенячьими глазами — хоть что-то я в этой жизни умею. — Ну… Окей.***
Уже начало темнеть, когда я поднялся к его двери и позвонил. С той стороны холодного куска дерева не было никаких звуков, но, когда она открылась, я, мягко говоря, обомлел. В доме моего родного брата стоял забитый татуировками, небритый брюнет без футболки, рубашки или вообще хоть какого-нибудь подобия одежды, кроме рваных джинсов с мокрым пятном бордового цвета. Нет, я видел полуголых мужчин и раньше, но такой эффект на меня не производил ещё никто. Хотя, наверное, дело только во времени и месте появления. Всё-таки Брэдли времени зря не теряет, хаха. Но он же не гей? — Здрасте… — Привет, — боже, он ещё и пьян в хламину… Фу. — А Брэд Уолст не здесь живёт, да? — Здесь, ща… — пропустив меня внутрь, он повернулся к кухне и довольно неожиданно для моей нежной психики громко крикнул Брэду, что у него гости. Повернувшись ко мне, он улыбнулся и, сделав какой-то загадочный жест руками, ушёл. Шизанутый какой-то, кажется. Брат не заставил себя долго ждать, появившись с какой-то мятой и испачканной чем-то багровым рубашкой в руках. Бля, хоть он более трезв, чем эта звезда. — Привет, Мэтт, ты чего? — Привет, да вот паспорт найти не могу, не видел? — Не-а, может, в комнате. Сходи, посмотри. А может, на младшеньком всё-таки природа отдохнула, — ах, люблю твои издевательства, брат. — Спасибо. А у вас тут весело без меня, я смотрю, да? — я улыбнулся. — Да так… Это Гонтье, с которым я учился в Норвуде, я его в баре встретил. — А, ну удачи вам там, — эта фамилия говорит мне чуть меньше, чем ничего, и мой мозг решил, что поострить в ответ было бы не лишним. — Так, кажется, ты за паспортом приехал, да? — Брэд нахмурился, и по его виду я понял, что близок к тому, чтобы вылететь за дверь ни с чем. — Ага, — я быстрее брата юркнул в помещение. Обыскав ящики стола, я нашел свою пропажу — конвертик с несколькими важными документами. Они нужны не позарез, но я не люблю возвращаться после того, как мысленно попрощаюсь с местом. Я переехал к Сандерсону и теперь могу спокойно забыть о скромной комнатке в жилище брата. Взяв причину переживаний, я направился к выходу, горя желанием ещё немного безнаказанно побесить брата, который трепетно относится к своей стандартной ориентации, а здесь — такой случай. — Совет да любовь! — было последним, что я успел протянуть, пока меня не выкинули на крыльцо. Выражение лица старшего брата, захлопывающего за мной дверь, было не передать словами — я торжествую, садясь в черный Форд Нила. Ну, правда, не слишком-то весело как-то. Интересно, это кто вообще был?