от заката

      В его руках сотни жизней и одно неживое сердце. Перед ним сложнейший выбор, в то время, как внутри посилившееся, кажется, что навеки чувство отчаяния. Ему о других думать не желается, потому как хочется только лишь об одном: том, кого нет и больше не будет. Его мир превратился в безвременье, заполненное тишиной и отголосками унесенной ветрами музыки. Возможно, что она знакома ему, в ней проскальзывают позабытые нотки угасших чувств и воспоминаний: тех самых, их совместных и оттого ещё более раслышать обратно хочется и не думать даже.

Думать опасно. Чувствовать и того хуже.

      У Ким Тэхёна в руках необратимые последствия и умершая надежда. На плечах непосильная задача ― выбрать. Однако кого или что он и сам не ведает.       Чужеродные черви сомнения выгрызают из него всё человеческое, не щадя ни единого здравого помысла. В считанные обстоятельства он стал пленником своего же подсознания и выпутаться у него, вероятно, уже не получиться.       У него руки подрагивают конвульсивными приступами, а всё, что волнует ― колотящее гулким эхом сердце. Оно тише никак не становится, сколько бы он не шипел на него, не ударял кулаком о грудь, желая воздействовать внешне, а надо бы извне, беспорная истина.       Его щёки горят пересоленной горечью, которую злость подпитывает и душит, душит в нём всё оставшееся. На коже ни следа насилия, только лишь душа искалеченная вдоволь, но кто узнает, правда же?       Он, окутанный траурным саваном, выхода не видит, да и не хочет, если до конца быть честным. Его жизнь равносильна проигрышу, на который добровольно соглашаться он естественно не намерен. Безумия в нём, как ложки дёгтя в мёде: мало, но чтобы испортить вкус сполна хватит. Только вот Чон Хосок никогда не одобрил бы. Не его выломанных ломкой пальцев по нему, не скребущих ногтей о вены его улыбкой.

Она ускользает.

      Память становится выпачканной какими-то неизвестными. Пустые лица. Пустые взгляды. Пустые души. И он пустой. Потому как Чон Хосок, быть может, и не одобрил бы, но он сука такая выедает всё человеческое, когда-то так любимое, но уже не нужное. Никому и никогда более.       Грудную клетку давит нещадной порцией никатиновой зависимости. За последние пару дней он начисто выжег бесполезные лёгкие, оставив жизни в них на пару последних выдыхов. Ему и этого хватит.

Потому как без Чон Хосока дышать не хочется.

      Ему необходимо остановиться. Прекратить собственное существование. Перестать мучаться и просто уйти. Это все, чего он по-настоящему хочет. Ведь гибнуть внутри намного больнее, чем исчезнуть с лица земли окончательно. Он только надеется, что Хосок не осудит, примет его, встретит.       В последние секунды его жизни на щеках горят огнём несдержанные слёзы, грудная клетка свободна от дитонатора, а на губах улыбка.

«Хосок, прошу, улыбнись мне‥»

      В час ночи и двадцать три минуты на одной из веток метро погиб Ким Тэхён. Для многих в этом безумно мире он стал героем: человеком, на которого стоит равняться.