We found love

Знаете, любить — это не круто. Антон устал. Он устал от своих чувств, от Арсения, от всего того, что происходило. Сейчас его просто ломало изнутри, разрывало на части от переживаний. Почему Попов был с Алёной? Может, и не стоило вот так психовать и убегать, ничего не спросив, но Шастун не мог с собой ничего сделать. Парень сидел в своей комнате и нервно дрыгал ногой. Ему казалось, что он находился на грани срыва от всего накопившегося внутри него. Антону хотелось долбиться башкой об стену, и он точно бы это сделал, если бы не Ира. Девушка, словно мышка, прокралась в комнату, садясь рядом с другом на его кровать. — Тош, у тебя что-то случилось? Ты сам не свой в последнее время, — жалостливо произнесла Кузнецова, прислоняясь всем телом к Шастуну и обвивая его за торс руками. — Расскажи, самому же легче станет. Раньше ты всегда всем делился со мной, а теперь у тебя одни секреты. — Понимаешь, все очень сложно, — Антон вздохнул. Он не знал, стоит ли говорить что-то Ире. Но и держать все в себе становилось невозможно. С Ритой они виделись не так часто, а жаль… — Ну, я могла бы помочь, — Ира поджала губы. — Нет, не могла бы, — вздохнул Шастун, прислоняясь подбородком к макушке подруги. — Ты в кого-то влюбился? — девушка предприняла последнюю попытку узнать, что случилось. В этот момент все тело парня напряглось, и он немного дернулся. По такой реакции Кузнецова сразу поняла, что именно в этом и было дело. — Серьезно? Я угадала? — глаза Кузнецовой округлились, и она чуть отстранилась от друга, чтобы видеть его лицо. — Э-э-э… типа того, — согласился Антон, хмурясь. — И кто она? — улыбка на лице Иры становилась все шире, а в ее глазах уже заблестел огонёк. — Ир, я не знаю, как сказать. Это вообще бред какой-то, и ты, скорее всего, перестанешь со мной общаться, если я скажу, но ты сама виновата, а я что, я ничего, и, короче, это мужик, — протараторил Шастун, опуская глаза вниз и зажмуриваясь, словно ожидая удара. — Чего? Я сейчас не ослышалась? — прищурилась девушка, наблюдая за другом. Она не была уверена в том, что все правильно поняла, потому что из монолога Антона вообще сложно было что-то разобрать. — Смотря, что именно ты услышала, — усмехнулся парень. — Ты втрескался в какого-то мужика? — глаза Иры снова расширились до состояния «вот-вот вылетят из орбит». — В кого? — Да это и не особо важно, — отмахнулся Шастун. «Нельзя говорить правду». — И… что у вас с ним? — Кузнецовой было очень неловко спрашивать об этом. В принципе, девушка ничего не имела против геев, но в случае с Антоном, она почему-то впала в ступор. — Если без подробностей, то ничего особенного. Сначала трахаемся, а потом орем друг на друга, — фыркнул Шастун, качая головой. — Ну-у-у, я даже не знаю, что сказать, — задумчиво произнесла Ира, закусывая нижнюю губу. — Вот и не надо ничего говорить, — грустно вздохнул парень, ложась спиной на кровать. — А все-таки кто он? — Кузнецова все ещё растерянно смотрела на друга, но ее любопытство так и лезло наружу. — Не важно, — снова отмахнулся Антон. «Главное — не проговориться». — Это тогда ночью ты с ним был? Ну, когда я на тебя кричала, — Ире стало немного стыдно. Девушка теперь корила себя за то, что так давила на Шастуна. Но она же не знала… Эта новость так шокировала Кузнецову, что она не могла решить, что ей делать дальше: продолжать расспрашивать или лучше не лезть в это. — Да, — нехотя отозвался парень, морщась. — Знаешь, я не хочу об этом больше говорить. — Прости, — Ира сделала жалобное личико, сворачиваясь клубочком рядом с другом. — Че ты там свернулась? Иди сюда, ляг нормально, — позвал Антон, улыбаясь и переворачиваясь на бок. — Не расстраивайся, у меня тоже одна хуйня творится, — грустно сказала Кузнецова, прижимаясь спиной к груди Шастуна. — Иногда мне кажется, что со временем я ещё сильнее в него влюбляюсь. Он такой… — мечтательно добавила девушка, вздыхая. — Ир… — внутри у парня все затряслось и неприятно сжалось. Они говорили об одном и том же человеке, только Антон это знал, а Ира даже не догадывалась. Так противно Шастуну не было никогда. — Да я знаю, что мне ничего не светит, но все равно ничего не могу поделать. «Блять, да почему все настолько плохо?!», — Антон зажмурился, утыкаясь носом в макушку подруги. Ее волосы приятно пахли шампунем, и этот запах немного успокаивал. Шастуну было хорошо вот так лежать рядом с подругой. Парень не знал, с чем это было связано. Он чувствовал, что Ира была расстроена, и ему очень хотелось ее поддержать, наплевав на себя. Антон часто думал, что это все из-за него, но, если хорошенько поразмыслить, это же было не так. Но неприятный осадок все равно был. — Все будет хорошо, — прошептал парень. И снова у него сложилось ощущение, что успокаивал он не подругу, а себя. Он теперь даже не знал, как себя вести с Арсением. Антон не мог понять, что творилось у него в голове. Он и хотел быть с Поповым, но обстоятельства и… Алена очень сильно его смущали. Может, он и перегибал палку со своими загонами, но как тут можно было обо всем этом забыть? — Спасибо, Тош, — тихо отозвалась Ира, чувствуя, как по ее щеке скатывается первая соленая слеза.

***

Уже с самого утра Антон начал ненавидеть этот день. Во-первых, они с Ирой опять проспали, а, во-вторых, сегодня должна была быть литература, а, значит, будет разговор с Арсением. Шастун одновременно и хотел этого и нет, просто потому что не знал, что сказать. Но с другой стороны, это он должен объяснять, какого черта у него дома вчера делала Алена! В универе парень появился мрачнее тучи, раздражался по каждому поводу, психовал. Все думали, что у бедного Антоши крыша поехала, но кто же знал, что это просто от сильного волнения? Литература стояла последней третьей парой, и парень уже начал подумывать над тем, чтобы свалить с неё домой. «Тогда он точно посчитает тебя трусом», — в глубинах сознания встрепенулся Внутренний Голос. Крепко сцепив зубы, Антон выдохнул через нос и вошёл в кабинет литературы. Он мельком взглянул на Попова, который смотрел на него в ответ, и быстро зашагал к своей парте. Парень чувствовал на себе прожигающий взгляд преподавателя, пока вытаскивал вещи из рюкзака, но старался не поднимать глаза. Ему хватило всего одного взгляда Арсения, чтобы почувствовать свои знакомые мурашки. — Сегодня пишем сочинение, — как-то отстранённо объявил Попов, как только началась пара. По всему кабинету тут же разлетелись недовольные возгласы замученных студентов, но в данный момент преподавателя это не волновало. Все мысли в голове у него сегодня путались. Он был бы и рад обсудить со студентами очередное произведение, но был не в состоянии разговаривать на такие темы. — Если у кого-то нет листочков, то можете взять у меня, — Арсений указал на стопку бумаги, стоящую на столе. — Ира Кузнецова, раздай, пожалуйста, кому нужно, — попросил преподаватель, а девушка сразу засияла и моментально подскочила с места. Ира с широкой улыбкой подошла к столу Попова, забирая листы, а Антон сидел за партой и наблюдал за всем этим из-под опущенных ресниц, снова начиная беситься. Он видел, что преподаватель так же ярко улыбнулся Кузнецовой, и это парню ух, как не нравилось. — Арсений Сергеевич, а на какую тему? — послышался голос Оксаны. — Тема будет… — Арсений задумался. — «Что может объединить человечество?». — О боже… — тихо заскулил Антон, падая головой на парту. Ну, конечно! Это же Арсений! Какую ещё тему он мог придумать? Только ту, на которую хер, что напишешь! Мысли к Антону вообще не шли. Он сидел, гипнотизируя взглядом свой пустой лист, и не мог ничего придумать. Да он даже не мог порассуждать на эту тему! Это был такой странный вопрос, на который было очень сложно ответить. Ну как можно в сочинении сказать, что может объединить человечество?! Да ничего его не объединяет! У Шастуна сдавали нервы. Он все сильнее бесился оттого, что не мог ничего написать, а взгляд Арсения, который он постоянно замечал на себе, раздражал ещё больше. Так и хотелось вскочить и заорать, чтобы на него перестали пялиться, но сделать этого не мог, поэтому так и продолжал закипать, словно чайник. Глядишь, и пар из ушей повалит. Пара закончилась, а у Антона на листе красовались две кривые строчки. Он не знал, что делать, а двойку по литературе совсем не хотелось. И говорить с Арсением тоже… Ещё раз долбанувшись башкой о парту от безысходности, Шастун поплёлся вслед за Ирой к столу Попова. Парень уже хотел открыть рот, чтобы что-то сказать, но Кузнецова его опередила. — Арсений Сергеевич, а можно будет сейчас дописать, пожалуйста? — попросила девушка. — Я немного конец не успела дописать, — пожаловалась она. «Конец?! Тут бы начать хотя бы», — продолжал беситься Антон. — А можно мне тоже дописать? — прохрипел Шастун, выглядывая из-за спины подруги. — Садитесь, пишите, — Попов пожал плечами. — Повезло вам, что у меня это тоже последняя пара была. — Арсений Сергеевич, а Вы сами, как думаете, что может объединить человечество? — спросила Ира, отрываясь от дописывания сочинения. — Ну, знаешь, это довольно философская тема, — начал преподаватель. «А то мы, блять, сами до этого не додумались!», — ворчал в своей голове Антон. — Если бы я писал сочинение на эту тему, то строил бы его на том, что на этот вопрос нельзя ответить однозначно. Сначала я бы наоборот опирался на то, что разделяет человечество. Например, религия, национальность, язык и культура. Нам гораздо комфортнее контактировать с теми людьми, которые говорят на том же языке, имеют ту же религию. Все-таки, существуют огромные различия между разными национальностями. Но их никак нельзя объяснить, потому что люди так устроены. А вера и культура делают эти отличия ещё ярче. Перечислив подобное, в конце можно поразмыслить, что же все-таки может объединить все человечество. Я здесь вижу только один фактор: должна произойти какая-то вселенская катастрофа. Например, извержение вулкана или землетрясение, но которое охватывает всю планету. По-настоящему человечество может объединить только истинное горе. «Пиздец. Да мне бы точно такое в голову не пришло», — Антон сидел с широко открытыми глазами, наблюдая за каждым действием Арсения. — А вот насчёт национальностей. Ну, бывает же такое, что женятся люди даже разных религий, — глаза Кузнецовой загорелись огонёчком. Любила она такие беседы, особенно с Поповым. — И что из этого выходит? Вероятность подобных счастливых браков очень мала. Ну не могут люди жить вместе, но иметь разную веру. Это просто невозможно. — Но бывает же, что все хорошо складывается? — не унималась Ира. — Вот представь, что ты вышла замуж за представителя Чечни. У них вера — ислам. Характер у них совсем другой, нежели у нас. — Вы расист? — девушка вздернула брови вверх. — Нет, просто я не сторонник таких браков, потому что все они заканчиваются плохо. Не могут русские девушки ужиться там. И это именно из-за религии и культуры. Вот это, наверно, главное, что разделяет человечество. Потом идёт язык. — А если наоборот? Если девушка другой национальности, а мужчина русский, — Ира сидела с приоткрытым ртом, внимая каждому слову преподавателя. В такие моменты она чувствовала себя счастливой. — Все равно каждый будет вести себя так, как предполагает их культура. Потому что человек не может в один момент взять и поменять все свои внутренние устои, которые сложились ещё в детстве. — Ну да, наверное, — согласилась Кузнецова, улыбаясь. — Чего улыбаешься? — засмеялся Арсений, так же улыбаясь. «Эй, алло! Я вообще-то ещё здесь, если вы не заметили!», — Шастун просто охреневал от происходящего, потому что, ну какого черта тут вообще происходит?! — Просто интересно с Вами так разговаривать, — Ира смущенно опустила глаза вниз. — Не с каждым преподавателем так поговоришь. Нравится с Вами немного поспорить. — Да, я заметил, что ты любишь спорить, — усмехнулся Арсений. Ира просидела ещё минут пятнадцать, прежде чем сдать работу преподавателю. — До свидания, Арсений Сергеевич, — Кузнецова широко улыбнулась. — Было очень классно с Вами поговорить, — ещё раз сказала она. — Мне тоже. Заходи как-нибудь, если хочешь. Поболтаем, — Арсений говорил это вполне искренне. Ему иногда не хватало таких разговоров, когда можно было обсуждать сложные темы, давая мозгам поразмыслить. Это же очень увлекательно о чём-то спорить с человеком, но пытаться сойтись на одном мнении. Довольно вздохнув, преподаватель перевёл взгляд на Антона, взгляд которого выражал озлобленность и раздражительность. — Антон… Нам, наверно, нужно поговорить, — начал мужчина. — Иди сюда, — подозвал он парня к себе. Шастун нехотя встал на ноги и медленно двинулся к столу Арсения, не меняя выражения своего взгляда. — Да не надо ничего говорить. То я не знаю, что ты вчера с Алёной был, — пробубнил парень, останавливаясь недалёко от мужчины. — Мы просто разговаривали тогда. Мы случайно встретились на улице, — попытался объяснить Попов. — Поверь, у нас не было ничего того, о чем ты подумал. — И че, мне теперь прыгать от счастья? — зло усмехнулся Антон, смотря на Арсения исподлобья. — Антон, что на этот раз произошло? — устало спросил Попов, поджимая губы. — Ничего не произошло. То ты с Алёной просто разговаривал, то теперь с Ирой, — пробурчал Шастун, а у Арсения аж рот непроизвольно открылся от негодования. — Ты совсем сбрендил? Что ты несёшь вообще?! При чем тут Ира? Она твоя подруга! — Это не я сбрендил! — воскликнул Антон, взмахивая руками. — А че ты тогда ведёшь себя, как истеричка?! Который раз уже мы с тобой ссоримся непонятно из-за чего! Парень замолчал, обдумывая сказанное мужчиной. Он и сам не хотел ссориться с Арсением, так получалось само по себе. В горле встал комок от обиды, и Шастун не мог и слова сказать. — Я не истеричка, — дрожащим голосом произнёс парень, всхлипывая. — Эй, Тош, ты чего? — Арсений подошёл к Антону, обхватывая его лицо ладонями и заставляя посмотреть на себя. — Прости, — прошептал Попов, прижимая к себе худое тело. — И ты меня прости, — так же тихо ответил парень, обвивая шею мужчины руками и утыкаясь носом в его плечо. — Только обещай больше не истерить, хорошо? — улыбнулся Попов. — Я же надеюсь, что все разрешилось? Больше тараканов в твоей голове не осталось? — Не знаю пока, — засмеялся Антон, ещё сильнее прижимаясь к мужчине. И парню сразу стало так хорошо, спокойно, словно и не было до этого никаких ссор. Может, дальше все будет лучше? — Поехали ко мне? — предложил преподаватель, заглядывая в глаза Антона. — Давай, — улыбаясь, согласился Шастун. Теперь парень хотел просто спокойствия. За последнее время его нервишки знатно подпортились, а все из-за собственной глупости. Или не глупости?..