от заката

      Если любить запрещено, а чувствовать опасно, тогда‥       Что остается? Быть глупым невозможно, если изначально способен разложить все по полкам, без труда определив, что вляпался не на шутку. Намджуну хочется не понимать, не быть заложником собственного знания, потому как так легче. Легче, когда можешь тешить себя иллюзиями, позволяя себе думать, что ничего плохого не случится. Но плохое случается. Случается со всеми и всегда. И с ним также, без исключений, потому как это даже не правило, скорее нерушимый закон.       Тэхёново тепло до того необходимо ему, что вскоре превратится в зависимость. И если он привяжется, если позволит стать ближе хотя бы на шаг, последующая боль будет физически ощутима. Намджун знает, что не выдержит. Не потому, что он слаб, а потому лишь, что Тэхен именно ЕГО человек.       Он еще не понимает, но чувствует. Где-то глубоко внутри уверенно ощущает ту самую неизведанную им связь. Возможно, она лишь миф, красивая выдумка романтичного идиота, но‥       Почему в таком случае на сердце неспокойно, а доверие к еле-еле знакомому человеку рождается буквально из ничего? Почему Тэхёновы губы способны прожигать на нём следы, все более задевая за живое, тогда как Ким Намджун никому не позволял подобного в отношении самого себя?       Он в расстерянности, подавленный собственными желаниями, подчиненный чужой волей, влекомый близостью родной души. И пока губы учатся сполна отвечать в ответ, а тело подстраиваться под малейшую Кимову прихоть, Намджун с горечью осознает, что сегодня не первый.       Пряный запах кого-то другого, оставившего себя на Ким Тэхене, забивается в легкие и ядовито отравляет всё внутри. Запущенный механизм невозможно остановить, пущенный яд по венам невозможно нейтрализовать.       Тэхен обжигает чувствительную кожу, заставляя Намджуна вздрагивать при каждом прикосновении, жаться теснее, просить всем своим естеством еще хоть немного, на пару секунд дольше, совсем чуть чуть, но отмеренное время подходит к концу, а губы Тэ больше к нему не прикасаются. Намджун дышит загнанно. Грудная клетка тяжело поднимается, пытаясь вобрать в себя как можно больше спасительного воздуха, но это сложно. Почти что невозможно, если быть точнее.

Все его тело горит. Буквально. Невыносимо. Жарко.

      Сердце стучит по сумасшедшему, пугая Намджуна не на шутку. Кажется, что оно отбивает все сто пятьдесят в минуту, не жалея своих сил и возможностей. В глазах явная муть, а все вокруг плывет тусклыми бликами. И даже так, Намджуну катастрофически мало. Сквозь шум в ушах он слышит хриплый голос, ощущая недвусмысленные толчки и обещания.       И в эту самую минуту Ким Намджун четко осознает простую истину: он не может дать Тэхёну того, чего тот хочет. Оказаться бесполезным, неправильным, каким-либо не таким, становится для него впервые столь болезненным. Не оправдать чужого желания, причинить неудобства тому, кого до ужаса не хочешь расстраивать, это то, чего Джун действительно боится слишком сильно. Дрожь, зародившаяся доселе в пальцах, распространяется по всему телу, будто бы лихорадка, и Джун, словно маленький ребенок, пытается утаиться, спрятаться, чтобы Ким не почувствовал и не заметил его очередной слабости. Опустившись на грудь Тэхёна, горячим лбом упирается в его плечо и почти что не дышит, прикусывает припухшие губы чуть ли не до крови.       ― Прости, ― глухо хрипит, сдерживаясь из-за всех сил. Но не может. Не тогда, когда неприятный запах другого, все еще, щекочет расшатанные нервы.       Он не выдерживает, горячие слезы скатываются прямиком на не менее горячую кожу Тэхёна, выдавая Намджуна с потрохами. Но это не останавливает его в последующих действиях. Да и ничто, наверное, уже не остановит. Намджун принимается покрывать влажными солеными поцелуями вздымающуюся грудь Тэ, искренне прося прощения. Он хочет доставить хоть толику удовольствия своему человеку, ответить тем же‥ Дать даже больше. Но знает, что такой неумеха, как он, вряд ли, даст что-то больше опытного любовника, с коим, вероятно, и был Ким Тэхён ранее. Разница между ними слишком велика. И Джун не в силах этого изменить так скоро. Но‥       ― Но если я буду стараться‥ ― в тоне его голоса слишком много горьких оттенков. Ким Намджун измучен и подавлен. Он, кажется, вовсе потерялся. В себе. В Тэхене. В том, чего он еще даже не знает.       ― Я научусь.. ― губы дрожат, но он продолжает целовать широкие плечи, ключицы, слегка ощутимые ребра, оставляя влажные следы повсюду.       ― Я просто никогда не... ― сглатывает, пытаясь признаться в самом сокровенном, даже постыдном, ведь его могут попусту высмеять, нет, хуже, просто не поверить.       ― Пожалуйста, прости‥