Саирабаз

      А потом они подружились — Дориан и Коул. Причем, довольно быстро. Это случилось где-то на пятый день пребывания тевинтерца в Скайхолде, а точнее — в ночь. Погода тогда выдалась жутко промозглой, и несчастный маг настолько продрог, что его всего трясло в постели от холода. И даже одеяло не спасало. Дориан чуть не плакал, но дров попросить не осмелился. Во-первых, их было не так уж много, и обогревались в основном помещения лазаретов, а так же таверна и кухни. А комнаты замка вообще считались теплыми, и никому в голову не приходило топить камины. Просто аскетизм какой-то. А вот Дориан не отказался бы от небольшого огонька — все-таки он привык к более тепличным условиям, но в последние дни, побродив по территории крепости и насмотревшись на тяготы и лишения других людей, понял, что ему лучше затолкать свои аристократические потребности подальше, чтобы окончательно не упасть в глазах окружающих.       Его и так недолюбливали. Многие неодобрительно косились в его сторону, когда он проходил мимо, хотя прямо ничего не говорили, но Дориан прекрасно чувствовал неприязнь. Одно то, что он был имперцем и, предположительно, магистром — уже бросало на него тень. А поскольку Инквизиция из-за происков венатори в последнее время вступила пусть и в негласную, но в прямую конфронтацию с Тевинтером, то Дориан, получалось, пребывал на вражеской территории, поэтому и относились к нему соответственно, хоть и более сдержанно. Но только лишь потому, что он выполнял важную исследовательскую работу в интересах общего дела, и его защищали советники. И все равно он чувствовал себя изгоем, хотя старался держаться уверенно и не падал духом, но заноситься все же не смел. Ему приходилось подстраиваться под общий ритм жизни и уж, не приведи Создатель, не требовать к себе излишнего внимания.       Поэтому о дровах и речи быть не могло. Кстати, виноград в первый вечер ему тоже не принесли. Правда Дориан забыл об этом на тот момент, потому что был слишком уж расстроен после первой встречи с Коулом, но сейчас, лежа в своей холодной комнате, в насквозь промерзшей и сырой, как ему казалось, постели, он вспомнил и этот случай, а заодно и про то, как жестоко пренебрег им Инквизитор, даже не пожелав поприветствовать его по приезде — и это после стольких дней расставания! Ужасно больно… А ведь Адаар мог стать единственным во всем этом огромном, недружелюбном замке, от кого, действительно, можно было ждать хоть какого-то добра. Но даже он отвернулся. И это было так обидно, что Дориан, вспомнив все, в конце концов с болезненным стоном вцепился в подушку и завыл от расстройства.       — Дурак рогатый!.. — приговаривал он в сердцах. — Ненавижу тебя… Вот ненавижу!.. Пропади ты пропадом!..       Но в ответ ему вторило только эхо, и это было невыносимо. Дориан окончательно расстроился, поджал под себя замерзшие ноги, которых он уже не чувствовал и, содрогаясь от холода, накрылся с головой одеялом и горько заплакал.       А через некоторое время его кто-то окликнул. Маг замер, потом резко повернулся, а, вглядевшись в темноту, увидел силуэт, стоящий рядом с кроватью: высокий, худенький, в огромной шляпе.       — Коул? — Дориан сразу его узнал. — Ты что тут делаешь?.. — о том, как мальчишка вошел, он уже и не спрашивал, хотя точно знал, что входная дверь была надежно заперта изнутри. Но разве ж нужно было теперь этому удивляться?       — Зачем ты пришел?       — Я принес уголь… — быстро прошептал парень. — С глубинных троп. Это топливо… Его прислали из Орзаммара, и он хорошо горит. А главное — долго. Гномы теперь будут снабжать им Скайхолд, а это — первая партия. И я подумал… — он замолчал, оглянувшись в сторону камина. — Мне показалось, ты замерз. Поэтому я стащил немного для тебя. И вот принес… — он опять поглядел на Дориана.       Тот привстал, натянув на себя одеяло.       — О… — он нерешительно улыбнулся. — Это… так мило с твоей стороны… А тебе не влетит?       — Нет, — Коул с гордостью хмыкнул. — Я хороший вор. Никто не заметит. Зато ты не простынешь… — и, подойдя к камину, встал на колени и высыпал в него угли. — Сейчас будет тепло…       Он достал огниво и щелкнул им. Огонь моментально вспыхнул и заиграл языками пламени, и в комнате стало намного светлей и уютней.       — Ну вот, — Коул убрал зажигалку и отряхнулся, а заодно и вытер руки прямо об себя. — Ничего, уголь не пачкается… — ответил он мыслям Дориана. — Только пыли немного оставляет, но она легко стряхивается… — и он повернулся к магу. — Но это еще не все…       Парень подобрался поближе к кровати и быстро подсунул Дориану что-то под одеяло. К животу и бедру тут же прислонилось мягкое, податливое тепло.       — О, это что?.. — маг быстро нащупал предмет. — Грелка?!.. — и он уставился на Коула во все глаза, а во взгляде его одновременно вспыхнули удивление, восторг и искренняя благодарность. — О, Создатель, где ты это взял? Ты же спас меня!.. — он сразу упал на простыни, подтянул ноги к животу и прислонил горячий сосуд к своим ледяным ступням. — Ох, Андрасте, какое же блаженство!.. Как же хорошо…       Дориан чуть опять не расплакался, но на этот раз от счастья. Он лежал и стонал от удовольствия, раскачиваясь на кровати, и никак не мог насытиться этой спасительной, горячей негой       — Ах, малыш… — приговаривал он. — Я твой вечный должник… Ты даже не представляешь, что сделал…       Коул улыбался, глядя на него.       — Это хорошо, что тебе тепло, — сказал он. — Я люблю, когда кому-то хорошо, — и вдруг еще кое-что вспомнил. — Ах, да… — он вытащил у себя из-за пояса два белых шерстяных носочка. — Вот, возьми, — мальчишка протянул их Дориану. — Дочка трактирщика мне связала. Жалеет меня. Не знает, кто я. Думает, что сиротка. Но я не мерзну. Мне ничего ведь не надо — ни есть, ни спать. А тебе пригодится… — и, прежде чем Дориан успел опомниться, Коул подлез под одеяло и натянул носки ему на ноги. — Они из шерсти галлы, — добавил он. — Очень теплые и не колются…       Маг не знал, что и сказать. Он даже растерялся от такой заботы. Нет, он, конечно, привык, что его обхаживали дома, но там это делали рабы или слуги, исполняя свои обязанности, но сейчас… Сейчас это делалось совсем по-другому — добровольно и с дружеской опекой. И это было… так необычно.       — Мне, наверное… надо поблагодарить тебя? — сказал он Коулу. — Это… Это очень неожиданно…       — На здоровье, — просто улыбнулся парень. — Я рад, что тебе лучше. Теперь не будешь плакать, — и вытер Дориану еще влажную от слез щеку. Тот сразу смутился и быстро промокнул лицо одеялом.       — Ох, да брось… Я просто раскис. Не обращай внимания…       Коул вздохнул:       — Ну ладно… Тогда я пойду. Не буду тебе мешать…       — Нет! — маг и опомниться не успел, как схватил его за руку, но тотчас же устыдился своего порыва. — Ох… прости… — он опустил мальчика. — Иди, конечно. Не смею тебя задерживать…       Коул помолчал.       — А может мне остаться?.. — спросил он. — Тебе не одиноко?..       — Нет, — Дориан помотал головой. — Все в порядке… — и тут же отвел взгляд, потому что соврал. Но он прекрасно помнил, как еще недавно жестоко прогнал Коула из библиотеки, даже несмотря на его мольбы, и теперь считал, что лишил себя всякого права требовать от мальчишки хоть какого-то снисхождения. Хотя и отпускать его тоже ужасно не хотелось, но Дориан смолчал. Тогда Коул поглядел на него и сам все решил.       — Я останусь, — сказал он и, взяв с кресла подушку, кинул ее на ковер и улегся у камина прямо на пол. — Спи спокойно, — сказал он. — Никто тебя не потревожит. Я буду рядом… — и, потянувшись всем телом, расслабился и закрыл глаза.