Клюква II

Гром грянул двадцать второго октября. Мерлин, ожидавший новостей о том, что кто-то из французских Художников или японских Нищих явно заражен, получил совершенно другие. О том, что заражены все. Лица почти всех проклятых оказались покрыты синими жилками, как и их руки и прочие части тела, а в почтовом ящике клана появилось одно новое письмо с вложенным видеофайлом, который заставил Мерлина громко и нецензурно выругаться и схватиться за голову. Все было хуже, чем он ждал. Намного. Он бросился к забытому на столе телефону, но тот зазвонил сам, едва Мерлин взял его в руки. — Гарри, у нас чрезвычайное… — К черту все! Бери Роксану и едь ко мне домой! — Ты в курсе, что в опасности все? — Да мне плевать! — Мерлин никогда не слышал прежде, чтобы у Галахада был такой голос. Абсолютное отчаяние, умноженное на досаду и панику. — Пожалуйста. Это очень важно. — Надеюсь, это действительно важно! — сказал Мерлин, толкая дверь в дом. Дом неподалеку от Глостер-Роуд, принадлежащий Галахаду последние лет сто, выглядел так, как мог бы выглядеть разум его хозяина изнутри, если бы таковой был зданием. Ремонт, сделанный довольно давно, но отлично сохранившийся. Винтажные тканевые обои, латунные дверные ручки, резная деревянная мебель — каждый стул, стоящий как крыло самолета. Множество рамок на стенах — непримечательные пасторальные картинки, смысл которых был понятен только самому Галахаду. Фотографии. Картины. Газетные вырезки, привязанные к каким-то датам. Книжки, такие старые, что разбирающиеся люди дрались бы за них насмерть. Бабочки, бабочки, еще бабочки — любовно приколотые булавками, подписанные, отмеченные, нескромная коллекция вампира-лепидоптеролога-любителя, который нашел в этом занятии смысл жизни лет тридцать назад и там же его потерял. И рядом со всем этим, как фанат «Стартрека» на средневековой реконструкции легенд сэра Мэлори — мелочи. Чашки, выбивающиеся из ансамбля изысканного фарфора. Плакат рядом с подлинным полотном Уотерхауса. Яркая куртка. Чужой след, видение мира другого вампира. — Гарри? — Я здесь. Мебель в зале была сдвинута, словно кто-то освобождал себе место для маневров и делал это в большой спешке. В поле действий остался только кофейный столик, заставленный посудой и пакетами с кровью — все грязное, один стакан разбит. Декорации к артхаусному фильму с элементами ужасов. В кресле рядом, укрытый по шею пледом, находился Гэри Анвин. — Что случилось? — спросил Мерлин, кивая непривычно растрепанному, в испачканной рубашке с закатанными рукавами Харту. — Он умирает. — То есть? От отравления? А жилки? — Нет. От голода. Находящийся без сознания Гэри Анвин дернулся и едва не упал. Ртом у него пошла кровавая пена. Гарри уложил его обратно, вытер влажным полотенцем. Мерлину показалось, что тот сейчас заплачет. Роксана закрыла лицо руками. — «В плюс». Не подходит, — вздохнул Гарри и принялся открывать новый пакет. — Как долго он не ел? — Вероятнее всего, с того дня, как меня подстрелили. — Почему он не впал в торпор? — Потому что… не знаю. Все выглядит так, словно он стал человеком, но не полностью. Да, это звучит глупо. Да, так не бывает. Гарри приподнял голову Эггси за подбородок и аккуратно влил в приоткрытый рот несколько десятков грамм крови. — «В минус». Харт поставил рядом со столиком другое кресло и устало сел в него. — Я нашел его не так давно. Он не узнал меня, и зубы… у него обычные зубы. И постоянный голод, понятное дело, человеческой едой не наешься… — Ты уверен, что это именно он? — Как думаешь, я узнаю того, с кем прожил несколько лет в одном доме? — вскинулся Гарри. — Да, это он. Он взлохматил и без того растрепанные волосы порывистым нервным жестом. — Я пробую по одной группе крови. Какая-то обязательно должна подойти. Он не может умереть. Я не могу позволить ему умереть. Гарри проглотил комок, стоявший в горле. — Мерлин, помоги мне. Придумай что-нибудь. — Есть предположения? — Гипотезы. Это выглядит так, словно… не знаю, словно его обманули. Околдовали. Он считает, что живет в заднице Лондона с неблагополучным семейством. И… ох черт. Гарри бросился к исторгающему из себя очередную порцию крови парню, спасая его от падения. — И минус тоже. Осталась четвертая. — Это не работает, — оборвал его Мерлин. — Еще осталась одна группа, она должна… — Это не работает, Гарри! Это ему не поможет! В его желудке кислота, как у людей, она реагирует на щелочь в крови, он выблюет все, что ты ему дашь! Он должен был впасть в голодный торпор еще месяц назад, но не сделал этого! Прекрати его мучить! — Тогда скажи мне, что мне делать! — закричал на него в ответ Гарри. Он сгреб бесчувственное тело вместе с пледом, прижал его к себе, как ребенок прижимает к себе околевшего щенка, отказываясь признавать, что тот больше не будет бегать за ним и выпрашивать конфеты. — В этот же день в прошлом году мы были Дублине, отмечали его день рождения. А теперь… Что мне делать?! Я сделаю все что угодно! Что его спасет?! Вот это главный блядский вопрос моей жизни! — Тебе остается только молиться. — Некому молиться, Мерлин! — Гарри уткнулся лицом в чужое, непривычно прохладное плечо. — Вопрос… — Что? — Вопрос. Он словно окончательно сошел с ума. Гарри рухнул обратно в кресло вместе с телом, сбив при этом кофейный столик, с которого с звоном посыпалась посуда. — Вопрос. Точно. «Ответ в битом стекле». У меня есть вопрос и есть ответ. Битое стекло, — принялся бормотать он, прокручивая в уме уничтоженные витражи. Правитель, Воин, Нищий, Монах, Художник, Охотник, Безумец, Плут, Невеста. Плащ, флаг, маки, клюква... Клюква. — Роксана, — выдавил Гарри. — Беги в Теско, здесь близко. Принеси клюквы. Все, что найдешь. Что угодно, лишь бы это была натуральная клюква. Девушка выбежала, не задавая вопросов. — Клюква? — спросил Мерлин. — Да. Я забыл, понимаешь, он говорил мне, когда мы были на острове, а я забыл, — Гарри закусил губу. — О том, что когда дела совсем плохи и ни человеческой крови, ни какой-нибудь животной не достать, то можно прожить на клюкве. Она не полностью, но утоляет Голод. Жить стало слишком просто, и об этом все забыли. И я забыл. Клюквенный сок не повторил судьбу крови — Гарри влил в Эггси целый стакан, почти с восторгом отметив, что тот стал дышать чище и чаще, буквально в руках становясь теплее. Он уложил его на диван и укрыл пледом. — Теперь только ждать. Что случилось у тебя? — он обратился к Мерлину. — Проявились зараженные? — Да. Почти все. В смысле совсем все, кто пил донорскую кровь. — Ты не синий. Мерлин фыркнул. — Потому что я предпочитаю «из горла», — он нервно хохотнул. — Но это половина беды. Дал о себе знать виновник всего этого. — И? — Она назвалась Поппи. Мерлин вытащил из кармана флешку и подошел к телевизору. Включил его в сеть, поколдовал над настройками. Экран засветился и показал желтый круг. — Дорогие мои проклятые!— произнес женский голос на фоне. — Вы все меня знаете и не знаете одновременно. Я представлюсь — зовите меня Поппи. Сегодня знаменательный, знаковый для всех нас день — двадцать второе октября, праздник, старый как мир. — Старый как мир, — Мерлин нажал паузу. — Мир. — То есть? — Гарри поправил плед и вернулся к телевизору. — Ашшер считал, что мир был создан двадцать третьего октября в четыре тысячи четвертом году до нашей эры. Она говорит о двадцать втором. Может, это как-то связано. — Ашшер был вампиром? — Не знаю. — В честь этой очередной годовщины я приготовила сюрприз — всем. А точнее — новый, лучший, мир, который мы построим вместе с вами. Но, как известно, пока кланами правит куча князьков, у нас ничегошеньки не получится. Клановая система устарела, дорогие мои. Пришло время нововведений, и я сделала первый шаг, убрав религию. Оставим в прошлом все эти глупые верования в Многоликого. Многоликий мертв. А мы с вами пока что вполне живы. Изображение сменилось, показав четыре застекленных комнаты, в которых находились вампиры — в каждой по одному. — Как вы наверняка успели заметить в зеркале, на ваших лицах появились интересные элементы декора. Да, милые мои, вы отравлены! Вы выпили зараженной крови, прошел инкубационный период, и — вуаля! — первый симптом. Я называю его «голубая лихорадка», которая медленно, но уверенно повредит ваши вены, сделав их хорошо и своеобразно видимыми. Камера показала крупным планом первого вампира, изукрашенного синими полосами. — Вторая стадия — паралич или же «частичный торпор». Ваш организм попытается бороться с отравлением, но у него не получится. Он попытается впасть в торпор, чтобы переждать плохие времена, но у него тоже не получится. Второй вампир, с пустыми глазами. Роксану передернуло. — Третья стадия… ох, мое любимое! Голод, неконтролируемый, неутолимый, бесконечный Голод, который заставит вас всех выйти на улицу и показать свою истинную сущность всему миру. Кровь станет вашей единственной целью, и это будет замечательно. Третий вампир, молодая девушка с короткими белыми волосами, билась о стекло и скалила зубы. — Можно было бы здесь и остановиться, для достижения моей цели достаточно и этого. Но всегда ведь можно договориться! Камера сместилась на последнюю комнату. В ней к находящемуся в ступоре вампиру подошел некто в белом и, влив в рот содержимое небольшой ампулы, привел в обычное состояние без жил и прочего. — У меня есть противоядие. Много противоядия — хватит на всех. И вы можете его получить абсолютно бесплатно. Надо всего лишь сделать одну ма-а-аленькую вещь. На экране снова появилось изображение кольца. — Во-первых, ваши главы кланов — все-все-все должны приехать на всем известный остров ко всем известному храму. Я не обещаю, что они оттуда вернутся, но да и зачем они нам теперь? Во-вторых, клановая система отменяется. Никакой Знати, никаких Монахов и прочих, мы все вампиры, а значит, равны. В-третьих, принимая мои условия, вы соглашаетесь подчиняться мне, и я веду вас к процветанию. Ну или вы отказываетесь, начинаете массово и неконтролируемо убивать людей и после все равно приходите ко мне, чтобы я что-то сделала с тем, что вы наделали. Мои цели будут достигнуты в любом случае. Я даю вам на размышления двадцать четыре часа. Время пошло. Тик-так. Видео закончилась. Находящийся в каком-то из шоковых состояний Гарри не сразу заметил, как лежащий на диване Эггси сел, сбросив плед на пол. — Эггси? Эггси! — он бросился к нему. — Как ты? — Паршиво, — пробормотал тот. — Много дел. Надо… убить одну рыжую стерву. Давно надо было убить её. Еще тогда надо было её убить, черт подери. — Ты о ком? — О ней, — он мотнул головой, указывая головой на телевизор. — Пои… пин… чертова Невеста. Он встал, опираясь о Гарри, и, шатаясь, пошел в сторону выхода, не обращая внимания на шокированные взгляды присутствующих. — Ты знаешь, где она? — Сейчас… сейчас знаю. Она в Лондоне. И больше никогда его не покинет. Переглянувшись, Гарри, Мерлин и Роксана бросились за ним следом.