Погрязла в прошлом

Январь 2010       Я завязываю темно-красный галстук у себя на шее и внимательно смотрю в зеркало, проверяю, сочетается ли он с моей белоснежной рубашкой и с красными запонками на рукавах, которые подарил мне отец, и такой же красной юбкой. Всё идеально. Как и должно быть. Дочери первого бизнесмена нашего города стоит выглядеть всегда прилично и опрятно, поэтому всё всегда должно быть на высоте.       И я это одобряю, потому что люблю порядок во всем буквально. Это у меня от отца, от выдающегося лидера и замечательного человека, который привык всё всегда держать под контролем. Многие считают его бесчувственной, эгоистичной сволочью, которую заботят лишь деньги и власть, но это не так. Папа делает всё, чтобы его семья жила в достатке, чтобы бизнес набирал обороты и приносил выгоду не только ему, но и другим людям. Пусть в обществе ходит другое мнение о нём, но мне прекрасно известно, что он за человек: он добрый и заботливый, иногда даже чересчур, внимательный, но в то же время сдержанный и всё время собранный. Я хочу быть похожей на него. — Александрия, пора ехать! — раздаётся голос отца с первого этажа, и я с улыбкой выбегаю из комнаты, не забыв прихватить свою сумку с тетрадями и иными школьными принадлежностями.       Сегодня начинается новый семестр в школе после зимних каникул, которые прошли так быстро, что я даже не успела как следует отдохнуть. Может быть, это из-за того, что все эти дни работала в компании отца, которая когда-нибудь станет моей. Это что-то вроде семейного дела. Компания «The Ship Polis» была основана ещё мои прадедом, когда мир потерпел изменения. Мы занимаемся постройкой и проектировкой новых домов, тем самым улучшаем жилищные условия в нашем городке и близкорасположенных, но в последнее время дела идут не очень, заказов становится всё меньше и меньше из-за хаоса, который лишь с каждым новым днём набирает обороты.       Мама целует меня, когда я спускаюсь вниз по лестнице, а я обнимаю её в ответ. — Ты совсем не поела, милая, — говорит она, проводя рукой по моим распущенным и непослушным волосам, — стоило собрать их, они разве не будут тебе мешать на занятиях? — Я поем в школе, а с волосами я сделаю что-нибудь по дороге, — спокойно отвечаю я, не забыв улыбнуться. По дороге до школы мне всё равно нечем будет заняться, а так я хотя бы отвлекусь от постоянных мыслей о новом учебном дне, точнее о том, как он пройдёт. — Помни, никакого фаст-фуда и прочей вредной еды, и напиши мне после тренировки, чтобы я смог тебя забрать, — вмешался отец. — Папа, мне не пять лет, я смогу позаботиться о себе сама, — напоминаю я. Мне естественно приятно видеть их заботу, но иногда родители перегибают палку. Я в состоянии позаботиться о себе сама, даже отпор дать могу, не зря же занимаюсь кикбоксингом уже продолжительное время и трачу на это всё своё свободное время. Я встаю в пять утра ежедневно, независимо выходные сегодня или нет, какая погода за окном, я иду на пробежку. Некоторые подростки в это время только ложатся спать, чтобы хотя бы немного поспать перед школой, а я начинаю измываться над своим организмом. Но меня это устраивает, и я уже не могу представить свою жизнь без этого всего. Тем более, в колледжах поощряют студентов, которые занимаются чем-то помимо учебы и платят им повышенную стипендию. Хотя при таких обеспеченных родителях мне она вовсе не нужна, мне даже вряд ли позволят жить в общежитие колледжа, потому что считают, что там нет подходящих условий. Мне снимут квартиру в ближайшем районе и приставят охрану. Я же желаю добиться чего-то сама, как сделал мой отец, чтобы заполучить нашу компанию, ему удалось вытянуть её из долговой ямы, в которую вогнал её мой дед. — Мы уже говорили об этом, Александрия, поэтому этот разговор не имеет никакого смысла, — отрезал отец, — никогда еще Аркадьевцы так не бунтовали, и никогда не было столько нападков с их стороны. Моли Бога о том, чтобы я не запер тебя дома и не нанял тебе гувернантку. «Аркадьевцы» — это звучит так грубо по отношению к людям, принадлежащим другой социальной группы и живущим на окраине нашего города, хотя не признают этого и называют свое место обитания «Аркадия».       И вот, меня вновь отчитывают за неповиновение и непослушание, а я ничего сейчас с этим поделать не могу. Страх и такое поведение отца вполне можно оправдать. Люди в Аркадии бунтуют, предпринимают попытки совершить переворот и захватить власть над Полисом, об этом говорится во всех газетах, по телевиденью и даже радио, поэтому про это нельзя не знать.       Но главная причина изменений папы в том, что некоторые дети с окраины ходят в нашу старшую школу, сидят с нами на занятиях, в столовой, ходят по одним и тем же коридорам. Я знаю как минимум о пятерых таких, но все они никак друг с другом не контактируют и это странно. — Иди, садись в машину, поговорим по дороге, — указал мне отец, и я пошла, не потому что боялась ослушаться, а только из-за того, что боюсь опоздать в первый учебный день. Мама пожелала мне удачи и обняла меня на прощанье, и я последовала за отцом.       Наш водитель, заметив нас, сразу поспешил вылезти из салона автомобиля и открыть для нас дверь, чтобы мы смогли усесться на задних сиденьях. — Доброе утро, Мистер Кейн, Мисс Кейн, — поприветствовал он нас. Я скривилась от его официального тона и нахмурилась, на что Густус пожал плечами и вернулся на своё рабочее место. С этим мужчиной мне гораздо комфортнее разговаривать, когда поблизости нет моего отца, иначе мне становится неловко.       Сколько себя помню, Густус всегда был рядом с нами, помогал моим родителям и мне, в детстве всегда развлекал меня, позволял дёргать его за его чёрную бороду, которая теперь стала ещё больше. — Этот семестр заключительный в этом году, поэтому учись как следует и не подводи меня, а на счёт летней практики не беспокойся, я всё устрою, — сказал отец, как только мы сели на места. — Я знаю, пап, я всё это прекрасно знаю. Не надо мне напоминать это каждый день, — отвечаю я и отворачиваюсь к окну. В такие моменты я жалею, что никогда не беру с собой наушники в школу или в дорогу, потому что терпеть нравоучения отца по дороге иногда невозможно. Не спасает даже сочувствующий взгляд водителя, которым он изредка одаривает меня.       К счастью, отец отвлёкается на входящий вызов и больше не заговаривает со мной об этом, я же облегчённо выдыхаю и принимаюсь ждать свою подругу и по совместительству соседку — Алекс Дэнверс, которая живёт рядом со мной и общается уже долгие семнадцать лет. Её дом располагается прямо напротив моего, и мы часто вместе добираемся до школы, чаще своим ходом, а иногда нас подвозит Густус, как сегодня.       Александра не заставляет себя долго ждать и появляется на пороге своего дома через несколько минут, как обычно с вечно недовольным лицом. Типично для неё. Она ненавидит просыпаться рано утром для того чтобы пойти в школу, но её не любовь к данному учебному заведению никак не сказывается на её отметках и успеваемости. Иногда я ей просто поражаюсь. — Привет, детка! — орёт она с порога, и я прыскаю от смеха. Типичная Дэнверс. Мой отец явно шутку не оценил, поэтому нахмурился и продолжил беседовать по телефону.       Алекс протискивается между мной и моим отцом, потому что прекрасно знает, что я никогда в жизни не уступлю кому-то место возле окна, и кладёт голову мне на колени. — Этот мир против меня сегодня, Лекс, явно, — бормочет она зевая. — Это всего лишь школа, Алекс, очередной бессмысленный день за партой, пора уже смириться, — напоминаю я. — Не только в школе дело, но и в предках, они как будто с ума сошли, — говорит Дэнверс. — Что с ними не так? Вы поссорились?       Её родители воплощения ангелов, сошедших с небес на нашу грешную Землю, с ними невозможно поссориться или сделать что-то подобное. От Элайзы и Джеремайи всегда веет теплом и любовью, поэтому меня немного настораживает эта ситуация. — Если бы, — отвечает девушка. Она занимает сидячей положение и придвигается ко мне, чтобы только я смогла услышать то, что она сейчас собирается мне сказать. — Помнишь закон, который недавно отменили, ну тот, в котором говорилось, что в семье не может быть больше одного ребёнка? — спрашивает она. — Да, ужасный закон, хорошо, что его наконец-таки отменили, — бормочу я. Я всегда мечтала о младшем братике или сестричке, но этот дурацкий закон не позволял этой мечте никак сбыться. И почему наш президент посчитал, что он необходим нашему городу. — Но как это относится к твоим родителям? Неужели они ждут ребёнка, Алекс? — Ага, ждут, — ухмыляясь, отвечает подруга, — ждут, когда моя младшая сестричка соизволит перевести свои вещи из Аркадии и почтит нас своим появлением.       Я открыла рот от удивления. Вот это новости!  — У тебя есть сестра?! — не то спрашиваю, не то утверждаю я, не веря своим собственным ушам. — Но как она очутилась в Аркадии? — Там очень странная история, в которой я и сама разобраться не успела, но знаю точно, что, когда она родилась, то родители сразу отдали её на воспитание другим людям, чтобы сохранить ей жизнь, а теперь, когда нет этого закона, то они решили её вернуть. Это звучит эгоистично, но я их теперь понимаю. Они хотят вернуть своего потерянного ребёнка, который очень многое пережил... — Сколько ей лет? — улыбаясь, спрашиваю я. — Шестнадцать вроде бы, но, Лекс, по ней этого не скажешь. Она слишком взросло себя ведёт и говорит, и это понятно почему. В Аркадии она была предоставлена сама себе и делала всё, чтобы выжить в их обществе, а тут ей готовы преподносить всё, что ей только захочется. В последний раз, когда я её видела, она не шибко хотела разговаривать со мной или с родителями. Я боюсь, что мы не сможем поладить...       Дэнверс качает головой и отворачивается, а я не нахожу слов поддержки для неё, ибо эта новости застала меня врасплох.

***

      Мы быстро прощаемся с моим отцом и водителем, прежде чем зайти в здание школьной администрации, где нам необходимо получить новое расписание. В этом семестре я взяла дополнительный предмет, на который записалась ради Алекс, чтобы ей не было скучно, да и мне химия нравилась всегда. Поэтому я посчитала это хорошей идеей и пока что не жалею о своем решении.       Отец, конечно, негодовал, почему я сделала это, ведь логичнее было взять что-то подходящее к моей будущей специальности, или оставить свободное время на что-то иное, на что я лишь пожала плечами и сказала, что мне это интересно.       Алекс прыгает от счастья, поэтому сразу хватает меня за руку, как только документы оказываются у нас на руках и тащит вслед за собой в лабораторию, где и будут проходить наши занятия в течение всего семестра.       В коридоре полно народу, поэтому я крепче сжимаю руку Дэнверс, боясь потеряться в этой толпе и опоздать. Взглядом нахожу знакомых людей, с которыми в том семестре посещала какие-либо занятия и приветствую их быстрым кивком головы, в ответ мне отвечают тем же жестом. Вижу учеников из Аркадии, которые выбиваются из толпы своим внешним видом и громким смехом, который привлекает внимание всех остальных. Четверо подростков в чёрных кожаных куртках, потёртых джинсах и грязных, заношенных до дыр кедах, пристроились у шкафчиков и что-то дружно обсуждают, не обращая внимания на остальной сумасшедший мир, словно живут в собственном мирке. Подмечаю за собой, что взглядом ищу среди них одну худощавую фигурку, за которой наблюдала перед уходом на каникулы, и понимаю, что её нет. Это странно. Странно то, что эти личности вообще разговаривают между собой, ведь раньше за ними этого не наблюдалось. Может быть, на них так влияет происходящее между нашими городами? Ответ на этот вопрос я вряд ли узнаю, поэтому иду вперёд, оставляя жуткую компашку позади.       Соседская девчонка быстро находит нужный нам кабинет и тянет меня к доске объявлений, где с её слов должны были вывесить распределение по парам для лабораторных работ до конца семестра, с помощью которых мы и будем изучать каждую тему, а потом защищать её перед учителем на следующей неделе. Немного необычный способ, но Алекс говорила, что так намного проще изучать материал. Она в этом деле уже профи, потому что из года в год выбирает этот предмет. Мне кажется, уже нет в химии тем, которых Дэнверс не знала. — Надеюсь, что нас поставят в пару, — говорю я, пока подруга ищет наши фамилии в списке. — Я с Фостером, — разочарованно бормочет она, оборачиваясь ко мне, — опять придётся тащить всё на себе. Он же он у нас постоянно занят на своих «тренировках». — Последнее слово она буквально выплёвывает и разочарованно стонет. — А я с кем? — спрашиваю я и пробираюсь к стенду. Свою фамилию найти много времени не занимает, она в самом конце списка, и это понятно, ведь записывалась я в самый последний момент, когда запись уже готовы были закрывать. — Удачи, Кейн! — раздаётся голос Коллинза за моей спиной, в котором отчётливо слышится насмешка. Он ободряюще хлопает меня по плечу и заходит в класс, заставляя меня недоуменно смотреть ему в след. — И что это было? — спрашиваю я у Алекс, но ответа не слушаю, потому что вижу фамилию своего партнёра на весь оставшийся год.       На обычном листке чётко видно имя, которое вводит меня в ступор: К. Зор-Эл